Но кузница оказалась закрытой. Дима отправился с инструментом к ребятам, а Вова остался дожидаться кузнеца. Ваня присел рядом с ним. Он был старше Вовы года на два. На голове его плотно сидел черный суконный картуз с надломленным козырьком. Легкая сиреневая майка была заправлена под штаны. На ногах красовались сапожки. Было жарко, вполне бы можно бегать босиком, но Ване, видимо, очень нравились сапожки: в них он самому себе казался весьма солидным человеком.
- Ты кто? - спросил Вова.
- Колхозник.
- А чего тогда не работаешь?
- Я в школе учусь.
- Значит, ты школьник.
- Это само собой. А ты кто?
- Мы юные путешественники.
- Туристы, значит.
- Сегодня плот построим, по Шарте поплывем.
- А мы завтра в Москву поедем. На поезде.
- Зачем?
- Спрашиваешь! В столицу. Тоже туристы. Нас десять человек поедет да еще Валентина Петровна. Не знаешь? Ее весь район знает. Учительница. Ты в Москве был?
- Нет. Папа был.
- Ну, папа! У меня отец аж всю Европу прошел. Орденов знаешь сколько?
- Хо! А у моего, думаешь, нет? Тоже… Тебя Ваней зовут?
- Иван Фомин.
- А меня Вовка. Фамилия Дубов.
Они замолчали. Потом Ваня спросил:
- Ты электротехнику знаешь?
- Кто ж ее не знает!
- А электриком хочешь быть?
- Нет. Я энтомо… как это… номатолог. Вот насекомых изучают, знаешь?
- Ну?
- Ну вот, я и есть он.
- Понятно. У нас в классе девчонки тоже жучков всяких собирают, полевых вредителей. А я нет. Я электротехником буду.
- Электричество проводить станешь?
- А что его проводить-то? Уже проведено. Я за электрическими машинами ходить буду. У нас их много. Хочешь, покажу?
- А кузнец?
- Так его ж еще нет. Походим, потом придем. И он придет.
Они пошли. Недалеко от реки, на краю села, стояли длинные приземистые здания. Ваня направился к ним.
- Фермы, - пояснил он.
- Это где коровы и овцы?
- Ну да. И свиньи тоже.
- Мы же машины пошли смотреть.
- Ну вот и идем.
Вова дважды ходил со школьной экскурсией на заводы, но на животноводческой ферме не бывал ни разу в жизни. Он был очень удивлен, не заметив вокруг ни одного животного. Несколько колхозников бросали в кузов грузовика мешки, наполненные чем-то мягким. Ваня важно поздоровался со всеми, Вова тоже сказал "здравствуйте". Они завернули за угол одного из зданий и оказались у небольшого крытого загончика. В нем стояло несколько овец. Около них было два человека. Высокий пожилой колхозник, одетый, в белый халат, держал в руке какой-то прибор, от которого отходил провод. Подмигнув ребятам, он спросил:
- Стричься пришли? Занимайте очередь.
Приложив прибор к спине овцы, он нажал какую-то кнопочку. Машинка заурчала, застрекотала, и на полотно, разостланное на полу, стала падать шерсть. Колхозник вел прибор по телу овцы, и за машинкой оставалась полоска оголенной кожи. За какую-нибудь минуту вся шерсть на овце была острижена. Животное стало маленьким и смешным. Колхозник перешел к следующей "клиентке". Его помощник складывал шерсть в мешок.
Вова тихонечко дернул Ваню за рукав:
- Это он электричеством?
- Ну да. Там моторчик такой и ножи-стригуны. Он вертится, а они стригут. Соображаешь?
Пока Вова размышлял, определяя, все ли он сообразил, Ваня потащил его дальше. Он открыл дверь одного из зданий фермы, и в нос ударил теплый сладковатотерпкий дух парного молока и коровьего пота. Посредине здания тянулся длинный проход, а по бокам от него, за невысокой загородкой, стояли коровы. Слева были черные с белыми пятнами, справа - бурые. Они стояли спокойно, вяло двигая челюстями, и ни одна из них не обратила внимания на вошедших ребят.
- Тагилки, - с гордостью сказал Ваня. - Порода такая. Молока знаешь сколько дают? По двадцать литров в день. Смотри, сейчас доить будут.
Женщины в белых халатах подводили коров к стойкам, которых было несколько. У каждой стойки лежало что-то похожее на сбрую, от которой тянулись небольшие черные шланги. Вот одна из женщин взяла "сбрую", ловко накинула ее на спину корове и щелкнула застежкой под животом. Было похоже, что на корову надели седло, только "вверх ногами": оно оказалось внизу, около вымени. От него потянулись шланги.
Женщина чистой тряпицей обтерла вымя и надвинула на него "седло". Ее помощница в это время передвинула какой-то рычажок на стойке. Раздалось жужжанье невидимого мотора, и послышалось тихое, приглушенное "чьювик-чвик, чьювик-чвик". Корова стояла смирно, разжевывая жвачку, спокойно поглядывая темными маслянистыми глазами.
- Соображаешь? - опросил Ваня.
Вова сокрушенно помотал головой: дескать, туго.
- Мотор. Понятно? От него насос работает. Только он не накачивает, а выкачивает. В шлангах такое безвоздушное пространство делается, оно и вытягивает молоко из вымени… Тетя Паша, как оно называется?
- Вакуум называется. А ну отойдите. Следующую!
Подводили поочередно новых коров. Тетя Паша щелкала застежкой, поглаживала буренушек и время от времени командовала: "Следующую!"
- Молоко, как в водопроводе вода, бежит и бежит, да? - сказал Вова.
- Вот. Все машины в моих руках будут. Электротехника!
- Ты вместо тети Паши встанешь?
- Не-е. Я за самой главной машиной ходить буду.
- А она где?
- Вот пойдем…
Ваня повел его к реке. Они подходили к плотине, как вдруг Вова заметил нечто необычное и, во всяком случае, непонятное. По полю шел трактор. Он был какой-то странный: казалось, от грузовика "ЗИС" отрубили кузов, а переднюю часть с кабиной пустили по полю. Трактор тащил за собой плуг. За ним темными жирными пластами тянулась широкая полоса вспаханной земли. Все это еще можно было понять. Но трактор не гудел, не трещал, не чадил, а, словно в сказке, будто кто-то невидимый толкал его, легко и быстро катился по полю.
- Ты чего? - спросил Ваня, заметив ошалелый взгляд Вовы.
- Смотри…
- Ну? Пары пашут, вот и движется.
- Да нет! Почему мотор стоит, а трактор идет?
Ваня поглядел на Вову с недоумением, потом улыбнулся:
- Да ты совсем ничего не смыслишь! А еще городской! Это тоже от моего хозяйства. Видишь, над трактором усы такие железные, а сбоку кабель? Это проводка электрическая. А мотор гудит только чуток. Прислушайся.
Вова прислушался. Машина подходила к ним, и до слуха донеслось ровное, негромкое жужжанье.
- Вот это да-а! - сказал Вова и, немного помедлив, спросил: - А у вас в колхозе сколько электротехников?
- Дядя Данило да вот я… буду. Еще монтеры есть.
- А больше электротехников не надо?
- Пока что справимся, - сказал Ваня и весьма солидно шмыгнул носом. - Ну, идем на ГЭС. Там турбина - во! В турбинах соображаешь?
Поскольку Вове за последние полчаса уже не раз приходилось признаваться, что соображает он не очень хорошо, он предпочел промолчать. Они двинулись к гидроэлектростанции.
…А ребята тем временем трудились над постройкой плота.
- Димус, где же все-таки Вовка? - уже который раз спрашивал звеньевой.
- Ну откуда же я знаю? Остался ждать кузнеца, я ведь говорил.
Миша бурчал:
- Нашел, наверно, какого-нибудь синего таракана и про скобы забыл.
Дело у них подвигалось хорошо. Они выбрали на береговом скате пять высоких стройных сосен и, срубив их, тут же очистили от веток. Потом стали толкать вниз. Скат был крутой, и сосны легко скользили по нему, потом неслись вниз уже без подталкивания и плюхались на берег у самой воды. Одно бревно угодило прямо в реку, закачалось, поплыло. Лёня кубарем скатился вниз. Скинул одежду и обувь и, в один миг оседлав бревно, начал подгребать его к берегу.
- Ого-го! - кричал он. - Оно еще двоих выдержит!
- Во! Что я говорил? - радовался Миша.
Спустив все стволы вниз, они начали распиливать их. Самое большое бревно - центральное - сделали длиной в пять метров. К нему стали подкатывать бревна покороче и сортировали их так, чтобы передний конец плота получился в виде треугольника. Потом начали подтесывать бока бревен, чтобы они плотнее прилегали друг к другу.
Показался Вова. Все бросились навстречу ему. Он распарился и пыхтел - две связки тяжелых строительных скоб, моток проволоки и пригоршня гвоздей были в его руках.
- Почему так долго?
- Держите… Вовсе я не долго. Это кузнец долго. Ждал его, ждал, устал даже.
- Жучков, наверно, собирал, а все на кузнеца сваливает!
- Я теперь жучков не собираю.
- А что ты собираешь?
- Я ничего не собираю. Я теперь уже не нотамолог.
- Кто?
- Нотамо… мотано… Ну как?
- Энтомолог?
- Ну да. Я уже не он, не этот…
- А кто ты?
- Я, наверно, буду гидротехник. Я бы стал электротехником, да им уже Ваня будет. Но гидротехником тоже интересно. Соображаете?
- А зачем нам в экспедиции гидротехник?
- А я не на экспедицию. Я на всю жизнь. И мы с Ваней договорились работать вместе.
- С каким Ваней?
- Эх, совсем ничего вы не смыслите! Ваня Фомин. Мой друг. Я его приглашал с нами поехать, да ему в Москву надо…
- Плетет чего-то! - Миша безнадежно махнул рукой.
- Сам-то ты плетешь! Ну и ладно. И ничего не расскажу вам.
- Ну и не надо.
- Не надо? А знаете, как интересно! Вот, вы думаете, овец как стригут?
И Вова, забыв о своей угрозе, принялся рассказывать о том, что ему удалось повидать в колхозе. Доложив об осмотре электростанции, он объяснил, почему решил стать гидротехником:
- Таких станций еще много надо. А чтобы строить их, нужны гидротехники. Гидро - это значит "вода". Соображаете? Я буду водяной техник. У меня вода такие машины будет крутить, такие машины!..
Рассуждал Вова долго, и приятели, слушая его, успели хорошо отдохнуть. Потом они принялись сбивать плот.
Так как столкнуть с берега сбитый плот у ребят нехватило бы силы, они спускали бревна в воду по одному и уже там скрепляли их. Крюк скобы вбивали в одно бревно, потом приставляли к бревну другое и в него вбивали второй конец скобы. Бревно к бревну - семь штук. Миша еще не успел прикрепить седьмое, а уже весь "личный состав экспедиции" очутился на плоту.
- Ура! Не тонет!
Дима стал варить "последний сухопутный обед". Остальные принялись за оборудование плота. Прежде всего, кроме скоб, скрепили бревна жердями, прибив их крест-накрест. Затем посредине "палубы" устроили помост для вещей - чтобы не намокли. Вырубили длинные и тонкие березы - шесты. И, наконец, приготовили к подъему флаг - полотенце, на котором звеньевой вывел углем: "Отважный". Так они решили назвать свой "шестоход".
После обеда Дима отнес в село инструмент; просился с ним и Вова, но вожак не разрешил. Начали погрузку. Рюкзаки складывали на настил посредине плота.
Наконец все было готово.
- Ну, подымаем флаг. Оркестр - туш!
- Та-ам, трам, там-та-та-та… - запел Дима.
Флаг взвился, раздалось "ура", и голубь, вылетевший было из леса, круто шарахнулся обратно от веселого, громкого гомона.
- Взять шесты!
- Есть, капитан!
- Отталкиваемся!
- Пошел!
Плот качнулся, захлюпала, забурлила вода, пополз берег…
2. Встреча с незнакомцем
"Отважный" шел на шестах в прибрежной тени. Река здесь была неглубока. Плот чуть покачивало. В лицо дул ветерок, кожу приятно холодило. Иногда нос плота заносило вправо или влево, и тогда звеньевой кричал: "Справа отожми!" или: "Слева наддай!" Сам он стоял на заднем конце - корме, отталкиваясь шестом и в то же время помогая бортовым направлять ход плота. На носу был Вова.
Река текла неторопливо. Вырвавшись около села Покровского из гранитов, Шарта врезается в известняковую толщу и струится плавно, прямая, степенная, чуть ленивая. Горы здесь почти начисто сглажены морем, бушевавшим сотни миллионов лет назад. Бродя по берегам, тут можно найти много кусков известняка с отпечатками давным-давно вымерших растений и животных. По этим каменным отпечаткам ученые, как по книге, читают историю древнейших времен.
- Ох, я, должно быть, что-то придумал! - возвестил Вова. - Верно, верно, придумал. Электроплот. Я сейчас вам объясню. Значит, так. Сбоку - вот тут можно - приделывается турбина, колесо такое. Плот идет - она крутится. Только плот идет туда, вперед, а турбина обратно вертится, назад. Вам ясно? А то ведь это гидротехника - может, неясно?
- Я-асно, - сказал Лёня, а сам подмигнул друзьям.
А Вова, не обращая внимания на несерьезность Лёниного тона, грозившую подорвать его гидроэлектротехнический авторитет, продолжал:
- Ну вот. Она крутится, а от нее - приводной ремень к мотору. Он: вжи-жжи - работает. Работает и крутит такой винт, как у парохода. Плот идет все быстрее, турбина тоже быстрее, и мотор…
- Слева наддай!
Хлопцы недоглядели: плот сильно завернуло. Дима, стоявший у левого борта, не смог сразу выправить ход. Вова сунул свой шест в воду и упер в дно, но плот с такой силой надавил на шест, что Вова в один миг очутился в воде. Его сразу же вытащили. Отфыркавшись, он уселся посредине плота, стянул с себя ботинки, одежду и деловито осведомился:
- Ну как, понравился мой проект?
Ему ответили дружным хохотом. Звеньевой распорядился: всем разуться и сложить обувь в рюкзаки. Вова замерз, и плот направили к середине реки, на солнце. Оно уже склонялось к закату, но, несмотря на это, пригревало, не скупясь на тепло.
- Даже жалко, что завтра уже пещера и плот придется бросить, - сказал Миша.
- Как попадешь в пещеру, забудешь и про плот, - ответил Дима, словно бывал там и хорошо знал, какие прелести таят в себе подземные гроты.
- А вдруг мы там ничего не найдем? - сказал Лёня и сразу же огорчился от этой мысли. - Нет, что-нибудь да найдем!
- Давайте, братцы-кролики, нажмем еще.
И Миша стал так отталкиваться шестом, что Дима, стараясь не отстать от товарища, в две минуты вспотел.
- А вдруг там залежи какой-нибудь руды? - продолжал Лёня. - Или алмазы. Как вы думаете, в пещере алмазы могут быть? Или, может быть, свинец…
Лёне хотелось, чтобы в пещере оказалось какое-нибудь полезное ископаемое. Он мечтал о руднике, который построят на месте их находки.
- Мы потом придем туда, и все будут на нас показывать и говорить: "Это вот они открыли". А мы к тому времени еще десять таких находок сделаем. Ведь здорово, а, ребята?
Мише мысль звеньевого о руднике нравилась, только ему хотелось самому принять участие в разработках. А Дима мечтал найти в пещере какой-либо исторический клад. Какой - он сам еще не знал, но такой, что можно будет сдать в музей.
- У нас в городе музей не очень интересный. Надо такое найти, чтобы у всех дух захватило и чтобы это было важное научное открытие.
Вова имел свою, особую точку зрения. Он считал, что лучше всего найти золото.
- Золото найдем! - на него что хочешь можно купить, - сказал он. - Хочешь - свинец, хочешь - сразу десять витрин для музея. Во! И в каждой витрине - египетская мумия.
- А где ты это купишь? - вмешался Лёня. - Что, Советский Союз сам у себя покупать будет? Тоже мне, египетская мумия!..
- Ну, все равно, я с собой захвачу. Для себя.
- Куда тебе его?
- Золото? У-у… Из него можно такой кинжал сделать - блестящий.
- Фу, он мягкий получится, плохой.
- А зато все удивляться будут…
- Ребята, ведь компас теперь правильно показывает! Значит, верно: в болоте железо.
За разговорами время текло незаметно. Проплыли мимо деревни Сосновки. Надвинулся вечер. Решили причалить к берегу. Проволока, которую притащил Вова, пригодилась: на берегу вбили колья и к ним привязали плот. Ребята остались устраивать бивуак, а Миша отправился промыслить рыбы. Давно уже он мечтал о хорошей рыбалке, и вот наконец этот час настал.
- Уха будет - язык проглотите! - пообещал Миша друзьям.
Метрах в двухстах от стоянки плота, выше по течению, он приметил место, очень подходящее для рыбалки. Берег порос здесь камышом, чуть шуршала редкая осока, и на низких плоских волнах медленно и мягко колыхались листья кувшинок. Вырубив пару удилищ и накопав червей, Миша устроился на стволе низко склонившейся над водой березы. Он насадил по два червяка на каждый крючок и забросил удочки.
Не прошло и минуты - дёрг! - поплавок дрогнул. Еще раз. Кто-то сидел на крючке. Чуточку выждав, Миша резко вскинул и потянул удилище. Рыба уперлась, дернула удочку, потащила ее в сторону и вглубь. Сердце рыболова забилось: "Крупная!" Он дал ей немного отойти и снова потянул на себя. Она упиралась. Еще раз приспустив леску, Миша сначала медленно, потом быстрее потянул ее в сторону и вверх и вдруг единым махом выметнул на берег. Что-то красное, зеленое, белое запрыгало, закувыркалось в траве. Уколов руку о плавник, Миша схватил добычу. Это был окунь - полосатый, крупный, чуть ли не в две ладони, с сильным горбатым телом.
Когда этот хищник дернул удочку, Миша, признаться, подумал, что вытащит какую-нибудь громадину. Но и этот окунь вполне удовлетворял самолюбие рыболова.
Миша еле успел закинуть удочку второй раз, как она опять дернулась. Снова попался окунь, правда чуть поменьше. Но разве приходится огорчаться этим, если в течение одной минуты в руки попадают сразу две рыбешки! И третья, уже третья клюет на полуобкусанного червяка!
До чего это жадная рыба - окунь! Что ни подсунь ей - все схватит. Червяк ли это, малявка, раковая шейка, лягушонок - только подавай, не прозевает. За стаей мелких окуней всегда идут крупные и поедают мелочь. Прожорлив окунь невероятно. Бывает, до того наестся, что хвосты заглотанных рыбешек торчат из его пасти наружу. Вот он каков, этот хищник!
Миша еле поспевал вытаскивать. Он снял с крючков уже семь окуней и только два раза сменил насадку. Эх, и знатной ухой попотчует он друзей! Ловись, рыбка, ловись… Эге, полосатый, клюнул! Торопишься? Чудак! Упирайся, не упирайся - все равно наш будешь…
- Хорошо клюет?
Миша вздрогнул, обернулся и замер. Перед ним стоял тот - высокий в кожаной… Впрочем, он был без куртки. Из-под просторной клетчатой рубахи, заправленной в широкие брюки, виднелась голубенькая майка. Рукава рубахи были засучены. В одной руке он держал ведро, в другой была дымящаяся трубка. Светлые, выгоревшие волосы падали на лоб, свисая над горбинкой носа.
"Куда лучше? В воду? В лес? Вправо? Влево?" заметалась мысль. Миша встал.
- Что уставился? - усмехнулся незнакомец и спросил довольно приветливо: - Откуда? Из Сосновки?
"Сосновка? Что это? Ах, та деревня, что проезжали вечером! Значит, он меня не узнал".
- Угу, из Сосновки, - пробормотал Миша и отвел глаза в сторону. "Все-таки надо поскорее сматывать удочки".
Высокий шагнул к воде:
- Ого! Ты, оказывается, много окуней натаскал! А пить здесь можно?
Опершись на березу, на которой только что сидел Миша, незнакомец зачерпнул в вёдро воды. Когда он наклонился, вытянув загорелую мускулистую руку, Мишин взгляд упал на его предплечье. На бронзовой коже синел вытатуированный знак: две перекрещенные стрелы…
Миша вспотел… "Столкнуть его в реку. А дальше?.."