- Тогда пошли в школу, - скомандовал Пашков. - Будем осваивать в туалете.
Они двинулись вниз по Портняжному, но не успели достигнуть школьной калитки, как к ним подбежала пухлая блондинка Маша Школьникова по прозвищу Моя Длина.
- Привет, мальчики-девочки! - игриво помахала она рукой. - Чего такие серьезные?
- Привет, Машка, - с восторгом уставился на нее Пашков. - Ну, ты сегодня просто класс!
Посмотреть и впрямь было на что. Машка выкрасила середину головы в ядовито-зеленый цвет. При атом концы волос оставались естественного оттенка.
- Это последний крик моды, - высок мерно отозвалась Школьников. - А вообще, отстань, ребенок.
Пашков лишь горестно вздохнул. Он уже несколько лет был по уши влюблен в Машку. Для той же во всем мире существовал лишь один мужчина - классный руководитель Андрей Станиславович. Школьникова третий год подряд вела на него наступление. Учитель воспринимал ее томные взгляды с нескрываемым ужасом. Школьникова, однако, надежд не теряла. И старалась на уроках истории, которую вел Андрей Станиславович, выглядеть особенно экстравагантно.
Собственно, благодаря этому она и получила свое прозвище. Однажды Машка явилась на историю в ярко-красной юбке из какой-то очень блестящей синтетики. Впрочем, юбкой это можно было назвать лишь символически. Класс изумленно охнул. Нижняя часть Школьниковой особым изяществом не отличалась.
- Ну ты, Машка, даешь! - вырвалось тогда у непосредственного Пашкова. - Все прямо наружу!
- Много ты понимаешь! - подбоченилась Школьникова. - Это просто теперь моя длина и мой стиль.
С той поры прозвище Моя Длина прочно прилипло к Маше. Правда, звали ее так за глаза. Школьникова обладала крепким телосложением и могла с ходу врезать обидчику.
Сегодня по поводу отсутствия уроков любимого человека Моя Длина была одета, по ее меркам, сверхскромно. Кроме зеленой шевелюры, всего-то желтого цвета пиджачок, красные обтягивающие джинсы, зеленые туфли на огромной платформе и майка с фосфоресцирующей надписью "Ив Сен-Лоран".
- Как всегда, простенько и со вкусом, - отведя Таню чуть в сторону, прошептала Катя. Та молча кивнула. Лешка, напротив, взирал на Мою Длину с искренним восхищением. Он был уверен, что она выглядит как настоящая фотомодель.
- Чего это вы такие серьезные? - закурив сигарету, вновь повторила Школьникова.
Пашков тоже немедленно извлек из кармана сигареты и закурил.
- Машка, пойдем покурим вдвоем? - посмотрел он с надеждою на Мою Длину.
Иногда Машка и впрямь звала его покурить вместе. В такие минуты Пашков пребывал на вершине блаженства. Но тут в дело совершенно некстати вмешался Женька:
- Какое там курить! - воскликнул он. - Нам же тренироваться надо. Пошли!
И он потянул упирающегося Пашкова в школу. Остальные последовали за ними. До начала занятий оставалось всего десять минут.
Возле дверей девятого "В" стоял признанный силач класса Марат Ахметов.
- Мара-атик, какие "казаки" классные! - немедленно углядела Моя Длина на ногах у Ахметова сапоги из крокодиловой кожи.
- Предок вчера привез с Амазонки, - объяснил Марат. - Там были международные гонки на выживание. На каноэ. Предок спонсировал нашу команду. Поэтому на каждой российской лодке было написано название отцовской фирмы. И на майках наших спортсменов тоже.
- А моя мать этим летом поедет на ралли "Париж - Дакар", - тут же заявила Моя Длина.
- Это менее круто, - с пренебрежением отозвался Ахметов.
Моя Длина обиженно поджала губы. Компания с Большой Спасской перемигнулась. Эти двое были вечными соперниками. Мама Моей Длины держала возле Красных Ворот фирменную французскую аптеку. Кроме того, она была официальным дилером нескольких крупных парфюмерных фирм. А в последнее время активно включилась в цветочный бизнес. На этом основании Моя Длина с гордостью причисляла себя к "современной российской буржуазии", а Марата презрительно именовала выскочкой и "новым русским".
Марат Ахметов не трудился к чему-нибудь себя причислять. Он вообще больше всего любил спорт, и основное время у него проходило в занятиях на различных тренажерах. Что же касается его отца, Хамитяя Хамзяевича, то еще несколько лет назад он работал носильщиком на Курском вокзале. Затем ему удалось сделать какую-то не совсем понятную, но головокружительную карьеру.
Теперь он разъезжал по району на самых престижных иномарках, среди которых был даже "Роллс-Ройс". Каждые каникулы у Марата проходили на каком-нибудь из известных курортов. Иногда Хамитяй Хамзяевич увозил сына попутешествовать на недельку-другую посреди учебного года. Когда учителя намекали, что этого вообще делать бы не следовало, так как успехи Марата и так не блестящи, отец отвечал: "Главное, не учеба, а жизненный опыт. Я вот, к примеру, закончил только четыре класса, а теперь крутой бизнесмен. Пусть парень помаленьку входит в дела отца. Ему ведь потом все достанется". Учителя две тысячи первой лишь беспомощно разводили руками.
- Зато ралли "Париж- Дакар" - не какая-нибудь твоя Амазонка в диких джунглях, - заспорила Моя Длина.
- Но "казаков" там таких на заказ не сошьют, - выдвинул контраргумент Ахметов. - Между прочим, этого крокодила мой папа сам поймал.
- На удочку? - поинтересовалась Катя.
- Кто их знает, на что их там ловят, - не заметил иронии в словах Кати Марат. - Может, на удочку, а может, на спиннинг.
- Хватит! - решительно потянул Женька к туалету Пашкова.
Олег и Темыч устремились за ними. Им тоже было интересно поглядеть, что за шпаргалки изобрели двое неутомимых братьев.
Результат превзошел самые смелые ожидания. Пашков извлек из карманов какие-то длинные резинки, затем появился разборный металлический каркас и, наконец, несколько узких рулонов бумаги размером не больше катушки ниток.
- Давай сюда! - нетерпеливо протянул руку Женька,
- Не торопись, - отступил назад Пашков. - Вот сейчас соберем. На тебе, Женька, установим. А после будешь учиться, как этим управлять, - А вы чего стоите без дела? - повернулся Лешка к Темычу и Олегу. - Мне, между прочим, нужна ваша помощь.
Те покорно к нему приблизились. Изобретение братьев Пашковых заинтриговывало. Хотелось скорее увидеть, каково оно в действии.
- Ну-ка держи, - протянул Пашков одну из железяк Темычу. - А ты, - перевел Лешка взгляд на Олега, - привязывай вот сюда резинку. А ты, Женька, не елозь. Иначе мы до конца света на тебе шпаргалки не зафиксируем.
- Я и так стараюсь, - откликнулся Женька, который совершенно не мог пребывать больше минуты в неподвижном состоянии.
Какое-то время мальчики работали молча. Затем в туалете стали появляться одноклассники. Каждый, естественно, интересовался, что происходит с Женькой. Узнав же, в чем дело, соратники по девятому "В" оставались в качестве зрителей. Каждому было любопытно поглядеть в действии то, что Мишка Сидоров уже назвал "шпаргалочным агрегатом Пашкова".
Наконец сборку закончили. Теперь Женька напоминал пациента великого хирурга Илизарова. Левая рука мальчика была закована в металлический каркас, на котором Лешка старательно укрепил бумажный рулончик. Далее шли многочисленные резинки.
- Нажмешь вот сюда, - инструктировал Пашков - рулон развернется. Тут главное что. Шпаргалка к тебе сама из рукава на ладонь выходит. А потом, когда не нужна, надо за эту резинку потянуть, и она назад спрячется.
- Кто, резинка? - совершенно запутался Женька.
- Тупой что ли? - покрутил пальцем возле виска Пашков. - Не резинка, а шпаргалка. Вот ты, к примеру, - потянул он за одну из резинок, - часть нужного текста уже прочел. Тогда включай перемотку. Хотя, погоди.
- Чего ждать-то? - не понял Женька.
- Сам не видишь? - начал колдовать над каркасом Лешка. - Тебе же коротко. До ладони текст не доходит.
- Подумаешь, - отмахнулся Женька. - Главное, видно.
- Это сейчас тебе видно, - не согласился Лешка. - А когда пиджак наденешь, то половина текста в рукаве останется.
Лешка быстро подрегулировал конструкцию.
- Теперь нормально, - произнес он чуть погодя. - Значит, если часть текста тебе уже не нужна, надо включить перемотку.
Лешка потянул за другую резинку, и бумажная лента, испещренная угрожающего вида химическими формулами, стала быстро перематываться на пустой валик.
- Отпад! - восхитился Мишка Сидоров. - Прямо как на видаке.
- У Пашкова же голова! - стукнул себя кулаком в грудь Лешка.
Олег тоже с восторгом разглядывал изобретение. Темыч испытывал определенный скепсис. Он вечно во всем сомневался. Поэтому на всякий случай спросил:
- А ты, Лешка, уверен, что эта штука по химии сработает как надо?
- Ну что за человек! - всплеснул руками Пашков. - Неужели не видишь? Вещь надежная. С большим запасом прочности. Она даже в космосе и то сработает. Так, Женька, надевай пиджак.
Женька оделся.
- Теперь попробуй сам.
Женька поежился. Потом энергично подёргал плечом.
- Как-то мне в пиджаке неудобно, - недовольно проговорил он. - Я вообще-то к свитеру больше привык.
- В свитере нельзя, - возразил Лешка. - Шпаргалки не сработают. Поэтому я тебе и велел пиджак надеть.
- Я и надел, - уныло произнес Женька. - Это отцовский.
- Заметно, - пригляделся Пашков к пиджаку Васильева-старшего. - Он тебе широковат. Но для нашего дела это даже лучше.
- А предку моему мал, - счел своим долгом сообщить Женька. - Он из него вырос.
- Он у тебя что, до сих пор растет? - громко захохотал Марат Ахметов, который тоже успел явиться в туалет.
- Он не растет, - внес ясность Женька. - Он толстеет.
- Мой тоже толстеет, - поделился Марат. - Особенно жалуется на итальянскую кухню. Говорит, что от нее очень разносит.
- Хватит вам! - крикнул Пашков, - Иначе я Женьку до химии натренировать не успею.
Тут раздался звонок. Ребята побежали на географию. Во время урока Лешка продолжал инструктировать Женьку с помощью записок. Но Женька боялся испортить неосторожным движением сложную конструкцию. Поэтому до конца географии осваивал технические тонкости в теории.
На перемене ребята хотели приступить к практическим занятиям. Однако весь класс, уже наслышанный о чудесном изобретении, обступил Женьку. Со всех сторон только и раздавалось:
- Дай мне попробовать!
- Нет, мне!
- Лучше я!
В результате Женьке пришлось вместо тренировки отбиваться от многочисленных просителей. На алгебре он все же освоил действие кое-каких резинок. Правда, у математички Светланы его манипуляции вызвали большое недовольство. Она очень ревниво берегла время своих уроков. И пренебрежение к своему предмету расценивала как настоящее святотатство. Поэтому, лишь совсем намного поупражнявшись, Женька вынужден был оставить дальнейшее до перемены. Весь драматизм ситуации заключался в том, что эта перемена была последней перед решающим сражением. Пашков увел Женьку от греха подальше во двор. Там наконец ему удалось как следует объяснить принцип работы шпаргалочного агрегата. Женька, путаясь в резинках, кое-как научился приводить конструкцию в действие. Правда, ему вдруг подумалось, что, наверное, куда проще было бы как следует подготовиться к химии. Тем более что футбольный матч вчера оказало неинтересным. Но что уж теперь говорить.
- Ты наконец усек? - давал после дни наставления Пашков.
- Вроде бы да, - не слишком уверенно отозвался Женька.
- Вроде бы или понял? - всегда любил точность Темыч, который вместе с Олегом последовал за Женькой и Пашковым во двор.
- Вообще-то понял, - с почти обреченным видом произнес Женька. - Но если вы, ребята, сумеете вдруг мне подсказать без этой штуки, - похлопал он себя по рукаву, - то лично я возражать не буду.
- Никому ничего подсказывать не придется, - заверил Пашков. - У моего шпаргалочного агрегата есть ответы на все случаи жизни.
- Верней, на все случаи химии, - уточнил Темыч.
- Пошли, - первым услышал звонок Олег.
Когда они, запыхавшись, прибежали на третий этаж в химический кабинет, тощая рыжая учительница Алевтина Борисовна уже сидела за столом.
- Садитесь, - то и дело одергивая вниз рукава платья, распорядилась она. - А ты, Васильев, - поглядела она на Женьку, - можешь даже и не садиться. Положи вещи и марш к доске.
Женька, сунув под парту кожаный рюкзачок, вернулся к учительскому столу.
- Какой ты сегодня нарядный, - нервно потирая ладони, отметила Алевтина Борисовна. - Сразу видно: готовился отвечать.
- Вообще-то готовился, - вынужден был покривить душой Женька. "Только бы мне в этом чертовом шпаргалочном агрегате ничего не перепутать", - добавил он про себя.
- Ну начнем, - сказала химичка. - Расскажи-ка ты мне, будь любезен, об устройстве и работе доменной печи.
- Сейчас, - бурно начал копаться под мышкой Женька.
- Ты почему чешешься? - в панике уставилась на него химичка.
- Я не чешусь, - возразил Женька.
- Нет, чешешься, - пристально посмотрела на него химичка и украдкой почесала собственную ладонь.
По бурному содружеству "В" пронесся смешок. Дело в том, что Алевтина Борисовна славилась своею нервозностью. А главным пунктиком у нее были домашние насекомые. Больше всего она боялась тараканов. Как назло, прямо под химическим кабинетом располагался буфет. Поэтому ненавистные насекомые посещали Алевтину Борисовну достаточно часто. И каждый учебный день она начинала с того, что принималась опрыскивать кабинет каким-то особым противотараканным средством собственного изобретения.
Женька продолжал искать резинку.
- Говори честно, кто тебя кусает? - уже сорвалась на крик Алевтина Борисовна.
- Никто, - вынужден был оставить поиски Женька.
- Тогда веди себя прилично, - потребовала химичка.
- Не старайся, - донесся в это время до Женьки бодрый шепот Пашкова. - Там все равно про доменную печь нету.
У Женьки екнуло сердце. Он с мольбой посмотрел на друзей. Те начали спешно перелистывать страницы учебника. Марат Ахмечтов тоже решил помочь Женьке. Он взял на себя Алевтину, чтобы у остальных в это время появилась возможность подсказать.
- Ахметов! - воззрилась на него химичка. - Теперь ты чешешься!
- Это нестрашно, Алевтина Борисовна, - усиленно скребя пятерней голову, со стоическим видом ответил Марат. - Отец какого-то клеща с Амазонки привез. Теперь никак вывести не можем.
Алевтина Борисовна вздрогнула, побледнела и, постаравшись как можно дальше отойти от Марата, осведомилась:
- Надеюсь, что этот клещ не заразный?
- Врачи еще не определили, - весело отозвался Марат. - Они сейчас отца обследуют. Только клещ какой-то хитрый. Сидит внутри и не вылазит.
И Ахметов почесал бок. Большая часть класса, опустив головы, сотрясалась от беззвучного хохота. В это время Катя, сидящая на первой парте, быстро шептала Женьке: "Верхняя часть доменной печи называется колошником, средняя - шахтой, а наиболее широкая часть распаром",
Женька, имеющий об устройстве доменной печи такое же представление, как о работе желудка австралийского утконоса, изумленно вытаращился на девочку. Из ее слов он составил себе примерно такую картину.
Огромная печь, в которой почему-то стоит галошница. А где-то еще находятся какие-то распорки.
- Дальше, - потребовал Женька.
- Дальше там горн, - ответила девочка. - В форме цилиндра.
Тут Женька почувствовал, что сейчас лишится рассудка. Ему живо представилась высокая шляпа-цилиндр, из которой доносятся трубные звуки горна.
- Дальше, - потребовал Женька.
- Отверстия, - подсказала Катя. - Много. Из одного поступает шлак. Из другого чугун. А в третье воздух вдувают.
Женька немедленно себе представил нечто вроде расстрелянного из пулемета цилиндра. "Бред какой-то", - подумалось мальчику. Быть может, отведи судьба ему еще минут пять, он добился бы от Кати более выразительной подсказки. Однако Алевтина Борисовна, отойдя немного от потрясения, в которое поверг ее Ахметов со своим папой и амазонскими клещами, потребовала:
- Васильев, хочу услышать наконец от тебя про доменную печь.
- Ну, доменная печь… - медленно начал Женька. - Доменная печь, - повторил он, - это такая большая печь.
Тут он выдержал краткую паузу и, заискивающе глядя в глаза нервной химичке, доверительно сообщил:
- Знаете, Алевтина Борисовна, по-моему, это очень большая печь.
По классу пронесся сдавленный стон.
- Я знаю, Васильев, что это большая печь, - сухо отозвалась Алевтина Борисовна. - Но мне бы очень хотелось узнать о тебя, как она устроена.
- Устроена… устроена… устроена.. - три раза подряд повторил Женька.
- Колошник, - одними губами произнесла Катя.
Женька едва заметно кивнул.
- Знаете, Алевтина Борисовна, там ест одна такая галошница! - очень громко очень отчетливо произнес он. - Галошница! - повторил Женька. И чуть тише добавил: - А еще там есть распорки.
- Какие распорки? - закричала Алевтина Борисовна.
- Не знаю, - почел за лучшее капитулировать Женька. - Могу еще рассказать про дырки в цилиндре.
- Не стоит, Васильев, - язвительно произнесла Алевтина Борисовна. - Садись. Два.
- Алевтина Борисовна! - заканючил Женька. - Не надо два! Я вообще-то хорошо учил. Спросите меня еще что-нибудь.
Химичка задумалась. Посвящать еще один урок Женьке ей совсем не улыбалось. Оставаться с ним после занятий, чтобы он исправлял двойку, Алевтина Борисовна тем более не желала. Поэтому она приняла решение:
- Хорошо. Ответишь, поставлю тройку. Что образуется при сгорании метана?
Едва услыхав вопрос, Лешка радостно закивал головой. Мол, в шпаргалке эта формула есть. Женька сунул руку за пазуху. Однако, пока он мучился над проблемой устройства, доменной печи, резинки куда-то окончательно исчезли. Женька, изогнувшись вопросительным знаком, начал шарить под пиджаком.
- Опять ты чешешься? - заметила его странные телодвижения Алевтина Борисовна.
В этот момент Женька нащупал одну из резинок. Шпаргалка выехала в ладонь. Мальчик украдкой заглянул в нее. Но там оказались свойства солей угольной кислоты.
- Васильев. Я жду, - поторопила химичка.
- Я знаю, Алевтина Борисовна, - пылко заверил тот - Сейчас отвечу. Подождите еще секундочку.
Он вновь принялся лихорадочно шарить под пиджаком. "Куда же эта перемотка девалась?" - в панике думал он.
- Не чешись! - прикрикнула Алевтина Борисовна. - Ахметов, твой клещ, по-моему, все-таки заразный.
- Он не мой. Он папин, - немедленно вступил в спор Марат.
- Какая разница, - опять почесала ладонь Алевтина Борисовна. - Все равно тебе надо в больницу.
Тут Женька нашел резинку перемотки. Сперва он почувствовал, как у него на руке начало что-то крутиться. Затем раздался треск. Химичка, заподозрив неладное, направилась к мальчику.
- Сейчас, Алевтина Борисовна. Сейчас, - в отчаянии твердил тот.
- Ну-ка что у тебя там с рукой? - приблизилась к нему вплотную учительница.
Женька уже совершенно потерял голову. Не понимая, что делает, он простер руку к химичке, одновременно потянув сразу за все резники. Раздался громкий хруст, свернутый рулончик пашковских шпаргалок выстрелил прямо в лоб Алевтине Борис
- Бандит! Убийца! - заверещала весь класс.