- Почему это не выйдет? - Толик сурово сдвинул брови.
- А ты не видишь, что с делянкой сделали? Попробуй найди тут что-нибудь.
- Найдем! Должны найти. Неделю будем искать, а найдем. А вы уже носы повесили? Пионеры, называется! - подзадоривал Толик друзей. - А может быть, надпись делал пионер-партизан. Разве имеем мы право не довести это дело до конца?!
- Ну, хватит болтать, давайте делать шалаш! - сказал Василек и принялся искать подходящее место.
ПЕРВЫЕ ШАГИ
Построив шалаш и натаскав еловых лапок для постелей, ребята сели на траву и стали совещаться.
- Прежде всего, - сказал Толик, - надо найти нужный нам пень. Будем к каждому прикладывать наш кругляк, а когда найдем похожий - обкопаем его со всех сторон.
- А на какую глубину? - поинтересовался Василек.
- Мне кажется, копать нужно как можно глубже, - высказал свое мнение Женька, - хотя бы на метр.
Удивительный человек этот Женька: только что ныл, готов был все бросить и идти домой, а тут вдруг по-деловому рассуждает, как лучше вести поиски. И ничего вроде такого не произошло, чтобы измениться его настроению.
- А я думаю, - возразил Толик, - хватит и на полметра. Раненый или больной человек глубже не закопал бы.
- А когда начнем? - спросил Василек.
- Сейчас и начнем.
Лесная поляна жила своей жизнью. Не смолкая, будто маленькие сказочные мотоциклы, трещали кузнечики. То высоко поднимаясь, то стремительно падая вниз, летали наперегонки пестрые мотыльки. "Тук-тук-тук", - колотил своим крепким клювом в сухое дерево дятел. На все голоса заливались мелкие лесные пичуги. Тонкая, сухая наощупь трава, о которую легко можно было порезать руку, густо кустилась возле старых пней.
С затаенным дыханием подошли ребята к первому пню, который по диаметру походил на тот, что был им нужен. Приложили к нему отпиленный кругляш - нет, совсем не та форма. Подошли к другому - тоже не то. На осмотренных пнях Женька ставил углем крестики - чтобы больше к ним не возвращаться. Над третьим пнем ребята задумались: этот вроде подходил. Было решено обкопать его. За работу взялись с душой. Василек подрезал дерн лопатой и отбрасывал его в сторону, Толик копал в глубину. Сначала шла серая сухая земля, потом начался влажный желтый песок. Сантиметров тридцать, полметра, еще немного… Нет, очевидно, не тот пень.
Постояли, подумали: копать дальше или нет? Женька пустил в дело свой щуп - он легко лез в песок, не встречая никаких препятствий. Перешли к следующему пню. Этот оказался слишком тонким, очередной - слишком толстым. И так все время: то слишком тонкий, то слишком толстый. Но вот ребята наткнулись, как им показалось, как раз на тот самый пень, который был им нужен. Даже годовые кольца вроде совпали. Принялись его обкапывать. Тот же результат. Обкопали еще несколько. С каждым новым пнем работа шла все медленней и медленней. Василек уже с трудом отрывал дерн и все чаще посматривал на свои ладони, на которых белели водянистые пузыри. Женьке пришлось отдать Васильку щуп, а самому взяться за лопату. Один Толик не чувствовал усталости, орудовал лопатой легко и, казалось, без всякого напряжения. И пузырей на ладонях у него не было.
"Это потому, что он спортом занимается", - с завистью подумал Василек.
Толик заметил, что друзья устали, и дал команду отдохнуть. Ребята подвели первые итоги: добрых полтора десятка обкопанных пней - и никаких результатов.
Стало невесело. Даже словоохотливый Василек приумолк. Он с наслаждением растянулся во весь рост на душистой траве под широколапой елкой. Прилег и Женька. Толик взял котелок и куда-то пошел. Долго он ходил или нет - ни Женька, ни Василек не знали. Василек проснулся от того, что на лицо ему капал дождь. Он открыл глаза и стал осматриваться. Небо чистое, нигде ни облачка. А, так вот она - "туча"! Толик макал в котелок с водой березовую ветку и брызгал теперь уже на Женьку.
- Никак вас не добудишься, - смеясь, сказал он. - Пришлось водой оживлять.
- А где ты воду нашел? - спросил Женька.
- Тут недалеко озерцо есть.
- Так сбегаем искупаемся.
- Нет, не будем терять времени, - возразил Толик. - Давайте перекусим - и за дело!
После передышки лопаты как будто стали еще тяжелее. Ныло все тело, руки не слушались, а спина болела так, что хоть кричи. Правда, это длилось недолго. Спустя немного времени руки снова налились силой, спина перестала болеть, и работа пошла спорней.
За вторую половину дня ребята обкопали еще десятка два пней, но результат был тот же самый.
Снова пришлось задуматься. Что делать? Может быть, они понапрасну тратят время и силы? Может, сосна с буквами была спилена вовсе не на делянке, а где-нибудь в другом месте? Вон сколько одиночных пней они встречали по дороге…
Наконец Толик решительно заявил:
- Я считаю, что на полпути останавливаться нельзя. Мы обкопаем все подходящие пни и, если ничего не найдем, так и скажем: мы сделали все, что могли… А теперь айда купаться!
Толик первым сорвался с места, за ним бросились Женька и Василек.
Озерцо было небольшое, но глубокое. Ребята разделись и один за другим попрыгали в воду.
- А ну, кто меня обгонит? - крикнул Толик. Женька и Василек, фыркая и отдуваясь, поплыли
за ним вдогонку. Вскоре Толик услышал за спиной знакомое "у-ф-ф, у-ф-ф": его догонял Василек.
Холодная вода как рукой сняла усталость. Вернулись ребята веселые, бодрые и голодные.
Пока поужинали - съели по куску хлеба с салом и запили водой - совсем стемнело. На поляне все замерло, только по-прежнему звонко трещали неугомонные кузнечики. Воздух стал влажным, и на тонких стебельках травы, на острых кончиках листьев заблестели первые, совсем еще маленькие капельки росы.
- Ну, спать, - сказал Толик. - Подъем завтра вместе с солнцем.
Все трое забрались в шалаш и удобно улеглись на пахучих еловых лапках. Женька и Василек уснули сразу, а Толик еще долго лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к ночной жизни леса.
А лес и правда, будто после перерыва на ужин, снова стал оживать. "Кр-кр-кр, кр-р-р", - где-то совсем близко хрипло прокаркала ворона. С другой стороны поляны ей откликнулась вторая. "Ку-гу, ку-гу, ку-гу", - вдруг разнеслось по лесу. Толик так и вскочил. Кто это? Он сразу успокоился, узнал: так кричит филин-пугач. Над самым шалашом послышались мягкие взмахи крыльев. "Наверно, сова вылетела на охоту, - подумал Толик. - На кого она чаще всего охотится? Ага, на зайцев". И верно - или этой, или какой-нибудь другой сове попалась добыча: вдруг раздался чей-то жуткий, пронзительный крик и хлопанье крыльев. Потом снова наступила тишина.
Толик был не из трусливого десятка, однако все это не давало уснуть. Тревожило и другое. А что, если все их усилия окажутся напрасными? Если бумаги истлели настолько, что на них ничего нельзя будет прочесть? Да еще удастся ли их найти? Во всяком случае, первый день поисков не принес ничего утешительного. А Толику так хотелось найти эти бумаги! Он вспомнил печальное лицо Ани, когда она сидела на телеге, отправляясь в больницу, и решительно отбросил все свои сомнения: "Нет, если их прятали в землю, то, наверно, рассчитывали, что они сохранятся. Нужно искать!"
Подумав так, Толик успокоился и тут же заснул.
НАСТОЙЧИВОСТЬ ПОБЕДИЛА
Назавтра, едва первые лучи солнца осветили верхушки деревьев, Толик был уже на ногах. Сон освежил его, настроение было отличное.
- Го-го-го! - крикнул он во весь голос. - Подъем!
Из шалаша показалась черная косматая голова Женьки. Он вылез, потянулся и сразу с кулаками полез на Толика.
- Чего спать не даешь? Справил крик…
Выбрав местечко поровнее, они схватились бороться. Ни один не уступал другому ни в силе, ни в ловкости. Минут пять катались они по траве, но победитель так и не определился.
- Ничья, - неохотно признал Толик и оживленно добавил - Вот это зарядочка, сон как рукой сняло.
Зато добудиться Василька оказалось нелегким делом. Он брыкался, что-то бормотал и упрямо не хотел открывать глаз. Только после того, как его снова окропили водой, он проснулся.
Умываться побежали к озеру. Вода оказалась еще холоднее, чем накануне вечером. Мылись долго, с наслаждением.
- Мне нравится такая жизнь, - весело отфыркиваясь, сказал Василек.
- Посмотрим, что ты к вечеру запоешь, когда с пенечками как следует повоюешь, - усмехнулся Женька.
- То же самое, что и сейчас, - бойко ответил Василек.
Пока суд да дело, в котелке на костре закипел чай, заранее поставленный Толиком. Ребята напекли картошки, на можжевеловых прутиках поджарили сало, с аппетитом поели и запили чаем, в котором плавали маленькие угольки. Когда с завтраком было покончено, Толик скомандовал:
- За работу!
И снова от пня к пню, от пня к пню… Этот слишком толстый, этот слишком тонкий, этот подходит, этот не подходит…
Женька и Василек работали медленнее, чем накануне. Молча обкопав один пень и ничего не найдя, они так же молча брались за другой. Это молчание не нравилось Толику. Он понимал, что друзья с каждым новым обкопанным пнем все больше теряют веру в успех дела. Но что ему было делать? Убедить их, что бумаги непременно найдутся, он не мог, но ведь и отказываться от поисков не годится.
Труднее всех было Васильку. Физически менее крепкий, чем Женька и Толик, он быстро уставал. Особенно болели натертые до кровавых мозолей руки. Давала себя знать и спина: согнувшись, он уже не мог выпрямиться. Когда казалось, что руки вот-вот выпустят лопату, Василек вспоминал про Мересьева. "Ему было хуже, - думал он. - Ему было в тысячу раз хуже…" И удивительное дело - лопата как будто становилась легче и без особых усилий лезла в землю.
До обеда обкопали десять пней.
- Десять - ноль не в нашу пользу, - невесело пошутил Толик.
- Напрасно мы, видно, стараемся, - снова завел свою песню Женька. - Только время попусту тратим…
- Что? - Толик резко повернулся к другу. - Если так, можешь отправляться домой. Мы с Васильком одни будем копать.
Женька не ожидал такого оборота дела.
- Да нет, - замялся он, - копать, конечно, нужно, только давайте отдохнем немножко.
После этого разговора и пятиминутной передышки ребятами снова овладела решимость довести дело до конца. Они договорились обкопать все "подозрительные" пни, пусть бы даже на это потребовался целый год.
- Ты про Мересьева думай, - посоветовал Женьке Василек, - легче будет.
- Я сам знаю, про кого мне думать, - буркнул Женька и со злостью всадил щуп в землю возле очередного пня. Проволока во что-то уперлась.
- Вот тут копайте! - приказал Женька. - Что-то твердое…
- Снова камень?
- Может быть.
Толик выкопал неглубокую ямку на том месте, что показал Женька. Лопата звякнула, как по металлу. Тогда Толик стал на колени и начал разгребать песок руками.
- Что-то железное! - в волнении сообщил он.
- Где, где? - забеспокоился и Василек. - Показывай быстрей!
Ребята руками разгребли ямку и извлекли оттуда позеленевшую снарядную гильзу, облепленную желтым песком.
- Снаряд! - испуганно крикнул Василек. - Осторожно, может взорваться!
- Какой тебе снаряд! - тоном насмешки сказал Женька. - Одна гильза…
Ребята очистили гильзу от песка и увидели, что она крепко-накрепко заткнута деревянной затычкой, обмотанной каким-то лоскутом.
- Нашли, нашли! Ура! - закричали Женька и Василек. - Давай, Толик, быстрей посмотрим, что там внутри.
- А как ее открыть? - покрутил головой Толик. Он потянул за конец лоскута, но тот легко оторвался.
- Дай я, - попросил Женька.
- Нет, дай лучше мне свой щуп, - сказал Толик, - я им попробую.
Острым концом проволоки Толику удалось довольно быстро расковырять деревянную затычку, раскрошить ее в мелкие куски и повытаскивать их по одному.
Сердца у ребят замерли. Толик перевернул гильзу вверх дном и потряс. Оттуда выпала толстая записная книжка в кожаном переплете. Толик осторожно раскрыл ее и заглянул на первую страницу.
- Что? Что там? Читай вслух! - закричал Женька, стараясь через Толиково плечо заглянуть в книжку.
- "Записная книжка Степана Казимирова, партизана", - прочел Толик.
ЗАВЕЩАНИЕ ПАРТИЗАНА
- Ну и влетит вам от Зинаиды Антоновны! - вдруг услышали они резкий голос у себя за спиной.
Все трое испуганно обернулись. Перед ними стоял мокрый от пота Витя Капустин. Одной рукой он придерживал велосипед.
- Это почему же нам влетит? - спросил Василек.
- А ты не знаешь? - возмущенно заговорил Витя. - Ни слова не сказали, оставили какую-то дурацкую записку - и смылись. Попутешествовать им захотелось! А там, в Родничанке, Женькин рюкзак выловили и лодку вашу подобрали на берегу. Что прикажете думать? Хорошо еще, что про это только Зинаида Антоновна узнала, а если бы до матерей дошло? Словом, Зинаида Антоновна послала меня на поиски.
- Только и всего? - Женька снисходительно похлопал Витю по плечу. - Это еще полбеды, если учесть, что поручение отряда мы выполнили.
- Разгадали надпись? - взволнованно спросил Витя, и глаза его заблестели.
- Разгадали, да не совсем. Мы нашли записную книжку партизана Степана Казимирова.
- А что там в книжке? Какие записи?
- Еще не знаем. Ты нам помешал. Мы успели глянуть только на первую страничку.
- Степан Казимиров… Степан Казимиров… - вспоминал Витя. - Где-то я слышал эту фамилию.
- И я, - подхватил Василек.
- Мы слышали эту фамилию от Зинаиды Антоновны, - уточнил Толик. - Помните, когда мы ей рассказывали про Василькову находку, она сказала: "Неужели это письмо Степана Казимирова?"
Ребята стали листать книжку. Тут были всякие записи, адреса, выдержки из прочитанных книг. Но больше всего было описаний боевых эпизодов.
Записи, сделанные попозже, напоминали дневник с обозначением дня, месяца и года. Ребята сумели прочесть только некоторые фразы и среди них такую: "Ползу уже второй день".
Вода все-таки попала в гильзу, и листки записной книжки посклеивались, буквы расплылись. Но на последней странице совершенно отчетливо сохранилась запись, сделанная большими неровными буквами:.
"…Люди, сделайте все, чтобы отыскать труд доктора Долохова. Ищите его под старым дубом, что на дороге из деревни Ляховцы на станцию. Я сделал все, чтобы спасти эти драгоценные бумаги, но у меня не хватило сил…
Степан Казимиров".
Прочтя эти строки, ребята приумолкли. Каждый из них представил себе незнакомого, должно быть, тяжело раненого партизана, который, уже будучи не в силах доползти до деревни, слабеющей рукой пишет свое последнее завещание, прячет записную книжку в гильзу от снаряда, старательно затыкает ее и закапывает в землю под деревом. Потом на коре дерева ножом вырезает надпись: "Тут спрятан труд доктора Долохова" и ползет дальше…
- Так что будем делать? - обратился Василек к Толику.
- Как что? - удивился Витя Капустин. - Разумеется, сейчас домой, передадим Зинаиде Антоновне записную книжку, а потом найдем тот самый дуб и откопаем бумаги доктора Долохова.
- Искать дуб нам не нужно, - возразил Женька, - не раз на станцию и ходили, и ездили. И таскаться взад-вперед тоже незачем. Шуточки - почти сорок километров! Сделаем так: Витя повезет Зинаиде Антоновне записную книжку, а мы пойдем к дубу и откопаем бумаги доктора.
- Но ведь сегодня мы все равно ничего не успеем, - сказал Василек, - вон уже солнце где.
- Конечно, не успеем, - взглянув на солнце, согласился Толик. - Сейчас часа три. Пока передохнем хорошенько да дойдем до дуба, - а до него еще километров шесть, если не больше, - уже и вечереть начнет. Но я тоже считаю, что назад в Ляховцы возвращаться не стоит…
- Так вы снова будете ночевать в лесу? - обеспокоился Витя.
- А что? Видишь ведь - живые и здоровые. Ничего с нами не станется, если еще одну ночь переночуем. Хлеб и сало у нас еще есть, - ответил Василек. - Скажи Зинаиде Антоновне и всем ребятам, чтобы не беспокоились. И насчет рюкзаков скажи, - добавил он, - что, мол, не захотели тащить лишнего груза и оставили их в Родничанке на сохранение.
- Ладно, - согласился наконец Витя, - оставайтесь. Только чтобы завтра были дома.
- Придем, нигде не денемся, - ответил Василек. - Главное уже сделано, остались пустяки.
- Ну, тогда счастливо! Ни пуха вам ни пера! - сказал Витя, садясь на велосипед.
Ребята долго махали вслед ему руками.
Сначала ехать было тяжело. Под колеса велосипеда то и дело попадались или шишка, или сук, или обнаженный корень. Выбравшись на дорогу, Витя поехал быстрее. Ему хотелось скорее поделиться с Зинаидой Антоновной и ребятами радостной новостью.
Вся дорога заняла у него часов пять. Витю ждали. У Зинаиды Антоновны собрался почти весь класс.
- Ну, где они? Что с ними? Нашел? - со всех сторон посыпались на него вопросы.
- Хлопцы живые и здоровые, и вот что они прислали, - сказал Витя, протягивая Зинаиде Антоновне записную книжку.
- Что это?
- Записная книжка партизана Степана Казимирова.
- Степана Казимирова? - Зинаида Антоновна вдруг побледнела, схватилась за грудь. - Степа, дорогой Степа… - шептали ее губы.
Ребята притихли. Они смотрели на Зинаиду Антоновну и ничего не понимали. Кто этот Степа? И почему их вожатая, всегда такая выдержанная, вдруг разволновалась чуть не до слез?
Между тем Зинаида Антоновна начала быстро листать страницы, но и ей прочесть почти ничего не удавалось.
- Ее надо просушить сначала, - сказал Витя.-
Мы смотрели: там листки посклеивались и буквы порасплывались.
- А где же Толик, Василек и Женька? - справившись с волнением, спросила Зинаида Антоновна.
- Они остались в лесу. Бумаги доктора Долохова, про которые пишет Степан Казимиров, зарыты не на Косинской делянке, а под старым дубом, что по дороге на станцию. Вот они и пошли откапывать их. Завтра к вечеру обещали вернуться, - рассказал Витя.
- Зинаида Антоновна, а кто такой Степан Казимиров? - первая задала интересовавший всех вопрос Нина. - Вы его и раньше вспоминали, когда ребята нашли ту надпись на бревне.
- Кто такой Степа Казимиров? Это человек, о котором можно бы написать целую книгу.
- Расскажите, расскажите нам про него! - стали просить ребята. - И про доктора Долохова…
- Ну ладно, я расскажу вам все, что мне известно, - согласилась Зинаида Антоновна. - Мы расстались с ним уже незадолго до прихода наших. А про последние дни Степы, я думаю, нам расскажет его записная книжка.