Тут я должен сказать честно: конечно, мы нехорошо поступили. Я даже рассказывать не хотел. Но надо. Если по всей правде, то мы тогда в столовой, когда ребята ушли, сняли со стола и отрезали кусок от клеенки. В этот кусок мы завернули пакет. И спрятали в кожух.
- Лежи здесь тысячу лет. Мы еще сюда придем, - сказал Витя.
* * *
В колонию мы вернулись, когда было совсем темно. Все нужное нам в дорогу мы уже связали, чтобы завтра рано утром уйти на станцию.
Я долго не мог согреться.
- Не закрывайте дверцу печки, - просил я.
А на улице мело, мело. Лицу было жарко. Языки пламени вырывались из печки - запах жара, тяжесть жара. И сквозь этот жар Витькины озабоченные глаза.
- Ты что? - спросил он. - Заболел, да? Заболел?
Он говорил что-то еще, но я не слышал. Лицо его расплывалось, расплывалось. Потом мне показалось, что я остался совсем один…
И тогда пришел ко мне Зеленый Кузнечик. Прыгнул прямо из печки. И он протянул ко мне зеленые лапки, погладил меня и поглядел печальными глазами. И сказал:
"Идем в поле".
"Так там же метет!"
"Нет, там трава, трава, трава… Хочешь, я спою тебе песенку?"
И он запел:
Жил-был кузнечик
В зеленой траве…
"Не хочу. Не пой!"
Кузнечик замолчал. Потом я открыл глаза и опять увидел лицо Виги. Но это уже было где-то в другом месте, стены и потолок были другими.
- Ешь, - говорил Витя.. - Ешь, это яичный порошок.
- Где я?
- Ты в больнице.
Я не мог разговаривать. Мне хотелось только спать, спать.
И потянулись дни.
Однажды я увидел: за окном солнце. Я приподнял голову. Лужайка возле больницы была зеленой. Я медленно, очень медленно поправлялся.
Меня навещали ребята из детской колонии, но Виги среди них уже не было.
ВСТРЕЧА С ДЖИННОМ
Все это я вспомнил, когда мы вместе с дедушкой Усом снова сели в лодку и поплыли дальше по молочной реке. Вдруг за поворотом реки я увидел в белой дымке тумана дворец и огромного джинна.
Сначала я и его принял за дворец. Но две колонны шагнули нам навстречу.
- Ой, матушки! - ахнула Ложка. - Страсть какая!
- Ничего, не бойтесь, - успокоил дедушка Никитушка. - Он большой, да не злой. Я его Мишей зову. - И дедушка подгреб поближе к берегу, положил весло, поднял голову и крикнул: - Здорово, Миша!
- Бу-бу! - послышалось сверху.
- Экскурсию к тебе привел, - прокричал дедушка. - Интересуются дворец посмотреть.
Джинн подогнул нога, сел на землю. Земля всколыхнулась. Лодка наша закачалась, мы чуть не попадали в молочную реку.
- Тише ты брякайся! - заворчал дедушка. - Утопишь зазря.
Мы увидели огромное красное лицо, обвязанное платком.
- Аль заболел, Миша? - забеспокоился дедушка и быстро подгреб к самому берегу.
- Бу-бу-бу! - ответил джинн.
Мы вышли на берег. Дедушка поманил джинна рукой.
- Чего болит-то? Неужто зубы?
Джинн закивал головой.
- Ах ты незадача! Нагнись пониже.
Джинн почти лег на землю.
- Развяжи платок, - командовал дедушка.
Джинн послушно развязал платок.
- Открой рот.
Джинн разинул рот, огромный как ворота. Дедушка заглянул туда. Потом позвал Солдатика.
- Ну-ка, служба, пощупай ружом.
Солдатик забрался к джинну на губу и стал штыком прощупывать зубы.
Джинн все сносил покорно. Но вдруг как взревет! Солдатик повалился на землю. А мы закрыли уши, чтоб не слышать страшного стона. Но когда джинн немножко успокоился, дедушка приказал ему:
- Ну-ка, Миша, достань веревку покрепче.
Только дедушка это сказал, как в руках у джинна оказался огромный канат, такой толстый, что к нему можно было привязать якорь большого корабля.
Дедушка закинул канат за бальной зуб и крепко привязал.
- А теперь, - сказал дедушка, - навали на другой конец такой камень, какой ты поднять не мог бы.
И сразу огромная скала упала рядом с дедушкой и придавила свободный конец каната.
- Ой, бу-бу-у-у! - застонал джинн.
- Терпи, Миша, терпи, - успокаивал дедушка. - Ничего не бойсь, покрикивай… Сейчас причет почитаю - и дернем. - Дедушка отвернулся от нас, зашептал:
Ох-ти, да ох-ти,
Уходи, боль, от Миши в глубокие моря.
Улетай, боль, от Миши под облаки.
Через черную грязь,
Через темный лес.
Потом дедушка сказал Торопуну-Карапуну:
- Стукни, молодец, кулаком по канату.
Джинн зажмурился от страха, зажал голову руками, а Торопун-Карапун размахнулся пошире да как стукнет кулаком по натянутому канату: трах!
- Бу-гу-гу! - взревел джинн.
Мы повалились на землю. Это был такой могучий крик, что даже молочная река вышла из берегов и чуть не затопила нас, а мимо просвистел, как камень, зуб с длинным хвостом. Только это был не хвост, а канат.
- Ловко ты вдарил! - похвалил дедушка Торопуна-Карапуна. - Знатный из тебя получится зубодер.
Джинн еще некоторое время сидел с открытым ртом, а потом сунул туда палец. Нащупал место, где еще минуту назад был больной зуб, пососал, пощелкал языком и вдруг улыбнулся.
- Ну что, Миша, не болит? - спросил дедушка.
Джинн покачал головой, пальцем оттянул нижнюю губу и показал дырку между зубами.
- Булты, булгы, кулбулты, - сказал джинн.
И дедушка нам объяснил:
- Он говорит все теперь сделаю, что пожелаете.
- Бугар мучига! - заревел джинн и показал пальцем на дворец.
- Говорит, может дворец сломать, а новый построить!
Джинн еще шире улыбнулся и покивал головой.
- Зачем ломать? - сказал Торопун-Карапун. - Мы и этот посмотрим.
- Ничто, - махнул рукой дедушка. - Чего жалеть?
Пущай ломает. Работа у него такая. Бывало, утречком плывешь мимо, а он уже по каменьям дворец разбирает. Все раскидает, живо так, хорошо, а едешь обратно, он уж опять на этом месте новый кладет. Скучно ему. А тут вроде время идет. - И дедушка повернулся к джинну, крикнул: - Давай, Миша, ломай его к шуту!
Джинн тотчас вскочил и, наклонившись, побежал на дворец, точно огромный бульдозер: трах!
Зашатался дворец, рухнул прямо на джинна.
ДЖИНН ЛОМАЕТ СТАРЫЙ И СТРОИТ НОВЫЙ ДВОРЕЦ
Рухнул дворец на джинна, полетели камни, крыша, а он даже рукой не заслонился, будто мелким дождичком посыпало. Он радовался, хохотал и кидал камни дворца в самое небо.
- Ишь, - засмеялся дедушка, - каменья только почиркивают.
Не прошло и пяти минут, как джинн разломал дворец, а остатки втоптал в землю. Вытер рукавом пот с лица.
- Молодец, Миша! - похвалил дедушка. - Быстро поломал.
Джинн повернул к нам щербатое, измазанное штукатуркой лицо, проговорил:
- Згучубуру. Бэрчугарачу.
- Миша интересуется, - пояснил дедушка, - какой мы желаем дворец: с пятью фонтанами или одним садом висячим?
Джинн закивал головой и показал руку с растопыренными пальцами.
- Да пускай делает дворец такой, как раньше был, - сказал Торопун-Карапун. Ему было очень жалко разрушенного дворца.
Джинн еще раз кивнул головой - мол, ясно.
И мы с интересом стали ждать, как он станет строить дворец. А джинн, понимая, что за ним наблюдают, выпрямился во весь свой великанский рост, отставил правую ногу и носком башмака, поворачиваясь, как циркуль, начертил круг. Потом он махнул правой рукой и поймал на лету огромную трубу, появившуюся прямо из воздуха. Джинн укрепил трубу посредине круга.
- Для фонтанов и вообще для воды, - пояснил дедушка.
Джинн махнул левой рукой, и в ней появился гигантский кран. Очень ловко джинн приладил кран к трубе.
- Мастеровитый! - похвалил дедушка. - Вишь, голова какая. О-о! Все может, золотые руки у парня!
Между тем джинн неторопливо вышел из круга, махнул двумя руками и поймал нижнюю часть здания, поставил в круг. Затем, идя по кругу и все ускоряя движения, стал ловить не отдельные камни, а целые блоки - то стену с окном, то колонну. На наших глазах поднимался дворец. А джинн бежал все быстрее и быстрее, и только слышно было, как хлопались тяжелые каменные громады. Он уже в вихре кружился вокруг дворца, его уже не стало видно. Казалось, перед нами стремительно, неудержимо вращалось радужное колесо, а посредине, точно цветок, распускался, открывая свои лепестки, голубой дворец с хрустальным куполом.
Никогда не забуду этого прекрасного зрелища.
Постепенно круг как бы стал оседать, вращался все медленнее, и, наконец, возник джинн. Он сделал еще несколько кругов, что-то подправил на крыше, подравнял колонны, сдунул пыль с окон и отошел, чуть покачиваясь. Грудь его высоко вздымалась, и над нами, как ветер, проносилось его дыхание.
- Ай молодец! - похвалила Ложка.
- Ура! - крикнул Торопун-Карапун и захлопал в ладоши, счастливый, как в театре.
- Ура! - подхватили мы.
Джинн прижал руку к сердцу, мол, делал все от души, старался не ударить в грязь лицом. Особо он поклонился Торопуну-Карапуну. Наш капитан так и просиял.
- Ну, Миша, - сказал дедушка, - порадовал гостей.
Джинн поднял правую руку.
ДЖИНН И ТОРОПУН-КАРАПУН ОБМЕНИВАЮТСЯ ПОДАРКАМИ
Джин поднял правую руку, давая понять, что хочет обратиться к нам с речью. Он напрягся, огромное лицо его страшно покраснело, и он произнес:
- Бл… бл… бла-а-агодарю за внимание.
- Ну чего, Миша, хорошо постарался, - сказал дедушка. - А теперь показывай свой дворец.
Джинн махнул правой рукой - и от дверей дворца прямо к нашим ногам расстелился пушистый зеленый ковер.
- Дер-бур гачорро, - сказал джинн. - Люр-гачендоро эт-мар…
- Ладно уж, понятно, - оборвал джинна дедушка и, повернувшись к нам, пояснил: - Миша говорит - не обессудьте, если чего не так. Милости, говорит, прошу к нашему шалашу.
Джинн поклонился нам в пояс. И мы ему поклонились и хотели уж идти, как Торопун-Карапун спросил:
- А можно, я ему подарю что-нибудь на память?
Джинн похлопал Торопуна-Карапуна по плечу и сказал:
- Бур качендаро чир-лэр.
- Не препятствует, - кратко перевел дедушка.
Торопун-Карапун достал из кармана значок, на котором была изображена голубая яхта с белым парусом и было написано: "Занимайтесь водным спортом".
"Вот какой предусмотрительный и вежливый мальчик", - подумал я.
- А мы… а мы возьмем на память зуб, ладно? - попросил Торопун-Карапун у дедушки.
- Баловство все это. Ну, бери, раз вам интересно…
Торопун-Карапун протянул значок джинну. Тот осторожно, боясь раздавить, взял значок двумя пальцами правой руки, поцеловал его и… проглотил.
- Ах! - вскрикнула Ложка.
Джинн похлопал себя по животу: мол, очень вкусно. И показал пальцем Торопуну-Карапуну, чтоб тот тоже съел зуб. Торопун-Карапун не растерялся, поднес зуб к губам, поцеловал кончики своих пальцев, а зуб незаметно опустил в карман, сделал вид, что проглотил. Даже похлопал себя по животу и пощелкал языком: мол, как вкусно.
Джинн улыбнулся. Торопун-Карапун тоже улыбнулся. Тогда джинн улыбнулся так широко, что показались щербатые его зубы с дыркой внизу. И Торопун-Карапун еще шире улыбнулся. Тогда джинн раскрыл руку и показал на ладони значок. Торопун-Карапун залез в карман и вынул зуб. Джинн растерялся, а потом как захохочет! И Торопун-Карапун тоже засмеялся. И мы смеялись, глядя на них, а дедушка сказал:
- Ну и озорники вы, ребята!
Так весело мы двинулись к дворцу.
МЫ ИДЕМ ВО ДВОРЕЦ
Дворец был совсем рядом, и мы хорошо видели голубые башни и хрустальный купол. Но мы шли и шли, а голубой дворец не приближался. Он точно отступал от нас.
- Что за чудеса? - возмутилась Ложка. - Я уж свои ноженьки оттопала.
И тогда я объяснил, что это, возможно, мираж. Так бывает, например, в пустыне, когда кажется, что крепость или даже целый город стоят совсем рядом, а на самом деле они за тысячу тысяч километров.
- Не мираж это, - проворчал дедушка, - а дураж. - И он повернулся к джинну и погрозил пальцем: - Зачем, Миша, дуешь, зачем отгоняешь?
И тут мы заметили, как джинн, сложив трубою губы, дул на дворец и дворец медленно отползал. Мы шли, а джинн все дул и дул и не хотел униматься.
- Это что же мы, нанялись? - возмутилась Ложка. - Ох, мои ноженьки!..
- Вот если бы у меня был канат или ремень, - сказал Торопун-Карапун, - я бы сюда дворец подтащил.
Только он это произнес, как в руках у него оказался длинный ремень. Торопун-Карапун сделал на одном конце ремня петлю, а другой крепко обвязал вокруг правой руки. Размахнулся, раскрутил ремень с петлей и - шух! - набросил петлю на дворец. Торопун-Карапун натянул ремень, стал тащить дворец на себя… Эх!.. Еще!.. Эх!..
А джинн, вытянув толстые губы, стал дуть изо всех сил. Поднялся ветер, задрожал натянутый ремень. Торопун-Карапун откинулся назад, уперся ногами в землю и тянет, тянет дворец к себе… Тут и мы кинулись ему помогать. Дедушка ухватился за Торопуна-Карапуна, я - за дедушку, а за меня - Ложка, а за Ложку - Солдатик, а за Солдатика - Цыпленок. И вспомнил тут я, как дед с бабкой тащили репку, и даже засмеялся. Но скоро нам стало не до смеха, потому что джинн задул так, что даже весь затрясся. Поднялся настоящий ураган.
"Вот, - думаю, - выпустит Торопун-Карапун ремень, и полетим мы неизвестно куда".
Но Торопун-Карапун перехватил другою рукой ремень и стал потихоньку подтягивать дворец. А у джинна уж глаза на лоб вылезли, из ушей пар пошел. И все же дворец медленно приближался. Уже ясно различались на нем красивые серебряные двери.
И тут джинн стал задыхаться, ураган затих, ремень ослаб. Мы покачнулись и чуть не упали.
- Ну, Миша, одолели мы тебя. - Дедушка вытер пот со лба. - Ты силен, а мы тоже, видать, не лыком шиты.
Джинн между тем отдышался, поклонился Торопуну-Карапуну, признавая его победу, затем вошел на порог дворца, прижал руку к сердцу, приглашая нас входить. Тихо, сами собой, распахнулись серебряные двери, и мы вошли.
- Ах матушки, красота какая! - ахнула Ложка.
Мы вошли в зал. Он был весь из серебра - стены, потолок и даже окна казались серебряными.
Мы прошли по серебряному залу и остановились около золотых дверей. Джинн нажал на кнопку, двери бесшумно распахнулись.
Мы очутились в золотом зале. Все кругом сверкало золотым блеском, но дедушка заторопил нас:
- Пошли дальше. Нечего тут глядеть.
А как вошли мы в третий зал, так и замерли.
- Да, красиво! - сказал дедушка.
Стены и потолок были украшены драгоценными камнями. И камни эти были так расположены, что изображали сказочные картины. Были там и кони с золотыми гривами, хвостами и горящими рубиновыми глазами, и человек со сверкающим серебряным мечом, и ночь с молодой луной и звездами…
Джинн подошел к луне, чуть тронул ее, и посыпался на пол золотой и серебряный дождь.
Ложка с Цыпленком подошли поближе посмотреть, а дедушка со вздохом негромко сказал:
Рылась курочка
На завалинке,
Вырыла курочка
Золотой перстень.
А на что курочке
Золотой перстень?
И, повернувшись к нам, спросил:
- Ну что, робятки, есть хотите?
КАК МЫ ОБЕДАЛИ ВО ДВОРЦЕ
- Ну что, робятки, есть хотите? - спросил дедушка.
- Обедать! Обедать! - запищал Цыпленок.
- А я-то какая голодная, - сказала Ложка. - С утра маковой росинки во рту не было!
- Миша! - обратился к джинну дедушка. - Не пора ли тебе угощать гостей?
Джинн закивал головой, нажал на кнопку, и мы очутились в большом зале под хрустальным куполом. Посредине зала в мраморных чашах били пять великолепных фонтанов, похожих на белые цветы распустившихся лилий.
- А где же стол? - спросил Цыпленок.
- Да, где стол? - заволновалась Ложка.
Джинн подошел к небольшому пульту управления, повернул ручку. Вверху загорелась красная лампочка. И сейчас же противоположная стена раздвинулась. Появился маленький столик. Он весело прокатился по паркету, объехал фонтаны и подкатил к нам. Мы захлопали в ладоши. Ай да молодец джинн!
- Ну, чего я говорил? - похвалил дедушка. - Парень на все руки.
Джинн опять что-то повернул, загорелась красная лампочка под потолком. Раздвинулась стена, и, как ребята из детского сада, выбежали стулья, пританцовывая, и вприпрыжку окружили стол.
- А стол-то мал, - испугался Цыпленок. - Как же все усядутся? По очереди есть, да? Чур, я первый!
Джинн покачал головой. Потом повернул ручку, и под потолком загорелась красная лампочка. Заиграла тихая музыка.
- Эгур-чар-мегур, - торжественно сказал джинн.
Стол начал медленно раздвигаться, но вдруг лампочка под потолком замигала и потухла. Музыка тоже перестала играть. Стол, так и не раздвинувшись, задрожал, закачался и замер.
Джинн склонился над пультом управления. Случилось непредвиденное: техника отказала. Он торопливо нажимал какие-то кнопки, но красная лампочка под потолком не загоралась.
Мы вежливо ждали. Джинн вспотел. Огромными своими ручищами он все давил и давил кнопки.
Торопун-Карапун подошел к джинну.
- Не получается? - спросил он. - Можно мне попробовать? Только здесь нужна отвертка.
И сейчас же прямо из воздуха в руки Торопуна-Карапуна прыгнула отвертка. Он стал отвинчивать, а мы все с уважением смотрели на него, и даже джинн вытаращил глаза, словно бы ждал чуда. И вдруг раздался громкий треск, посыпались искры.
- Короткое замыкание, - сказал Торопун-Карапун и от стыда чуть не заплакал.
- Эх вы, мастера, - сказал дедушка, - одно горе мне с вами! А ну-ка беритесь с боков!
Мы подошли к столику с разных сторон и уцепились за нижние доски.
- Раз-два! Взяли! - скомандовал дедушка. - Еще взяли! Еще!..
Стол затрещал, и мы полетели на пол.
- Ну, Миша, спасибо, угостил… - сидя на полу, ворчал дедушка. Знал бы, не пошел к тебе. Перед гостями только конфуз.
Джинн и сам был смущен: он показывал рукой на потолок, где не хотела загораться красная лампочка, на сломанный пульт управления.
- Ладно, - сказал дедушка, потирая бок, - хватит нам твоей техники, давай по старинке.
Джинн хлопнул в ладоши, и тотчас остатки стола исчезли. И сверху спустился большой стол тонкой старинной работы. Джинн хлопнул три раза в ладоши, и на столе появилось фарфоровое блюдо с яствами.
- Хлеб да соль, - сказал дедушка и поклонился джинну.
- Бер-мачегуру, - произнес торжественно джинн и поклонился дедушке и нам.
- Милости просим, - перевел дедушка. - Миша к столу зовет.
Конечно, мы не заставили себя ждать и быстро сели за стол, потому что очень проголодались. На столе так приятно пахло весенней ромашкой, шиповником, точно мы сразу очутились в благоухающем саду.