Под мощными косыми плитами известняка чернел широкий провал. Слева от него и снизу, над порослью трав, шуршала на ветерке нежная листва молодых березок. Справа и сверху нависали тяжелые каменные глыбы. Ход наклонно уходил вниз, в глухую черную глубь.
Дима медленно повернул голову к вожаку и сказал шопотом:
- Вот она… какая…
- Да-а, - так же тихо ответил Лёня.
Странное чувство овладело им. В нем смешались одновременно и радость, и испуг перед неведомым, и жажда скорее проникнуть в недра, и какая-то смутная тревога. Но когда остальные забрались вслед за звеньевым, он встретил их своей обычной широкой улыбкой:
- Сейчас мы ее начнем штурмовать!
- Ну-ка, взглянем на план.
Вот он - истрепавшийся, помятый, подмоченный листок с надписью, сделанной рукой деда Лёни Тикина. Через тайгу, пожарище, грозу пробились с ним ребята, донесли до цели. "По ручью, у пяти пальцев, свет в правой, над головой…" Как же разгадать смысл этих простых и таких непонятных слов? "По ручью, у пяти пальцев…"
- А может быть, знаете что?.. - начал Миша. - Может, это значит, что в пещере надо итти в том направлении, в каком течет ручей по логу.
- А ну-ка… - Лёня склонился над планом. - Нет, не получается: речка течет на юг, а крестик на плане - в северной части пещеры.
- Тут все дело в "пяти пальцах", - сказал Дима. - Это, наверно, какое-нибудь определенное место так названо. Лёнькин дедушка его знал, а нам искать придется.
- А что! Будем искать. Доставайте свечи. Фонарик твой, Миша, цел? Вовка, помоги мне веревку распутать.
- А если он там? - спросил Вова, указывая на пещерный вход.
И все сразу поняли, о ком он говорит.
- Там-то его еще нет, - ответил Миша. - А вот позднее мы с ним можем встретиться. Да, ребята?
- А что! Встретимся! Только… - тут Лёня насупился, - только уговор: всем держаться вместе и не трусить.
Наскоро закусив и засунув в карманы хлеб и сахар, они запрятали рюкзаки в кустарнике. Каждый взял с собой по две свечи, Лёня и Миша - веревки и топор. Первым спускался Лёня. За ним почти вплотную лезли Дима и Вова. Замыкающим был Миша.
Ход был крутой. Пришлось спускаться на четвереньках, спиной вперед. Снизу, из тьмы, веяло холодом и сыростью. Из-под ног срывались и с шумом летели вниз камни. Свод нависал над самыми головами. Так продолжалось метров тридцать. Потом уклон сошел на-нет. Лёня встал: свод вверху исчез.
Это был подземный зал. Потолок, как громадный купол, подымался ввысь, исчезая в непроглядной тьме. В дальней стене чернел коридор. Ребята обошли зал кругом. Причудливые нагромождения известковых глыб у стен грота казались то окаменевшими чудовищами, то гигантскими вычурными креслами, то баррикадами, закрывающими ход в другие залы. Многочисленные узкие расщелины прорезали стены.
Осторожно двигаясь вперед, друзья вошли в главную галлерею пещеры - широкий каменный коридор. С потолка свисали толстые арагонитовые наросты - сталактиты. Звеньевой шел и оглядывался - не отстал бы кто-нибудь. Вдруг что-то мелькнуло перед его свечой и мягко ударилось о грудь. Раздался неприятный резкий писк. Снова что-то бесшумно пронеслось перед самыми глазами. Еще и еще…
Это были летучие мыши. Разбуженные шумом и светом, внезапно возникшим в их глухом обиталище, они целой стаей сновали по коридору. Дима вскрикнул - одна из мышей загасила его свечу.
- О-ой, смотрите! - Вова приник к стене, в расщелинах которой копошились выводки этих маленьких летающих чудовищ.
Дима взглянул - его передернуло от отвращения.
- Тьфу! - сказал он.
- Почему это "тьфу"? - возмутился Вова: в его сердце вновь вспыхнула страсть, погашенная было увлечением электротехникой. - Надо обязательно с собой взять. - И он протянул руку к расщелине.
- Вовка! - Гулкие раскаты Мишиного голоса понеслись под сводами пещеры. - Я тебя сейчас выгоню отсюда!
Исследователь пещерной фауны задумался. Почесав затылок, он скорбно пробормотал:
- Я же для науки…
Вожак звена поддержал его:
- Надо взять. Только на обратном пути. Понятно?
Вова засопел и отошел от расщелины.
Они снова двинулись по коридору, осматривая стены и тихо переговариваясь. Поворот из главною коридора, указанный в плане, почему-то не попадался. Неожиданно Лёня отпрянул назад: под ногами чернел обрыв.
Скользнув по глыбам известняка, луч фонарика устремился вперед и растаял в густой тьме. Лёня направил его под ноги - луч прыгнул на круто идущие вниз грубые ступени, выдолбленные в камне. Спустившись по ним, ребята оказались в новом зале. По сравнению с первым он казался громадным. Пол его был покрыт слоем коричнево-серой вязкой глины.
- Вон еще, смотрите, - сказал Дима.
Слева такие же каменные ступени поднимались вверх. Взобравшись по ним, друзья очутились на ровной каменной площадке. Направившись вдоль стены, они заметили в ней высокую нишу. В нише лежало несколько полусгнивших бревен - остатки сруба небольшой избушки. В молчании сгрудились друзья. Кто жил здесь? Когда? Что заставило человека скрываться от людей в глухом пещерном подземелье?
- Может, тут сам Джакар жил, - сказал Дима.
- Нет, едва ли, - ответил Лёня: - Джакар был с отрядом - разве все его товарищи могли поместиться в таком маленьком домике? И потом, Джакар… это было очень давно, бревна бы не сохранились.
- Надо осмотреть их, - сказал Дима, перешагнул внутрь сруба и, охнув, провалился куда-то.
Ребята бросились к тому месту, где он только что был. В полу пещеры зияла дыра. Рядом лежала каменная плита, закрывавшая когда-то отверстие.
- Димус.
- П-подождите, - раздалось из колодца. - Я, кажется, немножечко стукнулся.
Колодец оказался неглубоким. С помощью приятелей Дима выбрался из него и был встречен хохотом. Сам он улыбался, но весьма кисло: болело ушибленное колено.
Лёня немедленно полез осматривать колодец. Видимо, когда-то это был потайной ход из подземного домика. В стенках колодца остались выдолбленные уступы, на которые можно было опираться.
- Ребята, здесь ход!
Все склонились над отверстием. Внизу, на дне колодца, торчали уже только ноги звеньевого. Скоро и они исчезли: он уполз по ходу.
- Подожди нас! - закричал Миша и быстро спустился в колодец; за ним полезли Вова и Дима.
Вначале ползли на четвереньках, но скоро поднялись в полный рост. Ход свернул вправо и почти сразу раздвоился. Влево вверх уходила неровная расщелина, вправо тянулась длинная, почти прямая галлерея. Пошли по ней. Луч фонарика пробегал по мрачным каменным сводам. Сзади прыгали неровные длинные тени. Неожиданно коридор расширился, и друзья оказались в новом, третьем, зале. Это был неширокий, но очень высокий грот с гладкими стенами.
- Как дирижабль, - сказал Дима.
И верно, грот был похож на половину разрезанного поперек дирижабля.
- Лестница!
К стене были приставлены две толстые жердины, скрепленные короткими грубыми перекладинами. Вверху, почти под самым куполом, смутно виднелось отверстие. Лестница заскрипела и сильно покачнулась, когда Лёня ступил на первую перекладину.
- Подожди, - сказал Миша и, чтобы испробовать прочность сооружения, навалился плечом на жердь.
Ветхое дерево легко треснуло - жердь сломалась. Большая летучая мышь сорвалась с потолка, испуганно шарахнулась и нырнула в ход.
- Зачем сломал?! - рассердился Дима.
- А полезли и полетели бы - лучше?
Пришлось лишь вздыхать по поводу того, что не удастся проникнуть в таинственное, темневшее наверху отверстие.
Оглядевшись внимательнее, ребята увидели справа у стены уступ, похожий на лежанку. В стене между ходом и лежанкой было выдолблено изображение креста.
- Давайте посидим, - сказал Дима.
- И поедим, - дополнил его предложение Вова.
Они уселись на каменную лежанку, установили посредине одну свечу, а остальные загасили: свечи нужно было беречь. Вытащили продукты. Обнаружилось, что у Вовы нет ни одного кусочка сахара.
- Они мокрые были, и я как-то нечаянно все поел, - горестно признался он.
Хотели его наказать, но сжалились, и каждый отделил ему от своей порции.
Потом мальчики потушили свечу.
Нет ничего чернее пещерной тьмы. Она обступила их - и мир исчез, исчезла жизнь, и плотная страшная тишина, нарушить которую боязно даже дыханием, заполнила грот. Были только тьма и тишина, больше ничего.
Сколько тысячелетий стоят вот так, в черном безмолвии, эти мрачные своды?.. Неугомонная, вечно ищущая движения вода находит себе работу не только на поверхности земли. Подземные воды трудятся и там, куда не проникает глаз человека. Унося с собой в недра углекислый газ, содержащийся в воздухе почвы, вода накапливает в себе углекислоту, которая хорошо растворяет известняк. Просачиваясь в самые мелкие поры земли, врываясь в трещины, пробивая себе дорогу и в лоб и хитрыми обходами, растворяя твердую породу, вода прорезает в известняковой толще многочисленные галлереи, гроты, залы. Этот подземный архитектор не знает предела фантазии и не стесняется размерами. Некоторые пещеры тянутся на десятки километров.
И тысячи лет назад делала это вода, и сегодня делает, и завтра будет делать. Поэтому можно встретить и очень старые, древние пещеры и совсем) молодые, возраст которых исчисляется какой-нибудь тысячей лет. Та пещера, в которую забрались ребята, была старушкой. Уровень подземных вод в ее районе давно понизился, ушел в глубину, а грунтовые воды, просачиваясь в пещеру, заносят в нее мельчайшие песчинки и глину. Пройдут сотни лет - и глина забьет здесь все ходы и гроты. Пещера умрет.
Но сейчас в ней еще много места для тьмы и тишины. Они властвуют здесь и отступают только перед людьми, в руках которых свет. Но если света нет - берегись и ты, человек!..
Вове вдруг почудилось, что кто-то неведомый неслышно надвигается на них из тьмы, сейчас притиснет, сдавит - и даже вскрикнуть не успеешь и не будешь знать, что это такое. Вова проглотил слюну и сказал хриплым шопотом:
- Хватит… Ну, Миша, зажигай.
Спичка прочертила во тьме голубую полоску, вспыхнула ярко и осветила бледные лица и широко открытые глаза ребят. Зажгли свечи. Было холодно. Мерзли ноги.
- Надо обратно двигаться, - сказал Миша.
- Ручей искать, - добавил Дима.
Лёня вытащил план. Все склонились над ним.
- Вот видите: из большого зала ход - это через колодец. Потом он раздваивается. Помните, налево расщелина была. Через нее можно пробраться к тому ходу, что крестиком помечен.
- Точно. Идем!
Ход, начинавшийся от расщелины, был неудобный - узкий, низкий, с острыми, выступающими из стен камнями.
Приходилось итти согнувшись, а местами ползти.
Пробирались молча. Слышно было лишь тяжелое дыхание. Вова сопел и тихонечко ругал свою свечу, о пламя которой он несколько раз ожегся. Колени болели от ударов о камни. Свечи коптили, и становилось неприятно дышать. Ребят не покидало чувство близкой опасности, однако именно оно придавало решимость и стремление действовать быстрее.
Коридор суживался все больше, но чутье подсказывало Лёне необходимость продолжать путь. Держа свечу в вытянутой руке перед собой, он ползком протискивался между камнями. Это было неудобно: свет свечи загораживал собой все, что было впереди. Изменить положение не позволяла теснота. Ход сузился еще. Пришлось повернуться на бок.
- Лёнь, может дальше не полезем? Другим ходом пройдем, - сказал Миша.
- Нет, - Лёня подогнул ногу, уперся в камень и оттолкнулся, - полезем.
Мише, ползшему за звеньевым, приходилось труднее всех: он был среди ребят самый крупный. В одном месте ему показалось, что он застрял. Это было жуткое чувство - ощущение полной беспомощности перед миллионами пудов земли, нависшими с трех сторон. Миша рванулся вперед - погасла свеча. Он хотел вытащить спички - рука не пролезала назад. Впереди уползал, тускнея, огонек фонарика в руках Лёни. Мише почудилось, что он сейчас задохнется: камни сдавили грудь.
- Что остановился? - недовольно спросил Вова, пыхтевший сзади.
Голос родного братишки ободрил Мишу.
- Сейчас, - сказал он, нашарил ногой выступ в стене и оттолкнулся, ударившись плечом о торчавший сверху камень.
Теперь можно было достать спички. Миша зажег свет. А звеньевой уже нетерпеливо спрашивал издалека:
- Ну, где вы?
Ход повернул вправо. Пробираться стало легче. Вдруг Лёня приглушенно и взволнованно крикнул:
- Скорее!
Он сидел в гроте. Собственно, гротом это подземное помещение назвать нельзя: просто ход расширялся, но высота его оставалась почти прежней. Отсюда, круто повернув, он спускался вниз под углом градусов в пятьдесят и становился гладким и круглым, как труба. Звеньевой молча показал рукой на плоский камень у начала трубы.
На камне мелом были начерчены две скрещенные стрелы.
5. Секрет скрещенных стрел
Друзья, сгрудившись, молчали. И без слов было понятно: тот побывал здесь. Но когда? Видимо, недавно, пока они лазили по дальним ходам пещеры. А может, раньше. Ведь он мог пройти сюда из первого, главного коридора.
Звеньевой начал распутывать веревку.
- П-полезем, да? - спросил Дима.
- Так ведь это же тот ход. Надо. Я попробую первый. Если что - крикну, тяните вверх. И потом, мы его отсюда камнями закидать можем. Верно? Вы тут приготовьте камни. А веревку закрепите. И прислушивайтесь. Ну, я полез…
Лёня сел на корточки, зажал в руках веревку и фонарик, подвинулся к краю каменной трубы и… поехал, скользя вниз. Вначале это показалось ему очень удобным. Но спускаться нужно было медленно: веревка терла руки. Ноги - их нельзя было выпрямить, не ударившись головой о свод - заныли. Лёня проскользил уже метров тридцать. Вдруг он увидел перед собой короткое и толстое бревно, преграждавшее путь, и оперся о сырое, заплесневевшее дерево. За бревном виднелась небольшая площадка, упиравшаяся в тупик. Лёня стал на нее, и в этот момент ему почудился чей-то крик - не сверху, где были ребята, а из стены пещеры, снизу. Он стал вслушиваться.
Откуда-то из камня снова донесся крик о помощи. Справа и слева от Лёни стена была сплошной, прямо перед ним громоздились глыбы. Голос доносился из-за них.
- Давайте сюда! - крикнул Лёня ребятам наверх, шагнул к камням и вдруг увидел среди них чужую веревку. Она уходила в стену и была зажата большой глыбой. Лёня ухватился за камень, хотел отодвинуть, но не смог.
Спустился Миша.
- Там кто-то зовет на помощь, - сказал Лёня.
Миша тревожно посмотрел в бледное лицо товарища:
- Может, тот?
- Не знаю.
Друзья переглянулись и поняли друг друга.
- Ага, - сказал Лёня.
И Миша взялся за камень. Вот где пригодилась его сила! Он отвалил глыбу, и в стене сразу образовалось отверстие.
- Сюда, я здесь! - послышалось снизу.
Как раз в это время спустился Дима. На середине трубы скользил Вова, сердито бормоча что-то.
Лёня подошел к отверстию и нагнулся с фонарем в руке. Книзу уходила такая же, по какой они спускались, каменная труба.
- Эй, кто там? - крикнул Лёня и вытянул фонарь вперед. - Мы держим веревку, лезьте!
По трубе зашебаршили ноги. Луч фонаря осветил голову и плечи, но лица человека не было видно.
- Лёнь, на, держи, - прошептал Дима, подсовывая звеньевому камень.
А человек, держась за веревку, полз все выше. Вот он уже совсем близко, вот он поднимает голову… Лёня увидел его лицо и с раскрытым ртом повернулся к друзьям.
- Вот здо́рово!.. - растерянно пробормотал он.
Желтый луч фонарика осветил черные волосы, бледное широкоскулое лицо, прямой, красивый нос.
- Витя?!
Да, это был Витя Черноскутов.
Он вылез из отверстия, сильно щуря свои большие темносерые глаза: свет фонарика и свечей ослепил его.
- Здравствуйте, - хрипловато сказал он своим тонким голосом и улыбнулся, словно извиняясь за то, что доставил товарищам неприятность. - Не ждали, что встретимся здесь, да? А я доказал. Сказал, что докажу, - и вот!..
- Ничего не понимаю, не будь я Лёнькой! А вы, ребята?
- Откуда ты взялся?
Витя хмыкнул и вместо ответа предложил:
- Давайте сядем. Свет… Хорошо! Сейчас вечер?.. Еще день?.. А я думал, уже вечер.
Они уселись на бревно и здесь, на маленькой площадке меж двух каменных труб, под низко нависшим пещерным сводом выслушали рассказ Вити…
…В то утро, когда у развалин беседки Лёня собрал членов своего звена на совет, Витя слонялся по городскому саду. Он бродил по тихим, пустынным аллейкам и думал о том, как поступить, чтобы наконец доказать Тикину и его друзьям, что он, Витя, вовсе не трус и не изнеженный белоручка. Хоть он и старался показать, будто к их насмешкам относится равнодушно, они больно кололи его. Ему хотелось, чтобы ребята уважали его. "Странные они, - думал Витя. - Если я вежливо кланяюсь и говорю "извините" и "спасибо", так это называется "маменькин сынок"! Можно, конечно, рассказать, как я ходил в тайге с отцом, даже один раз был на медвежьей охоте, видел лесной пожар. Но скажут - врешь. Или так подумают. Но я все равно докажу им. Пойду к Павлу и попрошу организовать поход в лес и чтобы он разрешил мне руководить. Вот тогда они узнают, что я умею делать!" Витя представил удивленные лица товарищей, их возгласы восхищения, и ему стало приятно. Да, он будет помалкивать, а потом покажет себя на деле. Вот тогда Тикин сам попросит, чтобы Витю перевели в его звено, а не станет отказываться, как сейчас.
Так размышляя, Витя подошел к забору, за которым сидели у беседки ребята, и заглянул в щель. Приятели бездельничали. Вдруг Лёня вскочил и закричал: "Бежит!" Прибежал Миша. Все они уселись в тени, и Лёня стал рассказывать о каком-то загадочном плане, дневнике, пещере. Ого, это было интересно! Быстро и бесшумно, как кошка, Витя перебрался через забор и притаился в бурьяне. Он умел это делать - недаром же он мечтал стать разведчиком.
Так Витя узнал о походе ребят в Джакарскую пещеру. Решение было принято немедленно. В тот же день он пошел на туристскую станцию, попросил карту нужного района, сказав, что их отряд собирается устроить поход на озеро, и изучил ее. Вечером, потихоньку пробравшись к беседке, Витя оставил там записку с двумя скрещенными стрелами. Это было таинственно и потому хорошо. Пусть ломают головы и переживают страхи! Чтобы не навлечь на себя подозрения, он сразу же после этого пришел к Лёне и, когда тот стал рассказывать о пещере, притворился, что еще ничего о ней не знает.
А на следующий день вечером - уже в десятом часу - к Черноскутовым неожиданно явился пионервожатый. Поговорив с матерью, он прошел в комнату, где сидел Витя, и огорошил его вопросом:
- Записку-то, однако, ты зачем ребятам подбросил?
Витя опешил:
- Откуда вы знаете?
Павел усмехнулся:
- Подсмотрел.
- Ну да!