Олег Фокич Коряков (1920–1976) - русский советский детский писатель и писатель-фантаст, публицист, сценарист. Первая книга писателя "Приключения Леньки и его друзей" вышла в 1949 году в Свердловске. Повесть выдержала несколько изданий: под названием "Тропой смелых" переведена на языки народов СССР и иностранные языки, на Всесоюзном конкурсе была отмечена третьей премией.
Содержание:
-
I. Загадочный план 1
-
II. Таежные тропы 11
-
III. Тайна Джакарской пещеры 26
Олег Фокич Коряков
Тропой смелых
I. Загадочный план
1. Шифрованная проволокограмма
- Вовка, ты наконец будешь вытирать или не будешь?
- Так я же вытираю… ну, сейчас стану вытирать.
- Опять мух ловишь?
- Да иду же! Только вот в баночку ее посажу.
- Имей в виду: еще пол надо мести.
- А пол - это тебе. Мама, когда уходила, сказала: "Ребята, вымойте посуду и уберите в шкафу". А потом сказала: "Миша, не забудь еще, что надо подмести пол". Это, значит, тебе надо мести.
Миша досадливо крутнул головой и угрожающе пробормотал:
- Вовка!..
Почуяв неладное, Вова спешно изобразил на своем лице смирение, взялся за полотенце и принялся вытирать вымытую братом посуду.
Это был маленький важный человечек с большой круглой головой. Он очень походил на Мишу, своего старшего брата, - был таким же рыжеволосым, веснущатым, широкогубым, но ростом ниже Миши и казался толще.
Ребята полушутя-полусерьезно называли его Толстопузом. Вова на прозвище не обижался. Он был спокойный, порой даже чуть вялый мальчуган. В то же время этот маленький увалень обладал своеобразной хитростью и упрямством. Он немало досаждал старшему брату.
Особенно Миша недолюбливал Вовину страсть к лягушкам, тараканам, ко всяким козявкам и гадам. Каждый день ему приходилось вытаскивать из своего ящика для столярных инструментов или из пенала засунутых туда Вовой жуков, бабочек, а то и лягушонка.
Что еще Вова любил, так это сладкое. Вообще он с самого рождения отличался не совсем обыкновенным аппетитом.
Однако, несмотря на эти свои недостатки, Вова был все же неплохим товарищем, и приятели Миши, хотя и смотрели на него чуть свысока, не гнушались его дружбой.
- Вытирай суше, - сказал Миша и, тщательно ополоснув в тазике последний стакан (он вообще все делал тщательно), направился в кухню.
В этот момент за оконной рамой раздался глухой металлический звон.
- Проволокограмма! - вскрикнул Вова.
Миша быстро поставил тазик на пол около двери и подбежал к окну.
Проволокограф - так называлось приспособление для передачи спешных и важных известий - был одним из нововведений ребят дома № 15. Устроен он был так. Тонкая медная проволока, пропущенная по блокам, тянулась от второй квартиры на первом этаже, в которой жил Лёня Тикин, к квартире № 4 на третьем этаже, где жили Миша и Вова Дубовы. К проволоке была прицеплена баночка из-под крема. Если Лёне нужно было передать записку Мише, он вкладывал ее в баночку и тянул проволоку, перекинутую через блок. Железная баночка быстро ползла вверх, к форточке четвертой квартиры, баночка стукалась о специально подвешенную железную пластинку, и раздавался звон, который извещал адресата о поступлении проволокограммы. От Мишиной форточки медная нить тянулась к окну Димы Веслухина. А оттуда - опять к Лёне.
Миша влез на подоконник, протянул руку в форточку и вытащил записку. Когда он спустился на пол, Вова стоял уже рядом, скосив на бумажку свои светлые, с рыжей искринкой глаза.
- Почитать хочешь? - вежливо поинтересовался Миша.
- Подумаешь! Очень интересно! - невозмутимо отвечал Вова, делая при этом вид, что наблюдает за облаками.
Миша развернул записку. Вова приподнялся на цыпочки, уставился в бумажный лист, недоуменно поморщился и, презрительно хмыкнув, отошел в сторону.
Проволокограмма сообщала:
Миша сунул записку в карман, взял тазик и отправился в кухню. Там, наедине, он вынул записку из кармана, вытащил из другого лист плотной толстой бумаги с вырезанными на нем квадратными отверстиями и с пометкой "К2". Пометка означала: "Ключ № 2". Лёнина шифровка начиналась со второй буквы алфавита - "б". Это значило, что для прочтения ее нужно применить ключ № 2.
Миша наложил лист с вырезами на записку, и в отверстиях показались буквы:
Миша порвал шифровку и бросил ее в мусорный ящик. Братишке он сказал:
- У нас с Лёнькой совещание. Убери посуду в шкаф и подмети пол.
Вова оглядел посуду, пол, взглянул на брата и спросил:
- А пенал свой старый отдашь? Для жучиного зверинца… или жучьего? Как правильно?
- Ладно, отдам. Только чисто подмети.
- У, я тогда даже с мокрой тряпкой! И на шкафу пыль вытру. И стулья все…
Миша не слушал - он был уже на лестничной площадке. Два этажа - четыре пролета, сорок ступенек, четырнадцать скачков.
Дверь квартиры Тикиных была открыта. Миша вошел в небольшую светлую комнату. В ней стояли книжный шкаф, письменный стол, этажерка, фикус и широкая длинная кушетка, на которой обычно спал Лёня. На ней было очень удобно барахтаться. Стена рядом с этажеркой была украшена большой географической картой.
Лёня сидел у письменного стола, подтянув левое колено к самому подбородку, и, сам того не замечая, накручивал свой галстук на палец. Его густые белесые брови сдвинулись к переносью, а светлосерые глаза уставились в какую-то точку на полу. Он, против обыкновения, медленно повернул голову в сторону Миши и не встал. Взгляд его казался рассеянным, и было похоже, что Лёня недоумевает - зачем и как появился здесь его приятель. Светлорусые вихры на голове Лёни были так всклокочены, будто он специально ерошил и закручивал их.
- Что опять придумал? - спросил Миша.
- Ничего не понимаю! Думал, думал, все перепуталось…
- Ты говори толком. Записку-то зачем прислал? - Слова Миша произносил степенно и медленно.
Сухощавый, подтянутый, гибкий Лёня вдруг улыбнулся, вскочил и с размаху хлопнул Мишу по плечу. Рука у него была тонкая, но крепкая, вся перевитая мускулами, и даже Миша, этот большеголовый крепыш, покачнулся от внезапного удара.
- Вот это будет приключение! Настоящее! Не будь я Лёнькой. Только надо взяться.
- За что взяться?
- Вот этого и я не пойму, еще не додумался.
Миша, обычно спокойный, начал сердиться:
- Что ты крутишь? Беспонятицу какую-то мелет!
- Подожди, Дуб, не злись, - зачастил Лёня. - Сейчас объясню. Вот смотри… Нет, постой. Садись. Сиди. Сначала послушай.
Лёня взял в руки какую-то книгу и уселся на стол:
- Я по порядку буду. Как бы это начать?.. В общем, мой дедушка… Да ты его знаешь, на портрете видел в той комнате. Он был учителем и очень любил наш край, Урал. Он много читал и часто путешествовал…
Миша терпеливо слушал, хотя и не понимал, при чем тут Лёнин дед.
- Я вчера вечером рылся в папином книжном шкафу, - продолжал Лёня. - С сорок четвертого года, как папа погиб на фронте, я в шкафу ничего не брал. Больше трех лет. Теперь мама разрешает. Я искал что-нибудь интересное почитать. Смотрю, на полке, за другими книгами, - какая-то большая и пыльная. Наверно, думаю, интересная. Вытащил, гляжу: "Записки УОЛЕ". Помнишь, Игнат Семенович на уроке говорил - это было такое Уральское общество любителей естествознания. Я помаленьку листаю, вдруг бумажка выпала. Такая небольшая. А на ней… Вот посмотри.
Лёня протянул Мише небольшой лист тонкой, уже начавшей желтеть бумаги. На нем был нарисован какой-то непонятный план - не то лабиринт, не то еще что-то.
- Что это? - спросил Миша.
- Вот я тоже подумал: "Что это?" Смотрю, в книге заголовок: "Джакарская пещера, с планом". Посмотрел на план - ну копия с листка. Стал читать. Ты потом прочти тоже. Очень интересно. В пещере, пишут, во времена Пугачева отряд какого-то Джакара скрывался. Потому называется "Джакарская". Но меня, главное, не это заинтересовало, а надпись на листке. Ты заметил?
Миша взглянул на листок и обратил внимание на несколько строк, торопливо набросанных на плане чьим-то тонким пером. "По ручью, у пяти пальцев, свет в правой, над головой", прочел он. Рядом стоял дважды подчеркнутый и обведенный кружочком крестик.
- Какая-то чепуха. Ты догадался, что это означает? - спросил Миша.
- Подожди, ты ведь не любишь торопиться. Я и так и этак листок вертел. Потом снова прочитал статью о пещере. Ясно, что это связано с ней. Но в статье я не нашел ни ручья, ни пальцев, ни головы. Можно бы показать план маме и спросить, чей это почерк, но я не стал.
- Правильно, - кивнул головой Миша: - надо, чтобы тайна была.
- Ну да. Но я у мамы спрашиваю: "Чья это книга - "Записки УОЛЕ"?" - "Дедушки", отвечает. А я знаю, что у дедушки был дневник, записки он вел. Вдруг, думаю, в дневнике об этом что-нибудь есть! Разыскал дедушкину тетрадь. Сравнил почерк - похож. Долго в тетради копался. Мама уж ругаться стала. "Ты что, - говорит, - не спишь?" А я ей про план ничего не говорю. Ну вот, дошел я до тысяча девятьсот двадцать первого года. А дедушка в двадцать втором умер. Думал уж, ничего не найду в этих записях, а смотри, что нашел!
Лёня подал Мише потрепанную коленкоровую тетрадь и ткнул в какую-то оборванную страницу.
- А где другая половина?
- Ну вот в этом-то и все дело. Если бы разыскать!.. Я бы за нее не знаю что отдал. Ведь сразу бы все открылось. А так очень плохо понятно.
На оставшейся части листка можно было прочесть:
Миша долго рассматривал страничку, хмурился и отмахивался от Лёни, которому не терпелось продолжить свой рассказ.
- А ведь тут кое-что можно понять, - сказал он наконец.
- Вот именно! - подхватил Лёня. - Смотри, вторая строка начинается: "карской пещеры". Ясно, что это про Джакарскую пещеру. Потом - "спустились". Значит, надо спускаться вниз.
- Во всякую пещеру спускаются.
- Совсем не обязательно… А вот дальше: "пальцы". И в надписи на плане тоже о каких-то пальцах. Только это совсем непонятно…
- А смотри, - перебил Миша: - "клад". Может, его еще этот… Джакар зарыл. А, Лёнька? Потом: "ученым и народу нашему". Ученым и народу! Понимаешь? Ведь тут что-то очень важное скрывается. Не простой клад.
- А что! Зря я тебя позвал?
Миша озабоченно потер свою рыжую стриженую голову и закусил губу. Румянец разлился по его веснущатому лицу.
- Вот бы нам… Как же докопаться до этого?
- Миша… - Худощавое загорелое лицо Лёни стало очень серьезным, значительным. - Миша, я знаешь что придумал? Поедем туда! В эту пещеру.
- Мы? Туда?.. А она где?
- Так ведь это же совсем недалеко. Вот посмотри. - Он подтащил приятеля к карте. - Видишь? Это наш город. А вот течет Шарта…
На юго-восток по карте тянулась голубая ниточка реки. Лёня ткнул острием карандаша в одну из малюсеньких точек, прилепившихся к ней:
- Это деревня Сломино. Восемьдесят километров. А пещера рядом с ней.
- Так это даже пешком можно! Как ты думаешь? Ведь сможем?
- А что! Ясно, сможем. А обратно на поезде. Только отпустят ли? Если бы вот Павел…
- Отпустят! Ведь не маленькие - тринадцать лет. - Миша нахмурил брови и надул свои толстые губы. - В седьмой класс перешли. Должны отпустить. А Павел поможет!
- Вот это было бы да! Димуса с Вовкой тоже возьмем. Верно?
- Факт. А Витю?
Тут лицо у Лёни сделалось таким, будто он только что разжевал пригоршню рябины.
С Витей Черноскутовым они познакомились недавно. Дело было в конце зимы. Ребята возили с улицы снег, помогая сторожу сада. Из ворот соседнего дома вышла незнакомая женщина с мальчиком. Он был одет в красивую куртку из оленьего меха. На бледном широкоскулом лице выделялись черные брови. Большие темносерые глаза смотрели задумчиво. Паренек спросил:
- Мамочка, я погуляю?
Женщина разрешила. Тогда он подошел к ребятам, поклонился и сказал:
- Здравствуйте, мальчики.
Лёне эта подчеркнутая вежливость пришлась не по-нутру. Он буркнул себе под нос: "Здравствуй, девочка", и отвернулся. Мальчик, видимо, не расслышал. Он с полминуты постоял молча, затем, стараясь завязать разговор, поинтересовался:
- Снег возите?
- Сеном торгуем, - вызывающе бросил Лёня.
Глаза у паренька сузились, но ответил он спокойно:
- А я думал - дрова рубите.
- Индюк тоже думал…
- Неостроумно. И грубо. - Мальчик криво усмехнулся.
Эта усмешка разозлила Лёню:
- Ладно, ты нас не учи!
- Ты не кричи на меня.
Лёня бросил лопату, двинулся к противнику, оглядел его с ног до головы и с головы до ног. Тот был высоким и крепким, и потому его тонкий голос казался странным. Лёня выставил грудь вперед:
- Ого, какой распорядитель! Хочешь получить?
- Не наскакивай: драться я не буду.
- Еще бы! Ты сначала пойдешь спросишь: "Мамочка, позволь мне получить оплеуху".
Мальчик вспыхнул, сжал кулаки, метнул на Лёню тоскливо-яростный взгляд, круто повернулся и, не оглядываясь, зашагал к своим воротам.
Такой была их первая встреча. А через день завуч ввел этого мальчика в класс, где учились Лёня, Миша и Дима, и представил:
- Витя Черноскутов. Будет учиться с вами.
По классу пошла записка: "Он маменькин сынок. Изучено. Л. Т.".
Честно сказать, Витя оказался вовсе не плохим товарищем. Он любил коллектив, был отзывчив и постоянно давал своим одноклассникам книги из домашней библиотеки, и все они были очень интересные.
В общем, пожаловаться на него было как будто нельзя. Но Лёня, а за ним и многие другие всегда насмехались над кротостью и вежливостью "маменькиного сынка", как, с легкой руки Лёни, заглаза прозвали Витю товарищи.
Витя был сын охотоведа. Охотоведы занимаются изучением охотничьего промысла и жизни животных и птиц.
Витин отец много путешествовал. Их семья жила в Казахстане, на Алтае, а потом на Северном Урале. Осенью Витя провалился в полынью и долго не мог выбраться из ледяной воды. После этого он почти три месяца пролежал в больнице и остался в шестом классе на второй год.
Теперь вот они приехали сюда. Витя с матерью остались, а отец отправился готовить очередную экспедицию. Витя мало рассказывал о своей жизни, хотя она, повидимому, была интересной.
Как-то раз Лёня сказал ему:
- Ты и в лесу-то, наверное, не бывал. Сидел дома, за маму держался.
Витя вспыхнул:
- Ты мало думаешь и много болтаешь! А я болтать не люблю. Вот летом пойдем в лес - увидишь.
О чем любил Черноскутов слушать, так это о всяких таинственных историях. Его, наверное, можно было двое суток ничем не кормить, но рассказывать о тайнах, и он остался бы доволен.
Сам он тоже рассказывал. И часто трудно было понять, передавал ли он прочитанное или выдумывал сам, так много знал он всяческих историй - начиная с рассказов Конан-Дойля и кончая приключениями советских разведчиков в тылу врага в годы Великой Отечественной войны.
Однажды Витя по секрету признался Лёне, что сам мечтает стать чекистом-разведчиком.
- Ничего у тебя не выйдет, - сказал Лёня. - Разведчик знаешь каким должен быть?
- Знаю.
- Храбрым…
- А еще?
- Сильным, ловким…
- Еще?
- А что "еще"! Сила у тебя есть, ловкость тоже, а насчет храбрости плохо.
- Ты думаешь, храбрость - это с кулаками наскакивать на незнакомых, да? А храбрость - это выдержка. Это значит уметь собой распоряжаться, сила воли. Выдержка для разведчика - главное. Вот я тебе дам почитать одну книгу…
- Да я и так знаю, ты зубы не заговаривай!
Витя неожиданно присел на корточки и, вытянув руку, положил ладонь на пол:
- Наступи.
- Зачем?
- Если хочешь, попрыгай даже на руке. И не пикну.
- Больно же!
- А я сдержусь. Ну, ступи!
- Не стану: противно по руке ходить.
- Тогда не задирайся. У меня выдержка.
Когда Лёня рассказал об этом своим друзьям, Миша коротко заметил: "Болтает".
И все решили, что Витя не только "маменькин сынок", но и хвастун…
Вот об этом Вите Черноскутове и шла сейчас речь.
- Не надо, - сказал Лёня. - Не возьмем. Да его и не отпустят.
- А если отпустят?
- Если отпустят… А мы спросим у Павла. Как он скажет, так и сделаем. Ладно?
- Договорились. А сейчас давай все обсудим…
…Когда Вова, прибрав в квартире, спустился на первый этаж и заглянул в замочную скважину Лёниной комнаты, он увидел приятелей, склонившихся над столом и что-то чертивших на большом листе бумаги…
2. Тайный совет
Друзья просидели вдвоем все утро, горячась и споря, составляя планы, обсуждая свою будущую экспедицию.
Потом они пошли в библиотеку.
- Дайте нам все книги о пещерах, - попросил Миша.
- Только не совсем все, а про уральские пещеры, - поправил приятеля Лёня.
Ребята хитрили. Им нужна была литература только о Джакарской пещере, но они решили, что до поры до времени никто не должен знать об их замысле.
- Вот про Кунгурскую пещеру есть.
- Нет, про Кунгурскую не надо. Мы уже читали.
- Тогда вот про Капову.
- А это где?
- Прочитайте - узнаете.