Это было большое круглое пятно полувыгоревшей, полупочерневшей травы. Вздрогнув, ребята поняли, что это тот самый, так сказать, плацдарм, где группировались Раскалённые Пауты и откуда они, разбившись на рои, совершали свои варварские налёты. Тщательно осматривая пятно и окрестности, старик подумал о том, что где-то поблизости находится, вероятно, та адская кузница, где неведомая сила выковывает этих паутов, и тот дьявольский горн, в котором они раскаляются от разбойничьей злобы, и что хорошо бы отыскать эти мрачные заведения и навести там человеческий порядок. Если жестокость Шарнирного Бора Земленыр как-то оправдывал, то Раскалённых Паутов считал чистейшим злом, потому что Шарнирный Бор действовал сам за себя, от своего имени, а Раскалённые Пауты, по глубокой уверенности деда, были страшным оружием в чьих-то преступных руках, а это явное нарушение законов естества и должно караться незамедлительно, но подвергаться новому риску в совершенной близи конца их похода было неразумно, и дед решил, что как-нибудь позже специально займётся этим расследованием, ибо зло никогда не должно процветать: ни в сказке, ни в реальности. К тому же зло живуче и ползуче, укоренившись в сказке, оно переползёт в реальность, а прижившись в реальности, проникнет и в сказку при таких зыбких незримых границах.
- Я знаю, о чем вы сейчас думаете! - сказал вдруг Земленыр. - Вы думаете: всех мы уничтожили РП или нет?
- Да, Зем, я именно об этом подумал, - признался Вася.
- И я! - отозвалась Люба.
- Вот видите! Я умею читать мысли! Я был бы неплохим учителем, верно? А все просто: я сам об этом думаю! И не знаю ответа. Может быть, всех, но может быть, и не всех, а лишь тех, что были отряжены на разбой только в эту ночь, а в следующую - вылетит новый расчёт. Может быть, у них есть график дежурств. Зло хитро, так что все может быть! Но свою ночь мы выстояли - это главное, а теперь…
- А я вот ещё о чем думаю, Зем! Как по-твоему, те коровы, они волшебные? - спросил Вася.
- По-моему, нет.
- А по-моему, да! Ведь мы все ещё в сказочной стране!
- А вот об этом надо порассуждать! Я-то думаю, что мы сейчас на самой границе двух миров: сказки и не сказки. Судите сами! Позади нас хулиганили РП, а впереди - целёхонькие деревянные домики и спокойно разгуливают живёхонькие коровки. Значит, РП там не разбойничают, значит, они там не имеют силы, значит, тут, на этом месте, кончается их власть. Логично?
- Логично! - враз ответили ребята.
- А кроме того, вот тут, - старик постучал себя по груди, - я чувствую прилив сил и молодости! Гляньте, морщинки мои не разгладились? Впрочем, достаточно того, что они разгладились на душе! А это под силу только родной земле! А посему, - Земленыр взял ребят за руки, сделал с ними несколько шагов вперёд, за пределы опалённого круга, и торжественно произнёс:
- Приветствую вас на моей Родине! - У деда осёкся голос, и он опустил голову, промаргиваясь. - Извините! Сбылась моя мечта!
Чуть выждав и дав Земленыру сполна пережить встречу с родиной, Вася, которому было жаль расставаться со сказочной страной, хоть он там и хлебнул лиха, проговорил:
- А мы сейчас легко проверим, кончилась сказка или нет. Ду-ю-ду, скажи нам что-нибудь!
- Что именно?
- Спасибо, хватит и этого! Видишь ли, Зем, наша Ду-ю-ду говорит по-человечески только в сказочной стране. У нас в Чаре она только щебетала, а раз тут говорит, значит, мы все еще в сказке.
- Как же так? - смутился старик, щупая грудь. - Нутром чую, что я уже дома!
- Ошибается, Зем, твоё нутро!
- Душа не может ошибиться!
- Не спорьте, я вам все разъясню! - вмешалась птичка. - Хоть вы и мудрые, хоть и есть у вас кружок мыслителей, но и я кое-что знаю и чувствую. Позвольте высказаться, уважаемые философы?
- Какой разговор, Ду-ю-ду! Говори! И никакие мы не философы! Просто так получилось, что нам пришлось много размышлять и рассуждать - вот мы и научились философствовать.
- Да, я понимаю! Так вот, прав Земленыр, и душа его не ошиблась: сказочная страна действительно осталась позади!
- Ха-ха-ха! - возликовал дед.
- Но прав и Вася! - сказала Ду-ю-ду. - Сказочная страна продолжается, и для тех, кто в ней побывал, она теперь никогда не кончится! Ослабит своё действие, но не прекратит!
- Ха-ха-ха! - возликовал Вася.
- Дело в том, что мы пропитались этой сказочностью, как губка водой, и отряхнуться от неё по-собачьи мы уже не можем. Говоря научно, как выразился бы Пи-эр, мы зарядились словно аккумуляторы, сказочной энергией, и долго ещё будем не только сами питаться ею, но и заряжать других.
- Как хорошо! - девочка всплеснула руками.
- И ещё один совет, но это уж напоследок, перед расставанием!
- Неужели мы когда-нибудь расстанемся? - удивился Вася.
- Очень скоро, если все завершится благополучно. Всему на свете бывает конец, и плохому, и хорошему! Телесно мы расстанемся, но духовно - никогда! Но об этом - тоже потом! Чу! Опасность!
В гулкой, знойной тишине полдня раздалось вдруг ржание, стук колёс и кучерское гиканье. По дороге слева, совсем неподалёку, катила карета, одного взгляда на которую было достаточно, чтобы понять, что это возвращается со своего тьму-тараканьего поста "Камень", получив стало быть, на то разрешение, барб Сильвуплет, - голова его торчала над каретой, в верху которой была, очевидно, вырезана дыра. Казалось, что это едет не барб, крупный королевский сановник, а преступник, которого поймали и посадили в тюрьму на колёсах, для надёжности зажав шею в какие-то специальные колодки. Невольно представлялось, что там, внутри кареты, схвачены колодками или цепями и руки его и ноги. Правда, для арестанта голова вертелась чересчур шустро.
- Сильвуплет! - прошептал, оглядываясь вокруг, Земленыр. - Ложись! - И когда ребята упали в траву и отползли за пышный куст, росший неподалёку, добавил:
- Карету испортил, остряк! Дай ему власть, он весь мир подгонит под себя! Лучше ему не попадаться на глаза, а то как бы этот остряк не подложил нам свинью! Или у вас так не говорят?
- Говорят, - заверила Люба.
- Я смотрю, у вас говорят в точности как у нас. Это очень интересно! Может быть, мы вообще не в разных мирах живём, а в одном, но на разных улицах, а? - озорно предположил Земленыр, обращаясь к Любе.
- Может быть! - охотно согласилась та.
- Как называется ваш посёлок?
- Чара.
- Чара! Красивое название! А вдруг Чара - это вывернутый наизнанку Оскорбин?
- Деда, это, наверно, и есть другое измерение, когда вывернуто наизнанку, - заключила девочка.
- Надо поразмыслить на досуге, если он будет.
Карета, рассчитанная на пару лошадей и загруженная четырьмя седоками - на козлах подпрыгивали Нюкстёзя и Блефтяфтя, а на запятках мотался, стало быть, хромой, - еле тащилась одной лошадкой, несмотря на понуканья и хлысты, но вот поравнявшись с кустом, за котором прятались ребята, коняга побежал резвее, словно начался спуск, хотя местность была вокруг плоской. Скорее всего, животному, как и Земленыру, придала сил родная земля.
- Ну, пронесло! - вздохнул старик, поднимаясь из травы. - Я не очень доверяю людям типа Сильвуплета. Смесь надменности и трусости рождает подлость. Там он трусил, а здесь может опять расхрабриться и отомстить нам за своё поражение.
Когда карета исчезла, оставив после себя неподвижный пыльный шлейф, Земленыр вывел друзей на дорогу, и они двинулись к Оскорбину, который вырастал на глазах.
Глава двадцатая
КОРОЛЕВСКИЕ ПОБОРЫ
Прежде чем наши путники подошли к столице, они оказались свидетелями одной любопытной сцены.
Вдоль дороги им стали попадаться отдельные домики, которых становилось все больше и больше, и наконец они слились в некий посёлок. Перед каждым домиком теснился крохотный садик с тополями и акациями, а позади простирались обширные огороды с мощными подсолнухами по периметру. Домики были симпатичные, с черепичными оранжевыми крышами и стенами, обитыми деревянными плашками, раскрашенными под бересту, то есть белым с черными мазками.
Посреди улицы пылил небольшой отряд барбитуратов во главе с низеньким кругленьким офицериком, с сумкой, как у школьника, через плечо и с огромной амбарной книгой под мышкой.
- Стой! - гаркнул офицер против одного из домиков, отряд замер, остановились и наши путешественники, словно команда относилась и к ним, при этом офицер недоуменно покосился на них и, наверное бы, что-нибудь выговорил, но промолчал, видя, что это всего лишь старик и дети. Выхватив амбарную книгу из-под руки, он открыл её на закладке - носовом платке, трубно прочистил нос и объявил:
- Дом номер пять-а-бис-дробь-два! Хозяин Фью-Фиок! Хозяин!
С крыльца сбежал маленький, упитанный, мужичок, очень похожий по комплекции на офицера, и угодливо вытянулся:
- Я Фью-Фиок!
- Хм! - фыркнул офицер, оглядев Фью-Фиока с головы до ног и, обнаружив сходство с собой, почему-то остался недоволен этим сходством. - Что новенького, хозяин?
- Много новенького, господин инспектор! Даже вот штаны новенькие! - бестрепетно ответил Фью-Фиок и оттянул в стороны штанины. - Правда, из старой мешковины!
- Не валяй дурака, Фью-Фиок! Плевать мне на твои штаны! - взбешённо крикнул офицер и действительно плюнул и действительно на штаны, чего мужичок как будто бы и не заметил. - Изменения с прошлого года есть?
- Есть!
- Какие?
- У нас родилась дочь! - радостно ответил Фью-Фиок и кивнул на крыльцо, где в тени козырька сгрудились все его чада и домочадцы мал мала меньше. - Прелестная девочка! О! Это она! Слышите? - воскликнул гордо Фью-Фиок при вдруг раздавшемся на крыльце плаче.
- Какая девочка, идиот? Пропадите вы пропадом вместе с вашей девочкой! - проорал офицер. - По мне хоть дважды в год рожайте! Я о других, болван, изменениях спрашиваю! О берёзах! Я инспектор берёзового фонда, понял? Появились берёзы?
- Сами смотрите! Может, и появились! - равнодушно ответил мужичок, чем ещё больше рассердил офицера.
- Какой же ты хозяин, если ничего не знаешь про свой двор?
- Как не знать! Знаю, что нужно, а что не нужно, на то другие знатоки найдутся! Смотрите сами, может, что и выросло!
- Но вы что-нибудь садили?
- Что-то ребятишки садили!
- Есть! Папа, есть одна берёза! - раздался с крыльца звонкий мальчишеский голос, и из толпы высвободился крепыш в странной, какой-то двуклювой кепочке, из-за двух козырьков сзади и спереди, что придавало ему воинственный вид.
- Мой первенец! - представил его отец. - Смышлёный малый! Рубаха-парень! Сорвиголова! Звать его тоже Фью-Фиок. Так сказать, Фью-Фиок-младший! Красиво? Я Фью-Фиок-старший, он - младший, но скоро станет средним, так как мы собираемся родить ещё одного сына и назовём его также Фью-Фиоком! Вот он станет младшим, а пока Фью-Фиок-младший - этот! Золото, а не сын! Помощник! Моя правая рука! Все лето бродил с друзьями по степным колкам. Причём сам бродил, должен отметить, добровольно, из чистого понимания семейной нужды, а не то чтобы я его взашей вытурил, как другие! Сам! И - нашёл!
- А почему только одну? - спросил инспектор. - Уж если привалило счастье, набрёл на берёзы, надо было все выкопать!
- Сынок, почему?
- Мы все и выкопали, но разделили, и вышло по одной, - охотно пояснил малый.
- Видите? Он у меня - сама справедливость, господин инспектор! Умница! Светлая головка!
- Прекрати молоть чепуху! - прервал офицер излияния чадолюбивого отца. - Отряд, на осмотр - марш!
Многочисленное потомство на крыльце, испустив вопли и визг, полезло внутрь дома, давя друг друга. Лишь Фью-Фиок-младший остался спокоен. Он помог малышам убраться прочь, запер дверь на щеколду, обменялся с отцом ободряющими взглядами и, сделав руки фертом, прижался животом к перильцам, по-дятлиному отведя голову назад, словно изготовившись долбануть кого-то. Вася почувствовал в нем сверстника по годам и друга по духу и характеру, и происходящее ещё сильнее заинтересовало его.
А барбитураты между тем рассыпались по двору и садику, где принялись осматривать, ощупывать и встряхивать молодые деревца.
- Будь я хоть капельку волшебником, - тихо проговорил Земленыр, - я бы сейчас эти тополишки превратил в берёзки!
- Зачем? - не поняла Люба.
- Наблюдай дальше!
Чуть выждав и дав солдатам разобраться в обстановке, инспектор достал из сумки блокнот, открыл его снизу вверх и стал оглашать пункты штрафного предписания:
- Итак, подведём итоги! Берёза номер один! Есть?
- Нету! - ответили агенты.
- Есть! - крикнул Фью-Фиок-младший и сиганул через перильца в садик. - А это что, не берёза?
- Да, какой-то хвостик торчит! Кажись, берёзовый! - подтвердил солдат.
- Живой? Зеленеет? - уточнил офицер. - А то, бывает, натычут сухих прутиков, и считают за дерево! Или перекрасят тополь под берёзу! Хитёр народ! Ой, хитёр!
- Зеленеет, с листиками!
- Хорошо, значит, ставлю плюс! Дальше. Берёза номер два, есть?
- Нету!
- Прочерк! Берёза номер три, есть?
- Нету!
- Прочерк!
И тут выбежавший со двора барбитурат доложил:
- Господин инспектор, в поленнице найдено берёзовое полено.
- Очень хорошо! Жулье! Сажать берёзы их нету, а губить - тут как тут!
- Это не мы, - возразил хозяин. - Дрова куплены на дровяном складе!
- Молчать! И до дровяного склада доберёмся!
- Ага, молчать! - донёсся из садика голос Фью-Фиока-младшего. - А вы за молчание лишнюю сотню барбитов набросите!
- Барбит - наша денежная единица, - пояснил Земленыр.
- Как наш рубль?
- Наверно! В одном барбите десять тибрабов, мелочь.
- Сколько надо, столько и набросим! - ответил офицер. - Слушайте постановление. - Офицер проставил в уже готовом бланке цифры и прочитал: - "За нарушение королевского указа о необходимости иметь на участке не менее трёх берёз Фью-Фиок, владелец дома номер пять-а-бис-дробь-два посёлка Шуры-Муры, подвергается штрафу: за отсутствие второй берёзы 200 барбитов, за отсутствие третьей берёзы - 400 барбитов, за пользование берёзовыми дровами в размере одного полена - 100 барбитов, итого - 700 барбитов. Указанную сумму внести в королевскую казну в течение трёх дней. За уклонение от уплаты - конфискация всего имущества и суд". Ну, это ты знаешь. Распишись!
- Не буду! Господин инспектор, у меня только четыреста барбитов скоплено для штрафа! Могу хоть сейчас заплатить!
- Семьсот в течение трёх дней - и точка! А вы чего не видели? - крикнул вдруг офицер на людей, собравшихся вокруг. - Нашли цирк! Сейчас с вами будет то же самое, так что, чем глазеть тут бестолково, осматривали бы лучше свои поленницы! Понимаете? Пользуйтесь моей добротой! Разойдись. - И соседи с гомоном разбрелись по своим дворам, где тотчас загремели обрушиваемые поленницы и зашуршали перебираемые поленья.
Земленыр сделал шаг вперёд и тронул за плечо офицера:
- Господин, простите, не имею чести знать вашего имени, а нельзя ли пощадить этих бедных людей?
- Меня звать очень просто - Абдрюкулон? Запомнили? Аб…
- Аб.
- Дрю.
- Дрю.
- Кулон.
- Кулон!
- Вот и все!
- Абдрюкулон! Какая прелесть. Вы случайно не барб?
- Нет ещё, но мечтаю об этом! - аппетитно отозвался офицер и аж проглотил слюнки.
- И правильно делаете, ибо ваше имя - как раз для барба создано! Вы только прислушайтесь: барб Абдрюкулон! Звучит?
- Звучит! Спасибо! А вот пощадить бедных людей нельзя. Впрочем, можно, если вот тут, - он пощёлкал пальцами по кувшину, который держал Вася, - если вот тут у вас золото и если вы тотчас внесёте за этих бедных людей требуемую сумму.
- Увы, господин Абдрюкулёк, - начал мальчик, но офицер сердито поправил его:
- Кулон, мальчик!
- Кулон, извините! У нас тут не золото! Тут дороже золота!
- Что же, позвольте узнать?
- Жизнь! - Вася наклонил сосуд, и Ду-ю-ду съехала ему на ладонь. - Живая душа! Чш-ш, Ду-ю-ду! - Но птичка и без предупреждения понимала, что заговорить сейчас по-человечески - это все равно что подписать себе смертный приговор, и лишь едва пискнула.
- Неостроумно, молодой человек! - Инспектор дёрнул носом и потерял к кувшину всякий интерес.
- И у меня с собой ни барбита! - старик похлопал себя по карманам.
- Тогда помалкивай, дед!
- Пощадите, господин инспектор! - взмолился хозяин. - А к будущему году сынишка посадит все три берёзы! Сынок, обещаешь?
- Обещаю! - ответил Фью-Фиок-младший из-за акаций.
- Слышите? А уж он у меня такой: как скажет, так и будет!
- Вечно одно и то же: пощадить! - устало отдулся Абдрюкулон. - А что я могу сделать? Мой долг - штрафовать, а не щадить! За штрафы, а не пощаду его величество Барбитур-Альбинос платит мне жалованье из тех, может быть, денег, что я добываю…
А Фью-Фиок-младший выбрался из садика между тем, открыл дверь, и на крыльцо, как под напором, выдавилась опять вся масса детворы, на этот раз голая совершенно, только на головах сидели двуклювые шапчонки, отчего они походили на неоперившихся голодных птенцов, почуявших корм. Они повернули козырьки-клювики на офицера и так уставились на него глазёнками, что сердце инспектора дрогнуло и он сказал: - Конечно, я не зверь! Ну, хорошо! Будем считать, что мои агенты не заметили берёзового полена, и сотню барбитов я зачёркиваю!
Фью-Фиок-старший сделал знак, и малышня на крыльце дружно отвесила офицеру нижайший поклон. Поклонился и хозяин, говоря:
- Вот уж благодарим! Но осталось ещё шестьсот! Это же разорение!
- Ничего, переживёшь! В прошлом году, небось, не меньше было, выжили!
- Какой выжили! Обнищали совсем! Гляньте! - Он повернулся перед офицером, показывая свои сплошь залатанные разноцветными латками штаны. - Думаете, это мода? Это нищета!
Земленыр опять тронул офицера за плечо, говоря:
- Господин Абдрюкулон, как порядочный человек вы должны проявить жалость к несчастным людям!
- О какой порядочности может идти речь, если я в мундире и на службе? Вот когда я буду в гражданской форме прогуливаться по бульвару, вот тогда требуйте от меня порядочности, да и то… смотря что под этим понимать. Порядочность - это хобби бездельников. Нет, я, конечно, и на работе не зверь, но все имеет свои границы. А, собственно, кто вы такие?
- Перекати-поле, - небрежно ответил Земленыр, рассчитывая шутя отделаться от бдительности офицера.
Но не тут-то было.
- Кто? Перекати-поле? - рявкнул он.
- То есть случайные прохожие.