Минут через пять раздалось: "Ко мне!" Павел отыскал небольшой холм. На нем росли две большие березы и было сравнительно сухо. Стали таскать к месту ночлега ветки и сучья. Миша остался разводить костер. Он измучился, прежде чем вспыхнуло пламя. Сырая березовая кора дымила, трещала и корчилась, свертываясь в тонкую трубочку, но загореться никак не хотела. А когда наконец она вспыхнула желтым, чадящим огоньком, долго не могли зажечься мелкие сучья, смолистые, но вымокшие сверху. Однако и они в конце концов занялись пламенем, от них - другие, и костер, взметнув яркое пламя, осветил холм, высокие белые стволы берез, ребят, сгрудившихся в кучу и уже начинавших дрожать от холода.
- Ура! - закричал Дима. - Да скроется тьма!
- Вот теперь посушимся.
- А суп варить будем? - спросил Вова.
- Ага, по-другому заговорил! Когда дождь лил, так он: "Мне сейчас совсем ничего не надо, только пусть он перестанет". А сейчас - суп варить!
- Ну, это когда он лил, а теперь-то можно. Да ведь, Лёня?
Но дипломатическая попытка Вовы склонить на свою сторону звеньевого не удалась. Лёня предложил закусить всухомятку, чтобы не пользоваться болотной водой.
- Правильно, - поддержал его вожатый. - И костер не будем загромождать ведром: сушиться надо.
Вова, увидев, что дело оборачивается так, встревожился: могла пропасть очередная порция сахара к чаю. Но звеньевой сказал, что раз они не будут варить ужин и чай, то все получат двойную порцию сахара и масла, и, пожалуй, можно раскрыть банку консервов. Этим Вова был вполне удовлетворен и заявил, что в таком случае он может вообще никогда не пить чай. Потом он вспомнил о стряпне, которую дала им в дорогу старушка, потребовал пустить ее в ход и сокрушался, что когда их угощали всем вкусным, не было аппетита.
Дождь совсем перестал. Сохли не только одежда и обувь - подсыхали и ветки, собранные для постели. Скоро ребята заснули, и сон их был куда приятнее сна в кровати - долгожданный заслуженный отдых после трудных дел, перед другими, тоже трудными и потому интересными.
Утром ласковое солнце пробудило ребят. Они вскочили, снова свежие, сильные и возбужденные.
8. Мертвое озеро
После завтрака Лёня, решив ориентироваться, вытащил карту, компас и уселся в сторонке. К нему подсел Вова. Он еще не забыл обиду, которую ему пришлось пережить из-за неумения обращаться с компасом. Звеньевой приветствовал желание Вовы постичь премудрости "науки об азимутах", но сурово предупредил:
- Только теперь ты уж сам учись. Больше мы не будем лекции для тебя читать. Понятно?
Вова, грустно поморгав, смиренно согласился с этим условием. Уступчивость его подействовала на вожака благотворно, и, раскладывая на коленях карту, Лёня примирительно буркнул:
- Вот, смотри…
Он повернул лист карты так, чтобы меридиан, идущий на север, совпал с направлением, которое указывал синий конец стрелки компаса.
- Там, значит, север, - ткнул он рукой, - там юг, там запад…
- А почему солнце всходит на западе? - поинтересовался Вовка.
- Что ты мелешь? - рассердился было звеньевой, но, взглянув на солнце, осекся. Он еще раз посмотрел на компас, на солнце, снова на компас, потряс его и удивленно пробормотал: - Это что же получается?
Действительно, если верить компасу, солнце взошло на западе, и север, выводит, - не север, а юг. Все наоборот. Лёня позвал Павла. Тот осмотрел компас, достал свой. И второй прибор показывал страны света неверно.
- Их гроза испортила, - сказал Дима. - Помните, как ночью стрелка металась?
- Так не бывает, чтобы сразу оба одинаково испортились.
- А что же тогда?
- Значит, земля перевернулась, - с философским спокойствием заметил Вова и, считая, видимо, вопрос исчерпанным, двинулся к костру.
- Павел, отчего это так?
- А вы не спешите, подумайте сами, отчего это может быть.
Ребята примолкли, задумавшись.
- Ух, братцы-кролики!.. - Миша от восторга даже закусил губу. - Знаете, это отчего? Это, наверно, магнитная аномалия. Да! Где-то здесь, под болотом, залежь железной руды, магнитного железняка. Верно, Павел?
- Ну да! - удивленно и обрадованно протянул Дима.
- Ну конечно же! Факт!
- А что, если в самом деле?
- Может быть, - спокойно сказал Павел.
Это предположение так взволновало ребят, что они забыли о компасах и необходимости ориентироваться. Только и говорили об открытии месторождения. Лёня обвел болото на карте жирной красной чертой и подписал: "Железо". Подумав, он почесал карандашом нос и над словом "железо" поставил маленький вопросительный знак.
- В городе расскажем - пошлют экспедицию, - сказал он. - И нас в проводники возьмут. Да, Павел?
Вожатый хотел сказать, что раз есть карта, обойдутся, наверное, и без проводников, но промолчал, лишь улыбнулся.
Надо было двигаться в путь. Решили итти по солнцу.
Вокруг расстилалось болото. Ночью оно казалось голым, безжизненным, запомнились лишь березы да ивняк. Сейчас ребят окружали пышные мхи, травы, кустарник. Неприметные издали, из-под ног вырастали бесчисленные кочки. Топорщились пучки осоки. То там, то тут виднелись "окна" коричневой воды, покрытой зеленовато-желтым налетом. От них шел тяжелый, душный запах гнили. Почва пружинила под ногами, но часто, не выдержав тяжести, вдруг продавливалась, и приходилось прыгать на кочки, хвататься за кусты.
- А вы знаете, что здесь было раньше? - спросил Павел.
Нет, ребята не знали.
- Здесь озеро было. Да, да, самое обыкновенное большое озеро.
- А как же оно болотом стало?
- Конечно, не сразу. Тут сотни, а может, и тысячи лет понадобились. А получилось это так. На дне откладывались остатки умерших водяных животных, рыб, жучков всяких, букашек. И с берега тоже речушки, весенние ручьи несли на дно камешки, щепки, песок, хвою, разную дрянь. Дно от этого все подымалось, и на нем растения распускались - целые подводные луга. Дно подымалось, а берега опускались, становились вязкими, мокрыми. У берегов тростник стал расти, осока. И они, когда умирали, ложились на дно. Над ними новые растения зацветали. Озеро все мелело и мелело. Потом пришла элодея - "водяная чума". Постепенно она полонила все озеро, и ее стебли каждый год поднимали дно выше и выше. А с берега… Вова, ты на меня не оглядывайся, а то упадешь… с берега наступали другие растения, со всех сторон, кольцом. Они стлались по озеру, сплетались и всё ползли, ползли, душили воду, а вода отступала. Белокрыльник начал расти, трифоль, сфагновые мхи - вот, смотрите, такие, - а рядом хвощ, стрелолист, осока… Так постепенно зелень покрыла все озеро. И только - вот, видите? - кое-где остались водяные "окна", малюсенькие озерки. Их становится меньше с каждым годом. Теперь уже самые крупные растения - деревья - забрались на бывшее озеро. И они тоже умирают, падают, гниют, а вместо них подымаются новые… Так вот озеро умерло, сгнило, и оказалось вместо него болото.
Дима представил себе это: вот тут, где сейчас они шагают, плескались когда-то чистые, прозрачные волны, ветер носился над гладью… А сейчас, - он невольно оглянулся кругом, - сейчас дикие травы да мхи, зыбкий зеленый покров стелется над невидимыми провалами; душный запах гнили медленно ползет меж чахлых деревьев. "Гнилая смерть", болото.
- И все озера станут болотами? - спросил Вова.
- Не все, но очень многие могут стать. Могут, но не станут. Потому что человек в нашей стране очень сильный, всемогущий. Будем очищать озера - и они не умрут. Больше того - ведь мы умеем и из этой вот гнили делать жизнь… Непонятно? Вот сейчас поймете. Ну-ка, Дубов, копни землю.
Миша воткнул черенок топора в податливую мякоть, ковырнул ее.
- Вот. - Павел взял в горсть пропитанный коричневой водой, слежавшийся, перегнивший мох, сжал в кулаке. - Взгляните. Это же торф, только мокрый. А торф, вы знаете, - это бег турбин электростанций, это свет и тепло в домах, трамвай, заводские моторы, станки. Это работа, движение, жизнь! Вот вы прислушайтесь… Слышите шум? Приглушенный такой. Это на торфянике, на том краю болота. Там торфяные драги - особые машины - черпают прямо из болота эту вот коричневую жижу. Потом ее закладывают в стилочные машины. Никогда не видали?.. На танки издали похожи. Они по полю ползают и расстилают ровными рядами кирпичи торфа. Торф сохнет на солнце, а потом его отправляют на электростанции. Вот, глядишь, это болото и оживает - в электрическом свете, в моторах, в труде.
- Просто как в сказке! Верно, ребята? - сказал Лёня.
- Сказка-то сказкой, - возразил Павел, - а вы приглядывайтесь: пригодится в жизни. Вам впереди все пригодится. Вот приедут, скажем, инженеры братья Дубовы… Почему не станете инженерами?.. Рабочим станешь?.. Ну и хорошо. Приедут рабочие братья Дубовы… Не будешь рабочим?.. Энтомологом? Вот беда!.. Тогда один рабочий Михаил Дубов приедет с коллективом в тайгу завод новый строить. Место дикое, глухое, еще бездорожье, кругом болота. А нужно топливо. Болотная гниль? Нет, Дубов знает, что человек может эту гниль оживить. И вот он с товарищами пустит в болото машины. Сколько надо топлива? Сто тонн? Тысячу? Десять тысяч? Пожалуйста!
У Миши заблестели глаза. А Дима сказал задумчиво:
- Вот простое ведь болото, таких в стране - тысячи, а тут и торф, и железо, и еще, может, что-нибудь. Здорово, да?
- Я и говорю, Веслухин: приглядывайтесь. Вам в будущем хозяйничать… Тикин, ты почему хромаешь?
- Ночью-то я упал - нога разболелась. Но вы не беспокойтесь. Скоро пройдет.
В это время они вышли к широкой прогалине. Впереди, за полоской тонкоствольных берез, виднелся темнозеленый бугор густого соснового леса. Но чем ближе к краю, тем итти становилось труднее. Ноги увязали. Того и гляди, окунешься по пояс. Кочки, словно живые, хлюпали, вертелись под ногами, будто старались сбросить в топь пришельцев, осмелившихся подмять их под себя.
Выискивая места, по которым можно было пройти, приходилось сворачивать то влево, то вправо, то возвращаться назад и снова искать и искать. Наконец они уперлись в длинную топь на краю болота. До сухого места оставалось каких-нибудь пять метров. Всего пять метров - и никак их не преодолеешь. Грязная жидкая тина, подернутая желто-зеленой пленкой, покрывала это пространство.
- Стоп! - сказал звеньевой. - Привал! Прошу занять кочки, кому какая нравится. Отдохнем - будем искать обход. Правильно, Павел?
- Ой, какая лягушка, смотрите! - закричал Вова, но сразу же, чтобы не спугнуть жирную, вытаращившую глаза лягушку, которая удобно устроилась на листке кувшинки в двух метрах от ребят, он перешел на шопот: - Красивенькая…
- Ты ее в баночку, - пошутил Дима.
Но Вова шутить не собирался. Он всерьез решил изловить хозяйку болота. Пока друзья, рассевшись по кочкам, мирно беседовали, Вова начал готовиться к охоте. Он извлек из своего рюкзака все его содержимое, намереваясь превратить заплечный мешок в лягушечий сачок. Сломив ивовый прут, он согнул его в кольцо и вставил в рюкзак. Подготовившись таким образом, Вова стал подкрадываться к лягушке. Замысел его был коварен, но прост: накинуть сачок на жертву, а затем подтянуть его к себе за бечевку.
Бедной лягушке оставалось жить на свободе не больше секунды, как вдруг к ней с неба нежданно свалилось счастливое избавление от неволи. Тоненько просвистев, в болотную тину шлепнулся какой-то длинный и тонкий предмет. Лягушка испуганно дернулась, прыгнула с кувшинки на хлипкую кочку, еще мгновение - и она скрылась в поросли осоки, а Вова, недоумевающий и растерянный, остался стоять с занесенным над головой сачком-рюкзаком.
Предмет, упавший так некстати, оказался… стрелой. Еще не понимая, откуда и почему она прилетела, ребята с помощью ветки вытащили ее из жижи. Стрела была грубой, недавно выстроганной из сырого дерева. В одном конце ее торчали два небольших пера, а на другом была припутана ниткой свернутая в трубочку бумажка. Приятели переглянулись. Записка?!
Да, это была записка, адресованная явно им:
"Поздравляю, что потушили пожар. 200 метров на восток - проход на сушу". И вместо подписи - две знакомые, но по-прежнему загадочные, скрещенные стрелы.
- Кто-нибудь заметил, откуда она прилетела?
- С берега, понятно.
- А он малограмотный, - сказал Дима, перечитывая записку. - Так нельзя написать: "Поздравляю, что…" Это не по-русски. Да, Павел?
- Да, это неграмотно.
- Факт, он же не русский. Но почему он все еще не в пещере? Ведь у него машина.
- А я знаете что думаю?.. Точно, не будь я Лёнькой! Ух, какой!.. У него же нет плана пещеры. И дневника нет. Вот он и ждет, когда мы туда проберемся, найдем, что надо, а он - за нами.
- Это ты правильно. Это может так быть.
- Ребята, а вот насчет пожара… - Миша опасливо оглянулся по сторонам. - Может, это он поджег? А?
- А теперь издевается: "Поздравляю, что потушили"!
- Вы, Павел, как думаете?
Вожатый, молча слушавший весь этот разговор, покусывал губы и хмурился.
Ответил он не сразу.
- О пожаре - это, по-моему, неверно, - сказал он. - Не стал бы он поджигать - лишнее это дело. И вообще вы его особенно не бойтесь. Ничего он вам не сделает.
- Да мы, Павел, не за себя ведь!.. Ну, как это сказать… Клад там или что - вот за это. Мы его найти хотим для всех, а тот…
- Мне думается, там не клад, а какое-то ценное месторождение. А его он не утащит. Верно, Вова?
- Правильно, - солидно сказал младший Дубов.
- Ну, раз правильно, так вы и шагайте со спокойной душой. Не бойтесь ни за себя, ни за пещеру.
- А вы с нами далеко пойдете?
- Нет, я должен вернуться: товарищ ждет. Еще вчера вечером должен был явиться. Потерял меня уже… А может, вы… Проводить вас надо?
- Нет, Павел. Вы думаете, мы испугаемся? Ничуть!
- Тогда двинулись.
Они стали быстро собираться. Вова пыхтел, складывая обратно в рюкзак вытряхнутые вещи.
- На восток пойдем, по записке?
- Как бы не так! Чтобы в какую-нибудь ловушку угодить?!
Они пошли на запад и скоро, обойдя топь, выбрались на сушу. Через полкилометра вожатый попрощался с ними.
- Хорошо было с вами, приятно, однако надо мне итти. До свиданья, ребята. Будьте готовы!
- Всегда готовы! До свиданья, Павел. Ждите нас с победой!
- А как же иначе? Только с победой. Счастливого пути!
…К вечеру, блеснув на солнце, легла перед друзьями широкая лента реки Шарты.
III. Тайна Джакарской пещеры
1. Вова меняет специальность
Берег Шарты, поросший сосновым лесом, был высок и крут. На другом берегу, напротив, раскинулось село. Красуясь белыми и голубыми узорными ставнями, вдоль реки выстроились толстостенные бревенчатые дома, за ними толпились еще и еще. Реку у села перерезала плотина. За ней разлился широкий пруд. За селом зеленели по холмам поля, опоясанные березовыми перелесками. Вдали темнели горы. Сползая за далекие увалы, солнце освещало все это нежными золотисто-розовыми лучами. Плыла над рекой чья-то песня.
- Красота-а! - вздохнул Дима.
- Вот она где, рыбка-то, водится!
- Точно вышли, - сказал Лёня. - Старик говорил: деревня Крутая. Видите, берег какой крутой. Значит, она.
Однако Вова счел своим долгом высказать особое мнение.
- Это берег крутой, а не деревня, - заметил он.
Спустились вниз. У воды тянулась поросшая травой пологая полоска земли. Звеньевой отправил Мишу с Вовой в деревню на разведку. Сам он стал заготовлять топливо, подтаскивая хворост, а Дима варил ужин.
Скоро братья Дубовы вернулись.
- Я говорил! Вот. Не верили? - еще издали закричал Вова.
Миша рассказал, что это вовсе не деревня Крутая. Это село Фомино. А Крутая…
- Следующая?
- Следующая будет деревня Сосновка.
- Где же Крутая?
- Еще ниже по течению. Мы в болоте взяли очень влево и когда из него вышли - тоже. Отсюда до Крутой около тридцати километров.
- Фью-ю-ють!
- Да еще нога разболелась у меня!
- Караул! Толстопуз подбирается к каше!
- Вовка, я тебя сброшу в реку!
- Хо! Подумаешь! Я на спину лягу - до самой пещеры доплыву.
- Ладно, давайте ужинать.
- Стоп, братцы-кролики! Ведь он здорово придумал - Вовка.
Все разинули рты, в том числе и Дубов-младший, не понимая, что такое придумано им. Миша объяснил: плот. Вова натолкнул его на мысль о плоте.
- Поплывем - и того, в кожаной куртке, собьем с толку, - сразу же воодушевился Лёня.
- А потом, ты хромаешь, а на плоту сиди посвистывай.
Новая идея захватила всех. После ужина решили измерить скорость течения реки. Миша отбежал на двадцать метров вниз по реке, а Лёня бросил в воду ветку. Пока ветка доплыла до Миши, он успел отсчитать двадцать секунд. Значит, за секунду метр, за час она проплывет…
- Три километра шестьсот метров, - быстрее всех подсчитал Миша.
- Десять часов - и тридцать шесть километров. А пешком итти - два дня.
- Вот, Игнатьич нас землетопами назвал, а мы еще и рекоплавами будем.
Решили: спать, а с рассвета приступить к делу.
Утром Миша, назначенный "начальником строительства плота особого назначения", потребовал еще один топор, пилу и железные скобы для скрепления бревен. В село за инструментом откомандировали Диму и Вову. Одновременно они должны были попросить разрешения на рубку деревьев.
Председатель колхоза, тучный рыжеусый мужчина с густыми грозными бровями, выслушав представителей экспедиции, улыбнулся:
- Да вы топор-то держать в руках умеете?
- Ну еще бы, дядя! Ведь мы пионеры.
Вова немедленно поддержал товарища:
- Мы даже лесные пожары тушить умеем.
Видимо, председатель был в хорошем настроении. Он смешно приподнял свои длинные остроконечные усы, вытаращил глаза и удивленно сказал:
- Да что ты говоришь? Пожары тушить? Уй-ю-юй!.. Да вас же деревом придавит.
Дима обиделся: что́ он как с маленькими шутит! И, чуть заикаясь, Дима начал пространно доказывать председателю необходимость и возможность постройки плота. Тот слушал внимательно, но улыбался очень несерьезно, и Дима решил, что никакого разрешения они не получат. А председатель, выслушав его, сказал:
- Ишь как расшумелась пионерия! Ну ладно. Колхозная власть юный туризм поддерживает. Верно, Ванятка? - Этот вопрос был обращен к пареньку, который сидел в углу с номером "Огонька" в руках. - Мы им это дело разрешим. Но смотрите, чтобы не зашибло. Да лишних-то деревьев не валите. А когда плот сколотите, поплывете - глядите лучше: впереди перекаты будут. Ванятка, скажи там, чтобы выдали им топор и пилу. Да проводи их. А скобы в кузнице полу́чите. Скажите, что я разрешил еще гвоздей штук двадцать дать. Довольны?
Еще бы они не были довольны!