Схватив Чосека за шиворот, рэкетир дунул в полицейский свисток. Ворота открылись, выглянул Густоносов:
- Чем обязан неожиданному визиту?
- Паршивец, которого ты нанял за трешку, предлагает ковырнуть твой сейф.
- Понятно, - Густоносов взглянул на Чосека. - Он должен был сгружать цемент, но нарушил трудовую дисциплину и сбежал. Что будем делать?
- Бить, - сказал рэкетир, - чтобы в следующий раз не мешал бизнесу!
И они принялись кулаками и ногами избивать Чосека.
А Пипеткин, взобравшись на забор, поощрял: "Так его, так!" Смеялся и жевал апельсин…
"Еще маленько гороху!"
Завербовался как-то Гонзасек на работу в партию бурильщиков и уехал в район.
Местность была глухая, вокруг никакого жилья, так что нигде ничего не купить. А рабочая столовая скудная. И повадился Гонзасек вечерами ходить на колхозное гороховое поле.
Однажды приехали пан Дыля и Чосек проведать друга. Разостлали на траве газету и угостили Гонзасека куриными котлетами.
- Отощал ты, братец! Но теперь-то сыт?
- Сыт, сыт, - отдуваясь и поглаживая живот, сказал довольный Гонзасек. - И все же айда, ребята, еще маленько гороху надергаем!
Все от души посмеялись над ним. А впоследствии пан Дыля не раз говаривал после ужина: "Хорошо бы, ребята, еще маленько гороху надергать!"
Спасение чудака
В поисках заработка друзья пришли в городок, где жил чудак, разуверившийся в своих возможностях принимать верные решения и во всех случаях жизни использовавший персональный компьютер, для которого сам разработал программу.
Молва разносила о чудаке удивительные истории. Говорили, будто он отказался от наследства за границей, получив от машины предостережение, что хлопоты по получению наследства превысят его фактическую стоимость, будто - по подсказке машины - отказался жениться на дочери губернатора…
Друзья застали чудака в жалком положении: он умирал от истощения, но не только потому, что в доме у него не было ни куска хлеба, а прежде всего потому, что не выходил за порог: боялся чумы, холеры, падающего астероида, вторжения инопланетян, пьяного солдафона оккупационных войск, озоновой дыры и прочих напастей, о которых ему сообщал цветной экран компьютера.
Увидев бедолагу, пан Дыля воскликнул:
- До какого ужасного состояния довела тебя, человек, рабская зависимость от машины! Она претендует на большее, нежели самый божественный интеллект!
- Кощунственные слова, - простонал чудак. - Машина, которой я доверяю, олицетворяет мозг величайшего мудреца планеты! Я это хорошо знаю, потому что сам составлял алгоритмы, сам рассчитывал математические таблицы, по которым машина производит расчеты!
- Заблуждаетесь, сударь, - сказал Гонзасек, - машина не может соперничать с мудрецом или гением, потому и мудрец или гений осуждает контроль машины над психикой. Все программы для машин - это рекомендации средних, стандартных умов, благодаря чему, собственно, и могут быть описаны языком математики. Да, машина в десятки и даже в сотни раз увеличивает возможности человека, особенно если он хочет выиграть время, но гадальные карты или конторские счеты никогда не заменят живого рассудка!
По знаку пана Дыли Чосек выложил на стол купленные на последние деньги говяжью тушенку, белый батон, когда-то стоивший 20 копеек, и пару бутылок превосходного кваса, изготовленного по рецептам старинного завода.
- Подкрепи силы, - предложил пан Дыля, - потом мы вместе подумаем, как помочь беде.
- Помогать не надо, - в испуге отшатнулся человек. - Есть ничего не буду, стоит ли есть сегодня, если завтра снова проснется голод? И вообще машина ставит вопрос ребром: стоит ли жить, если все равно придется умереть?.. Увы, я не в состоянии рассчитаться за угощение, которое вы принесли в мой дом!
И человек заплакал.
- Он спятит с ума и протянет ноги, если мы ему тотчас не поможем, - прошептал Чосек на ухо пану Дыле.
- Ешь, - настаивал пан Дыля, - мы угощаем тебя как друга. Нам ничего от тебя не нужно.
- Ничего не нужно? О господи! - вскричал человек. - Такого быть не может! На этот вопрос моя машина отвечает отрицательно! Человек человеку - волк!
- Допускаю, что мы живем уже среди волков, - сказал пан Дыля. - Но, видишь ли, мы не так воспитаны, чтобы получать удовольствие от созерцания страданий своего соплеменника. Твоя машина лишена сердца, стало быть, и разума. Мне и моим товарищам больно, что ты погибаешь от безрассудной покорности мертвому миру, изверившись, видимо, в справедливости мира живого. Но вся надежда только на живой мир. От него зло. Но и добро - только от него.
- Послушайте, - вмешался Чосек, очень любивший доказывать что-либо примерами из собственной жизни, которые обыкновенно придумывал на ходу. - Однажды я заблудился в дремучем лесу. При мне было два компаса, и оба показывали в прямо противоположные стороны. Я шел часа два в одном направлении - лес становился все более густым и мрачным. Тогда я пошел в другом направлении и часа через четыре, когда силы уже покинули меня, уперся в глубокое болото. Я бы погиб, если бы не выбросил оба компаса и не положился бы на собственную интуицию.
- Он прав, - добавил Гонзасек, - когда бессилен опыт всех, надо полагаться на свой собственный опыт. Нам так часто пудрят мозги, что мы не понимаем уже простейших вещей.
- Догадался! - вскричал чудак. - Вы пришли ко мне потому, что вам нужна моя машина! Она стоит больших денег, но я поклялся никогда не продавать ее, что бы со мной ни случилось. Но вам, вам я отдаю ее теперь бесплатно!
Пан Дыля подмигнул своим товарищам, они поняли его и тотчас вынесли машину из дома чудака. А вскоре возвратились с деньгами, вырученными от продажи машины какому-то иностранцу, который был наслышан о ней и мечтал приобрести ее для перепродажи.
Пан Дыля сидел за столом, а чудак с удовольствием уписывал тушенку и попивал квас.
- Чтобы спасти тебя, я был готов уничтожить эту коварную машину, - сказал пан Дыля. - Но мои друзья выгодно продали ее. Получи свои деньги, они поддержат тебя, пока ты вновь не научишься полагаться на свою голову!
Чудак опять заплакал.
- Как же я буду жить? - спрашивал он. - Я привык советоваться с машиной и без нее не знаю, нужно ложиться спать или вставать, брать зонтик или надевать галоши.
- Доверяйся чувству, которое постучит в твое сердце, - сказал пан Дыля, - оно укажет на самое мудрое из всех решений. И пойми, это одна из величайших радостей жизни - принимать самостоятельные решения, хотя за них приходится расплачиваться своей судьбой!..
Друзья по очереди пожали руку чудаку и распрощались с ним.
На улице Чосек проворчал:
- Хотя бы сотню рублей удержали за свои труды!
- Нет, - сказал пан Дыля. - Бескорыстие - одно, коммерция - совсем другое… Когда придет твой последний час, Чосек, вспомни о том, что ты позволял себе бескорыстные поступки в корыстном мире. Все пропадет, если человека вынудят поклоняться только выгоде!
Поросенок
Пан Дыля и его друзья никогда и в помыслах не держали, чтобы сорвать с кого-либо незаработанную копейку. Уж сколько их обманывали! А они, воспитанные в старом, благородном духе, все тянулись к труду и готовы были уважить каждого встречного.
Подрядились они как-то в Заславле - за мизерную плату - отвезти в город живого поросенка. Старик Гузинас, разумеется, не доверил бы им поросенка, если бы не повторное письмо от сына, жившего в губернском центре. В первом письме сын просил денег, сообщая, что лишился работы и по этой причине от него собирается уйти жена с ребенком. "Чепуха, - подумал старый Гузинас. - Никогда прежде на нашей земле не бывало, чтобы кто-либо надолго лишался работы и от него по этой причине уходила жена". Он не ответил на письмо, сделав вид, будто не получал его. Во втором письме сын уже не просил денег, но сообщал, что жена ушла, забрав дочь, а он распродает оставшееся имущество, чтобы не помереть с голоду…
Покряхтел, покряхтел старый Гузинас и позвал пана Дылю.
- Видно, и впрямь переменились корни жизни, - сказал он. - Снеси-ка моему сыну поросенка. Не может же безработный целыми днями искать работу, пусть ходит по домам, собирает корки и выкармливает эту живую копилку. Квартира теперь пустая, а время такое, что надо уметь извлекать доход даже из пустоты. Когда же поросенок вырастет в свинью, я приеду, чтобы ее заколоть и продать на рынке мясо, без меня сыну в этом деле все равно не управиться. Парень вырос с гвоздем в голове, его, конечно, уволили из-за поисков справедливости, а какая может быть в мире справедливость, если те, у которых пасть шире, живьем глотают тех, у кого она уже?
- Вы бы письмо написали, что ли, - попросил пан Дыля, выслушав сумбурные речи скряги. - Я не знаю вашего сына, мне неудобно говорить про все это. Вы хоть и пенсионер в настоящее время, но все же грамотный человек, в прошлом начальник мехдвора, - вон у вас еще с той поры новенький трактор припрятан, а один, говорят, вы продали, выручив почти миллион… Вот бы вам и написать единственному сыну, который попал в беду. Уж я-то знаю, что значит остаться без работы в нынешние времена, когда даже беззаконие творят по закону.
Старик прямо-таки позеленел от досады.
- Во-первых, - отрезал, - не ройтесь в моей биографии, не ваше дело! Во-вторых, я вас нанял и тратиться более не желаю: все велю передать устно! Письмо писать - это бумага, конверт, марки и время, которого у меня в обрез. Слышите, визжат свиньи, требуют болтушки?
- Хоть адрес пометьте, дедушка, - вмешался Чосек. - Вдруг забудем адрес?
- Вас трое: один забудет, другие напомнят, - проворчал старик. - Делайте, что сказано, только смотрите, не потеряйте поросенка, он породистый, я за него с вас столько слуплю, что порток на пупе не сохраните!..
Старик сунул поросенка в мешок, положил его на тачку, и пан Дыля, сопровождаемый друзьями, покатил с этим грузом в город. И так как дорога была скверной, троице приходилось делать остановки для отдыха.
На одной из остановок Гонзасек сказал:
- Жадный Гузинас дал гнилой и грязный мешок, он воздуха не пропускает, поросенок может задохнуться, и тогда мы ничего не заработаем.
- Верно, - поддержал Чосек, - поросенок, кажется, уже и не дышит, а ведь вначале визжал и хрюкал, жалуясь на свою поросячью долю.
Пан Дыля достал нож, надрезал мешок в том месте, где прощупывался поросячий лыч, сунул пятак в прореху, и тачку покатили дальше…
Мешок оказался, действительно, гнилым, он расползался, и вскоре поросенок высунул из дырки всю голову. Он поглядывал то в небо, то на дорогу и благодарно моргал белесыми ресницами.
При въезде в город, видимо, испуганный шумом машин и видом каменных чудовищ с сотнями сверкающих глаз, поросенок пролез в дырку, выпрыгнул из тачки и пустился наутек. "Держи, держи!.." - Чосек и Гонзасек погнались за ним. Но, оказалось, нелегко поймать юркое животное.
Чтобы не сбить поросенка, на середине улицы тормознул грузовик, в него тут же врезалась новенькая "Волга". Машины перегородили дорогу - образовалась пробка. Водители давили на клаксоны и ругались, но никто не мог объяснить причины затора.
Только бдительные полицейские сразу определили нарушителя порядка и решили задержать его.
Им помогали пан Дыля с друзьями и досужие прохожие.
Поросенок вбежал во двор многоэтажного дома и юркнул в приоткрытую дверь какого-то сарайчика. Полицейские - за ним. Поросенка не нашли, но натолкнулись на склад ворованных товаров. У переполошенного хозяина сдали нервы, и он тут же сознался в преступлении. Один из полицейских занялся расхитителем, а остальные продолжали погоню.
Поросенок миновал громадный двор и скрылся в подъезде ветхого деревянного дома - бани, которая уже десять лет числилась под сносом. Полицейские - туда. Из окон дома полезли, как тараканы, и стали разбегаться странные полуголые люди, как оказалось, курильщики опия. Этих людей и хозяев притона тоже задержали…
Погоня продолжалась.
- Черт с ним, пусть убегает! - прохрипел, наконец, в изнеможении пан Дыля. - У меня нет больше сил гнаться за этим живым бифштексом! Я так зол, что если бы поймал его, то, пожалуй, немедленно уложил бы на сковородку!..
Друзья решили, что потерпели полную неудачу и в скверном настроении направились к сыну старика Гузинаса.
Их встретил худой, молчаливый человек лет тридцати. Однокомнатная его квартира поражала пустотой, не было даже табуретки, а на полу стоял старый-престарый телевизор.
Молодой Гузинас так обрадовался гостям, что включил для них телевизор и пошел приготовить чаю, смущенно заметив, что сахар у него давно кончился.
Выбирать было нечего. Друзья уселись на пол перед телевизором, на экране появился диктор, который говорил о поросенке.
"…Появился чудесный поросенок. Подчеркиваю: чудесный, потому что за несколько часов он помог городским властям разрешить проблемы, на которые ушли годы и громадные средства. Гоняясь за поросенком, наша доблестная полиция раскрыла (поневоле, поневоле, господа!) несколько крупных банд, поиски которых считались уже совершенно бесперспективными. В их числе банда по производству спиртных напитков из стоков канализации, а также банда по продаже наркотиков, погубившая уже тысячи молодых людей. Сторонники свергнутого короля распускают слухи, будто обе банды связаны с правительством, но теперь очевидно, что связи нет, потому что полицейские произвели аресты, правда, пока в основном мелких сошек… Благодаря чудесному поросенку все мы явились свидетелями событий, которые еще долго будут забавлять нашу изысканную публику. Во время странствий по городу поросенок проник в здание оперного театра, где проходил юбилейный вечер знаменитой маникюрши Н. В ее честь как раз выступала другая знаменитость сопрано М. из Италии. Когда М. исполняла свою любимую арию, раздался оглушительный визг. Публика, в основном местные брокеры и дилеры, их жены и подруги, разразилась овациями, полагая, что М. демонстрирует новый европейский вокал. Но вот стихли хлопки, и на сцену вышел, помахивая хвостиком, обыкновенный поросенок. Публика поняла намек и отреагировала громким хохотом, а М. упала в обморок… На этом чудеса не закончились. Пользуясь суматохой, поросенок проник в театральный буфет, где группа бизнесменов отмечала регистрацию нового зарубежного банка. Пользуясь беспечностью работников кухни, поросенок наелся салатов и уснул прямо на блюде. Повара, украсив его зеленью, подали на стол бизнесменам. Самое удивительное: поросенок не проснулся во время многочисленных тостов, но оглушительно заверещал, едва председатель городского певческого фонда ткнул его вилкой в намерении разделать на части. Скандал обошелся в груды разбитой посуды и потасовку, которую устроили между собой бизнесмены, полагая, что "шутку" подстроили их конкуренты… К вечеру поросенок беспрепятственно миновал охрану нового парламента и осмотрел его помещения, где съел подготовленный проект резолюции о новых прогрессивных налогах и испачкал кресло спикера оппозиции. В связи с этим, как вы уже, вероятно, слыхали, сессия парламента отложена на неделю: оппозиция требует расследования инцидента, утверждая, что это первый признак надвигающегося военного переворота… Чудесное животное было, в конце концов, схвачено частным детективом Пахомовым - в спящем виде возле помойки по улице Танцевальной. На спине поросенка обнаружен адрес владельца. Сейчас, когда вы слушаете передачу, к владельцу уже выехала группа наших сотрудников с призом за блестяще выдрессированное животное…"
Пан Дыля, округлив глаза, посмотрел на своих товарищей. Некоторое время длилось молчание, а потом Чосек признался:
- Ну, да, это я пометил химическим карандашом адрес сына Гузинаса, когда жадный старик потребовал, чтобы мы держали адрес в голове. Как известно, я не люблю держать в голове вещи, которые можно держать в кармане…
Тут постучали. Вошли сотрудники телевидения и под стрекот кинокамер вручили сыну Гузинаса поросенка и тысячу рублей наличными.
Пораженный Гузинас-младший изъявил желание поделиться деньгами, узнав, что произошло, но совсем неожиданно на пороге появился его отец-старик. Он увидел телепередачу, прикатил на такси и отобрал деньги у сына, полагая, что не сын, а он должен считаться дрессировщиком поросенка.
Месть
Разумеется, бывали случаи, когда друзья тоже попадали впросак.
Как-то им насолил пан Гымза. Чосек возьми да скажи ему от досады:
- Вы лысый, как колено, пан Гымза, но я знаю верный способ избавления от лысины.
- Какой же, голубчик? Уж не хочешь ли ты вместе с лысиной снять и мою бедную голову?
- Нет, хозяин, дело пока гораздо проще. Я знаю способ, который никто не знает. Я мог бы сорвать хороший куш, взявшись распространять свой способ, но стесняюсь популярности. Вам же, пан Гымза, я готов доверить тайну за так.
- Говори!
- Нужно, чтобы в полночь самый усердный из ваших работников отхлестал вас по лысине пучком крапивы. После этого голову следует обернуть горячим полотенцем и держать в течение трех часов. Затем промыть лысину под теплой водой и смазать ее растительным маслом. Через неделю полезут черные волосы - гарантия…
В ту же ночь друзья услыхали из бани охи-вздохи и крики. Узнав голос, расхохотались: поняли, что пан Гымза клюнул на болтовню и всерьез вознамерился избавиться от лысины.
- Лысина будет гореть, как огонь, - заверил Чосек. - Может, теперь пан Гымза поймет, как это нехорошо - обманывать других.
- А я думаю, тебе надо бежать, Чосек, - сказал Гонзасек. - Разъяренный бык может ударить рогами даже в медные ворота крепости. Не следует забывать об этой народной мудрости.
На следующий день друзьям сообщили, что пан Гымза срочно вылетел в Париж.
- И как это он решился с горящей-то лысиной?.. Посмеявшись, друзья успокоились. Они не могли даже предположить, что пан Гымза в это время обдумывал, как наказать обманщика. Он пустил слух, что в Париже у него начали отрастать черные волосы.
- А вдруг сработал мой рецепт? - заволновался Чосек. - Ведь случалось не раз, что алхимики делали эпохальные открытия!..
А еще через день пришел слуга и сказал, что пан Гымза прилетел и зовет Чосека расписаться в ведомости за важную услугу.
- Слыхали? Это, конечно, за густую шевелюру! Сотенку получу как нечего делать!
Но Чосека обманули радужные ожидания. В кабинете он увидел пана Гымзу с забинтованной головой.
- Входи, входи, мерзавец! - вскричал пан Гымза. - Сейчас распишешься в ведомости на крупную сумму!
И слуги пана Гымзы вздули Чосека пучком крапивы, да так сильно, что он месяц не мог сесть и все подкладывал под себя ладони: "Ой-ей-ей, мамочки-папочки, у меня, наверное, хвост растет!.. И кто только выдумал эту крапиву! Не лучше ли было бы посадить кругом бананы!.."