"Ну, все, - с ужасом подумал Тимоша. - теперь уж точно конец".
Он обвел взглядом все поле, людей на трибунах, поднял глаза к небу и тут…
Если б на нем не было колпака, он бы протер глаза, чтобы убедиться - это не фантазия.
В небе появилось и начало быстро расти красное пятнышко.
Вертолет!
Это был тот самый вертолет, на котором прилетала девочка! И он летел прямо к нему. Неужели она решила спасти его?
"Скорей, скорей!" - мысленно умолял ее Тимоша.
Доктора уже начали растопыривать руки, и черные их плащи превращались в огромные плюс и минус.
Вертолет был теперь совсем близко, и Тимоша мог ясно разглядеть за стеклами кабины знакомый профиль и даже ленту в волосах. Да, это была она - девочка из сада! Ах, если б она догадалась подлететь поближе и сбросить ему лестницу. Ведь руки у него были свободны - он бы уцепился и мигом вскарабкался наверх, и они были бы спасены. Если б только она догадалась!
Но что же она делает?!
Зачем опускается на поле? Зачем заглушает мотор и открывает дверцу? Ведь он не может добежать до нее - его схватят… Ой - зачем она выходит сама? Сейчас ее заметят! Да, уже заметили - мерзкие докторишки сбегают с помоста и бегут в ее сторону. Сейчас они добегут, сейчас схватят и ее тоже. Вот они уже рядом, сейчас…
Приснилось или не приснилось
Но они не схватили ее.
Не добежав несколько шагов, оба доктора остановились, приподняли шляпы и согнулись в низком поклоне.
Девочка вышла из вертолета и сразу же стала что-то сердито им выговаривать, а они только разводили руками и кланялись.
Тимоша смотрел и не верил своим глазам.
- Ваше арифметическое сиятельство, - доносилось до него. - Как мы счастливы вас видеть… Такая честь… Мы ждали вас только через неделю, но уже готовились… Почему же вы не предупредили?! Мы бы устроили торжественную встречу.
- Вы и так здесь… устроили! - гневно сказала девочка, указывая на Тимошу. - Немедленно освободите его.
- Но, ваше сиятельство…
- Как можно?
- Это опасный преступник.
- Ос-во-бо-ди-те! - топнули ножкой их сиятельство. - Вы даже не умеете отличить Неизвестного Пришельца от собственного подданного - стыдитесь!
Двое караульных по знаку девочки сняли с Тимоши мысленепробиваемый колпак.
Оба доктора в страхе попятились от него, но у Тимоши уже не было никаких сил напрячь свою фантазию и хорошенько пугануть их за все, что они с ним сделали. Он только смотрел на девочку во все глаза и чувствовал, что в горле у него опять начинает щипать оттого, что она такая красивая.
- Не бойтесь, - сказала девочка, улыбаясь и беря его за руку. - И не сердитесь на нас, если можете. Ведь я тоже не сразу поняла, кто вы и откуда.
Она потянула его за собой, и они, держась за руки, прошли мимо ошарашенных и кланяющихся докторов к вертолету. Публика на трибунах поднимала свои стаканы, размахивала руками и приветствовала девочку восторженными криками, но она не обращала внимания.
- Передайте мой нижайший поклон ее математическому величеству, - просил доктор Минус. - Мой личный нижайший поклон.
- Вы прилетите к нам снова? - кричал сквозь шум доктор Плюс, забегая вперед и распахивая перед ними дверцу. - Когда нам ждать инспекции?
- В любой момент, - сказала девочка, пропуская Тимошу впереди себя в кабину. - В любой момент дня и ночи. Вы меня поняли?
- Поняли, поняли, - кивали и кланялись доктора. - Сегодня начнем готовиться, непременно. Счастливого вам пути.
Они выглядели такими растерянными, беспомощными, что Тимоша не мог больше на них сердиться и даже помахал рукой.
- В какую точку пространства и времени вас доставить? - спросила девочка.
- Чего-чего?
- Где ваш настоящий дом?
- В поселке Глубоком.
- А где это?
- Наверно, на полпути из пункта А к пункту Б. - догадался Тимоша.
- Хорошо. А когда?
- Что "когда"?
- В какое время вам нужно там быть? В прошлом? В будущем?
- "В будущем!" - хотел крикнуть Тимоша, но вспомнил про родителей, наверно, сходящих с ума от волнения, со вздохом сказал:
- В прошлом. В прошлое воскресенье, часа в два дня.
Девочка кивнула и повернула какие-то стрелки на пульте управления. Потом нажала кнопку - мотор у нее включился сразу без всякой "проверки перед вылетом". Лопасти винта завертелись и как бы растворились в воздухе, вертолет качнулся, земля с зеленой травой стала уходить вниз; оба доктора со шляпами в руках, караульные, публика на трибунах, флаги - все теперь сверху казалось маленьким и чистеньким, как игрушечное. Слева остался город с трубами и мачтами, с зоопарками и школами, внизу проплывал ровными рядами лес, сосны, березы, ели, а вот показалась и вода, она ослепительно сверкала на солнце, и это сверкание мешало разглядеть другой берег, если его вообще можно было увидеть.
- Как грустно, - сказала вдруг девочка, не поворачивая головы. - Как это грустно, что нам с вами нельзя быть вместе. Мне так понравилось то, что вы называете музыкой.
- Но почему? - воскликнул Тимоша. - Кто сказал, что нельзя?
- Ее математическое величество, моя мама. Я рассказала ей о нашей встрече, и она… Она пришла в ужас.
- Моя тоже - чуть что, сразу в ужас приходит.
- Она сказала, что это совершенно недопустимо, что вам ни в коем случае нельзя у нас оставаться, и хотела послать целый отряд интегралов, но я упросила ее, чтобы она разрешила мне самой…самой отвезти вас, куда вы пожелаете.
- Но почему? Почему?
- Потому, что вы можете нарушить весь строгий порядок, царящий в нашей стране. И это правда - вы пробыли совсем недолго в пункте Б, а устроили там настоящее столпотворение.
Тимоша виновато потупился, и в голове его сама собой зазвучала очень грустная мелодия.
- Нет-нет, прошу вас! - воскликнула девочка и даже заткнула уши. - Этого мне тоже нельзя. Я обещала маме, что не буду слушать никакой музыки. Лучше попросите меня о чем-нибудь. Мне бы так хотелось сделать для вас что-нибудь приятное.
- Приятное? Вы и так уже спасли меня - разве мало?
- Какие пустяки. Доктора бы все равно не могли вам ничем повредить. Они страшны только тем, у кого в голове все подчинено числам. Скорее, я не вас спасла, а их. От позора.
- Тогда скажите им, чтобы они не наказывали Желтенького за дружбу со мной.
- Обязательно. А можно я награжу вас орденом?
- За что?
- Не знаю. Все просят у меня орденов - я думала, это каждому приятно. Смотрите, какие есть красивые (она открыла специальный ящичек под штурвалом): первой степени, второй, третьей. А вот еще очень важный логарифм.
- Мне больше нравится вон тот, - сказал Тимоша.
- Орден Равенства? Награждаю вас им за… за смелость, за сообразительность и за прекрасный концерт. И еще за то, что вы такой хороший и необыкновенный.
- Спасибо, - смутился Тимоша. - Я бы тоже хотел вам что-нибудь подарить, но с собой у меня ничего нет. Вот дома…
- Ага, смотрите! - воскликнула девочка. - Так я и знала.
Впереди показался берег озера, но Тимоша не узнал его - там не было ни улиц, ни домов, - только трава, камыши и кусты.
- Видите, видите, - говорила девочка. - Вон там, правее, пространственно-временная трещина. Через нее-то вы и попали к нам.
- Но отчего она могла образоваться?
- Вы слишком напряженно думали над задачей в тот момент, когда она вдруг почему-то испортилась.
- Я уронил на нее кляксу.
- Все ясно! Задача превратилась в неопределенность, а напряжение мысли было слишком велико - вот вам и трещина. Я подлечу поближе, остановлюсь прямо над ней - тогда прыгайте.
- А вы?
Девочка только вздохнула и покачала головой, будто упрекая его за непонятливость.
- Но почему? Неужели вы не можете даже зайти ко мне в гости? Хоть ненадолго? Я бы сыграл вам по-настоящему на пианино, познакомил с бабушкой, мы бы могли на футбол…
Тимоша так разволновался, что, уговаривая, схватил девочку за руку, лежавшую на штурвале, - вертолет сильно качнуло.
- Осторожней, - попросила девочка. - Мы уже почти у цели. Вот сейчас… еще немного… Так - хорошо. Теперь прыгайте, пока нас не отнесло.
Тимоша выглянул в окно.
Кругом был пустынный берег, колеса вертолета почти касались высокой, давно не кошенной травы, в которой можно было различить узкую тропинку - видимо, протоптанную АБ. Тимоша обернулся к девочке, хотел сказать, что они залетели куда-то не туда, что он не видит здесь ни пространственно-временной трещины, ни своего дома, и что он вообще не хочет с ней расставаться, но ничего сказать не успел, потому что девочка вдруг нагнулась к нему и поцеловала.
Все слова застряли у Тимоши в горле.
Сколько раз он видел по телевизору и в кино, что люди целуются, и всегда ему было только смешно, в тут…
Тут он совершенно растерялся, и ему захотелось то ли убежать, то ли запеть, то ли самому поцеловать девочку, и тогда в полном смятении, почти ничего не соображая, он открыл дверцу и прыгнул.
В тот же момент трава, берег, вертолет - все исчезло, и он упал на пол в своей комнате.
…Казалось, здесь ничего не изменилось за время его отсутствия.
Так же стояли все вещи, так же лежали на столе его тетрадки и раскрытый задачник. За окном шел Венька Корабликов и с отрешенным видом лизал мороженое.
Тимоша подбежал к столу, раскрыл задачник, вписал над кляксой слово "вдвое" и прочел еще раз условие. Задача показалась ему смехотворно простой, он в одну минуту решил ее и написал ответ: три четверти часа. Потом встал, снова оглядел всю комнату, обошел углы, заглянул под кровать и. уже почти успокоившись и решив, что все ему только приснилось, вдруг с изумлением застыл перед зеркалом, уставясь на свое изображение.
На груди его блестел и переливался орден Равенства…
Час спустя бабушка Тимоши звонила в город и просила папу и маму срочно вернуться.
- Да не пойму я, что случилось, - кричала она, прижимая слуховой аппарат к телефонной трубке, - а только мальчик сам не свой… Нет, не кашляет. И температуры нет… Железы? Щупала - нормальные. А только задумчивый очень… Чего? Вам-то хорошо, а мне на него глядеть - сердце кровью обливается. Уж такой задумчивый, такой! - два обеда съел в задумчивости и не заметил. Как это "ничего страшного"? Когда ж это было, чтоб ребенок столько съедал? А потом я ему говорю: ну что, Тимоша, небось на футбол теперь побежишь? Так знаете, что он мне ответил? Нет, говорит, бабуся, неохота. Я, говорит, лучше музыкой пойду позанимаюсь. А?.. Это же надо! Я чуть кастрюлю не выронила… Что-что? Как это "пусть занимается"?! Да вы что… Ведь он сам - без приказа… Неужто и после такого не помчитесь домой? Ну, знаете… Ребенок два обеда съедает, музыкой сам занимается, а им хоть бы что! Изверги вы, а не родители…
И, с досадой бросив трубку на рычаг, бабушка побежала посмотреть, не случилось ли чего-нибудь еще более страшного с ее ненаглядным, бессердечным Тимошей.
Конец