- А вертолет? Что вы об этом думаете, Тьюн? Полагаю, вам уже рассказали, что за день до пожара кузнец видел какой-то маленький белый вертолет. То ли "швайцер", то ли "робинсон". Может быть, тот самый, который видели и мы с вами два дня спустя?
- Это всего лишь предположение. Не более того. Согласны? - Она пристально посмотрела на меня и продолжила: - Предположим, он планирует устроить пожар, а потом побыстрее добраться до аэропорта. За день до пожара над фермой появляется вертолет. Зачем? Ответ очевиден: пилоту нужно посмотреть, где можно безопасно приземлиться после наступления темноты. Далее понятно, да?
Я кивнула.
- Наступает пятница. Спаркс убивает девушку и поджигает особняк. Потом бежит к вертолету, который доставляет его в какое-то место возле аэропорта Даллеса, где уже стоит "чероки". Он приезжает в аэропорт и прокручивает фокус с билетом и багажом. Затем исчезает, отсиживается где-то и объявляется уже на Совиной ферме.
- А как в таком случае объяснить появление вертолета в понедельник? Что он мог там делать?
- Пироманьяки любят понаблюдать со стороны. Черт возьми, может быть, Спаркс сам находился на борту и смотрел, как мы там надрываемся. Параноик. Рассчитывал, что мы примем его пташку за вертолет телевизионщиков. В общем-то мы так и подумали.
Я поняла, что услышала достаточно.
- Это все голые предположения. Спекуляции.
Я начала перекладывать бумаги, поток которых никогда не прекращался и которые постоянно скапливались на моем столе. Макговерн снова изучающе посмотрела на меня. Потом встала и закрыла дверь.
- Ладно, думаю, нам пора поговорить. Похоже, я вам не очень нравлюсь. Может быть, если вы откровенно расскажете, в чем дело, мы сумеем найти какой-то выход.
- Честно говоря, определенного мнения о вас у меня еще не сложилось. - Я ответила ей таким же пристальным взглядом. - Самое важное, чтобы каждая из нас продолжала делать свое дело, иначе мы потеряем перспективу.
- А вот теперь вы пытаетесь меня разозлить.
- У меня и в мыслях такого нет, можете поверить.
- Хотите представить все так, словно мне безразлично, кого там убили. Словно я уже ничего не чувствую. Вы ведь к этому клоните? Неужели вы всерьез полагаете, что я добилась бы чего-то в жизни, если бы мне было наплевать, кто устроил пожар и почему?
Она подтянула рукава, как будто готовясь к рукопашной.
- Тьюн, я не хочу тратить время на подобные разговоры, потому что не считаю их конструктивными.
- Это ведь из-за Люси, да? Вы думаете, что я подменяю вас или бог знает что еще. В чем проблема, Кей?
Теперь уже я начала злиться.
- Мы же и раньше вместе работали, правда? - продолжала Тьюн. - И никаких особых проблем у нас не возникало. Поневоле встает вопрос: что изменилось в этот раз? Ответ, на мой взгляд, очевиден. Именно сейчас, когда мы с вами разговариваем, ваша племянница переезжает на новую квартиру в Филадельфии. Она будет работать в моей команде, под моим началом. Моим, а не вашим. Именно это вам не нравится. И знаете что? Будь я на вашем месте, мне, наверное, это тоже не понравилось бы.
- Не думаю, что у нас есть время для дискуссии, - твердо сказала я. - И место тоже неподходящее.
- Ладно. - Макговерн поднялась, застегивая жакет. - Пойдемте куда-нибудь еще. Я намерена покончить с этим до того, как поеду на север.
В какой-то момент мне показалось, что я не смогу покинуть империю своего письменного стола с ее десятниками файлов, гвардией, принуждающей к труду журнальные статьи, и легионами писем и сообщений, которые никогда не отпустят меня на свободу. Я сняла очки и помассировала лицо. Мне стало легче, когда Макговерн расплылась, превращаясь в неясное пятно.
- Приглашаю на ленч, - сказала я. - Если вы не прочь поболтаться здесь еще часа три. А пока, - я встала со стула, - мне надо заняться костями. Если у вас крепкий желудок, можете пойти со мной.
- Такими штуками меня не отпугнуть, - удовлетворенно заметила Макговерн.
* * *
Как оказалось, Макговерн была не из тех, кто привык слоняться без дела. После того как я включила нагреватель под баком с костями и над ним стал подниматься пар, она уехала в ричмондское отделение АТО и вернулась примерно через час. Я сразу заметила, что Макговерн запыхалась и напряжена, но продолжала тщательно помешивать варящиеся кости.
- Еще один, - с порога бросила она.
- Еще один? - спросила я, откладывая длинную пластиковую ложку.
- Еще один пожар. На этот раз в округе Лихай, примерно в часе езды от Филадельфии. Поедете со мной?
Я моментально перебрала возможные варианты развития событий в том случае, если брошу все и отправлюсь с ней. Больше всего мне не нравилась перспектива провести пять часов наедине с этой женщиной в машине.
- Сгорел жилой дом, - продолжала Макговерн. - Пожар начался вчера рано утром. Тело уже обнаружено. Женщина. В ванной комнате.
- О Боже!
- Уже ясно, что дом был подожжен с целью уничтожить следы убийства, - добавила Макговерн и стала объяснять, в чем видит возможную связь пожара в Лихае с тем, что произошел в Уоррентоне.
После обнаружения тела полиция штата Пенсильвания незамедлительно обратилась за помощью в АТО. Пропустив информацию через компьютеры, следователи АТО сразу же заметили совпадения. К прошлому вечеру дело о пожаре в Лихае приобрело настолько огромное значение, что ФБР предложило прислать на место своих агентов и Бентона и полиция штата согласилась.
- Дом был построен на твердой породе, - рассказывала Макговерн, ведя машину по автостраде И-95 на север. - Так что никакого подвала нет, а значит, и проблем куда меньше. Наши ребята работают там с трех часов утра и уже установили один довольно любопытный факт. Огонь уничтожил далеко не все. Кабинет, гостевая комната прямо над ним на втором этаже и гостиная внизу пострадали очень сильно. Потолок в ванной сгорел почти полностью. Бетонный пол в гараже потрескался.
Трещины в бетоне образуются при быстром и сильном нагревании, когда находящаяся в бетоне влага закипает и раскалывает поверхность.
- Где был расположен гараж? - спросила я, стараясь представить то, о чем рассказывала моя спутница.
- На той же стороне дома, где и кабинет. И снова быстрое и очень сильное пламя. Но, как я уже говорила, сгорело не все. Во многих местах отмечено лишь поверхностное обугливание и растрескивание. Остальная часть дома больше пострадала от дыма и воды. Это не совпадает с тем, что было в особняке Спаркса. Однако есть одно важное обстоятельство. До сих пор не обнаружено никаких свидетельств применения какого-либо катализатора, а горючего материала в ванной было слишком мало, чтобы получилось пламя нужной высоты.
- Тело нашли в ванной комнате?
- Да. Как подумаю, у меня волосы дыбом встают.
- Неудивительно, - кивнула я и задала главный вопрос: - В каком она была состоянии?
Служебный "форд-иксплорер" уже мчался со скоростью, превышающей допустимую на десять миль в час.
- Обгорела, конечно, сильно, но не настолько, чтобы судмедэксперт не смог определить, что ей перерезали горло.
- Значит, вскрытие уже проведено, - заключила я.
- Честно говоря, я не знаю, что именно успели сделать. Но ее никуда не увезли. В общем, ею займетесь вы. Мое дело - пепелище.
- То есть мне не придется разгребать мусор лопатой? - спросила я.
Макговерн рассмеялась и включила плейер. То, что она слушает "Амадея", стало для меня немалым сюрпризом.
- Делайте что хотите. Можете даже помахать лопатой. - Ее добродушная улыбка помогла ослабить напряжение. - Кстати, у вас это неплохо получается для человека, который вспоминает про бег только тогда, когда за ним гонятся, и напрягается лишь для того, чтобы решать интеллектуальные задачи.
- Тому, кто занимается аутопсией и каждый день ворочает трупы, не обязательно поднимать тяжести, - ответила я, сознавая, что отступаю от истины.
- Покажите руки.
- Пожалуйста.
Она посмотрела на мои ладони и запястья, ухитрившись при этом перестроиться из одного ряда в другой.
- Черт возьми, мне и в голову не приходило, что, орудуя скальпелем, пилой и секатором, можно поддерживать такой мышечный тонус.
- Но при чем здесь секатор?
- А как называется та штука, которую вы используете, когда вскрываете грудную клетку?
- Косторез.
- Может быть, но в некоторых моргах я видела и обычные садовые ножницы, и простые иголки, которыми сшивали раны.
- Только не у меня. В нашем нынешнем морге такое уже не применяется. Хотя, да, раньше приходилось импровизировать, - призналась я.
- В каждом ремесле есть свои маленькие секреты, которые лучше не раскрывать в зале суда, - согласилась Макговерн. - Некоторые пожарные прикарманивают конфискованное виски. Копы берут на сувениры трубки для марихуаны или какое-нибудь необычное оружие. А патологоанатомы, возможно, оставляют себе искусственные бедра или части черепа, которые по инструкции должны идти в могилу вместе с телом.
- Не стану отрицать, некоторые из моих коллег иногда ведут себя неподобающим образом. Но если вам интересно мое мнение, то украденная бутылка виски - совсем не то, что похищенная часть тела.
- Знаете, Кей, вы ужасно правильная и прямолинейная, не так ли? В отличие от нас вы никогда не выносите поспешных суждений и не отступаете от правил. И честно говоря, люди побаиваются подходить к вам близко, боятся вашего неодобрительного взгляда или слов осуждения.
- Господи, ну и образ вы нарисовали! - воскликнула я. - Надеюсь, другие воспринимают меня совсем не так. По крайней мере так мне кажется.
Макговерн промолчала.
- Нет, я определенно не могу с вами согласиться. Может быть, я излишне замкнутая и сдержанная, потому что мне приходится быть такой в силу обстоятельств. Может, я не очень общительная, потому что была такой всю жизнь. И да, я совершенно точно не отношусь к числу тех, кто склонен публично каяться в грехах. Но поверьте, к себе я намного требовательнее, чем, например, к вам.
- Мне так не показалось. Думаю, вы уже рассмотрели меня со всех сторон и даже вывернули наизнанку, решая, подходящая ли я особа, чтобы командовать Люси, и не окажу ли на нее пагубного влияния.
Ответить на это обвинение мне было нечем, потому что Макговерн попала в яблочко.
- Я даже не знаю, где она сейчас.
- Могу вас успокоить. Люси в Филадельфии и, наверное, разрывается между новой квартирой и работой.
Некоторое время мы молчали, и разговор заменяла звучащая из динамиков музыка. Макговерн свернула на окружную дорогу в объезд Балтимора, а мои мысли повернули к студентке медицинского колледжа, погибшей при подозрительных обстоятельствах.
- Тьюн, у вас много детей?
- Сын.
Судя по тону, тема эта не вызывала у нее радостных чувств.
- Сколько ему? - спросила я.
- Двадцать один год.
- Живет где-то неподалеку?
Повернувшись к окну, я смотрела на дорожные знаки, обозначающие въезд на балтиморские улицы, хорошо знакомые мне по временам, когда я изучала медицину в колледже Джона Хопкинса.
- Сказать по правде, я не знаю, где он живет, - ответила после паузы Макговерн. - Мы никогда не были особенно близки. Сомневаюсь, что кто-либо вообще был когда-то близок с ним. Или имел желание сблизиться. Он не из тех, общение с кем доставляет большое удовольствие.
Я не решилась расспрашивать, но ее потянуло выговориться.
- Я поняла, что с ним что-то не так, еще тогда, когда в десять лет Джо потянуло к алкоголю. Он залезал в бар, пил джин, водку, все, что попадалось, а в бутылки подливал воду, думая, что мы ничего не заметим. К шестнадцати годам он уже превратился в завзятого алкоголика и несколько раз проходил курс лечения. Потом начались другие проблемы: драки, воровство, аресты. Не одно, так другое. В девятнадцать лет Джо ушел из дома, некоторое время скитался поблизости, а потом вообще прекратил всякие контакты. Не знаю, может быть, мой сын живет где-то на улице.
- Тяжелая у вас жизнь, - сказала я.
Глава 14
В семь часов вечера Макговерн высадила меня у отеля "Шератон" на Сосайети-Хилл, где в это самое время остановились "Атланта брейвс". Поклонники и поклонницы, юные и не очень, в бейсбольных курточках и шапочках толпились в коридорах и барах с приготовленными для автографов огромными фотографиями своих героев. Какой-то мужчина с ошалелыми глазами остановил меня в тот самый момент, когда я прошла через вращающуюся дверь.
- Вы их видели? - спросил он, дрожа от возбуждения.
- Кого?
- Их! "Брейвс"!
- А как они выглядят?
Потом я отстояла в длинной очереди, думая только о том, как бы поскорее забраться в ванну. В Филадельфию мы прибыли с двухчасовым опозданием - к югу от города столкнулись пять легковушек и фургон, и все шесть полос были усеяны битым стеклом и кусками искореженного металла. Было уже поздно, и мне не хотелось тратить еще час на поездку в окружной морг, который вполне мог обойтись без меня до утра. Поднявшись на лифте на четвертый этаж, я просунула пластиковую карточку в электронный замок и вошла в номер. Окна выходили на реку Делавэр с неподвижными мачтами стоящей у пристани Пенна "Мошулу".
Мигающий огонек автоответчика извещал о поступлении сообщений, и я, нажав кнопку, услышала записанный голос Бен-тона. Он собирался остановиться в этом же отеле и обещал прибыть, как только вырвется из Нью-Йорка. Ожидать его следовало к девяти. Люси оставила свой новый номер телефона, но еще не знала, сможем мы увидеться или нет. Марино просил перезвонить - у него появилась для меня какая-то информация. Фил-динг поделился последней новостью: Куины выступили в вечерней телепрограмме с заявлением о том, что подают в суд на службу судмедэкспертизы и на меня лично за нарушение закона об отделении церкви от государства и причинение непоправимого морального ущерба.
Я села на край кровати и сняла туфли. На колготках образовалась затяжка, так что их пришлось отправить в мусорную корзину. Белье из-за долгой носки словно въелось в кожу, а волосы, так по крайней мере мне казалось, пропахли запахом вареных человеческих костей.
- Черт! - раздраженно пробормотала я. - Что же это за жизнь?
Я стащила костюм, блузку и все остальное и бросила тряпки на кровать. Потом закрыла дверь на защелку и начала наполнять ванну. Мерный шум льющейся воды действовал успокаивающе, пенный гель распространял аромат спелой малины. Я не знала, с каким чувством встречу Бентона. Любовники, коллеги, друзья - все эти аспекты наших отношений соединились, смешались, как картины на песке. То, что получилось в результате, напоминало сложный и хрупкий узор мягких оттенков и тонких линий.
Он позвонил, когда я вытиралась.
- Извини, что так поздно, - сказал Бентон.
- Как ты?
- Сходим в бар?
- Там, наверное, шумно. Здесь остановились "Брейвс".
- "Брейвс"?
- Почему бы тебе не прийти в мой номер? У меня мини-бар.
- Буду через пару минут.
Как обычно на работе, Бентон был в темном костюме и белой рубашке, которые несли на себе отпечаток тяжелого дня. Ему очень не помешало бы побриться. Он обнял меня, и мы долго стояли, не говоря ни слова.
- От тебя пахнет фруктами.
- Мы собирались отдыхать в Хилтон-Хед, - пробормотала я. - А оказались в Филадельфии. Как это случилось?
- Теперь уже не разобраться.
Он отстранился, снял пиджак, повесил его над кроватью и открыл мини-бар.
- Как обычно?
- Немного "Эвиана".
- А вот мне надо что-нибудь покрепче. - Бентон откупорил бутылку "Джонни Уокера". - Пожалуй, двойной будет даже лучше. И к черту лед.
Он передал мне "Эвиан", выдвинул стул и сел к столу. Я поправила подушки и устроилась на кровати.
- Что не так? - спросила я. - Помимо прочего?
- Обычные проблемы, возникающие, когда АТО и ФБР сходятся на одном деле, - ответил Бентон, делая глоток. - Лишний раз убеждаюсь, что правильно сделал, подав в отставку.
- Что-то ты не очень похож на отставника, - усмехнулась я.
- Это уж точно. Мало мне было одной Кэрри, так они еще и это убийство подкинули. Честно говоря, у АТО и своих спецов хватает. Не думаю, что Бюро стоит повсюду совать свой нос.
- Это ты мне рассказываешь, Бентон? Мне трудно представить, чем они могут оправдать свое вмешательство, если только не объявят, что смерть той женщины - дело рук террористов.
- Объяснение у них есть. Возможная связь с убийством в Уоррентоне. Ты и сама знаешь. Позвонили в полицию штата, пообещали всю возможную помощь, и вот я уже здесь. На месте пожара уже побывали два агента, и в результате все недовольны, все чувствуют себя обиженными.
- Послушай, Бентон, мы ведь все на одной стороне. Отчего же так получается?
Мы обсуждали эту тему не раз, и все же каждый новый случай отзывался во мне всплеском злости.
- Один парень из филадельфийского отделения Бюро попытался скрытно пронести обойму. Хотел проверить Перчика. - Бентон повернул стакан, разглядывая виски на свет. - Разумеется, Перчик никак не прореагировал, потому что не получил команды. Агенту это показалось смешным, и он отпустил шуточку в том смысле, что пса пора отдать в починку.
- Вот же идиот! - воскликнула я. - Ему еще повезло, что проводник, наверное, попался спокойный. Надо же такое ляпнуть!
- Вот так-то, - со вздохом продолжал он. - Всегда одно и то же. В старые добрые времена агенты ФБР были посмышленее. Они не размахивали значками перед камерами и не хватались за дело, не имея должной квалификации. Стыдно. И не только стыдно. Меня бесит, когда я вижу, как эти тупицы губят мою репутацию заодно со своей собственной. А ведь я отслужил двадцать пять лет... Да. Даже и не знаю, что делать, Кей.
Наши взгляды встретились.
- Просто делай свою работу, Бентон, - тихо сказала я. - Как ни тривиально звучит, это все, что каждый из нас должен делать. Мы ведь делаем ее не ради Бюро, не ради АТО и не ради полиции штата, а ради жертв, действительных и потенциальных. Всегда ради них.
Бентон допил виски и поставил стакан на стол. За рекой мигали огни Кэмдена.
- Не думаю, что Кэрри в Нью-Йорке. - Его взгляд тоже ушел куда-то в ночь.
- Приятно это сознавать.
- У меня нет никаких доказательств, если не считать того, что ничто не указывает на обратное. Например, ей нужны деньги. Где она их берет? Зачастую след начинается именно с этого.
Кража, грабеж, использование чужих кредитных карточек. Пока что у нас нет ничего, что пусть даже косвенно свидетельствовало бы о ее нахождении в городе. Разумеется, отсутствие таких свидетельств еще не доказывает, что ее там нет. Кэрри разработала план, и я нисколько не сомневаюсь, что сейчас она четко этот план исполняет.
Его профиль резко вырисовывался на фоне прямоугольника окна. Голос звучал глухо и устало, как у человека, который потерпел поражение и не знает, что делать дальше.
- Нам нужно поспать. - Я встала, подошла к нему и начала массировать его напряженные плечи. - Мы оба устали, поэтому нам все и видится в мрачном свете.
Бентон слабо улыбнулся и закрыл глаза. Я прикоснулась губами к его шее.
- Сколько ты берешь за час? - пробормотал он.
- Боюсь, я тебе не по карману.