- Значит, подкрепились и переходим к знакомству,- усмехнулся незнакомец.- А зовут меня, девонька, Михеем Степанычем. Для вас можно проще: дядя Михей. Что делал в лесу? Просто шел тропинкой. Там, за озером Дальним, есть избушка лесника - туда и направляюсь. Если она еще уцелела, в ней и переночую.
Анка собрала на ладони оставшиеся крошки хлеба, отправила в рот.
- Ладно, переночуете. А потом?
- Потом опять в дорогу, до речки Беленькой.
Анка все больше удивлялась:
- Так где же, дядя Михей, ваш дом?
Он поднялся и встряхнул котомку, и в ней что-то зашелестело.
- Где нахожусь, девонька, там и дом. Вот здесь, например, на поляне. Или за лесом, на лугу, под стогом сена. Я человек дорожный, для меня везде приют найдется: в любой деревушке, в курене сторожа на баштане, в избушке лесничего, просто на охапке травы… В эту пору года ночью, в лесу, птичьи концерты - заслушаешься! А воздух! Будто парное молоко пьешь…
Анка зябко поежилась:
- Да ведь страшно.
Емелька взглянул на нее с укором:
- Какие тут страхи?.. Но ведь одному скучно, дядя Михей, правда?
Михей Степанович согласно кивнул:
- Если бродить без дела, понятно, заскучаешь. А если ты важным делом занят - не заметишь, как и день пролетит.- Он еще раз легонько тряхнул котомкой.- Слышите, вроде бы что-то шуршит и постукивает? Ну-ка, угадывайте, что у меня в сумке?
Анка осторожно протянула руку:
- Можно пощупать котомочку?
Зеленые глаза смотрели на Анку и смеялись:
- Действуй.
- Знаю! - закричала она и запрыгала.- Вот и знаю, лесные груши! Только еще совсем зеленые. Зачем они вам?
И опять он согласно кивнул:
- Верно, и зачем они мне - зеленые груши? Ты сама и ответила, беленькая. Однако не станем играть в загадки. Смотрите.
Запустив обе руки в котомку, он достал пригоршню черных и серых, рыжеватых и розовых, сизых и пятнистых камешков. Ничего особенного, самые обыкновенные камни, каких по оврагам, по берегу реки под обрывом кряжа, под шахтными терриконами можно собрать сколько угодно. Поэтому Анка небрежно махнула рукой, Костик поморщился, а Емелька тихо удивился: взял один камешек, осмотрел, заметил наклеенную бумажку.
- Тут вроде номер значится?
Дядя Михей как будто повеселел:
- Так и есть, паренек: на каждой моей находочке номерок записан. А номерок - это адрес. Значит, мне точно известно, где и какой камушек поднят. Много их, все разные, и у каждого свое имя имеется, и цвет, и вес, и крепость, и оттенки. Все эти камни для меня - будто старые знакомые. Но вот одного, самого нужного, в моей котомке нету, и я его ищу.
- Так разве нельзя его заменить? - предложил Емелька.- Подобрать похожий - и вся недолга.
Дядя Михей нахмурил брови и принялся завязывать котомку:
- Никаких подменок, парень: дело это строгое. Не игрушки - наука. Ты только вдумайся в само слово.- Он вскинул котомку и произнес торжественно, по слогам: - На-у-ка!..
- Наверно, от камушка того людям большая польза? - осторожно предположила Анка.
Дядя Михей потрепал загорелой рукой ее непокорные кудряшки.
- В том и суть дела, смышленая! Большая польза. Можно сказать, великая! - Он решительно встал.- Жаль, молодые охотники, что нет у меня времени: дорога дальняя, спешу. А то послушал бы с интересом: кто вы, такие шустрые, откуда и куда?
Ко-Ко предложил:
- Хотите, мы вас проводим? Давайте котомочку поднесем.
- Точно! - подхватил Емелька.- А по дороге вы про тот камушек расскажете.
Дядя Михей покачал головой:
- Эта история долгая… Ладно, дружки-приятели, до встречи.
Анка и тут не растерялась:
- До встречи? А где?
- Где встретимся? - задумался Михей Степанович.- Ну… знаете Старую криницу? Там, на склоне овражка, уцелела солдатская землянка. Иной раз я в той землянке ночую. Заглядывайте.
Он повернулся и широко зашагал через поляну, сбивая хлесткой палочкой верхушки бурьяна. Емелька встрепенулся и крикнул вдогонку:
- Эй, дяденька Михей, какого тот камушек цвета?..
В ответ донеслось что-то неразборчивое, но Анка уверяла, будто охотник за камушками ответил: "Черный… А в нем огонь!"
Расторопный Емелька пробежал до края поляны и прокричал во всю мощь:
- А как называется он, камень-то?
Из перелеска до слуха ребят донеслось:
- Алмаз…
Это округлое веское слово "алмаз" все трое слышали впервые. Анка повторила его нараспев и притихла. Потом его повторил Ко-Ко. Емелька вздохнул и почему-то зябко поежился:
- Загадка… Черный камень, а в нем огонь. Кто видывал такое? Ну, чудеса!
Ко-Ко, поразмыслив, решил:
- Если этот дяденька по здешним пескам, по болотам бродит, значит, неспроста.
Емелька ничего не ответил: его внимание привлек старый пень посреди поляны, на котором только что сидел дядя Михей. Ко-Ко взглянул на Старшого и осекся. Настороженный и собранный, как в самые напряженные минуты охоты, Емелька неслышно крался в направлении пня. Затем припал на колено и стал ощупывать пальцами старые шрамы на срезе комля. Эти шрамы, врубленные в древесину, означали буквы и цифры, и Емелька с большим усилием прочел вслух:
- "А. 4 500.ССВ". Ты что-нибудь понял, Ко-Ко? - спросил он почему-то шепотом.- Ясно, что это указатель: знать бы, что он указывает и кому?
Костик тоже опустился на колено и тоже зашептал:
- Я запомнил… Когда "охотник за камушками" счистил ножиком с этого комля мох… Видишь, влажное пятно осталось? Наверное, он прочитал эту надпись и потому сказал: "Отлично!" Я еще тогда подумал: о чем это он? А теперь смотри-ка; первая буква "А", наверное, и означает "алмаз"…
Емелька выпрямился и взъерошил Костику волосы: это было знаком наивысшей похвалы.
- Ну, ты и смекалистый! Что будем делать дальше?
Ко-Ко приосанился: такое не часто случалось, чтобы
Старшой спрашивал у него совета.
- Нужно бы расспросить про камушек.
- У кого?
- Найти человека знающего.
- Держи пять,- сказал Старшой.- Начинаем идти по следу.
Он оглянулся на Анку. Беззаботная Кудряшка собирала на краю поляны какие-то цветочки и все шептала незнакомое, таинственное слово:
- Алмаз… алмаз… алмаз…
5
Совет бригадира. Стекольщик Матвей. Зернышко проса. Породистый рысак и горошина. Адрес Макарыча
Бригадир Елизар Гарбуз, возвращаясь с поля в Привольное, на извороте проселка придержал коней.
- Откуда, шустрые, дорожку топчете? - весело спросил он, показывая в улыбке крупные белые зубы.;- Садитесь, подвезу. Я, дружки-ребята, доброе дело помню, так что, если случится у вас какая-нибудь загвоздка, давайте прямиком ко мне.
Они с удовольствием уселись в просторный короб брички на свежескошенную луговую траву, и Анка сразу же сообщила Елизару, что "загвоздка" уже случилась, да к тому же серьезная.
- Мы начинаем камушек разыскивать, алмазом называется.
Елизар заинтересовался:
- Где потеряли?
Анка усмехнулась:
- Мы его даже и не видели.
Бригадир обернулся, придержав вожжи, и удивленно посмотрел на девочку:
- Ищете то, чего не теряли и даже не видели?
Анка смущенно призналась:
- Что верно - то верно: не видели. Но мы одного дяденьку в лесу повстречали, он и сказал: великая, говорит, польза от того камушка, только бы его найти!
Емелька чуточку дернул ее за косичку:
- Погоди, тарахтушка, тут надобно по порядку. Вы, товарищ бригадир Гарбуз, слышали про такой камень - алмаз?
- Как же не слышать? Пойдите, малые, к нашему стекольщику Матвею. Знаете бывалого гвардейца? Так вот, он этим самым камушком стекло режет…
Высокий, худой, загорелый, в кургузой военной пилотке и штопаной гимнастерке, Матвей встретил их на крылечке своего саманного домика и четко, по-солдатски вскинул руку к виску:
- Здравия желаю, ребятушки! Что случилось? Почему нагрянул такой десант? Докладывайте.
Трогая коней, Гарбуз помахал ему кепкой:
- Разберись, гвардеец, как надо: эти ребята без важного дела не придут.
Резко пристукнув каблуками, гвардеец Матвей отчеканил:
- Гостям - уважение. Прошу в дом.
Уже вечерело, и в небольшой светлице по стеклам окон струились желтые ручейки заката. Матвей опустил на стол керосиновую лампу, зажег фитиль, укрепил надтреснутое стекло, потом придвинул к столу табуретки. Неслышно появилась пожилая хозяйка, тихо поздоровалась, зазвенела у печки посудой, поставила на стол три большие чашки и наполнила их из большого глиняного кувшина молоком.
Ко-Ко застеснялся, забормотал невнятно:
- Тетенька, спасибо… мы не ради того, чтобы… ну, как вам сказать…
Матвей придвинул ему чашку:
- А сказывать ничего не надо. У нас в доме солдатский порядок: гостя сначала покормят, потом послушают.
Женщина грустно запричитала:
- Дети-деточки… Где же ваши папы-мамы?.. Сколько народа лютая война выкосила! Вы же приютские, слышали мы про вас.
Бывший гвардеец Матвей резко поднял руку:
- Ладно, хозяйка, фронт уж далеко. Снова солнышко над Привальным светится и хлеба шумят. Вижу, дело у ребят имеется: давай-ка послушаем.
Медленно, с наслаждением допив молоко, гости разом но знаку Емельки встали, чинно поклонились хозяйке и хозяину. Эта обходительность старшим понравилась, и они тоже поклонились в ответ.
- Извините, чем богаты, тем и рады,- молвила хозяйка.
Добрая Анка пообещала:
- Если, тетенька, мы все-таки выследим лисицу и словим, у вас на зиму будет хороший воротник.
Емелька усмехнулся, а хозяин сочувственно кивнул:
- Вот за это спасибо. И до чего же он кстати моей Ефросинье, лисий воротник! Что ж, теперь самая малость осталась: во-первых, купить отрез на пальто, во-вторых, выследить и словить лисицу. А пока она, рыжая, охотой занимается, давайте выкладывайте, зачем пришли.
И опять Анка затараторила:
- Мы камень собирались искать, а какой - не знаем…
- Цыц,- одернул ее Костик.- Рассказывай ты, Старшой.
Емелька запнулся было, не зная, с чего начать, но тут же махнул рукой и попросил:
- Нам взглянуть бы на камушек, на тот, каким вы стекла режете. Правда, что он по названию - алмаз?
Матвей переглянулся с хозяйкой:
- Только и всего?
- Нам это, дяденька гвардеец, до зарезу! - подхватила Анка.- Глянем - и сразу же уйдем.
- Зачем же спешить? - весело удивился хозяин.- Смотрите хоть до утра - не сотрется.
Он пошарил в кармане пиджака, висевшего на гвоздике у двери, и положил на стол продолговатую деревяшку с металлическим наконечником. На том наконечнике, сделанном в виде лодочки, золотисто поблескивало зернышко проса. Матвей осторожно прикоснулся пальцем к зернышку:
- Видите?.. А как сияет!.. Это и есть алмаз.
Анка не скрыла огорчения:
- Какой же это камень? Песчинка… Ну, был бы хоть с горошину.
Хозяин почему-то развеселился:
- С горошину? Ну, дите ты наивное! Да в обмен за такую "горошину" можно было бы хороший дом получить. Что, не веришь? Я и сам поначалу не верил, но люди растолковали.
- Дядя гвардеец,- робко заметил Костик,- сами понимаете, горошина и дом…
Матвей присел к столу, взял деревяшку и, приблизив ее к стеклу лампы, рассматривал яркую огнистую просинку.
- Слушай-ка, мальчонка, не сказку - быль. Дедушка мой, по имени Гаврила, служил под Волчеяровкой у помещика на конюшне. И как-то случилось, что помещичий кучер заболел, а хозяину захотелось поехать в соседнее село на ярмарку. Вот и приказал он деду Гавриле запрячь в коляску своего наилучшего орловского рысака. Ладно, запряг, приехали, а тот рысак - вороной красавец на загляденье - сразу половину ярмарки вокруг себя собрал. Только и слышно было: "Ай да лошадка! И что за прелесть! Да такому иноходцу и цены-то нет!"
От стекла керосиновой лампы, наполненного светом, карие глаза Матвея весело золотились, и ярко мерцала на металлической лодочке жаркая просинка, и было отчетливо слышно, как, будто повторяя биение сердец, осторожно постукивали на стене простенькие ходики.
- Да, знатоки говорили,- задумчиво повторил Матвей, разглядывая огнистое зернышко,- что такому коню нет цены. А помещик был с норовом: горд, надменен, хвастлив. Вот и полагал, наверное, что, если уж люди хвалили коня, значит, и хозяина хвалили. Приосаниваясь, поглаживая пышные усы, он с похвалами снисходительно соглашался: "Верно, чумазые, нету моей лошадке цены!" И вот, надо же. протолкался сквозь толпу к лакированной коляске молодой чубатый богатырь-цыган с золотой серьгою в мочке уха. Протолкался, встал перед помещиком, руки сложил на груди и смело спрашивает: "Если продается иноходец - я куплю". Помещик даже ахнул: что за дерзость? А толпа притихла и отступила от смельчака. "Где же твои капиталы, голодранец? - усмехается помещик.- Где твой сундук с деньгами?" А цыган нисколько не робеет, подымает руку и говорит: "Тут у меня в кулаке больше, чем у другого богача в сундуке. Вот золотое кольцо с алмазом, его еще бриллиантом называют,- где ты подобное видывал?" И толстосум-помещик, жадный, как все толстосумы, осторожно берет с ладони цыгана кольцо, смотрит на камень - а с того камня словно бы искры сыплются, смотрит - и взгляда не может отвести. "Где взял?"-спрашивает. А цыган спокойно отвечает: "Наследственный". Но помещик не верит: "И есть документ?" Смельчак лишь плечами пожимает: а как же, мол, документ имеется. "Ладно,- соглашается помещик,- по рукам.- И кивает деду: - Распрягай, Гаврила, Вороного, он продан". В толпе кто-то громко засмеялся, а кто-то другой вроде бы заплакал, а еще кто-то третий крикнул: "Вот оно, чудо!.." Поистине, чудеса!.. Однако цыган взял из руки помещика то кольцо и сказал твердо: "Распрягать Вороного не позволю. Беру с коляской и сбруей. Иначе сделка ломается. Ну, считаю до трех…" Помещик засуетился и спрыгнул с коляски: "Отдай, Гаврила, басурману и кнут. Пускай, ненасытный, тешится. Эх, была у меня лошадка…"
Матвей отложил деревяшку и обвел взглядом своих притихших гостей:
- Вот вам, дружки, и "горошина". Вот он каков, алмаз! Может, вы подумаете, что помещик сглупил, ошибся, промахнулся? Ничего подобного! Шла молва, что за тот камень он паровую мельницу купил. А цена ей, говорили, больше десяти тысяч.
Гости подержали поочередно в руках нехитрый инструмент стекольщика, попробовали на ощупь золотистое зернышко. Емельке почему-то взгрустнулось. Анка приумолкла, а Ко-Ко первым оказался на крылечке. Он тихонько шепнул Старшому:
- Сказка или быль?
- Похоже на сказку,- пожал плечами Емелька.- Но если где-то и спрятан такой дорогой камень, Михей Степаныч найдет его определенно. У него ведь помощница: наука!
Уже прощаясь на крыльце, гвардеец Матвей сказал Емельке:
- Что знаю - то знаю, а другие знают поболее моего. Разыскали бы вы, ребятки, "речного деда" - Макарыча. Наверное, слышали о нем? На Донце его так и называют - "речной дед". Беспокойный человек, до всего ему дело: целебные травы собирает, цветочки, корешки. Прошлым летом все в реке бултыхался, жирный ил доставал: вынырнет из реки, весь черный, как сапог, и давай доказывать, что, мол, великое богатство найдено - верное средство от ревматизма. Но главное у него - рыбалка. Только не простая рыбалка - что ему красноперы да караси! - он ка-кую-то старую-престарую щуку в озерах выслеживает.
- Вы думаете, он знает и про алмазы? - спросил Емелька.
- Наверняка,- сказал гвардеец.- Митрофан Макарыч - мудрейший человек.
- А где же его найти? - поинтересовался Костя.
- Поспрашивайте за железной дорогой,- посоветовал Матвей.- Там над рекой есть бревенчатый домик - его жилье. Если на двери замок, значит, хозяин на рыбалке. Там он, случается, и ночует: травы собирает, варит уху. Прохожего непременно угостит, да еще и уловом поделится. В общем, добрый старикан!
6
Домик у реки. Тит Смехач. Анка разговаривает с… немым. Отважный пловец.
Если идешь правым берегом Северского Донца от городка Пролетарска до станции Лисичанск, то на взгорке, против железнодорожного вокзала, непременно остановишься или замедлить в удивлении шаги: спокойное течение реки вдруг срывается на подводном перекате гремящими бурунами, кружит воронками, взбивает пену, мечется меж перекошенными черными сваями, вбитыми в каменистое дно неизвестно кем и когда.
Говорят, что еще в прошлом веке здесь была плотина и река вращала могучие колеса водяной мельницы. Но как-то в паводок (а весенние паводки на Донце в иной год случаются обильные) ту плотину и мельницу расшвыряло по берегам до самого Дона, а восстанавливать ее никто не решался. Так и остались ненужным частоколом на перекате замшелые сваи, и в летнюю пору только самые лучшие пловцы пускались ради лихого риска в те бурлящие водовороты.
Под взгорком, на мыске, в считанных шагах от уреза воды, темнел старинный бревенчатый домик. Неподалеку от него, под откосом, горбилась маленькая времянка под замшелой тесовой крышей. Времянка была очень ветхой на вид, стропила ее выпирали наружу, как ребра у старого коня. Тем не менее даже грозные паводки не снесли ее, не опрокинули, она словно бы навечно вросла в землю. Весною не раз случалось, что шалая вода захлестывала времянку до крыши, а домик - до окон; льдины стучались в двери и ставни, ветер гудел в крыше, будто в парусах, и с берега казалось, что и домик, и времянка вот-вот снимутся с насиженных мест и, подобно баркасу со шлюпкой, двинутся вниз но течению. Но наводок спадал, река успокаивалась в своих извечных, обставленных тополями и вербами берегах, терпеливый хозяин возвращался в домик, отмывал полы, белил стены, вставлял стекла, и вечерами в окнах домика приветливо вспыхивал свет.
В том скромном жилище у реки и обитал дедушка Митрофан. Тройка едва разыскала его, так как фамилии деда никто не знал, а кличек у него было с полдюжины, и на каждую он охотно откликался. Одни звали его "веселым дедом", другие - "речным", третьи - "щуколовом", а были и такие, что дразнили "колдуном".