Он мельком взглянул на часы и насторожился. Рядом звонко стукнул молоток, тотчас надавило на уши, и вокруг сухо, грозно вздрогнул воздух. Едва заметно шевельнулся и несокрушимый гранитный свод, на нем обозначились тоненькие молнии трещин. С шорохом посыпалась крошка.
Первый взрыв!
Через пять секунд все повторилось. Мимо по штреку прошла дымная пыльная волна, по краям входного отверстия закурилось.
- …два, три, четыре, - считал Ленька. Тишина наступила после пятнадцатого удара.
- Все взрывы на месте.
В горле запершило от пыли и запаха детонита.
- Пойдемте посмотрим! - рванулся Ленька в квершлаг. Но взрывник остановил его:
- Что там увидишь? Пыль столбом. Подадимся на другую работу, к дучке.
- А что это такое?
- Дучка? А ходец, что две восходящие соединяет. Их тут тьма-тьмущая. И еще пробивать надо.
Когда они вышли из укрытия, вдалеке мигнул чей-то фонарь. Темная фигура, торопясь, нырнула в боковушку.
Западня
- Сейчас водички хлебнем, чистой, холодной, - говорил по пути Саночкин. - А то в горле пересохло.
Свернув в сторону, поплутав какими-то лабиринтами, они вышли на площадку, ярко освещенную сильными лампами. Посреди стоял барабан, от которого тянулся толстый трос, державший маленькую вагонетку, готовую ринуться вперед, по круто уходящим под землю рельсам.
- Рудоспуск. Жила наклонно пошла, выработка за ней и покатилась. Во-он там родничок внизу. Сейчас попьем.
Рядом с рельсами узенькие деревянные ступени с перилами. Взрывник спускался впереди, легко касаясь перил руками.
- Стой? Что слышно?
Стынет тишина. Но вот: кап… кап…
- Родничок работает.
Между рельсами воткнут в мокрый грунт обыкновенный матовый плафон. Он до краев наполнен водой.
Стоя между рельсами, Ленька пил чистую ледяную воду, которая казалась ему необыкновенно вкусной.
- Уф! - еле перевел он дух. - Зубы ломит.
Взрывник повернулся к Леньке.
- Подниматься будем по лестнице или эскалатором?
- Давайте эскалатором, - Ленька опасливо взглянул наверх.
Через несколько минут они остановились у проволочной сетки другой клети - не той, по которой спускались сюда. Вокруг клети вилась деревянная лестница. Войдя, взрывник нажал кнопку на щите - совсем как в лифте.
- Это гезенг номер один - автоматическая клеть. Мы называем ее эскалатором - ползет больно медленно.
Клеть остановилась.
Они лезли по восходящей вверх, под ними осыпались куски руды. Ход расширялся - сбоку чернело новое отверстие.
- Вот дучка, - Саночкин выволок из-под стены несколько досок, соорудил немудреный помост и вскарабкался на него. - Лезь сюда!
- Я сейчас, - из головы Леньки не выходила темная загадочная фигура. Кто же это? Он потихоньку выбрался из дучки и в штреке осмотрелся. Не увидел, а лишь почувствовал, как в одной из выработок что-то шевельнулось. Он кинулся туда.
Перед ним в робе горняка стоял… лейтенант Гусятников. Прищурясь, он приложил палец к губам: "Молчи!"
Ленька на секунду остолбенел, потом осторожно попятился. Снова огляделся. Никого. Почему здесь лейтенант? Что случилось? Уж не появился ли на руднике Жмакин? Пугливо озираясь, Ленька нырнул обратно в дучку.
- Вот я все приготовил, - сообщил ему Саночкин. - Желаешь - посмотри, как я буду заряжать дучку.
- А можно… мне самому? - замирая, спросил Ленька. - Ведь я все видел, я смогу!
- Что сможешь? - недоуменно спросил мальчика взрывник.
- Зарядить… - Ленька вдруг испугался. Сейчас Саночкин как его турнет из дучки за такое нахальство!
Но тот неожиданно сказал:
- А что, попробуй! Посмотрю твою руку.
Ленька ухватил нож и осторожно провел по навощенному патрону детонита. Осталась лишь царапина. Нажал сильнее, брызнула крошка.
- Не дергайся, ровнее работай.
Вскоре дело пошло на лад. Ленька взрезал патрон, как селедку, и заталкивал его в шпур над головой. Детонит, правда, иногда просыпался, но Саночкин подставлял широкую ладонь. Он зорко следил за каждым движением новоиспеченного "взрывника". Особенно острым становился его взгляд, когда Ленька брал в руки нежно позванивающий запал мгновенного действия.
- Его не бойся, но уважение имей. Сила, чувствуй!
Косым ударом ножа Ленька отсекал шнур. Каждый следующий отрезок длиннее предыдущего ровно на пять сантиметров. На рукоятке ножа была метка, по которой и отмерялся шнур.
- Где моя терочка? - взрывник взял в руки зажигательный приборчик. - Сам и крутанешь?
Ленька, затаив дыхание, сильно повернул рукоятку. Шнуры разом задымились.
- Эвакуация!
Ленька выкатился из дучки, за ним, скинув доски вниз, выбрался и Саночкин. Он захлопнул за собой щит и завел засов.
- Ведь его сорвет! - встревожился Ленька.
- Первым взрывом положит - и ничего. Надо было его снять, а у плотников работы много. Мы иногда так и снимаем.
- Зачем же ставили?
- Думали, не вернемся. А жила-то с другой стороны сюда выскочила.
Он вытащил из кармана плоский портсигар и сунул папиросу в рот.
- Серебряный! Видишь, олени начеканены? А тут вмятины - памятка. Забыл я как-то перед взрывом, спохватился, да поздно - уж назад ходу нет. Махнул рукой: пропал портсигар! А бригада руду погружала и нашла. Целехонек! Другие часы забывают, зажигалки, - взрывник хлопал себя по карманам. - А я вот спички забыл где-то. Пойду у ребят огонек возьму.
Если бы он посмотрел на Леньку, то наверняка забеспокоился бы. Тот побледнел. Он забыл камеру в дучке!
Метнул взгляд на часы. Оставалось четыре минуты пять секунд до первого взрыва. "Успею!" Ленька вихрем помчался к окованной двери, вскочил в дучку. Полез на животе вверх и невольно оцепенел.
Дрожащий лучик фонарика выхватил из темноты извивающихся серых змей, которые злобно посверкивали красноватыми глазками-огоньками. "Мы ж-жда-ли тебя, - шипели они, и дымки вырывались из смертоносных пастей. - Тиш-ше, мальчик, от нас не убежишь!"
Избавляясь от наваждения, Ленька мотнул головой. Змеи снова превратились в бикфордовы шнуры. Ведь он держал их в руках и сам заряжал. Он хорошо знает, что змеи не могут его ужалить раньше, чем… - он взглянул на часы, - через три минуты сорок пять секунд.
Ага, вот и камера! Поблескивая мудрыми объективами, лежит у стены. Проверяя, Ленька поднес ее к глазам и нажал на кнопку. И тотчас забыл про все на свете. Он снимал горящие бикфордовы шнуры. Огоньки все ближе и ближе подбираются к чернеющим отверстиям шпуров. Исчезнут там - и раздастся взрыв.
Вдруг он полетел вверх тормашками. Кто-то свирепо дернул Леньку за ноги и стащил вниз из дучки.
- С ума сошел! - лейтенант Гусятников рывком поставил его на ноги. - Шнуры горят, а он съемки устроил, Марш!
Ленька кинулся к двери и с размаху ударился в нее. Гусятников налетел сзади и тоже толкнул дверь. Но она осталась неподвижной. Недоумевая, Гусятников еще раз изо всей силы пнул дверь.
Засов снаружи был кем-то заложен, и они оказались в смертельной западне. Торжествующие змеи, укорачиваясь, подбирались все ближе и ближе. В голове Леньки мелькнуло: сорвать шнуры. Но он вспомнил, что говорил взрывник: "Не вздумай шнур дергать, потревожишь запал".
Торопливыми жалкими ударами сердце Леньки отсчитывало последние секунды жизни.
Гусятников забарабанил в дверь кулаками и ногами:
- Эй, сюда! Слышите? Кто есть, сюда, сюда! На помощь, люди!
Они прислушались. В глубокой тишине за дверью раздались торопливые шаги. Гул их нарастал.
- Сюда! - с новой силой крикнул лейтенант. - Откройте дверь!
- Сейчас! - задыхающийся голос Саночкина раздался у самой двери. - Беда… кто ж там…
По дереву скребнуло, потом со стоном упало тяжелое.
- Ну чего? - вполголоса спросил лейтенант, - Что там? Открывайте!
В ответ молчание. Чьи-то шаги удалялись.
Гусятников обнял Леньку и прижал к себе.
- Прощай, друг, - почему-то шепотом сказал он. - Дома у меня такой же растет. И прости, что не уберег тебя. Но я еще попробую, может, и не достанет тебя.
Он пригнул Леньку к земле и навалился сверху, закрывая своим телом от взрыва. Что-то сильно кольнуло мальчика в живот.
- Ой! - вскрикнул он. - Больно!
"Смешно теперь жаловаться на боль", - тут же подумал он. Но Гусятников выпустил мальчика. Ленька выпрямился и засунул руку в карман. Глаза его стали как блюдца.
В кармане лежал нож.
Тот самый острый нож Саночкина, который Ленька по рассеянности сунул в карман и в спешке забыл отдать взрывнику.
До первого взрыва оставалось ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ секунд.
Решение пришло мгновенно. Не успел Гусятников и глазом моргнуть, как Ленька уже карабкался вверх, в дучку. Но у лейтенанта была неплохая реакция. Он метнулся за мальчиком и уже в самой дучке успел ухватить его за пояс. Возможно, он подумал, что мальчик сошел с ума. Леньке некогда было объяснять Гусятникову, зачем он кинулся в дучку.
До взрыва оставалось ДВАДЦАТЬ секунд.
Он упирался изо всех сил. Но тут под ногами Гусятникова поползли камни, и он с грохотом упал. Прости, лейтенант!
До взрыва оставалось ПЯТНАДЦАТЬ секунд.
Ленька с закрытыми глазами мог указать, в каком шнуре находится этот, первый патрон. Ведь он сам, собственными руками заряжал его. Луч фонарика моментально разыскал шнур. И сразу же ноги Леньки ослабели.
Шнур выгорел почти весь и теперь находился высоко-высоко! Леньке никак не достать его. Это конец!
Но он не хотел сдаваться. Когда он брал камеру, в углу лежали две доски. Ленька схватил одну из них. Концы доски Легли на гранитные выступы, как белка, метнулся он на доску. А снизу уже карабкался лейтенант Гусятников и тянулся к нему цепкой рукой. Он хрипло дышал.
До взрыва оставалось ДЕСЯТЬ секунд.
Обжигаясь, Ленька схватил кончик первого шнура и полоснул его ножом. В тот же миг один конец доски сорвался, и Ленька, держа в руках обрывок горящего шнура, рухнул вниз.
Но не упал.
Мощные руки подхватили его и подняли высоко-высоко, к самому своду. Прямо перед своим лицом Ленька увидел догоравший отрезок второго шнура. Он моментально отсек и его. Схватил третий… потом четвертый, пятый…
В запасе у него было всего пять секунд. Их едва хватило на то, чтобы отыскать очередной, самый короткий шнур и отрезать его. Ошибиться было нельзя: следующий огонек уже подползал к темнеющей норке шпура, чтобы нырнуть в нее. Постой! Ленька хватал жалящую змею за хвост и рассекал ее. Боли от ожогов он не чувствовал. Рука словно закована в железную рукавицу, а глаза зорко выбирают, куда нанести очередной удар. Так вот он, его бой со Змеем Горынычем! Только Змей оказался не трехглавым, а семнадцатиглавым, и любая из голов торопилась смертельно ужалить. Разящим мечом одну за другой отрубал Ленька головы, и они, шипя, изрыгая огонь и искры, падали вниз и догорали.
Гусятников держал Леньку на вытянутых руках. Больше всего он боялся оступиться и потому почти не шевелился, а, выставив голову из-под локтя мальчика, наблюдал за его действиями. Он понимал, что жизнь их обоих теперь в этих быстрых ребячьих руках.
Руки и плечи Гусятникова онемели. Он качнулся, но устоял.
- Все, - хрипло сказал Ленька. Потом застонал: ладонь нестерпимо жгло. Лейтенант бережно опустил его на землю. Посмотрел: Ленькина рука почернела от ожогов. Гусятников вытащил платок, кое-как завязал ладонь.
Они услышали, как упал засов и со скрипом, медленно стала открываться дверь.
Над пропастью
Прикурив у проходившего мимо горняка, Саночкин поспешил назад, в штольню. Он машинально взглянул на часы: до взрыва оставалось две минуты с небольшим. Шагнул в выработку и застыл: мальчика там не было.
- Не балуй, парень! - крикнул он. - Под камень угодишь!
Стыла вокруг тишина. И тут ее раскромсали крики. Они неслись от дучки. Взрывник со всех ног бросился туда. "Ай, беда, там же фитильки тлеют!"
Он добежал до щита и увидел, что дверь закрыта на засов. Но едва протянул руку, чтобы отодвинуть деревянный брусок в сторону, его словно налетевшая вагонетка углом ткнула. Он еще успел удивиться: рельсов нет, откуда вагонетка? В голове будто патрон детонита взорвался: вспышка, грохот и - полная тишина. Упав, он уже не видел, как ушла во мрак фигура с коротким пожарным ломиком в руке…
Саночкину показалось, что он открыл глаза сразу же. Поднес к лицу светящийся циферблат часов - пролежал пять минут. Были взрывы или нет? Его должно было накрыть сорвавшимся щитом. В голове будто шпуры бурят. Он поднял руку и пощупал: щит стоял. Цепляясь за выступы стены, поднялся. Откинул засов и с усилием открыл дверь.
- Выходи… кто там, - прохрипел он. И почувствовал, что его поддержали.
- Что с вами? - рядом мигнул огонек.
- Виктор Филиппович! - это голос парнишки с кинокамерой.
- Я тут… вот побежал открывать, а кто-то тюкнул в голову… хорошо, каска смазала удар, - он поднял руку, ощупал ссадину за ухом. Пальцы скользнули: мокрое. - Выживем.
- Я знаю, кто это! - крикнул Ленька. - Бекоев! Мастер из быткомбината.
- Бекоев? Тогда понятно. Мастер он… только по другому делу.
- Как бы не ушел он, - встревоженно проговорил Гусятников, озираясь.
- Не ускачет… дойдем до квершлага, позвоню. - Взрывник спохватился: - Что-то не пойму, были взрывы или нет?
- Не было! - сказал Гусятников. - Он все шнуры срезал.
- Как же удалось-то? - Саночкин пошатнулся.
- А вот ножом вашим! - Ленька протягивал ему нож. - Повезло, что он остался случайно у меня.
Саночкин пристально смотрел на него.
- В другом тебе повезло, парнишка… Смелый ты, и рука твердая.
Гусятников и Ленька помогли взрывнику добраться до квершлага. Он открыл небольшой щиток в стене, снял телефонную трубку.
- Дежурный? Саночкин снизу. Отключи пока лифт, аварийная обстановка. Что? Нет, помощи не нужно, сами справимся.
Он сунул трубку в нишу.
- Теперь ход наверх у него один - гезенг. Добежит до клети, увидит, что та стоит, и назад кинется, к гезенгу. Там мы его и встретим.
- Да как он вообще в рудник-то проник? - удивился Гусятников.
- А так. В вагонетке. Их-то никто не проверяет, не заглядывает. Подошла от бункера порожняя вагонетка, в клеть ее и вниз. Все на автоматике.
Он скрипел зубами. Боль при каждом шаге отдавала в голову.
- Идем медленно… Может опередить. Кому-то надо бежать к гезенгу, отключить его.
- Объясните, как туда дойти? - рванулся Гусятников.
- Это тебе не город, мил человек, не улицы с табличками. Я-то объясню, да ты враз заплутаешься. Да и что такое гезенг, еще объяснять надо.
- Мне разрешите! - вскрикнул Ленька. - Мы же были там, я все помню!
- Помнишь? - с сомнением спросил взрывник.
- Помню, честное пионерское! У меня хорошая память…
- Должна быть, - взрывник остановился, отирая пот со лба. - Молодая. Ладно, пущу. Только если почуешь, что заблудился, дале не ходи, стой и жди, пока отыщут. А то уйдешь в старые выработки, неделю искать будем. Увидишь ход на гезенг, в него не сворачивай, иди в следующую боковушку, на стене электрощит. Открой его, отключи рубильник второй снизу. Да надень перед тем перчатки, что лежат в щите.
- Есть! - и Ленька полетел как на крыльях.
Змеились под ногами рельсы, промелькнула одна светящаяся табличка, вторая. У стены темнеют пузатые бочки, в них поблескивает тусклая маслянистая вода. Не сюда, нужно искать следующий ход. Ага, вот он. Ленька нырнул в него и побежал, шаря по стенам лучиком своей фары. И вдруг он чуть не налетел на деревянный щит.
Что это? Он ошалело огляделся. Глухой закуток. Может быть, электрощит там, за дверью? Он рванул ее, и холодный воздух пахнул в лицо. Ленька остановился, будто его облили ледяной водой. Взглянул под ноги - толстый слой нетронутой пыли. Если бы здесь был электрощит, к нему часто подходили бы, истоптали бы всю пыль вокруг. Значит, он проскочил ход на гезенг. "Сиди и жди, пока отыщут". Нет, он не может ждать!
Бочки он отыскал быстро. Снова пошел, теперь медленнее. Так вот в чем дело: выработка резко загибается вправо!
Пройдя еще несколько шагов, Ленька увидел тянувшиеся по земле кабели. Они взмыли вверх и исчезли за широкой зеленой крышкой.
Он распахнул крышку. Четыре рубильника жарко поблескивали в луче света. Под щитом увидел толстые перчатки. Натянул одну из них и осторожно взялся, за ручку. С мягким щелчком контакты выпустили рубильники из своих зажимов.
Липкая резиновая перчатка никак не хотела сниматься с руки. Ленька зажал ее под мышкой - левая рука нестерпимо болела. С трудом, по одному, еле высвободил пальцы. Из дучки донесся шорох осыпающихся камней. В нем почудилась опасность.
Мальчик заметался. Бежать назад, по освещенной боковушке? В ней он виден как на ладони. Он заметил темную нишу и два маленьких белых флажка. Кажется, там есть карниз!
Выхода не было. Ленька погасил фару на каске и шмыгнул в нишу. С трудом удержался на узеньком карнизе над бездной. Распластавшись на стене, вцепившись пальцами в камень, Ленька скосил глаза и увидел Бекоева. Озираясь, тот торопливо прошел мимо, лязгнул крышкой электрощита. Повозился немного, раздался мягкий щелчок рубильника. Значит, Бекоев увидел, что гезенг отключен, пришел сюда и поставил рубильник на место.