- Так-так-так!
- Но тайны этих границ настолько, наверно, велики, что не каждый может постичь их, иначе бы все только и делали что бродили туда-сюда, выискивая, где лучше, и вышла бы одна толчея и путаница.
- Так-так-так!
- А твоему брату, значит, как-то удалось нащупать одну такую лазейку…
- Он чертовски талантлив!
- Безусловно! И вот он стал пользоваться этой лазейкой. Самому ему, видно, никак нельзя сюда, иначе бы он давно проник и во всем разобрался. Но так уж, видно, устроено, что в сказку имеют доступ лишь дети в возрасте "ЧД минус два", то есть одиннадцати лет.
- Так-так-так!
- Вот и все!
- А как он жил у вас? Почему не пропал?
- Ну, как он жил - он сам тебе при встрече расскажет, а мы опять же можем лишь догадываться, строить предположения. Если хочешь, я построю!
- Ну-ка, ну-ка!
- Не век же ему летать! Приземлился, видно, где-то у нас, в Сибири, в каком-то городке или посёлке на улице. Приземлился и лежит себе. А у нас лежать на улицах не положено. Милиция тут как тут! Кто? Откуда? Почему голый? Он ведь голый улетел?
- Голый!
- Ну, вот, а голому тем более на улице нельзя. Милиция сердится, а он, видно, - тык-мык, несёт какую-то чепуху про мазь, про полет в небе. Ах, так? В больницу его, в детский дом! А уж там пропасть не дадут. Вырос, проявил, наверно, способности, выучился на фокусника и работает, наверно, в цирке. Иногда прилетает к нам, в Чару. А может не только в Чару! - вдруг возникла у Любы новая мысль. - Может, он в разное время посещает разные места и отовсюду отправляет своих гонцов? Может, одновременно с нами по всем углам сказочной страны бродят толпы наших искателей приключений, и никто из них толком не знает, что же, собственно, надо искать. Не знали и мы, потому что никаких наказов, никаких инструкций Корбероз не даёт. Тоже, наверно, нельзя. И на тебя, Зем, мы наткнулись чисто случайно!
- Но не случайно заинтересовались мной! - напомнил дед. - И не случайно я заинтересовался вами! Значит, вы - истинные посланцы! Ну, и хитёр братец! Знает, кого посылать!
- Он скорее умный, чем хитрый! Он, похоже, понял и рассчитал, что искать тебя надо не в Китае или во Франции, то есть не в нашем мире, а где-то рядом, но в другом… как это говорят?.. в другом измерении! Я не знаю, что это такое, но слышала. И ещё понял фокусник, что попасть туда можно лишь через сказочную страну. И он оказался прав!
- Братишка! - простонал Земленыр.
- Ещё я думаю, что брат твой не просто фокусник, но и волшебник немного, потому что он творит настоящие чудеса! Но до всемогущества, которым обладают настоящие волшебники, ему чего-то не хватает! - заключила Люба.
- Меня! Меня ему не хватает!
- Может быть! И вот когда вы встретитесь, вы оба станете всемогущими!
- Спасибо, девочка! Спасибо, умница, за открытие! Ты сама волшебница! О, как я счастлив, впервые за шестьдесят лет! - воскликнул Земленыр.
- Ч-ш-ш, Зем!
- Ах, да! Ч-ш-ш! - приговаривая "Корбероз, Корбероз!", старик принялся проныривать под ребятами с одной стороны на другую, наслаждаясь, словно напоследок, своим сказочным умением. Намаявшись, он, наконец, сказал:
- Ну все, светает! Приятного сна! - и удалился на покой, то есть занырнул.
Глава девятнадцатая
ВОЗДУХОПЛАВАТЕЛИ (продолжение)
Вот по всему поэтому Люба не выспалась и нисколько не печалилась об этом. И душа её, осчастливившая другую душу, ликовала. Перекатившись на спину, она не сразу, а лишь приморгавшись к морю света, различила над собой в небе Васино тело, раскинувшееся крестом, и резко села, испуганная. Заметив её пробуждение, Вася позвал:
- Люба, иди к нам!
- К нам! К нам! - заверещала Ду-ю-ду. - Там ещё остался дымок, быстрее!
И девочке страстно захотелось в небо. Она встала на четвереньки, подползла к тлеющим травинкам, надышались - интересно, что фиолетовый дымок не раздирал горло до кашля, а наоборот, - обласкивал, смягчал его! - и пошла вверх, привычно зажав подол платья между колен, чтобы он не раздувался колоколом.
- Привет! - сказала она, подлетая к друзьям.
- Привет! Неплохо придумала Ду-ю-ду для разминки, да?
- Неплохо! - Любина душевная лёгкость слилась с физической лёгкостью, и девочка чувствовала себя убаюкивающе превосходно.
- Посмотри вокруг! Что нового? - спросил Вася.
- Все новое!.. А! Какая красота! - воскликнула Люба и сделала было подпрыгивающие движения, как она любила выражать свою радость на земле, но из этого получилось лишь нелепое дрыганье. Из-за горизонта, в противоположной солнцу стороне, поднимались две зубчатые башни и несколько шпилей какого-то города. Башни очень походили на те, что вчера представляли облака. - Это, наверно, и есть столица КБР Оскорбин!
- Наверно! Подождём Земленыра!
Земленыр очнулся последним. Не обнаружив друзей, он без паники уселся возле корзины с кувшином и стал ждать, уверенный, что ребята его просто разыгрывают, что они где-то здесь и что ничего худого с ними не могло случиться. Дети спасовали перед таким терпением, и Люба крикнула:
- Зем, мы тут! - Старик задрал голову, но не удивился. - Давай к нам! У нас хорошо!
- Глупости! Под старость в воздухе порхать! - проворчал он. - И вы спускайтесь! Спешить надо!
- А куда? Ты знаешь, в какую сторону идти?
- Знаю.
- Ну, и куда?
- Вон туда! - И Земленыр махнул рукой к чистому горизонту.
- Вот и нет! Вот и нет! - возликовала Люба. - Мы видим какой-то город! Поднимайся к нам, и ты увидишь! Где мы только не были: на земле, под землёй, на воде, а вот в небе первый раз!
- В небе! Смешно сказать, но я его побаиваюсь! Не забывайте, что мой бедный брат улетел именно в небо! А вдруг и я улечу?
- Мы тебя поймаем! - успокоил Вася.
- Ну, пожалуйста, дедушка Корбероз! - напомнила Люба ночной разговор. - По земле мы и дома находимся! Надо полетать, пока летается!
- Ну, ловите, если ваш дым подействует на мои старые кости. - И Земленыр подставил лицо дыму. Почувствовав, что отрывается от земли, он ойкнул и задрыгался, как младенец, которого первый раз окунули в корыто. - Ой-ой-ой! Не хочу!
Но неодолимая сила властно влекла его вверх, однако ловить старика не пришлось: он завис, не дотянув до ребят с метр. Дёргаясь навстречу друг другу, Вася с дедом сблизились немного, так что мальчику удалось ухватить его сапог и подтянуть к себе. Сам он невольно снизился, но его, в свою очередь, придержала Люба. Выровнявшись таким образом, они взялись за руки, как парашютисты при затяжном прыжке, образовав треугольную звезду, в середину которой вплыла Ду-ю-ду, подгребая здоровым крылом.
- Я буду капитаном нашего экипажа, - сказала она. - Маленький экипаж - маленький капитан.
- Я предлагаю вот так и причалить к городу, дождавшись попутного ветра, - проговорила Люба. - Какие будут соображения?
- Никаких соображений не будет! - отрезал Земленыр. - Идея, конечно, красивая! Остроумная, как сказал бы Сильвуплет! Но вы забыли, что мои соотечественники боятся и ненавидят чудеса! Они подстрелят нас ещё до подлёта к городу… Порезвитесь, пока мы далеко!
- Был бы Пи-эр, мы бы привязали к нему верёвочку, и он бы тянул нас, как воздушные шарики, - мечтательно проговорила Люба, которую все не покидало чувство, что круг не погиб, а находится лишь во временной отлучке и вот-вот-таки объявится: то ли из пепла воспрянет, то ли прикатит со стороны. Даже слух свой девочка держала настороже - не раздастся ли в звонком утреннем разноголосье знакомое простуженное покашливание "кхе-кхе!".
Но, к великому огорчению, мир уже освоился с потерей Пи-эра и уверенно жил без него.
Пошарив окрест глазами, Вася спросил:
- Зем, почему ваша земля называется Королевством Берёзовых Рощ, а ни одной не то что берёзовой рощи, но даже берёзки не видно? Должно же быть какое-то соответствие!
- Должно, Вася, быть! Должно! Но… Грустно признаться, тут произошла историческая осечка. Ещё два века назад, когда правил Барбитур-Пышный или Барбитур-Великолепный, точно не помню, был сочинён указ о переименовании нашего Серого Королевства в Королевство Берёзовых Рощ, для чего повелевалось всем жителям столицы развести сады с берёзами, а поселянам - рассадить повсюду целые берёзовые рощи. Переименовали с радостью, а вот насчёт берёзовых посадок никто палец о палец не ударил. Как было двести лет назад, так и сейчас. Во всей столице только в саду нашей усадьбы растут несколько берёз, а поселяне посадили, что под руку подвернулось. Зато его величеству открылась законная возможность пополнять вечно тощую королевскую казну - брать с каждого дома штраф за невыполнение указа. До чего же народ ленив! До глупости! Аж зло берет! Давно бы насадили берёз и жили припеваючи, как птицы! Но где там! Два века платят штрафы - и большие штрафы! - а лопатой копнуть - ни-ни!
- А может, это протест? - предположил Вася.
- Какой протест? Против хорошего не протестуют. Полезное же дело - лес сажать, украшать землю! Я вот посмотрю-посмотрю да возьмусь на своей усадьбе саженцы берёзовые выращивать и раздавать людям.
- Хорошая идея! - одобрила Люба.
- Зем, а у вас было имение? ;- переспросил Вася.
- Почему "было"? Оно есть! Именно туда мы и направляемся! Мы были одной из зажиточных семей Оскорбина. Я не знаю, что сделалось с нашим богатством. Может, разворовали, а может, Барбитур взял в свою казну как штраф за мамины фокусы. - И дед устремил сосредоточенный взгляд на городские башни, словно по ним мог определить судьбу своего состояния, потом вздохнул и, размягчённый воспоминаниями, продолжал: - С трёх до десяти лет мы с братом успели получить приличное образование, на это мама денег не жалела. У нас, помню, было пять учителей-мужчин, подчёркиваю - мужчин, которые были в десять раз дороже, чем учителя-женщины, потому что их приходилось выписывать из-за границы, так как свои учителя-мужчины у нам почему-то вывелись. Король и его советники где-то что-то прошляпили, упустили, и мужской пол начисто исчез из системы образования и воспитания, и это пагубно отразилось на подрастающем поколении. Держу пари, что, например, господин Сильвуплет воспитывался без мужского влияния! Наши учителя были очень учены и строги. Причём мамаша дала им право пороть нас берёзовыми розгами - вот на что сгодились наши берёзы! Смешно сказать, но розги эти должны были заготавливать мы сами! Представляете? - Земленыр грустно усмехнулся. - Пользовались ли они своим правом? Разумеется, и весьма охотно! Когда мы ленились, конечно. Это редко, но случалось. А вообще мы были послушны и прилежны, особенно брат! И если бы не мамины эксперименты с мазями, быть бы нам большими людьми! Я бы наверняка стал учителем! Чувствую в себе такую жилку! И порол бы я сейчас вашего брата! Думаете, я не бываю сердитым и злым? Бываю! Таким, что страсть! Но вы, надеюсь, по себе знаете вкус берёзовой каши, а? Тоже, небось, доставалось!
- Только не от учителей, а от пап и мам, - поспешно, со знанием дела, уточнил Вася. - И не розги, а ремень или вожжи! А то и уздечка с медными бляшками. - И при одном лишь упоминании этой уздечки у Васи зазудилось одно место, а Люба, вздохнув, перевела разговор на другое:
- Не исполнилась мечта Пи-эра - не прокатился он по улицам Оскорбина!
Все опустили глаза долу на печальное пепелище, и Вася сумрачно заметил:
- Неизвестно ещё, протопаем ли мы!
- Протопаем! - заверил дед. - Выше нос!
- Выше некуда, мы в небе! - ответил мальчик и спросил: - Зем, а почему ты не удивляешься, что я стрелял незаряженным пистолетом?
- Потому что я вообще ничему не удивляюсь! В отличие от своих соотечественников я верю в чудеса, люблю их и очень сожалею, что не могу творить их! Зато я сам чудо, не правда ли? - с гордостью заявил Земленыр.
- Конечно, Зем! - подхватила Люба. - Тебя хоть сейчас в музей чудес! - И вдруг спросила: - Зем, а учителем чего ты бы стал? Какого предмета!
- Всех!
- Ого!
- А что?
- Такого учебника даже нет.
- Я бы сам написал. И уж поверьте: вас бы за уши не оттянуть от него, потому что это был бы учебник-сказка! Не верите?
- Верим!
Тут потянул утренний ветерок, и воздухоплавателей стало сносить в сторону.
- Ой, нет-нет, мне это не нравится! Хочу на землю! - закапризничал дед. - Ду-ю-ду, выключи меня, пожалуйста, чтобы я опустился; теня тошнит от вашего плавания!
- Не могу, Зем! - ответила птичка. - Действие дыма не выключается, оно само постепенно рассосётся, и вы медленно спуститесь. Это недолго длится, вот-вот начнётся.
В самом деле, началось. Первым стал тяжелеть Земленыр, хоть он и последним одымился - его старое тело действительно, наверно, слабее других подверглось воздействию дыма. Он потянул вниз остальных. Ду-ю-ду коготками зацепилась за Васину рубашку и снизилась тоже. Они аккуратненько совершили мягкую посадку на животы в траву метрах в двадцати от кострища, к которому тотчас вернулись.
- К великому горю, Пи-эра больше нет, чтобы прокатить нас по небу! - опять вздохнула Люба, оглядывая золу.
- И верёвки нет, - заметил дед.
- Верёвочку можно сделать вот из чего! - Девочка вынула из корзины катушку ниток. - Свить в несколько раз - и удержит, мы дрыгаться не будем, - говорила она и между тем в корзину через край стала нагребать пепла и золы, помогая ногой, объяснив: - На память о Пи-эре!
Старик вдруг рассердился и выговорил, морщась от ревнивой досады:
- Ну что вы заладили "Пи-эр!" да "Пи-эр"?.. Конечно, это ужасно, что он погиб! Я знаю, как вы его любили, и я его любил не меньше! Но что поделаешь? Судьба отняла его у нас, но вы не остались одни, не осиротели! У вас остался я! А это не мало, заверяю вас! Так что не кисните и выше нос!.. Вы полетать хотите? Хорошо! Взлетайте, я вас покатаю, если вам это доставляет удовольствие! Мне все равно по земле топать!
- Ура-а! - воскликнули ребята, а Люба, почувствовавшая подавленное настроение Земленыра, добавила тихо, тронув его за плечо:
- Дедушка Зем, не думай, пожалуйста, что мы любим тебя меньше, чем Пи-эра! Но ведь он погиб, понимаешь? И потом, он не человек, понимаешь? А был с нами как человек и даже больше, понимаешь?
- Понимаю, девочка! Спасибо! - И старик пожал её руку на своём плече.
А Ду-ю-ду уже делала рейс за рейсом, нося в клювике пучочки заветной травы.
- Ду, покажи, где растёт твоя "невесомка", я нарву сразу целую охапку! - сказал Вася.
- Нет, ты напутаешь! Она растёт отдельными травинками и похожа на другие, но главное, её надо смачивать моей слюной!
- Тогда другое дело! - Мальчик раздул углей побольше, зачерпнул их кувшином, накидал туда сухой травы и сверху припорошил "невесомкой", а остальное спрятал в карман - на всякий случай, как истинный крестьянин. Потом они надышались и поднялись метров на пятнадцать. Вася держал в руках кувшин с травяным кляпом в горловине, Люба - катушку ниток. Привязав себе на шею конец нитки, она выпустила катушку. Земленыр поймал её, закрепил нитку петелькой, чтобы она не разматывалась, и Люба подняла катушку снова, сняла петлю, обмотнула нитку опять вокруг шеи и бросила катушку обратно. Так, подтягивая и бросая, они размотали весь юрок, и получилась восьмипрядная крепкая нить. Земленыр подхватил корзинку и двинулся, держа нить в зубах, Люба с Васей поплыли за ним. Хоть по высокой траве брести было затруднительно, старик, чтобы избежать лишних встреч, не стал выбираться на дорогу, которая виднелась неподалёку слева. Когда действие дыма ослабевало, Вася вынимал кляп из кувшина, выпуская наружу фиолетовый дым, и ребята подзаправлялись прямо в воздухе. Ду-ю-ду подольше хватало разовой заправки. Она то неподвижно сидела на Васином плече, то начинала неуверенно прогуливаться по его плечам, спине и ногам и походила на космонавта, который из орбитальной станции вышел в открытый космос для осмотра наружных приборов и проверки состояния обшивки. Как раз обшивка-то, красная рубаха, выглядела невзрачно - во многих местах прожжённая и обгоревшая при тушении Пи-эра, - словно корабль попал под метеоритный дождь или прошёл сквозь хвост кометы. Но птичка была спокойна и даже порой играла - забиралась под рубаху через одну прореху, и выбиралась через другую, щекоча коготками Васю, который хихикал и извивался, но так осторожно, чтобы складками рубахи не придавить Ду-ю-ду.
Земленыр оказался отличным ходоком. Он как включился, так часа три не останавливался, неутомимо рассекая сапогами плотный травостой.
За это время Люба успела не спеша и толком рассказать Васе о ночной беседе с Земленыром, прибавляя подробности, до которых додумалась позже. Ребята плыли на боку, лицом друг к другу и держась руками, зажав меж ладонями буксировочную нить. Мальчик смотрел на девочку во все глаза и к концу рассказа пришёл не к естественному, казалось бы, заключению, что Люба необычайно умна и наблюдательна, а к несколько нелогичному выводу, что Люба очень красива. Очень может быть, что этот сдвиг произошёл под влиянием сказочной страны и невесомости, но также вполне возможно, что это сам Вася возмужал и развился за время путешествия. Во всяком случае, его вывод был не хуже первого, даже скорее лучше, потому что об уме человека можно заключить довольно быстро и при всяких обстоятельствах, а вот к пониманию, красоты приходят трудно, многое испытав и пережив, что, похоже, и случилось с Васей. При этом открытии душа его как бы взмыла ещё выше, и он увидел себя в красной рубахе и Любу в жёлтом платье, плывущими на фоне зелёной травы, как два лепестка двух разных цветков, случайно соприкоснувшихся в небе. Это тоже было очень красиво. У красоты есть одно поистине волшебное свойство: открытая в одном месте, она немедленно становится вездесущей. И на Васю со всех сторон прямо хлынула красота! Ещё красивей стал вырастающий из горизонта Оскорбин, появились вдалеке крепенькие, как молоденькие подосиновики, белые домики с оранжевыми крышами - очень красивые! А это что там движется?.. Неужели?
- Люба! Коровы! - выпучив глаза, прошептал Вася, уже отвыкший удивляться, но тут удивлённый так, как если бы в воздухе, над его родной Чарой появились летучие рыбы.
- Где? - встрепенулась Люба.
- Вон, справа! Целое стадо!
- Ой, правда! Миленькие вы мои! - нежно протянула девочка.
Волнение ребят по нити передалось Земленыру, он остановился и задрал голову.
- Что там такое, а?
- Коровы, деда! Справа!
- Вижу! О, и дома! Что же вы молчите, разведчики! Это уже пригород! Срочно снижаемся! - И он начал выбирать буксир, укладывая его кольцами и прижимая к земле сапогом. Кстати, кончился и дымовой заряд, и ребята опустились на ноги. - Все, детки, на этом воздушная прогулка закончена! Дальше - опасно! Обратите внимание на место приземления!