- Любит наш Темочка чужие обороты считать, - устало выдохнула Катя. - И…
- Погоди, - жестом остановил ее Олег. - Ребята, - поглядел он на друзей. - А ведь и впрямь забавно.
- Чего там еще тебе забавно? - не поняли остальные.
- Да что директор фирмы с миллионными оборотами закатит истерику из-за того, что ему вовремя не напечатали какие-нибудь бланки или визитные карточки.
- А нам какое дело, - ответил Темыч. - Вот Школьниковы с этой фирмой связались, пусть теперь и волнуются. Мы-то пригласительные билеты уже получили.
- Тут еще вопрос, какая из двух фирм подозрительней, - откликнулась Моя Длина. - Если "Диамант-сервис-плюс", то мы с матерью попухли. А вот если "Авангард-два", то, боюсь, как бы Мише с Арсением не пришлось плохо.
- И впрямь, - наконец-то забеспокоился Темыч. - Въедут к нам во флигель какие-нибудь, а Мише с Арсением потом отдуваться.
- Ладно, пошли в школу. Сейчас первый звонок будет, - сказала Таня.
Компания с Большой Спасской повернула в калитку школьного двора, но тут прямо перед ними остановился синий джип "Паджеро". Ребята узнали его. Это был один из многочисленных автомобилей Хамитяя Хамзяевича Ахметова.
- Глядите-ка, - посмотрел на машину Пашков. - Кажется, дядя Хама к нам в школу пожаловал.
- До чего же ты, Лешенька, фамильярно обращаешься с акулами российского бизнеса, - разыграла негодование Катя.
- Я бы даже сказала - теневого бизнеса, - тихо добавила Таня.
Но Пашков возразил: - Мы с дядей Хамой - свои люди.
Ахметов-старший и впрямь, по его собственным словам, "уважал этого парня за выдающийся ум". Кроме того, Лешка, да и все прочее бывшее содружество "В" помнили Хамитяя Хамзяевича, когда тот был совсем простым человеком, а именно бригадиром носильщиков на Курском вокзале.
В те, не очень-то отдаленные, времена у Ахметова-старшего не существовало вообще ни одной машины, и передвигался он на своих двоих или, в крайнем случае, на общественном транспорте.
Пашков подошел к джипу, чтобы поприветствовать "дядю Хаму", однако оттуда вылез Марат Ахметов. Ребята охнули. Правая нога Марата была снизу доверху загипсована. Он тяжело и неумело опирался на костыли. А сзади его бережно поддерживал здоровенный
детина с лицом, испещренным вдоль и поперек, шрамами. Это был главный охранник Хамитяя Хамзяевича - Олесь Убейволк.
- Чего это с тобой, Марат? - первым не выдержал Женька.
- Пострадал немного наш малец, - вместо Марата объяснил мужественный Убейволк. - Споткнулся вчера случайно. Но ничего, - махнул рукою охранник. - До свадьбы заживет. Вот когда мне однажды в пузо автоматную очередь выпустили, было хуже.
- В пузо хуже, - с радостным видом поддержал его Женька.
- С ногой тоже несладко, - заковылял к школе Марат. - А главное, не удалось соревнования выиграть, которые мой предок спонсировал.
- Так это ты, значит, на соревнованиях? - поинтересовалась Моя Длина.
- С какой стороны посмотреть, - отозвался Марат.
- Полезная штука бокс, - вмешалась Катя. - Если челюсть не раздробят, то ногу уж точно сломают.
- При чем тут бокс! - заорал Марат. Было ясно, что Катя затронула больную тему. - Дойди я до ринга, этому американцу был бы обеспечен нокаут. И я уже стал бы чемпионом. А так…
Голос у здоровяка Марата предательски дрогнул. Отвернувшись от друзей, он махнул рукой. Компания с Большой Спасской сочувственно молчала.
Только бестактный Женька осведомился:
- Как же тебя, Марат, угораздило не дойти до Ринга?
- Споткнулся, - был краток Ахметов-младший. - Телевидение приехало, снимали. Провод лежал. Я споткнулся.
- Ясненько, ясненько. Очнулся, гипс, - процитировала изречение из бессмертного фильма Катя.
- Нет, сознания я не терял, - на полном серьезе уточнил Марат. - Но боль была жуткая.
- Видать, на критическую точку кости попало, - со знанием дела заявил Убейволк.
Тут к остальным подбежал одноклассник ребят и соратник Марата по секции бокса Боря Савушкин.
- Живой? - хлопнул Ахметова по плечу он. Марат покачнулся на костылях и едва не упал.
- Ты, Борька, поаккуратней, - жалобным голосом произнес он. - Видишь? Я сейчас не в кондиции.
Из школы послышался второй звонок. Олесь Убейволк, заручившись обещанием ребят, что они помогут "мальцу" подняться до родного класса, уехал. Марат с помощью друзей протиснулся в тесную раздевалку.
- И чего они все так толкаются? - возмущался он, - Человек, можно сказать, на костылях.
- Потому что, когда этот человек не на костылях, - выразительно поглядела на него Катя, - он всех тут в два раза больше толкает.
Это было совершеннейшей правдой. Обычно бурное содружество "В" использовало Марата Ахметова и Борьку Савушкина в качестве таранов и следом за ними легко проникало в школьный гардероб. Впрочем, заметив страдание друга, Савушкин с раздевалкой сегодня справился и один. Затолкав внутрь добрую половину десятого "А", он расчистил проход. Быстро раздевшись, друзья поспешили на первый урок. Впрочем, особенно быстро передвигаться с Маратом "на руках" не удавалось. До лестницы Марат еще кое-как доковылял. Но когда Ахметов попробовал подняться на первую ступеньку, он еле-еле удержался на ногах.
- Ребята, я, кажется, не могу, - растерянно посмотрел на друзей Марат.
- Надо было дома остаться, - с осуждением произнес Тема.
- Вот еще, - запротестовал Ахметов. - Во-первых, дома скучно. А, во-вторых, мне врач сказал, что учиться можно.
- По-моему, как раз нельзя, - возразил Темыч. - Как ты будешь целый день из кабинета в кабинет по лестнице ходить?
- Да я вообще-то думал, что это проще, - сказал Марат и тут же выронил один костыль. - Черт! - в досаде воскликнул он. - И почему у нас в школе давно лифт не сделали? Как было бы хорошо. И учителям пожилым одно удовольствие.
- И какими мы все становимся заботливыми, когда самим плохо, - вкрадчиво проговорила Катя. - Ручаюсь, Маратик, что еще вчера тебя не волновала судьба наших пожилых преподавателей.
- Не волновала, - честно признался Марат. - Но вообще надо предку сказать. Пускай выделит нашему Мише благотворительную сумму на строительство лифта.
- Тогда твоему отцу сперва придется за свой счет школу отремонтировать, - вмешался Олег. - Потому что в нынешнем своем состоянии она лифта не выдержит.
- Всю школу предок, пожалуй, не согласится, - скис Марат.
- А даже если бы и согласился, тебе без пользы, - тихо произнесла Таня. - Пока в школе сделают капитальный ремонт, у тебя нога срастется.
- Меня сейчас другое волнует, - сказал Паш-Ков. - Вот вы тут пожилых преподавателей упомяну-
ли, а у нас сейчас, между прочим, один из них. И к тому же очень вредный. А на урок к нему мы давно опоздали.
- Травка зеленая! - возопила Моя Длина. - Ведь Роман как раз сегодня меня обещал про "Господ Головлевых" спросить!
- Меня тоже, - откликнулся Женька. - Только я не прочел.
- Почему? - повернулась к нему Таня.
- Да как-то у меня такие книги не идут, - развел руками долговязый мальчик.
- Не скажи, - возразила Моя Длина. - Там даже про любовь есть. Разумеется, в сатирическом свете.
- У нас есть шанс сачкануть урок, - не хотелось получать двойку Женьке. - Скажем, что Марата тащили по лестнице. А пока тащили, началась перемена.
- Спасибочки тебе большое, - не согласился Марат. - Что я тебе, паралитик какой-нибудь?
- Ну, вообще-то ты сейчас не очень хорошо двигаешься, - отвечал Женька.
- Все вы мыслите в корне неправильно, - вмешался Пашков. - Тут надо сочетать приятное с полезным.
- Не вижу в своем состоянии ничего приятного, - угрюмо изрек Марат. - И полезного - тоже.
- Это потому, что ты, как и большинство спортсменов, не умеешь абстрактно мыслить, - покровительственно проговорил Лешка. - А у меня голова, - с уважением постучал он пальцем по собственному лбу. - Ив ней, Марат, уже возник план, как из твоего состояния извлечь для всех нас пользу.
- Ну, если у Лешеньки возник план, - всплеснула руками Катя, - то мы сейчас все окажемся со сломанными ногами, руками…
- И головами, - подхватил Темыч.
- Вечно вы преувеличиваете, - снова заговорил Лешка. - Это очень простой план, и у меня все совершенно четко рассчитано. Нам что важно? - посмотрел на ребят он.
- Естественно, чтобы Роман не спрашивал про "Господ Головлевых", - откликнулся Женька.
- Правильно, - кивнул Лешка, который и сам не удосужился прочитать Салтыкова-Щедрина. - Но если мы сачканем, Роман нам потом по "Господам Го-ловлевым" отдельный зачет устроит. А это, может, еще хуже, чем просто урок.
- Хуже, - подтвердил Темыч, которому множество раз приходилось сдавать Роману Ивановичу невыученные стихотворения.
- Значит, лучше всего, если мы и на урок попадем, и Роман нас не удосужится спросить, - продолжал Пашков.
- Мечтатель ты у нас, Лешенька, - иронично сощурилась Катя.
- Вовсе нет, - Пашков почему-то поглядел не на нее, а на Школьникову. - Я реалист. Вот. Слушайте.
Глаза у Пашкова азартно блеснули. Он уже был во власти очередного потрясающего замысла:
- У нас с вами есть козырь - сломанная нога Марата.
- Это не ваш козырь, а моя беда, - уточнил тот.
- Тем более, поработаешь на общее дело, - ничуть не смутился Лешка. - На урок мы можем не торопиться. У нас есть хорошая отговорка: помогали Дойти до класса раненому другу.
- Я не раненый, - возразил Марат. - Просто ногу сломал.
- Слушай, на тебя перелом плохо действует, - возмутился Пашков. - Занудой стал.
- Это кто зануда? - Марат по привычке хотел погрозить Лешке кулаком, но едва попытался это проделать, как оба костыля упали на пол. Несчастный мертвой хваткой вцепился в Савушкина.
- А говоришь, не раненый, - подал ему костыли Пашков. - Чем выступать, лучше послушай умных людей. В общем, мы вроде тебе помогали подняться в класс, поэтому и задержались.
- Верно, - поддержала Школьникова. - Роман у нас хоть и нудный, но чуткий. Он поймет. Тем более что мы скажем ему абсолютную правду.
- Но это, Машка, еще полдела, - ответил Пашков. - Если мы просто опоздаем, Роман про "Господ Голов левых" не забудет.
.- Ох, боюсь, не забудет! - взъерошил двумя руками и без того спутанную длинную шевелюру Женька. - Не забудет он никогда про этих чертовых Голов-левых. И тогда мне предки вместо зимних каникул наймут еще одного репетитора.
Одного репетитора Васильевы-старшие уже наняли. По химии. Правда, Женька чаще всего забывал к нему ездить.
- Погоди причитать, - перебил Пашков. - Говорю же: план у меня простой и четкий. И, так сказать, без спецэффектов.
- То есть? - насторожился Олег.
- Ежу понятно, - продолжал Лешка. - Дополнительных средств никаких не понадобится. Используем одного Марата.
- Как это ты, интересно, собираешься меня использовать? - забеспокоился Ахметов.
- Элементарно, Ватсон, - растянулся рот до ушей у Пашкова. - Тебе даже почти ничего не придется делать.
- Что значит почти? - не успокаивался Марат.
- От тебя требуется только одно: вести себя естественно, - отвечал Пашков.
- Не понял, - уставился на него Марат.
- Да чего тут понимать! - воскликнул Лешка. - Мы входим. Роман спрашивает: "В чем дело?" Мы отвечаем: "Ахметов ранен. Помогали ему подняться". Роман, понятно, проявит интерес. Вот тут, Маратка, ты и упадешь.
- Как упаду? Куда упаду? - заволновался Марат.
- На пол, естественно, - пояснил Пашков.
- Я что тебе, Алевтина? - возмутился Ахметов. Нервная химичка Алевтина Борисовна постоянно
падала в обмороки.
- Не надо преувеличивать, - с осуждением произнес Пашков. - Тут, Марат, как раз в том вся и штука, что ты - не Алевтина. К ее обморокам в нашей школе давно привыкли. И если бы она вошла к Роману в класс и упала, на него бы это не произвело никакого впечатления. Или почти никакого, - уточнил Лешка. - А вот когда ты упадешь - это будет настоящий эффект неожиданности.
- Тем более что Роман никогда еще тебя в таком виде не наблюдал, - указала на костыли и гипс Моя Длина.
- Я сам себя еще никогда в таком виде не наблюдал, - поморщился Марат.
- Поздно теперь сожалениям предаваться, - философски изрек Темыч. - Тебя теперь только время излечит.
- Вот именно, - с радостным видом подхватил Женька. - А пока, раз уж с тобой все равно такое случилось, послужи человечеству. Пойми, чудак-человек, если ты сейчас откажешься, я из-за тебя двойку схвачу. Тебе это надо?
- А если упаду, не схватишь? - спросил Марат.
- Если грамотно упадешь, не схватит, - заверил Пашков. - Потому что Роман, естественно, испугается за твою жизнь. Отправит кого-нибудь к медсестре. А она, как мы знаем, к первому уроку никогда на работу не приходит. Ну, начнется беспорядочная беготня по школе. Мы все, - перевел Лешка взгляд на Компанию с Большой Спасской, - прикинемся, будто откачиваем тебя домашними средствами. Ты, Марат, лежи четко до звонка. А потом как бы очнись. Вот вам и весь мой план.
- Замогильно, Ребенок! - с восторгом воскликнула Моя Длина. - Просто и гениально.
- Фирма веников не вяжет, - зарделся от ее похвалы Пашков.
- Может, она и не вяжет, - подал голос травмированный Ахметов. - Но тогда, Лешка, сам и лежи. А я до конца урока не собираюсь изображать обморок. Надо мной потом до конца года смеяться будут.
Лешка досадливо крякнул. Затем принялся вновь уламывать Ахметова. Остальные усиленно ему помогали. Всех уже захватил простой и гениальный план Пашкова.
- Слушай, Маратик, - сказала наконец Катя. - От урока-то уже всего полчаса осталось. А пока доберемся до класса, еще десять минут пройдет.
- Вот именно, - поддержал Олег. - Тебе и лежать-то всего ничего останется.
- И вообще, Маратка, не будь свиньей, - внес свою лепту в спор Савушкин. - Нам, между прочим, тебя еще на четвертый этаж тащить. А ты не можешь ради друзей на каких-то двадцать минут в обморок свалиться.
Ахметов задумался, словно что-то прикидывая. Затем медленно произнес:
- Черт с вами. Упаду в обморок. Но только ненадолго.
- На десять минут согласен? - просиял Пашков.
- Согласен, - кивнул Ахметов.
- Тогда сделаем так, - уже родился в изобретательной Лешкиной голове новый вариант. - Входим в класс. Извиняемся. Роман, конечно, сперва поворчит, а потом скажет, чтобы мы садились. Тут Марат падает…
- Только на десять минут, - вновь уточнил Ахметов.
- Нет, - возразил Лешка. - Упадешь ты на все двадцать. Первые десять минут будешь как бы в обмороке. А после очнешься и еще десять минут простонешь. Ну, будто тебе очень больно.
Марат с ответом не торопился.
- Соглашайся, - насели на него остальные. - Отличный ведь план.
- Ладно, - с неохотою сдался Ахметов.
- Тогда вперед! - воскликнул Женька.
Тут перед ребятами встала другая проблема: как затащить тяжелого Марата на четвертый этаж.
- Способ один, - сказал Лешка. - Делаем руки замочком. Маратка садится, как в кресло, и мы таким Макаром по очереди его тащим.
Так друзья и поступили. Тащить оказалось тяжело. Женька даже высказал предположение, что, видимо, Марату на ногу наложили не гипс, а какой-то железобетон- Ахметов на это возразил, что гипс ни при чем. Всему виной его, Ахметова, мышечная масса, над созданием которой он начал работать еще в первом классе. Боря Савушкин имел по этому поводу особое мнение. Мол, когда у человека травма, он почему-то всегда становится тяжелее, чем обычно.
Как бы там ни было, но, достигнув двери родного десятого "Б", ребята чувствовали себя на последнем издыхании.
- Ну, чего? Вносим? - прошептал Пашков. Из-за двери кто-то монотонно вещал.
- Небось "Головлевых" отвечает, - сказала Катя. Но Лешка уже скомандовал:
- Вперед!
Женька распахнул дверь. Остальные втащили Марата. Огромный грузный Роман Иванович восседал за столом. У доски переминался с ноги на ногу Вовка Боч-карев - верная "шестерка" Вадика Богданова. По его виду легко было понять, что он не слишком хорошо себя чувствует в обществе "Господ Головлевых". Ребят охватило запоздалое сожаление. Бочкарев не стоил того, чтобы его спасать.
- А ну, погодите, - прошептал Марат. - Пускай сперва Бочкарев свою пару получит. Ради такого гада…
- Почему на урок опаздываете? - прогудел зычным басом Роман Иванович. - Где вас носило?
- Не нас носило, а мы Марата носили! - размахивая во все стороны костылем, заорал долговязый Женька. - Вот! У него нога!
Впереди стоящие расступились. Взорам литератора предстал Марат, восседающий на сцепленных руках Олега и Борьки Савушкина. Загипсованная нога была гордо выставлена вперед.
- Что это еще с тобой случилось? - прогудел Роман.
- Упал. На боксе! - едва не задев литератора костылем, отозвался Женька.
Класс с большим удивлением взирал на Марата.
- Ставим! - скомандовал Пашков.
- Не буду я падать, - вдруг прошептал Марат.
- Я понимаю, что у него травма, - с возмущением поглядел на вновь прибывших Роман Иванович. - Но, по-моему, это еще не повод для опоздания на двадцать пять минут.
- Падай, Марат! - прошептал Лешка. - Не усугубляй ситуацию!
- Я вас спрашиваю, почему вы так долго не являлись на урок? - повторил Роман Иванович.
Судя по цвету, который приняла его обрамленная седыми кудрями лысина, положение становилось взрывоопасным.
- Говорю тебе, надо падать, - склонился Пашков к уху Марата.
- Не буду я Бочкарева спасать, - уперся тот. - Пусть сперва Роман пару ему влепит, а после упаду.
Тем временем Женька, продолжая размахивать во все стороны костылем, втолковывал учителю, как трудно было тащить Ахметова по лестнице. Роман Иванович, уворачиваясь от костыля, гудел:
- Подъем Ахметова на четвертый этаж - еще не аргумент, чтобы почти половина класса являлась к середине урока.
Пашков понял, что промедление смерти подобно. И так как ему совершенно не улыбалось сдавать Роману индивидуальный зачет по всему творчеству Салтыкова-Щедрина, он, еще раз прошипев: "Сколько тебе повторять? Падай!" - толкнул Марата. Тот упал. Класс прорезал истошный вопль. Так кричит в джунглях смертельно раненный зверь.
Глава III
Бедный Марат и другие
- И чего ты орешь? - склонился Пашков над Маратом. - Совсем память отшибло? Тебе сейчас полагается быть в глубоком обмороке. А орать начинай через десять минут.
- А-a - не внял его доводам Ахметов. Вцепившись двумя руками в здоровую ногу, он, не переставая, вопил.
- Вот видишь, и ногу перепутал, - продолжал его наставлять Пашков. - У тебя совершенно другая сломана. Которая в гипсе. За нее и хватайся, если уж тебе сразу базар поднимать приспичило.
- Теперь уже и эта! - огласила класс новая порция ахметовских стонов.
- Как эта? Почему эта? - вытаращился Лешка.
- Ахметов! Что с тобой? - не на шутку встревожившись, пожилой литератор выскочил из-за стола и склонился над Маратом.
- Нога! - проорал тот. - Вызывайте "Скорую"!
"Классно притворяется, - отметил про себя Пашков. - Только жаль, все перепутал. Но орет хорошо. Вон как Роман засуетился".
Решив усилить драматизм ситуации, Лешка укоряюще посмотрел на литератора: