Ливень в горах
Утром, когда снеговые вершины порозовели от первых лучей еще невидимого солнца, шумная компания археологов и метеорологов уже кончала завтракать.
- Да, забыл сказать вчера, - вспомнил Шакен, - у нас в горах работает ученый из Ленинградского зоологического музея Академии наук профессор Штегман. Он живет в палатке, вы пойдете мимо. Ученый изучает жизнь птиц на самой границе с вечными снегами. Галя знает его по Ленинграду. Задержитесь на минутку около его палатки, передайте свежих лепешек и вареного мяса, это приготовила Раушан. Еркен должен был сегодня отнести ему. Самого его вряд ли увидите - он с рассветом уходит к леднику.
- Обязательно, зайдем. Я слышал эту фамилию, - ответил Сергей Иванович и заторопил своих спутников.
- Барометр опять показывает грозу, Обязательно будет гроза. Может быть, подождете на станции? - сказала Раушан.
- Ничего, не сахарные, не размокнем! - крикнул профессор. - Переждем где-нибудь! Не беспокойтесь…
Ущелья были еще заполнены туманом. Они только пробуждались от ночного сна. Но на вершинах гор ледники уже сверкали под лучами еще низкого солнца. Громко пели синие дрозды.
Около тропы крошечные расписные синицы необычной фиолетовой окраски взлетели на вершину арчи. В воздухе с криком носились желтоносые альпийские галки. Красногорлый соловей громко пел в зарослях. Утро было солнечное, без единого облачка на небе.
Профессор и его спутники бодро шагали по тропе и легко преодолели небольшой перевал. Сабира все время шла впереди вместе с Вовой. Она знала здесь каждую тропку, как Вова - улицы родного города. Мальчик был впервые так высоко в горах, и явное превосходство Сабиры задевало его самолюбие. А она то и дело показывала ему то цветок альпийского мака, на который он чуть было не наступил, то высокогорную крупную бабочку.
- А вот из-за этого камня дедушка стрелял в горного козла и попал, хотя он очень быстро скакал вон по тому склону, - весело щебетала Сабира.
- А ты откуда знаешь? - буркнул недоверчиво Вова.
- Я часто с дедушкой на охоту хожу, - с горячностью ответила девочка.
- Ты?..
- Я! А что тут такого? Честное пионерское - у дедушки спроси, если не веришь! Он и сегодня козла убьет, видишь, ружье взял и собаку.
Сергей Иванович услышал эти слова Сабиры и обратился к Еркену:
- И вы тоже уверены, что на обед, будет приготовлен бесбармак из мяса горного козла?
За него ответила Сабира:
- Дедушка еще никогда не приходил с охоты без козла!
- Но ведь все-таки это дикие козлы, а не домашние, - заметил Александр Данилович.
- Вон, смотри! - сказал уверенно Еркен, - там тропа тау-теке. Они ходят сто лет по одним и тем же тропам. Спрячусь за камнями и буду ждать. Пошлю собаку, и она пригонит козлов. Хожу сюда, как в свою отару!
- Эта собака жила раньше у чабанов, - пояснила Сабира, - она привыкла загонять отставших овец. Теперь пригоняет по этой тропе козлов прямо к дедушке. Козлов в горах много. Она быстро найдет и пригонит сюда. Долго ждать дедушка не будет. Вчера у нас кончилось мясо. Дедушка снабжает нас козлятиной без перебоев!
- Как же козла доставить на станцию? Ведь он тяжелый… - спросил Александр Данилович.
- Ничего, вы идите с Сабирой, а я останусь, сниму шкуру, разделю мясо, два раза таскать буду, - ответил старик.
- К вечеру придем, не раньше, так что не торопитесь с вашим бесбармаком, - сказал Сергей Иванович.
- Сабира, не смей к пещере близко подходить! - строго приказал Еркен и, подумав еще, крикнул: - Издалека покажи, поняла?
Долго еще ученый и его спутники шли по тропе вслед за Сабирой. Но вот профессор посмотрел на часы, остановился и объявил:
- Сорок минут, как мы идем. Привал на десять минут!
Пока сердито бросил на землю свой альбом и посмотрел вдаль.
- Ты что это надулся? - спросила Сабира.
- Зря я с вами потащился. Мне хотелось сделать подробный рисунок станции.
- Успеешь еще, когда вернемся… - Сабира замолчала на полуслове, вскочила и, крадучись, направилась в сторону. Все удивленно следили за ней.
Большим прыжком девочка подскочила к груде камней и сунула в расщелину руку по самое плечо.
Послышался птичий писк.
- Смотрите, кого я поймала! - раздался ее радостный крик. Она подбежала, держа обеими руками какую-то птицу. - Я заметила, как он забрался туда. У него там гнездо.
- Первый раз вижу такую птицу! - удивился Александр Данилович.
- Не синяя ли это птица? - спросил Ахмет.
- Нет, высокогорный синий дрозд, - пояснил Сергей Иванович. - Он чудесно поет, как жаворонок в степи. Отпусти его, Сабира!
- Нет, подожди, я сначала его нарисую! - воскликнул Вова.
- Вот это правильно, - одобрил профессор. - Насколько мне известно, еще нет ни одного рисунка живого синего дрозда. Такой рисунок может иметь научную ценность. Постарайся его хорошо сделать, а мы подождем.
Вова достал альбом и сел на камень перед девочкой.
Сабира сделала умное лицо, как перед фотографом, и замерла, вытянув руки с дроздом. Так прошло всего две-три минуты, но она уже нетерпеливо крикнула:
- Ну, скоро ты, Вова?!
- Не шевелись!
- Не приказывай, ишь начальник нашелся. Я и так не шевелюсь.
- Я не приказываю, а говорю.
"Тоже мне - художник", - проговорила про себя девочка, а сама от нетерпения так и приплясывала на месте, как спортсмен на беговой дорожке перед стартом.
- Ну, вот, готово! - объявил Вова.
- Ну-ка, покажи, что ты нарисовал, - сказал Сергей Иванович, беря в руки альбом. - Ого, здорово, молодец. Жаль, что я раньше не обращал внимания на твои способности к рисованию. Я поговорю в городе об этом с Машей, ведь твоей маме давно надо было заметить это. Но идемте дальше!
Справа от тропы показались палатка и легкий дымок от костра. Ученый был "дома". Он уже вернулся и готовил завтрак из мясных консервов.
- Здравствуйте, Борис Карлович! - Галя первая подбежала к палатке. - Вот мама послала вам лепешек и вареной козлятины! А это экспедиция археологов под руководством профессора Васильева.
Сергей Иванович, протягивая руку, сказал:
- Приятно с вами познакомиться, профессор.
- Вот не ожидал такой встречи под облаками, уже привык к одиночеству! - ответил, улыбаясь, орнитолог.
Задержались около палатки ученого на целый час, слушая об удивительной жизни птиц на высоте три тысячи пятьсот метров. Борис Карлович оказался очень разговорчивым и охотно рассказал, как однажды его внимание привлек громкий писк маленькой птички. Она сидела на камне, подрагивая хвостиком и кивая головкой, словно здороваясь. Весь ее вид, казалось, говорил, что она крайне удивлена, видя человека там, где она была одна хозяйкой. В птичке нетрудно было узнать альпийскую завирушку.
Вскоре она успокоилась и с каким-то кормом в клюве нырнула под камни. Оттуда раздался дружный писк птенцов. Они оказались хорошо упитанными, очевидно, получали достаточно пищи. Не стоило большого труда выяснить, что завирушка выкармливала птенцов исключительно черными небольшими пауками. Их было множество кругом - не только; на камнях, но и на льду: пауки медленно передвигали лапками и отходили далеко от его кромки. Казалось, вот-вот они сожмутся в комочки и замерзнут. Но пауки так же не спеша возвращались со льда обратно и прятались под камни.
Стенолаз или краснокрыл тоже гнездился на кромке льда. Слегка раскинув ярко-малиновые крылья, птичка лазила по камням и отвесным скалам, как дятел по стволам деревьев. Своим порхающим полетом стенолаз напоминал бабочку. Он тоже выкармливал своих птенцов черными пауками.
Только два вида птичек и пауки жили постоянно на самой границе вечных льдов.
Альпийские галки, грифы и бородачи-ягнятники иногда залетают сюда - отдохнуть. Но гнездятся и кормятся они ниже.
Если легко было выяснить, чем питаются завирушка и стенолазы, то казалось совершенно непонятным, чем могли питаться пауки? Ни тенет между камнями, ни каких-либо живых насекомых здесь не было. Но тем не менее пауки живут, а значит, и питаются.
Почему пауки так медлительны? Вероятно, поспешность им не нужна - они питаются чем-то неподвижным. Так и оказалось!
С первыми лучами солнца с теплых равнин начинает тянуть ветерок. Восходящие потоки воздуха достигают самых больших высот. Теплый ветер к ледникам из горных долин приносит много летающих насекомых и не только мелких, но и бабочек, даже слепней. Это жертвы коварного ветерка: он так ласкал вначале крошечные крылатые созданья, а затем предательски затихал на вершинах гор. И насекомые медленно оседали на лед, снег и холодные камни, быстро цепенея. Ночной холод их убивал. И вот тогда-то черные пауки-тихоходы, как мрачные могильщики, начинали медленно бродить по камням и снегу, не торопясь пожирая свежие трупики насекомых. Спешить паукам, действительно, незачем: насекомые лежат неподвижно, поджав лапки и сложив крылышки. Весь "урожай" оказывается собран, и сытые пауки прячутся под камни.
Все слушали рассказ о птичках и пауках с большим вниманием.
- Вот посмотрите на этих пауков! - закончил ученый, достав из сумки закрытую пробирку со спиртом и несколькими черными пауками.
- Фу, какая гадость! - поморщилась Наташа. - Неужели кроме пауков и птичек здесь никто не живет, даже горные козлы?
- Однажды вдруг раздался шорох осыпающихся камешков, - сказал ученый. - Смотрю, ниже палатки мчатся старые горные козлы с седыми спинами и длинными бородами. Испуганно оглянувшись, они скрылись за поворотом скалы. А через минуту огромный снежный барс торопливо проследовал за козлами, бесшумно шагая по камням и нервно подергивая черным кончиком хвоста. Мне стало не по себе, и я вздохнул облегченно, когда зверь скрылся за поворотом горы, вон там, - и профессор показал рукой.
- Как все это интересно, - вздохнул Ахмет. - Я бы согласился здесь жить все лето!
Простившись с ученым, археологи зашагали дальше во главе с Сабирой.
Между тем небо стало покрываться низкими облаками, подул ветер. Вдруг облако, как густой туман, накрыло склон горы. В нескольких шагах ничего не стало видно. Камни сразу покрылись скользкой изморозью, сделалось сыро и холодно. Пришлось терпеливо ждать, когда ветер сорвет облако и угонит дальше. В таком густом тумане рискованно было двигаться в горах.
Но вот с порывом ветра облако унеслось дальше. Засверкало яркое солнце. Неожиданно открылась чудесная панорама гор. Словно в темном кинозале, на экране появился красочный пейзаж. На юго-востоке уходили вдаль снеговые вершины, и трудно было различить вдали, где кончаются снежные пики и начинаются белые облака. А на севере горы круто спускались вниз. От их подножья вдаль тянулась бесконечная равнина правобережья реки Или, исчезающая в дымке на горизонте.
Сырые камни быстро высохли на солнце, прямо на глазах. Отряд двинулся дальше. Тропинка сделалась едва заметной. Но Сабира уверенно шагала впереди.
Наконец девочка остановилась перед высокой отвесной скалой, отколовшейся от громадной каменной горы. Словно сказочный великан когда-то в ярости отломил эту скалу от горы и нагромоздил скальных обломков у ее подножья в виде широкой осыпи.
- Вот эта самая пещера, про которую дедушка говорил! - остановилась Сабира.
- Где?
- Да вон там, где вершина осыпи, видите?
- Я ничего не вижу! - удивленно сказал ученый.
- Подниметесь по осыпи, там, где она начинается у скалы, - щель в пещеру. Дальше я не пойду. Дедушка не велел.
Девочка села на камень.
- Вот мы и у цели нашего похода, - удовлетворенно сказал Сергей Иванович. - Отдохнем немного и полезем на штурм осыпи. Может быть, удастся через щель фонариком осветить стены и увидеть рисунки.
- Конечно, давайте остынем немного! - поддержала Галя.
Все устало расселись на камни около Сабиры.
- Прошли пять километров, а уже раскисли, - сказал Сергей Иванович.
- Это понятно, - ответила Галя, - ведь вы вчера весь день поднимались в горы. А здесь, на такой высоте, воздух разрежен и кислородом не так богат, как внизу.
- А я нисколько не устал! - вдруг заявил Вова, хотя его раскрасневшееся, потное лицо никак не подтверждало его слова.
Сергей Иванович улыбнулся, а Сабира не выдержала:
- Что же ты тащился тогда сзади всех и тебя приходилось поджидать?
- Я присматривал, что бы зарисовать, но тут одни камни. Ну, сидите, а я осмотрю эту осыпь.
Вова отошел в сторону, сел на камень и что-то стал быстро набрасывать в своём альбоме.
- Что ты там рисуешь? - крикнула Сабира.
- Камень… - буркнул неохотно Вова.
В это время Сергей Иванович начал рассказывать про исследователей пещер:
- Их называют спелеологами. Один француз почти полгода не выходил на поверхность земли. У него не было никакой связи. Ни с кем. С ним были запасы продовольствия, чайник, спиртовая горелка и таблетки сухого спирта.
- А я знаю, Сергей Иванович, это круглые таблетки, как витамин "С", только побольше. Если зажигают спичку, таблетка горит голубым пламенем. - Сабира взглянула через плечо на Вову: слышит он или нет? Но мальчик старательно рисовал.
Галя усмехнулась и подумала: "Какая же девочка утерпит похвастаться, если знает что-то?"
- Так вот, - продолжал ученый, - этот француз отказался даже, хотя ему и предлагали, взять с собой собаку или кошку. Чтобы они не нарушали абсолютной тишины.
- А зачем? - опять спросила Сабира.
- Он хотел выяснить, может ли человек выдержать длительное уединение. Общение только с самим собой. Как при полете в космос.
- Я бы никогда не смогла этого! - смущенно призналась Сабира, - Впрочем, если бы строго приказала себе, то выдержала бы! Как тогда с пещерой. Я долго не решалась заглянуть в нее, поброжу вот здесь и домой, все боялась мертвого света, но приказала себе - и заглянула!
Тем временем Вова старательно зарисовывал в свой альбом черный гладкий камень, полузасыпанный осколками осыпи. Он лежал на боку, и Вова случайно заметил на его поверхности что-то похожее на клинопись. Она напомнила мальчику древние книги, которые он видел в Археологическом музее.
Вова аккуратно зарисовал в альбом все пересечения линий, овалы и кружочек. "Вот удивлю потом дедушку!" - думал мальчик, но, кроме линий, ничего больше не успел нарисовать из непонятных знаков текста.
- Вова, отдышался? Полезем на осыпь, - раздался голос Гали.
Все поднялись и начали карабкаться вверх по осыпи. Сзади всех поднимался Вова. Сабира с завистью смотрела вслед, сидя на камне.
Вскоре все склонились над узкой щелью в пещеру. Профессор бросил туда камень. Совсем близко раздался стук его падения на дно.
Вдруг раздалось хлопанье крыльев, и один за другим вылетели несколько диких голубей.
- Фу ты, даже напугали! Вова, дай-ка фонарик, - сказал Сергей Иванович и осветил дно пещеры. Но стены тонули в темноте, и не было видно, есть ли на них рисунки.
- Совсем неглубоко, - сказал ученый, сбросив еще один камень, - как жаль, что щель так узка. Взрослому человеку не пробраться.
- Дедушка, дай фонарик, я полезу и посмотрю, есть ли рисунки в этой пещере! - предложил Вова, уверенно шагнув вперед.
- А что же, это мысль! Мы тебя обвяжем веревкой и будем придерживать. Александр Данилович, достаньте из вашего рюкзака веревку.
Вове захотелось, чтобы Сабира была свидетельницей его геройского поступка, и он закричал:
- Сабира, иди сюда! Здесь нет никакого таинственного света! Я туда сейчас полезу!
- Дедушка не разрешил! - ответила ему снизу Сабира.
- Боишься, а еще пионерка!
- Я боюсь?! - возмущенно крикнула Сабира и, как коза, легко взбежала по каменистой осыпи, по которой Вова только что взбирался на четвереньках.
Пока профессор разматывал веревку, Вова попробовал протиснуться в щель. Но она была так узка, что это ему не удавалось.
- Вот досада! - воскликнул наконец профессор, - ты, Вова, слишком толстый. Брось эти попытки. Ничего, видно, не выйдет из этой затеи!
- Может быть, я протиснусь? - предложил Ахмет. Но его намерение было явно невыполнимо - он был выше Вовы, много шире в плечах.
Вова смутился, встал и покраснел, стараясь не смотреть на Сабиру. А та едва сдерживалась от смеха. Вдруг она сказала:
- А я пролезу! Спустите меня!
- Но ведь дедушка тебе не велел и близко подходить к пещере, - укоризненно предостерегла Галя.
- Я пионерка и должна выработать в себе силу воли. Пусть немного страшно!
- А если дедушка узнает? - не унималась Галя.
- Не надо его огорчать и говорить, что я спускалась, вот и все!
- А и в самом деле, не попробовать ли нам спустить Сабиру? - заколебался профессор.
- Ты не будешь бояться? - спросил Александр Данилович.
- Постараюсь нисколечко не бояться! - ответила девочка.
- Может быть, не стоит? - возразила Галя.
- Ничего, мы будем ее крепко держать, тут совсем не глубоко. Надо же выяснить, есть ли в самом деле в пещере рисунки… А дедушке я все объясню, беру это на себя, - решил профессор.
Сабира легко пролезла в щель.
- Эй, Сабира! - закричал Вова, - возьми фонарик.
Из щели высунулась рука девочки и взяла фонарик.
Девочку осторожно стали спускать. Сидя в веревочной петле и переступая ногами по завалу, перекрывшему вход в пещеру, Сабира легко опустилась на дно.
- Я уже стою! - послышался ее крик снизу, совсем близко, и луч света от фонарика в ее руке прорезал темноту в пещере.
- Ну, что там?! - нетерпеливо крикнул профессор.
- Здесь большущая пещера… Хрустит под ногами что-то и… мне немного страшно, - раздался снизу голос Сабиры.
Галя заволновалась. Луч фонарика мелькал где-то уже в глубине пещеры.
- Надо ее поднять! - торопливо сказала она. - Может быть, это хрустят чьи-нибудь кости? Девочка напугается!
Но в это время снизу опять раздался голос:
- На стенах нацарапано, как на той каменной плитке!
- Сабира, вернись! - закричала Галя.
- Тяните, - вскоре донеслось снизу.
Сабира вылезла наверх. Она была вся в пыли. Лицо ее немного побледнело и покрылось паутиной, но сияло улыбкой.
- Ну, что там? - торопливо задал вопрос профессор.
Девочка стряхнула с себя пыль, вздохнула полной грудью и ответила:
- Пещера длинная-предлинная. Конца не видно. Там холодно, темно. А лунного света нет! Рисунков много на стенах. Так же нацарапано, как на той плитке дяди Шакена, и всякие разные животные.
- Ты молодец, Сабира! - похвалил девочку профессор. - Пещеру надо обязательно обследовать. Александр Данилович, вам придется сейчас вернуться в город вместе с Ахметом и Наташей, чтобы организовать поход сюда всего археологического кружка. Ребята разберут завал за пару дней. Мы до вечера поищем, нет ли еще другого выхода из пещеры. Если поторопитесь, еще успеете до вечера.
- Хорошо, - покорно согласился Александр Данилович и обернулся к девушке: - Галя, я постараюсь быстро вернуться!