Том, у которого перехватило горло, поцеловал ее, изобразил уверенность в том, что он непременно отыщет спасателей или выход из пещеры, взял в руку клубок и на четвереньках пополз по новому проходу, мучимый голодом и предчувствием неотвратимой смерти.
Глава XXXII
"Вставайте! Нашлись!"
Наступил и истаял в сумерках вечер вторника. Городок Санкт-Петербуг по-прежнему скорбел. Пропавших детей так и не нашли. За них молились в церкви, возносили, горячо и от всего сердца, мольбы во многих домах, однако никаких радостных вестей из пещеры по-прежнему не поступало. Большая часть спасателей сдалась, бросила поиски и вернулась к своим обычным занятиям, говоря, что все уже ясно - отыскать детей не удастся. Миссис Тэтчер слегла и большую часть времени проводила в бреду. Говорили, что она то и дело окликает свое дитя, да так, что у тех, кто слышит ее, просто сердце надрывается, а иногда приподнимает голову и целую минуту вслушивается, но затем со стоном опускает ее на подушку. Тетя Полли впала в полное уныние, волосы ее почти совсем побелели. И с наступлением ночи городок заснул, несчастный и опечаленный.
И вдруг, в самую полночь, в нем забили все колокола, а миг спустя улицы наполнились исступленными полуодетыми людьми, кричавшими: "Вставайте! вставайте! они нашлись! нашлись!". К этим крикам добавился лязг жестяных сковородок и рев рожков, все понеслись к реке и увидели детей, которые ехали в открытой коляске, запряженной восторженно вопившими жителям городка, и столпились вокруг и величавым маршем пошли с ними к дому Тэтчеолв, ревя по пути "ура! ура!".
Городок осветился, никто и не думал о том, чтобы снова забраться в постель, то была величайшая из когда-либо виданных им ночей. В первые полчаса через дом судьи Тэтчера текла череда горожан, желавших обнять спасенных, расцеловать их, пожать руку миссис Тэтчер, сказать что-нибудь, - но это мало кому удавалось и люди просто покидали дом, потопляя его в слезах.
Счастье тети Полли было полным и окончательным, счастье миссис Тэтчер почти таким же. Впрочем, этому "почти" предстояло устраниться, как только посыльный доставит великую новость ее мужу, еще остававшемуся в пещере. Том лежал на софе и излагал жадно внимавшей ему публике историю своего великого приключения, добавляя к ней множество поразительных подробностей и прикрас, а закончил всю историю рассказом о том, как он оставил Бекки и отправился в исследовательскую экспедицию, как прошел по двум коридорам на всю длину бечевки, как пробирался по третьему, пока бечевка не натянулась, точно струна, и совсем уж надумал повернуть назад, когда углядел далеко впереди искорку света, похожего на дневной; как бросил бечевку и на ощупь направился к этой искорке, и просунул голову и плечи в маленькую прореху в стене пещеры, и увидел широкую Миссисипи, катившую мимо него воды свои! А ведь случись это ночью, никакой искорки он не увидел бы и от дальнейшего исследования прохода просто отказался! Следом Том поведал о том, как он принес благую весть Бекки, а та попросила не приставать к ней с такой ерундой, потому что она устала, и знает, что скоро умрет, и желает этого. Том подробно описал, как уговаривал ее и убеждал, как она едва не померла от радости, когда добралась с ним до места, с которого различалась та самая голубая искорка дневного света, как он выбрался из прорехи и помог выбраться Бекки; как они опустились на землю и заплакали от счастья; как увидели проплывавших мимо в ялике людей, и как он, Том, окликнул их и рассказал, что произошло с ним и с Бекки, и как они оба изголодались; поначалу эти люди рассказу его не поверили, "потому как", говорили они, "до долины, в которой пещера, отсюда пять миль вверх по реке", но затем посадили детей в лодку, догребли до своего дома, накормили, дали им, когда стемнело, отдохнуть часа два или три и отвезли в город.
Судью Тэтчера и горстку оставшихся с ним спасателей удалось отыскать в пещере еще до зари - по двум веревкам, которые они оставляли за собой, - и сообщить им великую новость.
Три дня и три ночи тяжких усилий и голода не могли, конечно, пройти даром, и Том с Бекки скоро поняли это. Всю среду и четверг они провели в постелях и обоим показалось, что за это время они только сильнее устали. В четверг Том начал понемногу ходить, в пятницу погулял по городку, а в субботу почти пришел в себя; Бекки же пролежала до воскресенья, а когда встала, выглядела пережившей изнурительную болезнь.
Том, прослышав, что Гек занедужил, отправился в пятницу повидаться с ним, но к Геку его не допустили, - то же повторилось и в субботу, и в воскресенье. А потом пускали уже что ни день, предупреждая, впрочем, что и о приключении его, и о прочих волнующих предметах ему надлежит помалкивать. За соблюдением этого правила следила остававшаяся у постели Гека вдова Дуглас. О событиях на Кардиффской горе Том же знал от домашних; знал он и о том, что труп "оборванца" в конце концов обнаружили в реке у переправы; по-видимому, негодяй утонул, пытаясь сбежать из городка.
Недели через две после его выхода из пещеры Том направлялся к Геку, который уже успел окрепнуть и для разговоров волнующих, - а у Тома имелось, как он полагал, что рассказать другу. Дорога вела мимо дома судьи Тэтчера и Том заглянул туда, чтобы повидаться с Бекки. Судья принимал гостей, они попросили Тома присесть, поговорить с ними, и кто-то шутливо спросил, не желает ли он еще разок заглянуть в пещеру. Том ответил, что, пожалуй, не отказался бы. На что судья сказал:
- Что же, Том, нисколько не сомневаюсь, что ты такой не один. Но мы приняли необходимые меры. Больше в этой пещере никто не заблудится.
- Почему?
- Потому что две недели назад я распорядился обшить ее дверь котельным железом да запереть на три замка, а ключи отдать мне.
Том побелел, как полотно.
- Что с тобой, мальчик? Эй, кто-нибудь, сюда! Принесите воды!
Воду принесли, побрызгали ею в лицо Тома.
- Ну вот, тебе и получше стало. Что случилось, Том?
- Ах, судья, там, в пещере, Индеец Джо!
Глава XXXIII
Участь Индейца Джо
Новость эта за несколько минут облетела городок и десяток лодок устремился к пещере Мак-Дугалла, а вскоре за ними последовал и набитый пассажирами пароходик. Том Сойер плыл в одном ялике с судьей Тэтчером.
Когда дверь пещеры открыли, в тусклом свете ее предстала скорбная картина. Мертвый Индеец Джо лежал на земле, прижавшись лицом к трещинке в двери, как если бы тоскующий взгляд его до последнего мгновения не отрывался от света и радости привольного наружного мира. Том был тронут, ибо по собственному опыту знал, что пришлось вытерпеть несчастному. Он жалел Индейца, и тем не менее, ощущал великое облегчение и свободу, ибо только теперь вполне понял, каким тяжким бременем лежал на нем страх с тех пор, как он решился возвысить свой голос против кровожадного изгоя.
Рядом с Индейцем Джо валялся его длинный охотничий нож, переломленный надвое. Тяжелый нижний брус двери был изрезан и исщеплен этим ножом - труд тяжкий, но бессмысленный, поскольку за дверью находился сооруженный самой природой каменный порожек, которому нож был нипочем - о порожек-то он и сломался. Но даже в отсутствие порожка труд этот был напрасен, - если бы Индейцу Джо и удалось перерезать брус полностью, протиснуться под дверью он все равно не смог бы и хорошо знал это. И стало быть, брус он кромсал лишь для того, чтобы занять себя - скоротать томительное время, отвлечься от жестоких мыслей. Обычно из углублений ближних к двери стен торчало с полдюжины оставленных посетителями пещеры свечных огарков, теперь не было ни одного. Узник отыскал их и съел. Он ухитрился даже изловить нескольких летучих мышей и их съел тоже, оставив лишь коготки. Несчастный умер голодной смертью. Неподалеку от входа в пещеру вот уже несколько столетий неторопливо вырастал из земли сталагмит, создаваемый падавшими сверху, со сталактита, каплями воды. Узник разломал сталагмит и поместил на оставшийся от него пенек камень, с выскобленной в нем лункой для сбора драгоценной влаги, капли которой падали в нее раз в три минуты с тоскливой размеренностью тикающих часов - за сутки набиралась десертная ложка воды. Эти капли падали сюда, когда возводились Пирамиды, когда была разрушена Троя, когда закладывались первые здания Рима, когда распинали Христа, когда отправлялся в плавание Колумб, когда была "новостью" битва при Лексингтоне. Они падают и сейчас - да так и будут падать, когда все, о чем я здесь рассказываю, потонет в предвечерье истории, в сумерках преданий, в темной ночи забвения. Имеет ли все сущее назначение и цель? И неужели эти капли падали в течение пяти тысяч лет лишь для того, чтобы послужить нуждам вспорхнувшей на миг человеческой букашки - или в следующие десять тысяч лет им предстоит исполнить иную, более важную миссию? Какая нам разница? Много, много годов прошло с тех пор, как злосчастный полукровка выскоблил камень, чтобы ловить в него бесценные капли, но и по сей день турист, забредающий в пещеру Мак-Дугалла, чтобы полюбоваться ее диковинами, подолгу и с чувством вглядывается в него. "Чаша Индейца Джо" стоит в списке чудес пещеры первой и даже "Дворец Алладина" соперничать с ней не может.
Индейца Джо похоронили неподалеку от входа в пещеру и, чтобы посмотреть на это, люди стекались сюда в лодках и фургонах из городков, деревушек и с ферм, разбросанных на семь миль в округе. Многие привозили с собой детей и всякого рода провизию и многие говорили потом, что получили от погребения Индейца почти такое же удовольствие, какое доставило бы им его линчевание.
Погребение это положило конец неустанному распространению одного начинания - сбору подписей под обращенным к губернатору штата прошению о помиловании Индейца Джо. Подписей набралось уже немало и немало было проведено собраний, на которых произносились пылкие и слезливые речи, - кроме того, составлен был комитет недалеких умом дам, коим надлежало, облачившись в глубокий траур, изводить губернатора нытьем, дабы он показал всем, какой он милосердный осел, и попрал ногами свой долг. Полагали, что Индеец Джо повинен в смерти пятерых граждан городка - ну так и что с того? Да будь он хоть самим Сатаной, и то нашлось бы достаточное число бесхребетных слюнтяев, готовых подписать петицию о его прощении, и сронить на эту бумажку каплю влаги из их вечно неисправных, протекающих слезных протоков.
На утро после похорон Том заведенным порядком отвел Гека в укромное место, дабы обсудить с ним важное дело. К этому времени валлиец и вдова Дуглас уже посвятили Гека во все подробности приключения Тома, однако Том заявил, что имеется одно существенное обстоятельство, о котором Геку не рассказали, о нем-то он и хочет поговорить. Гек опечалился.
- Да знаю я, о чем ты, - сказал он. - Ты пробрался во Второй Номер и ничего, кроме виски, там не нашел. Никто не говорил мне, что это был ты, ну да я и сам догадался, как только услышал насчет этого дела, и что денег ты не нашел тоже понял, потому что иначе ты бы мне на это уж как-нибудь да намекнул бы, даже если бы другим ничего не сказал. Знаешь, Том, я почему-то всегда думал, что не дадутся нам эти денежки в руки.
- Нет, Гек, на хозяина постоялого двора я не доносил. Уж ты-то знаешь, что в субботу, когда я отправился на пикник, с двором все было в порядке. Ты же должен был сторожить там в ту ночь, помнишь?
- Ну да! Господи, кажется все это год назад было. Я тогда проследил Индейца Джо до самого дома вдовы.
- Так это ты его выследил?
- Я… только ты никому ни звука, Том. Я так понимаю, у Индейца Джо дружки остались - очень мне надо, чтобы они взъелись на меня да какую-нибудь свинью подложили. Если б не я, он бы сейчас в Техасе был, живехонький.
После этого Гек поведал всю правду о своем приключении Тому, знавшему о нем только то, что рассказывал валлиец.
- Ну и выходит, - сказал под конец своего рассаза Гек, возвращаясь к главному вопросу, - выходит, что тот, кто из Второго Номера виски потаскивал, тот и денежки утащил - так или этак, нам с тобой, Том, их не видать.
- Гек, этих денег во Втором Номере и не было никогда!
- Что? - Гек округлившимися глазами вгляделся в лицо товарища. - Том, ты опять на их след напал?
- Они в пещере, Гек!
Глаза Гека вспыхнули.
- Скажи еще разок, Том.
- Деньги в пещере!
- Том - под честное индейское слово - ты шутишь или серьезно говоришь?
- Серьезно, Гек, - в жизни моей серьезнее не был. Пойдешь со мной туда и поможешь вытащить их?
- Еще бы я не пошел! Только надо будет зарубки на стенах ставить, чтобы не заблудиться.
- Мы сможем сделать это, Гек, ничем не рискуя.
- Тогда чего уж лучше! Но почему ты решил, что деньги…
- Подожди, пока мы доберемся туда, Гек. Если мы не найдем денег, я отдам тебе мой барабан - да вообще все, что у меня есть. Клянусь, отдам.
- Ладно, по рукам. Когда пойдем?
- Да хоть сейчас. Тебе сил-то хватит?
- А по пещере нам долго идти? Я уж дня три-четыре как на ногах, но больше мили, мне пока не пройти - нет, Том, не думаю.
- Кому другому миль пять пришлось бы топать, но я знаю короткий путь, Гек, а больше никто его не знает. Я тебя привезу на ялике прямо на место. И туда грести буду и обратно тоже. Тебе и пальцем пошевелить не придется.
- Тогда чего ждать-то - поехали, Том.
- Ладно. Нам понадобится немного хлеба и мяса, трубки, небольшой мешок, а может, два, пара мотков бечевки для змеев и немного этих новомодных штучек, которые серными спичками называются. Знаешь, как я жалел, что у меня их нет, когда бродил там?
Сразу после полудня мальчики позаимствовали маленький ялик у одного не присутствовавшего при этом деянии горожанина и отправились в путь. Когда они спустились по реке на несколько миль ниже "Пещерной лощины", Том сказал:
- Сам видишь, все откосы от входа в пещеру до этого места на одно лицо - ни домов, ни лесных складов да и кусты везде одинаковые. А теперь смотри, вон там, где оползень сошел, земля побелее, так? Это и есть моя примета. Ладно, причаливаем.
Они высадились на берег.
- Так вот, Гек, с места, где мы стоим, ты можешь дотянуться до дыры, через которую я из пещеры вылез, обычной удочкой. Попробуй-ка, найди ее.
Гек обшарил все вокруг взглядом и ничего не увидел. Тогда Том гордо прошествовал в густые заросли сумаха и сказал:
- Здесь! Смотри, Гек, - самая укромная лазейка во всем нашем округе. Только ты про нее ни гу-гу. Я уж давно собирался разбойником стать, да понимал, - для этого потребуется вот такое примерно местечко, чтобы было, куда сбежать, если меня донимать начнут. Теперь оно есть, но мы о нем никому не скажем, разве что Джо Харперу с Беном Роджерсом, потому что нам же шайка понадобится, иначе какие мы будем разбойники? Шайка Тома Сойера - звучит, а, Гек?
- Это точно. А грабить кого будем?
- Да всех подряд. Будем людей на дорогах подстерегать - это уж всегда так делается.
- И убивать?
- Нет, не обязательно. Будем держать их в пещере, пока они выкуп не соберут.
- Какой выкуп?
- Деньги. Заставляешь их собрать, сколько они могут, у друзей попросить, потом держишь их у себя целый год, а если они за это время денег не соберут, тогда уж и убиваешь. Это обычный способ. Вот женщин, тех нет, тех убивать не положено. Их просто сажают под замок, а убивать не убивают. Они же всегда красивые да богатые и ужасно перепуганные. Ты, конечно, отбираешь у них часы и прочее, но всегда шляпу перед ними снимаешь и разговариваешь учтиво. Учтивее разбойников нет на свете людей - это тебе любая книжка скажет. Ну вот, а женщины в тебя влюбляются - посидят в пещере недельку-другую, а там и плакать перестают и вообще их из пещеры палкой не выгонишь. Завозишь такую подальше от пещеры и только оставишь, как она обратно бежит. Про это тоже во всех книгах написано.
- Да, Том, это штука. Похоже, разбойником быть лучше, чем пиратом.
- Ну, кое в чем лучше - и к дому ближе, и в цирк можно ходить, и вообще.
К этому времени все у мальчиков было готово и они полезли в дыру - Том первым. Не без труда добравшись до конца туннеля, они закрепили на его стене конец двух связанных бечевок и тронулись дальше. Всего несколько шагов - и они оказались у источника, и Том почувствовал, как его пробирает холодная дрожь. Он показал Геку прилепленный к стене комком глины остаток свечного фитиля, рассказал, как он и Бекки наблюдали за угасанием пламени.
Теперь мальчики перешли на шепот, ибо безмолвие и мрак этих мест действовали на них угнетающе. Они вступили в коридор, который Том исследовал первым и скоро оказались у "обрыва". При свете свечи выяснилось, что это всего лишь глиняная осыпь футов в двадцать-тридцать высотой. Том прошептал:
- А сейчас я тебе кое-что покажу, Гек.
И взяв свечу наотлет, добавил:
- Загляни за угол, как сможешь дальше. Видишь? Вон там, на большом валуне, копотью выведено.
- Так это ж крест, Том!
- Вот он, Номер Второй! "Под крестом", а? Как раз тут и я видел Индейца Джо со свечой в руке, Гек!
Гек некоторое время вглядывался в таинственный знак, а затем подрагивающим голосом произнес:
- Том, давай лучше уйдем отсюда!
- Что? И клад просто так оставим?
- Ну да… оставим. Тут же наверняка дух Индейца Джо где-то слоняется.
- Ну уж нет уж, Гек, ну уж нет. Ему положено держаться места, в котором Индеец умер, входа в пещеру, - а до него отсюда пять миль.
- Да нет, Том, ничего ему не положено. Он должен богатство свое караулить. Уж я этих призраков знаю - да и ты тоже.
И Том с испугом подумал, что, пожалуй, Гек прав. Сомнения одолели его. Но тут мальчика осенила новая мысль…
- Недотепы мы с тобой, Гек, вот что! Да разве призрак Индейца Джо станет разгуливать рядом с крестом?
Это был хороший довод. И он возымел необходимое действие.
- Об этом я как-то не подумал, Том. А ведь точно. Да, с крестом нам повезло. Ну чего, спускаемся вниз и давай сундучок искать.
Том спустился первым, вырезая в глиняной осыпи грубые ступени. Гек последовал за ним. Из грота, в котором стоял большой валун, уходило четыре узких прохода. Мальчики проверили три из них - безрезультатно. Зато в том, который начинался почти от самого валуна, обнаружилась небольшая ниша, застеленная одеялами, а также кожица от окорока и дочиста обглоданные кости двух не то трех кур. Вот только ларца с деньгами там не было. Мальчики старательно обшарили нишу: тщетно. Том сказал:
- Он же говорил под крестом. А это самое близкое к кресту место. Не может же тайник прямо под валуном находиться, ведь он в землю врос.
Они обыскали все еще раз и, обескураженные, присели на одеяла. У Гека никаких предложений не имелось. Том же, продумав долгое время, сказал:
- Постой-ка, Гек, с одной стороны валуна в глине видны следы ног и капли свечного сала, а с других ничего. Почему так, а? Спорим, деньги все-таки под валуном. Давай копать глину.
- Хорошая мысль, Том! - сказал, воспрянув духом, Гек.
Том вытащил из кармана "настоящего Барлоу" и, не успев углубиться в глину даже на четыре дюйма, услышал, как лезвие ударило в какую-то деревяшку.
- Есть, Гек! - ты слышал?