На пасеке
На пасеку мы заявились как раз к обеду.
- A-а, путешественники! - приветствовал нас дядя Никита. - Заходите, заходите. Есть хотите? Хотя, чего я спрашиваю, ясно, что хотите - время-то обеденное. Садитесь за стол.
Мы не стали ломаться, сели.
Дядя Никита нарезал хлеба, достал из печки чугунок, поставил его посреди стола на перевернутую сковородку.
- Лапша грибная, - объявил он. - Осень нынче теплая, грибы по сю пору растут. Утром сходил, насобирал маленько. Ешьте, не стесняйтесь. - Старик разлил лапшу по мискам.
Уговаривать нас не пришлось. Хотя в наших мешках полно всякой снеди, да разве сравнишь какую-нибудь еду на свете с лапшой из свежих грибов!
Мы придвинулись поближе к столу, только ложки замелькали.
Дед ел не спеша, ни о чем нас не расспрашивал; время от времени мы ловили на себе его пристальный взгляд.
Потом дядя Никита поставил перед нами кружки с чаем, появилась и хорошо знакомая нам миска с медом.
Наевшись-напившись, мы поблагодарили хозяина, встали из-за стола и пересели на лавку у печки.
- Начинай! - толкаю я Петьку в бок.
- Ты начинай.
Дядя Никита сел напротив нас, закурил свою трубку.
- Ну, - говорит, - хватит вам перемигиваться. Говорите, зачем пожаловали?
- Дядя Никита, мы были в пещере… - начал Петька и посмотрел на меня, ища поддержки. - В пещере, где Кайсы Очей жил…
- И нашли там письмо, - вступил я.
- Только ничего в нем понять не можем…
- Вернее, кое-что поняли, а вот главного…
Дядя Никита перебил нас:
- Подождите, подождите. Что-то я в толк не возьму. Что за письмо? Отчего понять не можете, на незнакомом языке, что ли, написано?
Петька достал из кармана листок, протянул пасечнику:
- В том-то и дело, что письмо не написано, а нарисовано. Вот, видите, цифра 154, это - 154 шага от пещеры до родника. "Л" - это липа, ее-то нам и надо найти. А вот при чем тут треугольник, при чем какие-то градусы?
Старик взял листок, долго рассматривал и так и эдак, потом вернул Петьке.
- Нет, сынки, уж если вы не понимаете, я и подавно. У меня грамотешка против вашей куда слабее будет, вы вон уж пятый год в школу ходите, а мне и года ходить не пришлось… Так вы что же, думаете, что эти картинки Кайсы Очей рисовал?
- Конечно! - с жаром сказал Петька. - Он обозначил место, где зарыл клад… Мы думали, вы нам поможете…
Старик развел руками…
- Рад бы…
- Что же нам делать? - спросил я.
- Тут долго думать нечего, спросите у учителей - вот и все, - посоветовал дядя Никита.
- Ну-у, - протянул Петька, - тогда вся школа узнает про клад. А нам самим хочется найти.
- Самим, конечно, интереснее, - согласился старик. - Тогда придется сначала ума поднабраться, а уж потом клад разыскивать.
- Нет, это нам не подходит, - решительно сказал Петька. - Лучше мы у учительницы спросим - и дело с концом.
Дядя Никита покачал головой и ничего не сказал.
- Словом, придется возвращаться в деревню, так, что ли, Петька? - спросил я.
- Придется.
- Опять нам попадет, может, еще покрепче, чем в прошлый раз.
- Да вы, никак, снова из дому сбежали? - спросил дядя Никита. - Ай-яй-яй! Как же быть? Ну да ладно, выручу вас, хотите?
- Хотим!
- Можете сказать родителям и в школе, что пошли в лес за рябиной, заблудились и переночевали на пасеке. Я вас не выдам, но только, чур, больше из дому не бегать! Обещаете?
- Обещаем!
- Ну, идите домой. Завтра - в школу. И чтоб до выходного дня в лес - ни ногой! - напутствовал нас дядя Никита.
По дороге к дому Петька сказал:
- Витька, зачем нам говорить Евдокии Ивановне, что мы эту бумажку нашли в пещере?
- А что же мы скажем?
- Ничего! Просто спросим, как такую задачу решить. Евдокия Ивановна объяснит, еще и похвалит, что интересуемся математикой.
До самого дома мы строили планы, как завтра Евдокия Ивановна решит нам задачу и тогда уж мы без труда завладеем кладом.
Решение задачи
Но все наши планы разом рухнули.
Назавтра Евдокия Ивановна, как назло, дала контрольную по математике. Ни я, ни Петька, конечно, ее не решили. Как после этого подойти к Евдокии Ивановне с нашей задачей: мол, интересуемся математикой!
- Еще начнет, пожалуй, таблицу умножения спрашивать, - опасливо сказал Петька. - Ты как хочешь, а я ни за что к ней не пойду.
- И я не пойду.
На переменке нам не бегал ось и не игралось. Грустные, сидели мы с Петькой в школьном дворе на лавочке, и я машинально рисовал прутиком треугольник.
- Что, головастики? Геометрией увлекаетесь? Похвально! - услышал я над собой чей-то голос.
Поднял голову: рядом с нашей скамейкой стоит Микол из 8-го класса.
- Да нет, это просто так, - смутился я и хотел затоптать свой чертеж.
Но Петька меня остановил:
- Погоди, Витька! Микол, реши-ка задачу. - Он указал на чертеж у. наших ног. - Видишь, треугольник. Этот угол - 90°, этот - 60°. От П до Р - 154, сколько будет от П до Л?
Микол и минуты не думал, ответил:
- 308.
Мы с Петькой даже рты от удивления раскрыли, а Петька спросил недоверчиво:
- А не врешь?
- Вот еще, очень мне надо врать, - ответил Микол. - Ровно 308, как раз в 308 раз больше, чем извилин у тебя в голове.
Петька ничуть не обиделся.
- Как ты угадал? - спросил он.
- Я не гадал, а высчитал. Математика, головастики, наука точная. Известно, что сумма углов треугольника равна 180°, значит, третий угол равен 30°. Это вам, надеюсь, ясно?
- Ясно.
- Так вот, есть теорема: катет прямоугольного треугольника, лежащий против угла в 30°, равен половине гипотенузы. 154 умножить на 2 - получится 308.
Признаться, я впервые в жизни слышал такие мудреные слова, но Микол носком ботинка показывал, где катет, где гипотенуза, и я сообразил, что от пещеры до липы по этой самой гипотенузе нам нужно отмерить 308 шагов.
Мы с Петькой торжествующе переглянулись. Всё! Теперь клад, можно сказать, в наших руках!
Я с трудом удержался, чтобы не вскочить и не заорать во все горло от радости.
- Вот что значит математика! - только и сказал я.
Мы находим липу
Насилу мы с Петькой дождались воскресенья.
Утром мы с мамой и отцом сидели за самоваром, Петька постучал в оконное стекло условным стуком.
Я выскочил на крыльцо.
У Петьки за спиной болтался пустой рюкзак.
- Скоро ты? - спросил он. - Прихвати рюкзак, скажи, идем за рябиной. Наберем сколько-нибудь для отвода глаз.
Осеннее солнце поднимается поздно. До самого леса успели дойти мы в серой утренней мгле, и только тогда верхушки деревьев осветились красным светом.
Хотя уже глубокая осень, погода по-прежнему сухая и теплая. Листья с деревьев давно облетели и уже не шуршат под ногами, а мягко пружинят. Все вокруг как будто присыпано коричневатой пылью. Одни красные кисти рябины красуются в опустевшем лесу.
Дорога теперь была нам хорошо знакома, мы шли ходко, нигде не останавливались и не заметили, как подошли к пещере.
Я встал спиной к пещере, слева - родник. Определив приблизительно угол в 60°, я сказал:
- Значит, так. От пещеры идем мимо того острого камня и вон той сосенки. Ясно направление?
- Ясно, - говорит Петька. - Отсчитаем 308 шагов - и все дела. Пошли.
- Давай вслух считать, чтоб не сбиться, - предложил я.
Мы начали отмеривать шаги.
На 272-м шагу мы вышли на маленькую и круглую, словно циркулем очерченную, полянку.
Посреди полянки росла липа!
Дальше и шаги считать не имело смысла, ясно, что это та самая липа. Мы бросились к ней со всех ног.
Петька, обежав вокруг дерева, первым заметил дупло.
- Витька! Дупло! - заорал он на весь лес. - Нашли! Угадал Микол!
- Не угадал, а высчитал, - напомнил я. Мне было немного досадно, что не я, а Петька первым обнаружил дупло, где спрятан клад.
Петька не стал спорить:
- Пусть высчитал, не все ли равно? Главное - нашли!
Дупло было метрах в трех над землей.
- Не достать, - сказал Петька и скомандовал: -Подставь спину!
Я прислонился к стволу липы, нагнулся. Петька вскочил мне на спину, ухватился за сук, подтянулся и оседлал толстую ветку. Я, замирая, следил, как он запустил руку в дупло и шарит там.
- Есть! - раздался его ликующий вопль.
Смотрю, у него в руке ржавая консервная банка. Он подбросил ее на ладони, сказал растерянно:
- Пустая.
- Как пустая? А где же золото?
- Я почем знаю! - огрызнулся Петька. - На, смотри сам!
Он швырнул банку на землю. Я поднял ее, отогнул крышку.
В банке лежал в несколько раз сложенный лист бумаги, я поспешно развернул его.
- Опять письмо! Про клад написано!
Петька спрыгнул на землю.
- Снова чертеж? - нахмурился он.
- Нет, настоящее письмо, словами написано.
Петька обрадовался:
- Это другое дело. Читай скорей!
Я прочел вслух:
- Тот, кто хочет найти клад, должен встать у этого дерева со стороны дупла и отмерить столько шагов, сколько получится в результате решения пропорции:
Мы с Петькой растерянно смотрели друг на друга. Наконец, я сказал:
- Чудно как-то! Неужели этот Кайсы Очей был таким уж великим математиком?
- А ты как думал? - отозвался Петька. - Столько денег сосчитать, сколько у него было, тут, брат, без математики не обойтись. И знаешь, в общем-то, он правильно сделал, что не просто так свой клад в дупло засунул. Небось подумал: пусть достанется мое золото умному человеку, а не какому-нибудь балбесу.
- Так-то оно так. Но это значит, что не видать нам этого клада, как своих ушей.
- Думаешь, не решим? - спросил Петька, беря у меня из рук листок и внимательно его разглядывая.
- Ты, что ли, решишь? - спросил я.
- Захочу, так и решу! - запальчиво ответил Петька.
- На последней контрольной у тебя хоть один пример получился? Нет. И у меня - нет. А примерчики были не чета этому.
- Ну и что? - не сдавался Петька. - Научимся всякие примеры решать. Просто надо оставаться на дополнительные занятия, Евдокия Ивановна объяснит. Небось поймем! Неужели мы дурее других?
- Вроде нет…
- Вот и я говорю: нам только захотеть!
Глядя на Петьку, я тоже воодушевился, тоже стал размахивать руками:
- Конечно! Чтоб мы какой-то там несчастный икс не раскусили?! Быть того не может, правда, Петька?
- Как возьмемся грызть математику, все иксы разгрызем, - смеется Петька.
Так, подбадривая друг друга, шли мы домой. По пути насобирали рябины. Она в этом году хорошо уродилась.
Мы грызем математику
А зима, оказывается, была уже не за горами. Однажды утром проснулись - кругом белым-бело.
- Теперь уж до весны клад искать не пойдешь, - говорю я Петьке. - А пойдешь, так в Очеевом овраге в снегу утонешь.
- Нам до весны там и делать нечего, - мрачно отвечает Петька. - Вчера Евдокия Ивановна мне снова двойку за домашнюю работу влепила.
Да-а, хотя мы с Петькой, но нашему убеждению, и не дурее других, но математика у нас была основательно запущена, и догнать класс оказалось не просто.
Как-то раз Петька говорит:
- Чего нам зря мучиться из-за одного-единственного икса? Давай снова спросим у Микола, он нам решит.
Мы сунулись было к Миколу:
- Реши!
Про клад, конечно, ни слова. Я пропорцию с того письма на отдельный листочек переписал, его и показали Миколу.
Микол взглянул на листок.
- Разве вы уже десятичные дроби проходили? - спросил он.
Мы с Петькой только глазами моргаем, не знаем, что и ответить: может, проходили, а может, нет. Что-то я не припоминаю такого.
- Нет, - говорю, - еще не проходили.
- Да и вообще такие пропорции, насколько мне помнится, в 5-м классе только во втором полугодии решают, - сказал Микол. - Куда вы, головастики, торопитесь?
Петька скорчил умильную улыбку.
- Очень уж любим математику, - сказал он. - Не терпится трудные примеры порешать.
Микол захохотал:
- Да что ты? А я слышал, что у вас по математике, кроме двоек, других отметок нет. Странно вы ее любите.
Петька заныл:
- Мико-ол! Реши, Микол! Что тебе - трудно?
Микол сунул ему в руку листок.
- Мне не трудно, только это медвежьей услугой будет называться. Раз вам реши, другой. Легко жить хотите! Нет, головастики, самим надо постараться…
Делать нечего, стали мы с Петькой стараться.
Раньше, сколько учительница нас ни уговаривала, стоило прозвенеть последнему звонку, как мы хватали портфели и бегом из школы.
Теперь мы каждый раз остаемся на дополнительные занятия. Постепенно кое-что стало для нас проясняться.
Я ведь как раньше рассуждал? Математика не для меня, сколько над ней ни сиди, все равно ничего понять невозможно. Я и не заглядывал в учебник.
Теперь, придя из школы, я не пропадаю до позднего вечера на улице, а погуляю часок-другой и за уроки. Удивительное дело: оказывается, если в классе послушаешь объяснения учительницы, то дома и примеры и задачу можно решить.
Правда, иной раз бьешься-бьешься - ничего не выходит. В таких случаях я накидывал пальто и бежал через дорогу к Вале Васильчиковой. Вале любую задачку решить - что орех разгрызть. И объясняет она очень толково.
- Тебе бы учительницей быть, - говорю я ей.
- Собираюсь, - отвечает Валя.
- Только знаешь что? Ты… Это самое… Ты не говори в классе, что я к тебе хожу, ладно?
Валя улыбается:
- Не бойся, ни одна душа не узнает.
Однажды прихожу я к Вале и в сенях нос с носом сталкиваюсь с Петькой. Под мышкой у него "Математика".
- Как? - говорю я. - И ты тоже?
Петька улыбается смущенно:
- Приходится… Только - чур! - никому!
Мог бы и не предупреждать. Не в моих интересах об этом трезвонить. Удивительно, как сама Валя не проговорилась, что помогает мне и Петьке. Валя дружит с Митькой Пупыдовым, они с первого класса за одной партой сидят. Ну, а уж если б Митька прознал - на всю школу раззвонил бы. У него никогда рот на замок не запирается, уж я-то хорошо знаю Митьку Пупыдова: болтун!
Великий день
И вот наступил великий день в нашей с Петькой жизни.
Как сейчас помню, была суббота. Первым уроком шла математика.
Евдокия Ивановна написала на доске условие задачи и спросила:
- Кто пойдет к доске?
И тут я поднял руку.
- Тебе чего, Березкин? - спрашивает Евдокия Ивановна.
В горле у меня сразу пересохло, но я встал и твердо ответил:
- Я пойду к доске.
Все ребята так и уставились на меня: сколько учимся, ни разу еще не было такого, чтобы я сам вызвался отвечать у доски.
Евдокия Ивановна, по-моему, тоже здорово удивилась, но она постаралась не подать виду, сказала коротко:
- Иди.
Я вышел к доске и принялся решать задачу. Поначалу от волнения я немного сбился, но. тут услышал за своей спиной спокойный голос учительницы:
- Не спеши, Витя, подумай хорошенько.
Я взял себя в руки, подумал хорошенько, и дальше все пошло как по маслу.
- Вот теперь правильно, - сказала Евдокия Ивановна. - Садись, Березкин, ставлю тебе "четыре". Молодец!
Мне хотелось закричать на весь класс:
"Слыхали?! Это я - молодец! Сам решил! У доски! Молодец!"
Но я молча прошел к своей парте и сел рядом с Петькой.
Чувствую, у меня даже уши от удовольствия покраснели, а рот сам собой растянулся до ушей, как у Митьки Пупыдова. Приятно, оказывается, когда тебя хвалят. Все ребята, даже Митька, смотрят на меня с улыбкой, и учительница улыбается. Оказывается, она красивая и добрая! А я-то всегда думал, что она противная и злая и что для нее главное удовольствие - это поставить мне двойку.
Только я сел, смотрю, Петька тянет руку.
Тут уж и Евдокия Ивановна не смогла скрыть своего удивления:
- Как, Баранов, и ты хочешь отвечать?
- Хочу.
Что бы вы думали? Петька решил пример, как будто с чужой тетради списал, ни разу нигде не запнулся, только мел поскрипывал.
- Хорошо, Петя, - сказала Евдокия Ивановна, - Пять!
На перемене ребята окружили нашу парту.
- Ну, вы сегодня даете, парни! - сказал Митька Пупыдов. - Даже Валя Васильчикова вам, наверное, завидует.
- Не болтай! - со смехом остановила его Валя. - Не завидую, а радуюсь. Молодцы!
Весь день мы с Петькой чувствовали себя именинниками.
Последним уроком был удмуртский язык.
Алевтина Игнатьевна сказала, как только вошла в класс:
- Баранов и Березкин, сегодня в учительской только и разговору, что о ваших успехах. Мне, как классной руководительнице, было очень приятно услышать от Евдокии Ивановны, что вы взялись за ум. Только вы вот что скажите: уж если вы начинаете одолевать такой трудный предмет, как математика, неужели по остальным дисциплинам вы не в силах подняться выше тройки? Я уверена, что вы можете хорошо учиться: ребята вы толковые.
Что тут будешь делать? Пришлось нам с Петькой взяться и за остальные предметы. Хоть они и не имеют отношения к поискам клада, да как-то не хочется после всех похвал снова услышать презрительное:
"Эх вы, лентяи…"
Одним словом, засели мы с Петькой за учебники.
Кусок старой клеенки
Время не стоит на месте. Прошла холодная зима, промчалась дружная весна. Наступили последние майские дни, конец учебного года.
Долго мы с Петькой терпели, но с приходом теплых дней наше терпение кончилось.
- В овраге уже, наверное, подсохло, - сказал однажды Петька. - Пора идти за кладом.
Ту хитрую пропорцию с десятичными дробями мы давно решили, и решить ее, оказывается, было совсем не трудно. Теперь мы знали, что икс равен 24, значит, от дуплистой липы надо сделать 24 шага. Поэтому Петька и сказал: "Пора идти за кладом", а не "искать клад". Чего его искать? Нужно просто пойти и взять.
Еще зимой мы с Петькой договорились, что поездку на сибирскую стройку пока отложим. Кому мы там, неученые, нужны? Вот закончим 8 классов, научимся на трактористов или бульдозеристов, тогда нам в любом колхозе, на любой стройке будут рады. А золото Очея мы все равно добудем, не бросать же начатое дело на середине!
И вот мы снова отправились в лес. Пришли на круглую поляну, отсчитали от липы 24 шага. Смотрим - старый пень. В широкую щель засунут кусок старой клеенки. Развернули - с изнанки чернильным карандашом написано:
"Тому, кто ищет клад, ровно в полдень 30 мая нужно быть в том месте, куда упадет тень большой ели".