– Я очень скоро заметил, что ты, моя милая, не исчезла вместе со всеми! – продолжал Ковакс из темноты. – Но ты не могла выходить на улицу, и, даже имея неиспользованное желание, была не опасна для меня! Потом появились эти чужаки. Я не мешал им убраться восвояси – и чем скорее, тем лучше. Но они вернулись за тобой, и догадались, что ты можешь выходить на улицу ночью! Если бы ты была чуть старше, то давно догадалась бы об этом сама, моя милая, – и Ковакс вновь засмеялся.
– Вы следили сегодня за нами! – крикнула Аленка безумцу.
– Конечно, – согласился Ковакс. – Я никогда не подумал бы, что такой маленький мальчишка сможет придумать способ двигаться против течения на такой быстрой реке! Я следил за вами до тех пор, пока вы не вошли в туннель. А потом взял железную птицу старого Семы (я отлично умею на ней летать, а ты и не знала, Мери-Эл?!), и полетел к Цветку. Я так боялся, что это ржавое корыто развалится во время полета, но ничего – долетел! Потом спустился в колодец и стал ждать вас. Не думал, что вы сумеете сюда добраться, но вы сумели! Молодцы! Хвалю! Остались последние метры пути, но здесь – я!!! – безумец явно издевался. – Да, Мери-Эл, – продолжил Ковакс, – тебе не удастся добраться до Цветка и все испортить! Ты или встретишь рассвет в этом туннеле и присоединишься к своим крикливым друзьям и подружкам, или успеешь добраться домой, и остаток своих дней проведешь сидя в комнате, не видя солнечного света!
– А вы не боитесь, что мы расскажем всем, какой вы на самом деле? – крикнул Алешка.
– А, дорогой чужак! – захихикал Ковакс. – Рад слышать твой голос! Таких мелочей я не боюсь – тебе и твоей сестре никто не поверит!
– Пожалуйста! – принялась умолять Мери-Эл. – Дядя Ковакс, пропустите нас! Вы же хороший человек! Мы сделаем все, что вы захотите! Я не хочу исчезнуть и уже не успею вернуться домой!
– Ничего! – ответил Ковакс. – Если поспешишь, может быть, и успеешь – сюда вы добирались довольно резво!
– Ничего не поможет, – прошептал Алешка Мери-Эл. – Говорю же – нам не упросить его.
– Тогда домой? – тихо спросила Мери-Эл.
– Не знаю, – ответил Алешка. – У меня нет часов, но мне кажется, что ночь уже на исходе.
– Нужно вернуться назад, – прошептала вдруг Аленка. – Совсем недалеко отсюда (помните – туннель там как будто немного расширяется) откуда-то пробивался свет. Это один из выходов на поверхность! Вдруг это – близко от Цветка? Тогда мы можем успеть к Цветку по суше! А Ковакс будет думать, что ты поспешила домой пока не рассвело!
– Не получится, – сказала Мери-Эл. – Ковакс, скорее всего, погонится за нами – он вряд ли захочет, чтобы я добралась домой и рассказала обо всем папе! А у Ковакса нож, которым он перерезал канат.
– Да, – согласился Алешка. – Говорю же – у него явно с головой что-то не то!
– Дядя Ковакс! – вдруг крикнула Аленка в темноту. – А как там ваши собаки?
Алешка и Мери-Эл уставились на нее, не понимая.
– Ничего, Мери-Эл, не беспокойся, – захихикал Ковакса. – Собачки в норме. Если бы они понимали, что больше не увидят ни одного ребенка, то затанцевали бы от восторга! Или ты думаешь, собаки любят детей?
– К чему тебе его собаки? – шепотом спросил Алешка сестру.
– Он не различает наши голоса, – ответила Аленка так же тихо. – В темноте он путает меня и Мери-Эл. И здесь не видно – один ребенок на лодке или три! Поэтому я заговорю его, а вы с Мери-Эл выберитесь наружу. Ты поможешь ей – ведь это важнее! Ковакс и не подумает вас преследовать – ведь для него Мери-Эл останется здесь, в лодке, понимаешь?
С минуту Алешка и Мери-Эл молчали, не зная, что и сказать.
– А что будет, когда рассветет и он увидит, что ты – это ты, а не я? – наконец спросила Аленку Мери-Эл. – Никто ведь не знает, на что он способен!
– Да, Ален, – сказал сестре Алешка. – Ведь он сумасшедший! Что я скажу маме, если с тобой что-то случится?
– Я очень хочу к маме, – прошептала девочка. – И наш единственный шанс туда попасть – чтобы Мери-Эл успела к Цветку до рассвета. Иначе мы навсегда останемся здесь, и мама нас все равно не увидит.
– Я боюсь за тебя, – сказал Алешка, и в его голосе страх за сестру перемешивался с восхищением ее смелостью. – И я так бы не смог, – добавил он.
– Смог бы, – заверила брата Аленка. – А теперь идите быстрее, пока я не успела совсем испугаться!
Мери-Эл и Алешка молчали.
– Я думаю, что собаки любят детей! – крикнула Аленка в темноту. – Помните, как я их гладила? Они меня не обижали.
– Не обижали! – подтвердил из темноты скрипучий голос Ковакса. – Но это не от любви. Это я им не велел – не нужна мне ссора ни с твоим отцом, ни с твоей мамашей! Они умные, собачки-то, куда умнее многих из вас, детишек!
– Идите же! – прошептала Аленка брату.
Алешка и Мери-Эл молча обняли девочку и тихо, практически беззвучно сошли в холодную воду реки.
К счастью, в этом месте река оказалась не глубокой – Алешке вода доходила до груди, а Мери-Эл была по шею. Теперь дети двигались быстро – течение подталкивало их в спину.
– Хоть бы с ней ничего не случилось! – шептал Алешка. – Что я буду делать, если с нею что-то случится!
– Перестань ныть – ты же мальчик! – шепотом одернула Алешку Мери-Эл.
Упрек подействовал – Алешка замолчал. Теперь дети шли, прислушиваясь к тому, что осталось сзади. Они слышали перебранку Аленки и Ковакса – злобный сосед Мери-Эл пока еще не понял, что с ним говорит не та девочка.
Прошло минут двадцать, и дети увидели лунный свет – рядом действительно был колодец. Как и большинство колодцев в этой стране, он был не глубоким – дети быстро выбрались наружу.
– Где это мы? И куда нам идти? – спросила Мери-Эл, вглядываясь в ночную темноту.
Огляделся и Алешка. Место показалось ему знакомым.
– Мы, кажется, здесь были, – сказал мальчик. – Да, были! Мы с Аленкой здесь Крокобряка к обрыву тащили!
– И долго отсюда идти до Цветка? – спросила Мери-Эл.
– Два часа, – ответил Алешка.
– Не успеем, – прошептала Мери-Эл. Голос ее дрожал. – Все напрасно – мы не успеем!
Внезапно впереди что-то зашевелилась – как будто огромная ворона качнула крыльями.
– Кто это здесь? – раздался из темноты знакомый обоим детям ворчливый голос.
– Это Крокобряк! – прошептал Алешка.
И правда – летающий крокодил лежал у обрыва, разложив на мокрой траве свои вороньи крылья – как будто обняв землю.
– Крокобряк, это я, Мери-Эл! – прокричала девочка.
– Надо же – ты решилась выйти из дому! – восхитился летающий крокодил, – А кто это с тобой?
– Это я, Алешка! – крикнул мальчик. – Вы еще говорили, что теперь мы с вами друзья!
– Да – друзья. Это правда! – согласился Крокобряк.
Дети уже бежали к нему.
– Крокобряк, миленький, помоги! – взмолилась Мери-Эл, когда они подбежали к летающему крокодилу. – Мне очень нужно к Цветку. И именно до рассвета – иначе я исчезну!
– Ты хочешь пожелать для меня ноги? – осведомился летающий крокодил.
– Я? – девочка замялась. – Если честно – то нет. Я хочу пожелать, чтобы дети опять были с родителями, и чтобы опять на небе было солнце!
– А мои ноги?!
– Крокобряк, миленький, ну помоги же нам! Если дети освободятся из лесной поляны, то я обязательно уговорю кого-нибудь из них пожелать для тебя самые лучшие ноги! Правда – мне никто не откажет, если я их спасу!
– Крокобряк, помоги нам! – попросил и Алешка. – Моя сестра сейчас в подземной реке забалтывает сумасшедшего старика, чтобы он не смог помешать Мери-Эл попасть к Цветку. Кто знает, что будет с Аленкой, если она попадет к нему в руки! Помоги, а?! Сам же говорил – мы друзья.
– Хорошо, – сказал летающий крокодил и поднял с земли свои огромные крылья. – Полезайте ко мне на спину. Только держитесь крепче – если кто-то упадет, то разобьется – я поймать не смогу!
Дети как могли быстро забрались на спину летающего крокодила.
Крокобряк толкнулся крыльями и рухнул с обрыва.
Казалось, что вот миг – и он упадет на дно оврага, но нет – пара взмахов огромных крыльев, и летающий крокодил набрал высоту.
Теперь они неслись к Цветку так быстро, как только мог лететь Крокобряк.
Между тем на горизонте серело – первые солнечные лучи разделили уходящую ночь и наступающий день.
– Скорее, Крокобряк, скорее! – прокричал Алешка, видя, что Мери-Эл начинает бледнеть, как будто растворяясь в воздухе.
– Через две минуты будем, – прокричал Крокобряк. – Только я сесть не смогу! Боюсь – брякнусь и Цветок сломаю!
– Садиться не надо – я крикну с твоей спины! – крикнула Мери-Эл.
– А подействует? – осведомился летающий крокодил.
– Не знаю, – прокричала девочка, – но если ты сломаешь Цветок, то точно не подействует!
И вот невдалеке показался Цветок. Его по-утреннему белые лепестки уже начали раскрываться.
– Скорее, Крокобряк, скорее! – крикнул Алешка, видя, что Мери-Эл стала уже почти прозрачной.
Несколько взмахов огромными крыльями, и друзья оказались над Цветком.
Алешка посмотрел на Мери-Эл – она уже была настолько прозрачной, что, казалось, состояла их одного воздуха.
– Желаю, – крикнула воздушная девочка, – чтобы все стало, как было до желания дяди Рока! Но чтобы все помнили!!!
И только она это сказала, вихрь неимоверной силы закружил Алешку, и он потерял из виду и Крокобряка, и Цветок, и Мери-Эл.
Свет померк.
13
Когда Алешка очнулся, над ним светило ослепительно яркое солнце.
Мальчик лежал под огромным тополем – тем самым тополем, через который они с сестрой хотели попасть на небо. Сколько же прошло времени? Три дня? Больше? Меньше? И где Аленка?
Мальчика охватил ужас – он-то дома, а что стало с сестрой?!
– Аленка! Аленка! – закричал он, вскакивая.
– Я здесь! – раздалось совсем рядом.
В трех метрах от него с травы поднималась его младшая сестра.
– Аленка! – Алешка кинулся к сестре и обнял ее. – Аленка! Как ты?!
– Когда начало светать, Ковакс понял, что с ним говорила не Мери-Эл, – сказала Аленка. – Он не пытался меня обидеть – он слез с камня и поплыл в другую сторону, наверное, хотел вылезти из колодца и сломать Цветок. А как он еще мог вам помешать? Но он не успел – ведь в реке такое сильное течение! Потом меня что-то схватило, закружило, и все пропало. И теперь я здесь. Алешка, а почему мы здесь, а не там?!
– Откуда я знаю? – пожал плечами брат. – Мери-Эл успела крикнуть перед Цветком, чтобы все стало так, как до желания дяди Рока. Наверное, там сейчас все хорошо. А мы попали сюда потому, что до желания дяди Рока нас в том мире не было!
Аленка задумалась.
– Может быть, ты и прав, – сказала она задумчиво, а потом спохватилась: – Как ты думаешь, сколько прошло времени? Три дня? Мама нас так накажет! Или все это время шел один и тот же день?
– Не знаю, – ответил Алешка. – Главное – мы дома! Аленка, мы дома!!!
– Побежали домой! – закричала Аленка.
– Побежали!
И дети помчались домой.
Эпилог
Следующим утром мама пришла из магазина, принесла детям мороженое и сказала, что видела огромные машины – будут спиливать большой тополь рядом с девятиэтажным домом. Дерево совсем прогнило, сердцевина – одно сплошное дупло, все боятся, что тополь рухнет, и из-за этого могут пострадать люди.
Алешка и Аленка переглянулись – теперь путь в мир Мери-Эл, Крокобряка и страшного Ковекса был для них закрыт, но дети не сожалели об этом – дома было лучше!
– Ну, а что вы решили? – спросила мама детей, глядя, как те уплетают мороженое. – Чего вы больше хотите – компьютер или на море?
Дети ответили не сразу.
– Знаешь, мама, – сказала Аленка. – Мы вчера вечером с Алешкой подумали и решили – ты нам лучше братика или сестричку роди!
Алешка с набитым мороженым ртом лишь что-то промычал, но было понятно – он с сестрой согласен.
– С чего это вдруг вам так малыша захотелось? – спросила удивленная мама.
– Трудно объяснить, – сказала Аленка туманно.
– Вы уже большие и должны понимать, что с малышом у нас не скоро появятся деньги на море или на компьютер! – сказала мама строго.
– Мы понимаем, – сказала Аленка, – но мы с братом очень любим хорошую погоду.
– А при чем тут погода? – не поняла мама.
– Мы думаем, – начала Аленка, – что когда люди начинают менять детей на поездку к морю…
– Или на компьютер… – продолжил Алешка, которому удалось, наконец, проглотить свое мороженое.
– Или на фубакс…
– Это игра такая… – уточнил Алешка.
– Тогда время останавливается, – сказала Аленка.
– И начинает идти дождь, – сказал Алешка.
Алешка и Аленка в Стране Шоколада
1
Была весна, но Алешке и Аленке было не до журчания ручьев и пения птиц – дети страдали.
Позавчера у них родился братик – крошечный малюсенький человечек, скрипучий писк-плач которого Алешка и Аленка слышали по телефону. Вроде бы и радость, но – увы! Мама с братиком лежали в больнице, и должны были пролежать там еще несколько дней. Эти несколько дней и были главным горем Алешки и Аленки – так долго не видеть маму! Даже в палате ее навещать было нельзя – только папа ездил к ней, да и то – не навещал, а просто передавал еду через медсестер.
Так долго не видеть маму! А ведь до этого она всегда была рядом…
К тому же, и папу Алешка с Аленкой теперь видели меньше, чем привыкли – ведь он с утра уходил на работу, с работы бежал к маме в больницу, и только потом, когда уже начинало темнеть, забирал Алешку и Аленку из школы. Дома папе тоже было не до детей – он сразу же бежал на кухню и там долго громыхал тарелками и кастрюлями – готовил не вкусный, совсем не похожий на мамин, ужин. Некогда ему было пообщаться с Алешкой и Аленкой, некогда поговорить, поиграть, посмотреть по телевизору мультики…
Алешка и Аленка не привыкли к тому, что у родителей не хватает на них времени, и потому, с горя, то ссорились, то бузили, то просто капризничали.
– Папа, а ты купил шоколадку? – капризным тоном протянула Аленка, вяло ковыряя вилкой горячую недосоленную водянистую кашу.
– Сначала доешь кашу, – устало ответил папа.
– Ну, папа, ты сначала скажи – купил или нет?!
– Купил, – ответил папа нехотя. – И, наверное – зря!
– Почему – зря?! – возмущено закричали в один голос дети.
– Вы вчера ели шоколад, позавчера ели шоколад, сегодня просите опять – так много сладкого есть нельзя, – объяснил папа.
– А много каши есть можно? – уныло спросила Аленка, которой кусок не лез в горло.
– Каши – можно, – ответил папа. – И молока – можно, и яиц. А вот если есть много конфет, то можно заболеть.
– Я бы лучше заболел, чем этой гадостью давиться! – сказал Алешка, отодвигая от себя тарелку, на которой еще оставалось много каши.
У Аленки глаза на лоб полезли – никогда еще ее брат не смел разговаривать с отцом так грубо.
– Ты как разговариваешь! – прикрикнул на Алешку папа. – Каша – гадость! Думаешь, у тебя бы получилось лучше?! Да ты хоть раз помог мне приготовить ужин или завтрак?!
– Я не умею готовить, – буркнул себе под нос Алешка.
– Мог бы научиться, не маленький уже!
– А я не хочу этому учиться, – заявил Алешка. – Я вообще, когда вырасту, ни разу в рот кашу не возьму. И суп тоже есть не буду!
– А что же ты будешь есть? – спросил папа насмешливо.
– Мороженое, – ответил Алешка.
– И бисквитный торт, – подержала Аленка брата.
– И шоколад! Каждый день – кило шоколада! – Алешка мечтательно закрыл глаза.
– И я, и я! – подхватила Аленка. – Я вообще люблю только шоколад! И мечтаю, чтобы вокруг меня был один шоколад и больше ничего!
Папа вздохнул – у него совсем не было сил спорить с детьми. К тому же он понимал, что приготовленная им еда не вкусна, а главное – что дети отчаянно скучают по маме.
– Вот вырастете, и будете кушать что захотите, – папа отрезал большой кусок хлеба и положил Алешке на край тарелки. – А сейчас доедайте вот эту кашу и вот этот хлеб. Я сейчас пойду готовить суп для мамы, и вам запрещаю вставать из-за стола, пока все не съедите! Иначе шоколада не будет ни сегодня, ни завтра!
Папа ушел на кухню и принялся там стучать кастрюлями.
Дети еще долго ковыряли ненавистную кашу. Потом все-таки доели ее, получили на десерт шоколад, но времени на то, чтобы поиграть, у них уже не осталось.
– А давай когда вырастем, откроем вместе кафе-мороженое, – сказал Алешка сестре перед тем, как отправиться спать в свою комнату.
– Давай, – ответила Аленка, зевая. – И будем кормить вкусностями одних детей! А взрослых в свое кафе вообще пускать не будем. Пусть едят свои каши, если не понимают, что нужно детям!
Так дети разошлись спать. Они долго не могли заснуть: Аленка думала о том, что мама вернется не скоро, и от этого у нее на глаза наворачивались слезы; Алешке же было стыдно за то, что он нагрубил папе, который до сих пор возился на кухне.
Алешка хотел даже встать и пойти извиниться перед папой, но не пошел – поленился. Зато вместо этого он представил себе кафе, в котором были одни только дети, и они с Аленкой раздавали всем мороженое и шоколад. Он не знал, что в это же время Аленка, чтобы не думать о маме, представляет себе то же самое.
Так, в мечтах о вкусном, дети заснули.
2
Когда Алешка проснулся, то ничегошеньки не понял.
Был жаркий день, и ярчайшее летнее солнце находилось в зените.
Алешка в своем любимом спортивном костюме стоял посередине огромного поля и, щурясь от солнца, изумленно вертел головой из стороны в сторону, стараясь понять, где же он находится, и как здесь оказался. Вокруг не было видно ни домов, ни привычных асфальтированных дорог – только это поле.
На поле росла свекла, и между ровными, уходившими вдаль рядками было множество детей. Мальчики и девочки разного возраста пропалывали бурьян. Они работали сосредоточенно и молча – ни шуток, ни смеха не было слышно вокруг, и это было странно, ведь тишина и дети – вещи несовместимые! Именно из-за этой неестественной тишины Алешке сразу стало как-то не по себе.
Вдали что-то громыхнуло, застучало. Алешка вздрогнул и повернулся на звук. Приглядевшись, он увидел на горизонте укутанное грязным дымным облаком серое здание.
"Сахарный завод", – подумал Алешка, и тут же удивился своим мыслям – сахарного завода он не видел ни разу в жизни.
– Алешка! – донеслось издали.
Алешка обернулся – к нему бежала Аленка, одетая в свое любимое летнее платье.
– Алешка, где это мы? – не успев перевести дух, испуганно спросила сестра, как только добежала до него.
– Понятия не имею! – Алешка озадачено почесал вспотевший от жары лоб. – Я помню – мы ложились спать. Я еще хотел извиниться перед папой, но заснул… А теперь – мы здесь…
– Значит – мы спим! – обрадовалась Аленка. – Ух, я так испугалась! А все просто – мы спим, и нам снится сон!
– Как-то уж очень… – Алешка запнулся, подыскивая подходящее слово. – Очень правдоподобно для сна, тебе не кажется?