Тут уж и Гек принялся рыть землю, шустро выгребая ее руками. Вскоре мальчики увидели несколько досок и вытащили их из земли. Доски прикрывали уходящую под валун естественную каменную расщелину. Том просунулся в нее, протянул как можно дальше свечу, однако конца расщелины не увидел. И предложил исследовать ее. Согнувшись в три погибели, он пополз по отлого уходившему вниз узкому лазу. Лаз повернул направо, потом налево. Гек по пятам следовал за Томом. Еще один короткий поворот, и Том закричал:
- О Господи, Гек, посмотри!
Перед ними стоял в маленькой пещерке ларец, тот самый, разумеется, а с рядом ним - пустая пороховая бочка, два ружья в кожаных чехлах, две-три пары старых мокасин, кожаный пояс и еще какой-то раскисший от влаги сор.
- Все-таки нашли! - сказал Гек и зарылся ладонью в потускневшие монеты. - Это ж надо, Том, мы теперь богачи!
- Я всегда думал, что мы до них доберемся, Гек. Правда, мне и сейчас в это не верится, но ведь добрались же! Ладно, нечего здесь торчать, давай выбираться. Ну-ка, посмотрим, смогу ли я поднять сундучок.
Сундучок весил фунтов пятьдесят. Поднять его Тому не без труда, но удалось, а вот с удобством нести сундучок он смог бы навряд ли.
- Так я и думал, - сказал он. - Я еще в доме с привидениями заметил - тащили они его так, точно он здорово тяжелый. Выходит, не зря я о мешках подумал.
Скоро деньги были пересыпаны в мешки, и мальчики подняли их наверх, к валуну с крестом.
- Давай уж и ружья заберем, и прочее, - предложил Гек.
- Нет, Гек, оставим их. Они нам для грабежей в самый раз пригодятся. Будем хранить их здесь и оргии тоже здесь будем устраивать. Самое подходящее местечко для оргий.
- Каких таких оргий?
- Понятия не имею. Но только разбойники всегда оргии устраивают, значит и нам придется. Пошли, Гек, мы тут и так уж засиделись. Время, как я понимаю, позднее. И есть хочется. Дойдем до ялика, поедим, покурим.
Выбравшись из-под земли в заросли сумаха, мальчики поозирались по сторонам, никого не увидели и через несколько минут уже закусывали и курили в ялике. А когда солнце стало клониться к горизонту, отчалили и пустились в обратный путь. Том, весело болтая с Геком, вел лодку вдоль берега, небо неторопливо меркло, и до городка мальчики добрались уже затемно.
- Ладно, Гек, - сказал Том, - давай спрячем деньги в дровяном сарае вдовы, на чердаке, а утром я схожу за ними, мы их пересчитаем, поделим и подыщем для них в лесу безопасное место. Ты посиди пока около них, а я сбегаю, свистну тележку Бенни Тейлора - я мигом.
Он исчез и тут же вернулся с тележкой. Мальчики уложили в нее два небольших мешка, набросали поверх старых тряпок и выступили в путь, волоча тележку за собой. Добравшись до дома старика-валлийца, они остановились передохнуть. И совсем уж собрались тронуться дальше, как из дома вышел валлиец, спросивший:
- Эй, кто это там?
- Гек и Том Сойер.
- Вот и отлично! Пойдемте со мной, мальчики, вас там заждались. Давайте-ка, рысцой, тележку вашу я сам повезу. Ты смотри, а она тяжелее, чем кажется, что у вас там, кирпичи? Или железо старое?
- Старое железо, - сказал Том.
- Я так и думал. Мальчишки наши с ног сбиваются, носятся по городу, ищут старые железяки, за которые им в литейне шесть центов дадут, а взялись бы за настоящую работу, так вдвое больше получили бы. Но так уж устроен человек - ладно, шустрее, ребятки, шустрее.
Мальчики поинтересовались, к чему такая спешка.
- Неважно. Вот придете к вдове Дуглас, все и узнаете.
Гек, которому было не привыкать к разного рода наветам, опасливо произнес:
- Мистер Джонс, мы ж ничего такого не сделали.
Валлиец хохотнул.
- Это я не знаю, Гек, мой мальчик, не знаю. Вы ведь добрые друзья, ты и вдова, верно?
- Да. Во всяком случае, она была мне добрым другом.
- Ну и хорошо. Чего ж тебе бояться?
Гек, никогда скородумством не отличавшийся, еще не успел окончательно ответить себе на этот вопрос, а его и Тома уже ввели в гостиную миссис Дуглас. Мистер Джонс, несколько задержавшийся, поскольку ему пришлось устраивать тележку у дверей дома, вошел следом.
Гостиная была ярко освещена, а присутствовали в ней все, кто имел в городке хоть какой-то вес. Здесь были Тэтчеры, Харперы, Роджерсы, тетя Полли, Сид, Мэри, священник, редактор газеты и многие, многие другие - и все в лучших своих одеждах. Вдова приняла мальчиков со всей сердечностью, на какую могли рассчитывать существа столь неподобающего обличия. Мальчиков покрывала глина и потеки свечного сала. Тетя Полли залилась от унижения краской, насупилась и покачала, взирая на Тома, головой. Никто здесь и вполовину не страдал так, как страдали мальчики, однако мистер Джонс сказал:
- Том еще не добрался до дому, я уж отчаялся его найти, да вдруг смотрю, они с Геком у моего дома стоят - ну я и привел их сюда.
- И правильно сделали, - сказала вдова. - Пойдемте со мной, мальчики.
Она привела их в свою спальню и сказала:
- Умойтесь, переоденьтесь. Вот вам два новых костюмчика - рубашки, чулки, тут все есть. Вот этот для Гека… Нет, Гек, не надо меня благодарить, я только один из них купила, другой - мистер Джонс. Но они обоим вам будут в самый раз. Одевайтесь. А мы подождем. Как приведете себя в порядок, приходите.
И она удалилась.
Глава XXXIV
Златые горы
Гек сказал:
- Том, если мы отыщем веревку, так отсюда и смыться недолго. От окна до земли всего ничего.
- Вот еще! С чего это нам смываться?
- Да знаешь, не люблю я, когда народу много собирается. Не по душе мне это. Я лучше туда не пойду, Том.
- Ну, брось! Подумаешь, невидаль. Если что, я за тебя горой стоять буду.
Тут появился Сид.
- Том, - сказал он, - тетенька тебя весь вечер ждала. Мэри твой воскресный костюм приготовила, все о тебе беспокоились. Слушай… а где это ты так перепачкался - в глине да в сале?
- Вот что, мистер Сидди, не лезьте не в свои дела. И кстати, из-за чего весь этот сыр-бор?
- Да просто вдова очередной прием устроила. В честь валлийца и его сыновей, которые помогли ей той ночью. Хотя… если тебе интересно, могу рассказать еще кое-что.
- Ну?
- Ну в общем, старый мистер Джонс надумал нынче всех удивить, да только я подслушал, как он сегодня свою тайну тетеньке рассказывал, так что теперь это уже и не тайна никакая. Все ее знают - и вдова тоже, хоть и притворяется, что это не так. А мистеру Джонсу требовалось, чтобы Гек непременно был здесь, потому что без Гека и тайна его не тайна, понимаешь?
- Да какая же тайна-то, Сид?
- А про то, как Гек грабителей до дома вдовы проследил. Я так понимаю, мистер Джонс собирается всех поразить, но только ничего у него не выйдет.
И Сид, чем-то очень довольный, хмыкнул.
- Сид, это ты все разболтал?
- Какая разница - кто? Кто-то проговорился - и ладно.
- Сид, во всем нашем городе есть только один человек, способный на такую подлость. Ты бы на месте Гека удрал с горы и никому о грабителях даже не закинулся. Ты только на гадости и способен, а когда кого-то за доброе дело хвалят, так тебе это хуже ножа. Вот, получи - и не надо меня благодарить, как говорит вдова, - и Том, пару раз съездив Сиду по уху, пинками вышиб его из комнаты. - Иди, пожалуйся тетеньке, если смелости хватит, - завтра еще получишь!
Несколько минут погодя гости вдовы расселись за большим обеденным столом, а с десяток детей за приставленным к нему сбоку маленьким, как это было заведено в то время и в тех краях. Мистер Джонс произнес короткую речь, в которой поблагодарил вдову за оказанную ему и его сыновьям честь, добавив, впрочем, что есть и еще один человек, скромность коего…
Ну и так далее, и тому подобное. Тайну об участии Гека в событиях той ночи он обнародовал самым драматическим образом, на что и всегда был большим мастером, однако удивление, которое она вызвала, было по преимуществу поддельным и выражалось не так шумно и многоречиво, как то могло бы произойти в обстоятельствах более счастливых. Впрочем, вдова довольно умело изобразила изумление и осыпала Гека такими хвалами и выражениями благодарности, что он едва не забыл и о почти нестерпимых неудобствах, которые доставлял ему новый костюм, и о совершенно нестерпимых, кои испытывал он, став предметом всеобщего внимания и всеобщих восторгов.
Затем вдова объявила, что собирается приютить Гека под своей крышей и дать ему образование, а когда у нее появятся свободные деньги, она поможет Геку начать какое-нибудь скромное собственное дело. Такого шанса Том упустить не мог. И потому сказал:
- А Гек в этом не нуждается. Он и сам богат.
Одна только благовоспитанность помешала гостям встретить милую шутку Тома одобрительным смехом, которого она более чем заслуживала. Вследствие чего шутка эта была встречена неловким молчанием. Нарушил его опять-таки Том:
- У Гека есть деньги. Вы в это, может, и не верите, но деньги у него есть - и немалые. Не надо так улыбаться, я могу их вам показать. Подождите минутку.
Том выскочил из гостиной. Сидевшие за столом переглядывались, заинтересованно и недоуменно. На Гека же все посматривали вопрошающе, но он точно язык проглотил.
- Что это нашло на Тома, Сид? - спросила тетя Полли. - Он… ах, с этим мальчиком ничего заранее не угадаешь. Я никогда еще…
Закончить тетя Полли не успела, потому что вошел, сгибаясь под тяжестью двух мешков, Том. Он высыпал на стол груду желтоватых монет и сказал:
- Вот - что я вам говорил? Половина Гека, половина моя!
От этого зрелища у всех перехватило дыхание. Какое-то время все смотрели на золото и молчали. Затем прозвучало единогласное требование объяснений. Том объявил, что объяснения он дать может - и дал. Рассказ у него получился долгий, но до крайности увлекательный. Все слушали его, как завороженные, никто рассказчика не перебивал. Когда же Том закончил, мистер Джонс сказал:
- А я-то думал, что смогу удивить вас, да куда уж мне. По сравнению с этим, мой сюрприз сущий пустяк - готов признать это первым.
Деньги пересчитали. Их оказалось двенадцать тысяч долларов с лишком - больше, чем каждый из присутствовавших видел хоть раз в жизни, хотя собственность кое-кого из них стоила намного больше.
Глава XXXV
Гек вступает в шайку благопристойных людей
Читатель наверняка сообразил уже, что неожиданное обогащение Тома и Гека весьма и весьма взволновало обитателей городка Санкт-Петербург. Столь гигантская сумма, да еще и наличными, представлялась им почти немыслимой. О ней говорили, ее вожделели и восхваляли, пока это нездоровое возбуждение не пошатнуло рассудок многих из тамошних граждан. Каждый "дом с привидениями", какой только нашелся в Санкт-Петербурге и соседствовавших с ним городках, разобрали в поисках скрытых сокровищ по досточке и только что не срыли до основания - и проделали это не мальчики, но мужи: в том числе, и мужи серьезные, нимало не романтические. Тома же с Геком, где бы они ни появлялись, встречали с почтительностью и восхищением и все смотрели им в рот. Мальчики как-то не помнили, чтобы их высказывания представлялись прежде такими уж весомыми, ныне же каждое их слово сберегалось в памяти людской и многократно повторялось, - оба явно утратили способность совершать заурядные поступки и произносить обыденные речи, более того, изучение прошлого обоих позволило отыскать в нем явственные метины неординарности. Городская газета даже напечатала их краткие биографии.
Вдова Дуглас положила деньги Гека в банк под шесть процентов, а судья Тэтчер, исполняя просьбу тети Полли, сделал то же с деньгами Тома. И у мальчиков появился доход попросту неимоверный - по доллару каждый будний день и еще по полдоллара в воскресенья. Столько получал сам священник, вернее сказать, столько ему было обещано - как правило, собрать такие деньги с прихожан не удавалось. В те незатейливые давние времена, мальчик мог за доллар с четвертаком в неделю получить стол и кров, да их же хватило бы еще и на ученье, одежду и стирку оной.
Между тем, судья Тэтчер проникся к Тому изрядным уважением. Он говорил, что обычный мальчик не смог бы вывести его дочь из пещеры. А когда Бекки строго по секрету рассказала отцу, как Том лег за нее в школе под розги, судья приметно растрогался; Бекки попросила его не судить Тома строго за отъявленную ложь, посредством которой он избавил ее от наказания и навлек таковое на себя, и судья с немалым пылом заявил, что то была благородная, великодушная, возвышенная ложь - ложь, достойная того, чтобы войти в историю бок о бок с прославленной правдой Джорджа Вашингтона о топоре! Бекки показалось, что ее отец никогда не выглядел таким величавым и статным, как в ту минуту, когда он, расхаживая по комнате, вдруг остановился, притопнул ногой и произнес эти слова. Она прямиком отправилась к Тому и передала их ему.
Судья Тэтчер надеялся, что из Тома выйдет великий юрист или великий полководец. Он сказал, что добьется приема мальчика в Национальную военную академию, а после Том сможет закончить самую лучшую в стране юридическую школу, дабы подготовиться к любой из этих карьер, если не к обеим сразу.
Что же касается Гека, богатство, свалившееся на него, и то обстоятельство, что он попал под покровительство вдовы Дуглас, открыли перед ним двери лучшего общества - вернее сказать, заволокли его в эти двери, пинками загнали в них, - и попав туда, Гек изведал страдания почти невыносимые. Слуги вдовы умывали его, чистили и причесывали, укладывали спать на безучастные простыни, лишенные хотя бы одного пятнышка, которое он мог прижать к сердцу и назвать другом. Есть ему приходилось ножом и вилкой, а к ним прилагались еще и салфетка, и чашка, и тарелка; Геку приходилось учиться по книжке, посещать церковь; разговаривать он должен был так благовоспитанно, что слова утратили для него всякий вкус, в общем, куда бы он ни поворачивался, его ожидали тюремные решетки и путы цивилизованности, которые связывали несчастного по рукам и ногам.
Три недели он мужественно сносил эти страдания, а в один прекрасный день вдруг взял да и исчез. Встревоженная вдова двое суток повсюду разыскивала его. Городок переполошился, Гека искали и там, и сям и даже прошлись в поисках его тела тралом по дну реки. Утром третьего дня Тому Сойеру пришла в голову мудрая мысль: осмотреть сваленные за брошенной скотобойней старые бочки, и в одной из них он обнаружил беглеца. Гек провел в ней ночь, и теперь он, позавтракав украденными где-то объедками, с большим удобством покуривал. Он был немыт, нечесан и облачен в те самые лохмотья, что придавали ему столь живописный вид в счастливую пору его свободы. Том вытащил его из бочки, рассказал, в какие хлопоты он поверг городок и попросил вернуться к вдове. Лицо Гека утратило выражение мирного довольства, тень меланхолии легла на него. Он сказал:
- Не говори мне об этом, Том. Я попробовал, не получилось - и не получится. Не для меня это, Том, не привык я к этим штукам. Вдова - женщина хорошая, добрая, но мне такой жизни не вынести. Она поднимает меня утром всегда в одно время, заставляет умываться, потом меня причесывают, черт бы их всех подрал. Спать в дровяном сарае она не позволяет, а эта их проклятая одежда - она ж меня душит, Том, сквозь нее почему-то и воздух не проходит, и такая уж она, чтоб ее, чистенькая, что я ни сесть, ни лечь, ни повернуться в ней не могу - а уж с крыши погреба я, кажется, год как на заду не съезжал. Да мне еще и в церковь таскаться приходится, сидеть там и потеть, а я их паршивые проповеди на дух не переношу! Мух там ловить нельзя, табак жевать тоже. И ходи все воскресенье в обувке! Ест вдова по звонку, спать ложится по звонку, встает опять же по звонку - все как по нотам расписано, разве может живой человек такое снести?
- Да ведь все так живут, Гек.
- Какая мне разница, Том! Я-то не все, я этого просто не вынесу. Связан по рукам и ногам - жуть, да и только. И харч мне уж больно легко достается, даже и есть не хочется. И ведь на все, черт дери, разрешение надо просить. Хочешь порыбачить - проси, в реке искупаться - проси. А разговаривать изволь до того чинно, что и рот открывать неохота. Я уж приладился каждый день на чердак удирать, чтобы поругаться всласть, почувствовать вкус настоящих слов, а без этого, может, и помер бы. Курить мне вдова не позволяет, кричать не позволяет, зевать нельзя, потягиваться нельзя, чесаться нельзя, особенно если на тебя кто смотрит… (И Гек выругался с особенным раздражением и обидой.) И ведь она все время молится, Том, чтоб ей пусто было! Сроду такой женщины не видел! Нет, я просто должен был удрать, - ну и удрал. Опять же, скоро школа откроется, а в нее же ходить придется - и вот этого, Том, мне точно не перенести. Знаешь, Том, быть богатым вовсе не так хорошо, как я думал. Одни заботы да хлопоты и все время подохнуть охота. А вот это тряпье - оно по мне и бочка тоже по мне, и я их больше ни на что не променяю. И ведь кабы не те деньги, я бы в такой переплет не попал. Ты вот что, Том, возьми мою долю себе, а мне будешь иногда центов по десять подкидывать - не часто, потому как я, черт подери, не люблю, когда мне что-нибудь задарма достается, - ну и вдову попроси, чтобы она меня больше не донимала.
- Ах, Гек, ты же знаешь, не могу я так поступить. Это нечестно, и потом, ты потерпи еще немного, глядишь тебе и понравится.
- Понравится! Ага - посиди подольше на раскаленной плите, глядишь, тебе и она понравится. Нет уж, Том, не хочу я быть богатым и жить в их клятых душных домах тоже не хочу. Я лес люблю, реку, бочки вот эти, так уж за них держаться и буду. А остальное все - да пропади оно пропадом! И ведь как раз теперь, когда у нас и ружья есть, и пещера своя, - кажется, только выходи на большую дорогу да грабь кого ни попадя, - теперь-то и подвернулась мне эта дурь и все испортила!
И Том понял, что удача сама идет к нему в руки…
- Послушай, Гек, мне никакое богатство разбойником стать не помешает.
- Да? Ты взаправду говоришь?
- Это такая же правда, как то что я сижу здесь с тобой. Но, понимаешь, Гек, если ты не будешь благопристойным человеком, мы тебя в шайку принять не сможем.
Радость Гека мигом увяла.
- Как это не сможете, Том? В пираты же вы меня приняли.
- Да, но тут совсем другое дело. Разбойник, он чином выше пирата - как правило. В большинстве стран разбойников набирают из самых благородных людей, из герцогов там и прочих.
- Постой, Том, ты же всегда был мне другом. Ты же не бросишь меня, а, Том? Не можешь ты так со мной поступить, ведь правда, Том?
- Гек, я и хотел бы принять тебя в шайку, я и сейчас хочу, - но что люди-то скажут? А скажут они вот что: "Фу! Шайка Тома Сойера! Набрали туда всякого сброду!" И говорить так они станут про тебя. Тебе же это не понравится и мне тоже.
Некоторое время Гек молчал, в нем совершалась духовная борьба. И наконец, сказал:
- Ладно, я вернусь на месяц к вдове, потерплю, посмотрим, может и сдюжу, но только ты уж меня в шайку-то прими, Том.
- Отлично, Гек, по рукам! Пойдем, дружище, я попрошу вдову, чтобы она не очень на тебя наседала.
- Ты правда попросишь Том? Вот здорово! Да если она мне хоть какое послабление даст, чтобы я мог втихаря покуривать и ругаться, я уж как-нибудь перемогусь, не сдохну. А шайку ты когда набирать начнешь?