Впрочем, в Пещере и на охоте Робину некогда было думать. В Пещере он был занят лишь тем, что, следуя врождённому инстинкту самосохранения, изо всех сил пытался выжить. Чтобы уклониться от ударов, нужно было вовремя отползти в угол. А плакать от боли или обиды нужно было так, чтобы никто не заметил. Ещё нужно было стараться выспаться хоть немного несмотря ни на что для того, чтобы потом были силы охотиться. В общем, в Пещере было не до размышлений…
- Понятно, только не тычь в меня своим зелёным пальцем! - грубо сказал Кеша. - Скажи спасибо, что я вообще с тобой разговариваю! Кстати, я ведь тебя узнал! Ты нарисован в одном из наших учебников. Ну, может не ты, но почти такой же. Вас называют отщепенцами!
- Да, нас так называют, - подтвердил Робин. Это он знал.
- И вообще вы очень опасны!
- Опасны? - глаза Луши от ужаса округлились.
- Да, - подтвердил Кеша, - отщепенцы кровожадные и… кажется, заразные. Но заразными они бывают только… ночью.
Последнюю фразу братец Луши сам только что выдумал. Из учебника Кеша помнил только то, что самое активное время для отщепенцев - ночь. Ещё там было написано, что отщепенцы живут обособленно и очень редко встречаются в обыденной жизни. И что эти существа очень опасны.
Все эти сведения из учебника вспомнились Кеше очень отчётливо, но ведь сейчас он ясно видел, что это зелёное существо и само всего боится. Оно, существо, явно чувствует умственное превосходство детей. И вряд ли этот Робин такой уж и заразный… В любом случае нельзя заразиться, если держаться на небольшом расстоянии и не обмениваться с ним вещами. Тем более, что и вещей-то никаких у Робина не было, кроме, разве что, палки какой-то. А уходить от этого зелёного Кеше совсем не хотелось. Ему хуже горькой редьки надоело целыми днями слушать своих туповатых родителей и ещё более тупых воспитателей, обманывать сторожа или играть с пластилиновым нафталином. А тут настоящий отщепенец из книжки!.. Это, по крайней мере, хоть чем-то похоже на приключение!
- Значит, ты опасен? - простодушно, с любопытством спросила Робина девочка.
- Нет, я не опасен, - твёрдо, не раздумывая, ответил Робин.
Он помолчал немного, собрался с духом, а потом осмелился задать вопрос, обращаясь скорее к девочке:
- Ну а вы, а вы-то сами, кто? Откуда? Вы здесь и живёте в лесу или у вас тоже есть Пещера?
- Мы!? Мы - нафталинщики! - гордо ответил за неё Кеша.
- А ты совсем ничего о нас не знаешь?! Разве ты ещё не ходишь в школу?! - поразилась Луша. - А по виду ты больше похож на взрослого, чем на ребёнка…
- У вас разве нет в школе такого предмета: "Другие миры и существа"? - поинтересовался Кеша.
- Нет, - ответил Робин. - У нас вообще нет школ. Но нас учат охотиться и прочно вдалбливают, что можно и что нельзя делать.
- И что же, интересно, нельзя делать? - с любопытством спросила Луша.
- Ну… Нельзя дружить, сочувствовать, помогать…
- А что же тогда можно?
- Можно ненавидеть, бояться, воровать…
- Воровать? - с негодованием прервал Робина Кеша. - Но воровство - это преступление, за него судят и выгоняют в лес! К сожалению, мне ещё не разрешают присутствовать в суде и голосовать. Но уж зато, когда я вырасту, я не только смогу голосовать, но скорее всего, и сам стану судьёй. Мне бы очень этого хотелось! Тогда я сам смогу выносить приговоры. Жаль только, что должность судьи и исполнителя приговоров нельзя совмещать. Не понимаю, почему они разделили эти обязанности…
Мальчик задумался над такой несправедливостью, и вскоре его осенило:
- А, наверное, для того чтобы создать больше рабочих мест!
- А ты? Кем хочешь стать ты? - просто так, из любопытства, спросил Лушу Робин. - Наверное, помощницей судьи?
- Нет. Я хотела бы быть мамой.
- Как это? - почти одновременно спросили Робин и Кеша.
- А просто!.. Я хочу, чтобы у меня родились дети, и я бы стала их растить и воспитывать.
- Как наши родители нас, что ли? - спросил Кеша.
- Ну, не совсем. Я бы разрешала своим детям иногда убегать в лес и ещё тайком давала бы им какие-нибудь другие игрушки, кроме нафталина. Чтобы им было весело.
- Ты что, с ума сошла? - сердито перебил Лушу брат. - К нафталину детей нужно приучать с детства. Это написано в начале каждой книги.
- Да я знаю, знаю, - торопливо сказала Луша. - Я бы, конечно, давала им игрушечный нафталин, раз уж так нужно. Но кроме нафталина, я давала бы им что-нибудь ещё.
- Хорошо, что тебя никто не слышит, - вздохнул мальчик. - А то ещё мне бы за тебя и досталось, что я вовремя не сигнализировал о твоём вольномыслии. Думай про себя что хочешь, но при мне ничего такого не говори! Поняла? А то мне придётся донести, и тебя, скорее всего, изолируют от общества. А с кем мне тогда играть? Все остальные и вовсе идиоты. Так что лучше уж молчи! Поняла?
Кеша так рассердился, что последние слова он уже кричал.
- Поняла, поняла. Учти, Кеша, если ты расскажешь про это кому-нибудь, то я тоже скажу, что ты подговорил меня убежать в лес. Понял?
- Ах, ты! - не на шутку рассердился мальчик. - Да я сейчас…
Он сжал кулаки и с угрожающим видом стал наступать на сестру.
- Кеша! Луша! - раздался невдалеке чей-то пронзительный голос.
- А… Это наша мать… - с досадой сказал брат, опуская кулаки и заметно волнуясь. Луша тем временем опрометью побежала на раздававшийся из глубины леса знакомый голос.
- Ребята, вы не знаете, где мне можно укрыться на ночь? - понимая, что сейчас дети, скорее всего, уйдут навсегда, взмолился Робин. - Ведь они… съедят меня, если найдут.
- Извини, дружище, но к нам тебе нельзя, у нас тебя сразу ликвидируют как заразного. Так что ты уж придумай что-нибудь сам! - холодно ответил Кеша. - А что ты, вообще, сидишь-то здесь? Ты что, дурак?! Наши идут! Прячься!
Робин быстро сиганул в ближайшие кусты.
- Учти, если что, я тебя не видел и с тобой не разговаривал, - обращаясь к густому кустарнику в котором притаился Робин, громко произнёс юный нафталинщик.
- С кем это ты разговариваешь, Кеша? - спросила подошедшая к тому времени мать.
- Я повторяю вслух тринадцатую формулу нафталина, - не моргнув глазом, ответил сын. - Надеюсь, ты не забыла, что у нас завтра контрольная?
- Не заговаривай мне зубы. Вы оба совсем отбились от рук! О том, что произошло, я хорошенько поговорю с вами обоими ночью, когда все уснут. Я найду способ заставить вас слушаться! Ну, ладно! Она-то маленькая, ничего не соображает ещё. Но ты-то, ты-то! Ведь отличник, столько грамот! Как ты мог так поступить! Ты не понимаешь, что, если о вашем бегстве в лес узнают, меня выгонят с работы, напишут выговор, а могут даже и судить!
- Это не повторится! - заверил мать Кеша.
- Да, мы больше не будем убегать! - жалобно пропищала Луша и вдруг начала беспомощно вертеться и озираться. - А где… же? Где?..
- …где твой зелёный мячик? - грозным тоном подсказал Кеша. - Он укатился.
- Но я не успела… с ним попрощаться… - невпопад ответила опечаленная девочка.
- Не будь дурой! С мячиками не прощаются, - грубо заметил Кеша и больно ущипнул сестру.
Тем временем мать, не обращая внимания на бессмысленный лепет детей, крепко ухватила обоих за руки и потащила за собой. Неожиданно Луша исхитрилась вырваться.
- Мама, я сейчас, я быстро. Я точно вспомнила, где оставила мячик.
Мать подозрительно и вопросительно посмотрела на дочь.
- Он очень дорого стоит! - быстро нашлась Луша. - Кроме того, этот мячик… это… подарок нашего старшего надзирателя…
Луша умоляюще смотрела на мать.
- Тогда ищи! - неожиданно согласилась та. - Мы будем ждать за тем серым камнем. Вон тем!
Мать указала рукой в сторону огромного булыжника, находившегося на значительном расстоянии от поляны.
- У тебя всего несколько минут!
И не оглядываясь, схватив Кешу за руку, потащила его дальше, к серому камню. Луша бегом вернулась на старое место.
- Робин, Робин! - шёпотом позвала она. - Ты ещё здесь?
- Здесь! - сразу откликнулся Робин.
- Не выходи! - приказала девочка. - Слушай так, оттуда, из кустов. Ты сказал, тебе надо спрятаться? Так вот, я слышала, как взрослые говорили, что в этом самом лесу, за тремя медными озёрами и одним ручьём, возле низкого водопада есть огромный старый дуб. Если пролезть в дупло дуба, можно попасть в какой-то другой лес. Но, кажется, оттуда уже нельзя вернуться. А если кто-нибудь из наших туда попадёт, то он сразу задыхается и умирает. Это всё мне Кеша рассказывал, их этому в школе учат. В общем, нам в тот лес нельзя. Но ты, ты ведь не похож на нас, поэтому, может, тебе повезёт, и ты не задохнешься там.
Девочка заметила, как вдалеке, привстав с серого камня, мать требовательно машет ей рукой.
- Мне пора, мне уже очень пора идти! - заторопилась девочка.
- Спасибо тебе! - с острым чувством благодарности сказал Робин и робко добавил: - А правда, что я очень уродливый?
- Нет, - быстро ответила девочка, - не очень, бывают и хуже. И потом, у тебя красивые синие глаза. Мне пора!
И она не спеша побрела по направлению к серому камню.
- Что же я скажу маме?.. - отчаянно размышляла она вслух. - Что я ей скажу про мячик?
Неожиданно нога Луши наткнулась на что-то круглое и твёрдое. Приглядевшись, она заметила в траве маленький, аккуратный зелёный мячик. Радость охватила девочку. "Но откуда он мог здесь взяться?" - недоумевала она. Впрочем, думать было уже некогда. Схватив мячик, Луша опрометью побежала к матери и брату.
- Пока! Пока! Пока! - с восторгом подбрасывая мячик, кричала она, зная, что Робин всё ещё слышит её. "Они подумают, что я прощаюсь с лесом", - думала Луша и, удаляясь всё дальше и дальше, снова и снова радостно и бесстрашно кричала:
- Пока! Пока! Пока!
ВОЗВРАЩЕНИЕ ПЕСТРУШКИ
Кустарник, в котором Робин притаился, был густо усыпан мелкими тёмно-синими ягодками. Заметив это, Робин, недолго думая, попробовал одну ягодку, потом другую… Ягоды оказались такими сочными и сладкими, что путник уже мог остановиться. Он то и дело набивал полный рот ягод и, не жуя, рассасывал их как леденцы. Ничего подобного ему не доводилось пробовать прежде.
Робину всё больше и больше нравилось в этом удивительном лесу - или в этом сне, если то был сон. Беглец постепенно начинал забывать об опасности, которую несла с собой наступающая ночь.
До отвала наевшись ягод, Робин начал незаметно для себя погружаться в бездумный и беспечный сон. Однако не успел беглец закрыть глаза, как вдруг явственно услышал рядом с собой злобное шипение. Он вздрогнул и привстал.
Перед его взором развернулась ужасная картина. На самой низкой ветке ближайшего дерева, сжавшись в маленький трепещущий комочек, сидела уже знакомая нам крохотная птичка Пеструшка, та самая, что недавно привела Робина к детям. Пичужка застыла в несвойственной ей беспомощно-напряжённой позе. Казалось, птичка так изумлена или напугана чем-то, что совершенно потеряла способность двигаться.
А под деревом, свирепо и жадно открыв огромный рот, изгибалась и вытягивала длинную шею готовая к смертельному прыжку огромная яркая, серо-жёлтая змея.
Робину стало до боли жаль замершую от ужаса Пеструшку. Он, конечно, мог попробовать исхитриться и схватить змею сзади за шею. И, возможно, ему даже удалось бы удушить её с первого раза. Это казалось нетрудным, особенно потому, что змея не обращала никакого внимания на Робина.
Внезапно Робин вспомнил, что в Пещере, где он до сих пор жил, некоторые отщепенцы водили на поводке крупных змей. Они использовали их как слуг для охоты на летучих мышей. Змеи боялись отщепенцев, считая их сильнее, а потому слушались беспрекословно. Это воспоминание пронеслось в голове Робина за долю секунды. Не поддавшись первому порыву схватить серо-жёлтую змею, Робин решил заговорить с ней.
- Слушай, змея! - спокойно и властно сказал он хищнице, - эта птица моя, не трогай её! А если ты послушаешься меня, то я подскажу тебе, где найти пищу. Слушай! Не мешкая уползай отсюда и ползи, никуда не сворачивая, всё прямо и прямо, по широкой тропе. На твоём пути встретится озеро. Если, обогнув его слева, ты повернёшь на узкую тропинку, то вскоре доберёшься до Пещеры, в которой живут отщепенцы. Ночью, когда они по обычаю уйдут на охоту, смело забирайся внутрь. Там ты без особого труда сможешь наловить множество летучих мышей. Ночью Пещера для тебя не слишком опасна, но, всё равно, будь осторожна: в Пещере остаются доходяги. Это те, кто уже не может охотиться: больные и медленно умирающие. Встать на ноги они не могут, но руки у них всё равно длинные, а пальцы цепкие, поэтому тебе лучше, на всякий случай, избегать встречи с ними. Впрочем, если ты не будешь уползать вглубь Пещеры, то не столкнёшься с доходягами. Они обычно скапливаются в самом дальнем и тёмном углу.
Змея, заслушавшись Робина, давно уже отвернулась от Пеструшки. Казалось, она и вовсе забыла про крохотную птичку и теперь лишь внимательно разглядывала беглеца. Робин не боялся смотреть змее прямо в глаза: он точно знал, что отщепенцам не страшен гипнотизирующий взгляд змей.
Решившись заговорить со змеёй, Робин оказался прав. Серо-жёлтая тварь с первых слов почувствовала, что это ушастое зелёное существо сильнее её. Кроме того, змея отлично поняла всё, что говорил ей Робин. Ей льстило, что он не пытается угрожать, а разговаривает с ней просто, хотя и властно. Выслушав Робина, змея тут же обратила голову к тропинке и поползла, быстро подтягивая крупные кольца длинного тела к голове. Вскоре она совсем скрылась с глаз.
- Только не суйся в Пещеру днём!- крикнул ей вдогонку Робин. - Ночь! - это твоё время.
"Странно, - подумал бывший отщепенец, когда змея исчезла, - я раньше думал, что ночь - это и моё время. Я был уверен, что настоящая жизнь наступает только ночью. Но только сейчас, днём, в этом лесу, я впервые чувствую себя по-настоящему живым".
Встреча со змеёй, обитательницей ночного мира, живо напомнила Робину, что, оставаясь здесь, он подвергает себя смертельной опасности.
Пеструшка давно уже слетела с ветки и, как ни в чём не бывало, спокойно сидела на плече мальчика. Казалось, она терпеливо ждала, когда же, наконец, беглец снова отправится в путь. Робин решительно встал на ноги, взял в руки свой не нужный до сих пор посох и пошёл искать путь, который приблизительно описала ему Луша.
Пеструшка, как и раньше, летела впереди Робина, часто махала крылышками и непрерывно щебетала. Робину казалось, что она не только точно знает, куда он направляется, но, скорей всего, сама и ведёт его к старому дубу.
МЕДНЫЕ ОЗЁРА
Робину ничего не оставалось, как без размышлений следовать за Пеструшкой. В каком направлении идти, чтобы найти озеро, он всё равно не знал. Тем более (это он хорошо помнил) ему предстояло миновать несколько, точнее, три озера, которые, по определению девочки Луши, были медными.
Робин даже не стал размышлять, бывают ли на свете медные озёра. За своё недолгое пребывание в лесу он уже успел понять, что, живя в тёмной Пещере, невозможно ничего узнать о настоящей жизни и уж тем более не приходится даже и мечтать о том, чтобы самому однажды её увидеть.
Пеструшка летела неспеша. Она то отлетала немного вперёд, то снова возвращалась к Робину, не мешая ему то и дело приостанавливаться, озираясь вокруг, и внимательно прислушиваться к звукам леса.
Наконец, невдалеке, чуть справа от тропинки, показалось озеро. Вода в нём - желтоватая, с тёмно-зелёными пятнами тины, - и действительно напоминала покрытую патиной старую медь. Вблизи поверхность озера казалась тщательно отполированным медным листом, в который можно смотреться, как в зеркало. "Ну что ж, я оказался прав, - почти без удивления подумал Робин. - Пеструшка и вправду знает, куда я иду, и хочет помочь мне найти дорогу".
"А может быть, - продолжал он размышлять, - она именно там и живёт, в том лесу, куда я направляюсь!.. Может, птичка ведёт меня к себе в гости, хочет показать своё гнездо. А может, ей просто скучно всё время летать одной, вот она и увивается возле меня".
Так или иначе, верно было одно: Пеструшка в самом деле знала дорогу.
У первого медного озера Робин решил сделать привал: он устал и, к тому же, снова захотел есть. Рядом с пнём, на котором он уселся, лежало поваленное дерево средней толщины. На этом дереве обильной россыпью росли какие-то, ещё не известные ему, грибы с коричневыми шляпками. По виду они ничуть не походили на сыроежки, которые ему до сих пор доводилось пробовать.
На секунду Робин засомневался, стоит ли есть незнакомую пищу: он хорошо помнил, что грибы могут быть очень ядовиты. Словно почувствовав сомнения Робина, Пеструшка, до сих пор, казалось, беззаботно дремавшая на ветке соседнего дерева, неожиданно стрелой спустилась вниз и принялась с аппетитом клевать подозрительные грибы.
Птичка настолько увлеклась, что очень быстро склевала несколько крупных грибов целиком. Робин заворожённо наблюдал за Пеструшкиным завтраком.
- Надо же, какая прожорливая! - вслух удивлялся он. - И как это в такую кроху столько помещается?
- Эй! Эй! Эй! Пеструшка! Ну, ты и обжора! Мне-то оставь! - шутливо крикнул он пичужке. Пеструшка подняла голову, взглянула на Робина, и, что-то прощебетав, полетела снова вверх, на ветку.
Робин, тем временем, с жадностью принялся уплетать незнакомые грибы. Они показались ему куда лучше сыроежек: нежнее на вкус, да к тому же и сытнее.
До сих пор Робину ещё не встречались такие грибы… А может и встречались, да он их просто не замечал: всё-таки шляпки у них не такие яркие, как у сыроежек. Путник очень быстро наелся опятами (кажется, это была одна из разновидностей опят), однако на всякий случай продолжал набивать желудок сытными грибами. Только ел он теперь медленно, без особой охоты. Несмотря на все усилия Робина, грибов вокруг оставалось ещё много. И тогда беглецу пришло в голову набрать опят про запас. Кто знает, сколько ещё идти до загадочного Лушиного леса, и неизвестно, растут ли там вообще какие-нибудь грибы.
Недолго думая, Робин подошёл к медному озеру, чтобы сорвать несколько огромных, плотных листьев. Они росли прямо у берега и были в два-три раза больше лопухов по размеру и, намного толще.
Нагнувшись, чтобы нарвать листьев, Робин невольно залюбовался озером. Дно озера было ярко-медного цвета, похоже, его составляли глина или красный песок. Но самым интересным оказалось то, что находилось на дне озера.
У самого берега, в прозрачной воде, лежало множество ракушек и камней разнообразной формы и цвета. Одну ракушку, самую причудливую, жемчужно-серую, продолговатую, Робин заметил и подобрал сразу. Тело её было затейливо изогнуто, а единственное небольшое отверстие напоминало горлышко бутылки.