- По правде говоря, инспектор, - откровенно призналась Синди, - ничего подобного я прежде не видела. Увидев Дэвида Брандта, лежавшего на пороге своего номера… сразу после свадьбы… - Она сделала паузу, вероятно, чтобы успокоиться. - Я знаю, что вы подумали обо мне, но дело вовсе не в моем репортаже. Мне бы очень хотелось вам хоть как-то помочь.
- Я ценю ваше желание помочь, но это возможно только после того, как мы закончим все необходимые расследования. Поэтому самая лучшая помощь для нас - это не мешать нам. Ваш отчаянный прорыв на тридцатый этаж доставил мне массу неприятностей от начальства. Ведь за проведение расследования отвечаю именно я.
- Скажу откровенно, - потухшим голосом произнесла Синди, - я даже представить не могла, что у меня это получится.
- Итак, мы установили, что еще не известно, кто кому больше должен. Но поскольку это моя…
Но Синди не дала мне договорить, прервав более решительным и официальным тоном:
- Я позвонила вам с единственной целью узнать вашу реакцию на материал, который появится сегодня в вечернем выпуске. Вам, вероятно, известно, что отец жениха руководит большой торговой фирмой. Наш редактор из отдела бизнеса выяснил у Блумберга, что эта фирма в самый последний момент отказалась подписывать соглашение с компанией - третьим по величине производителем автомобилей в России. А Брандт готов был выложить почти двести миллионов долларов за этот контракт. Фирма является одним из тех российских конгломератов, которые были захвачены новой волной полулегальных капиталистов, контролирующих черный рынок страны. Как мне объяснили, без наличных денег эта компания будет объявлена банкротом. Мои источники сообщили, что настроения там далеко не самые радужные.
- Не самые радужные? - засмеялась я. - Вы бы знали, миссис Томас, какое у меня сейчас настроение.
- И все же для меня совершенно очевидно, - продолжала фантазировать Синди, - что некоторые русские остались с носом и могут сейчас надеяться только на своего дядю Ваню.
Это меня еще больше развеселило.
- Заговор с целью совершения убийства является преступлением федерального масштаба, - пояснила я. - Если у вас действительно есть серьезные основания для подобных подозрений, советую позвонить в министерство юстиции.
- Я просто подумала, что вам это будет любопытно, - извиняющимся тоном произнесла Синди. - Но сейчас меня интересует другое. Вы не могли бы дать мне хотя бы несколько версий случившегося?
- Разумеется, почему бы и нет? Могу, например, сообщить, что их действительно несколько и все они самым тщательным образом изучаются.
- Благодарю вас, - облегченно вздохнула Синди. - А вам удалось сузить круг подозреваемых?
- Вас именно это просили узнать в редакции? - охладила я ее пыл. - Вы же знаете, что я не могу сейчас говорить об этом.
- Ну хорошо, не для печати, а просто так, по дружбе, - взмолилась она.
Пока я слушала Синди, мне припомнились аналогичные факты из своей биографии, когда я, молодая выпускница университета, так же настырно работала локтями, продираясь вперед сквозь плотную толпу соперников. А мир полицейского ведомства был еще более жестким и закрытым, чем городская газета. Именно поэтому мое отношение к этой женщине смягчилось.
- Я уже сказала, миссис Томас, что не могу дать вам никаких обещаний.
- Меня зовут Синди, - снова напомнила она. - Если не можете мне помочь, то хотя бы называйте меня по имени. И когда в очередной раз вы окажетесь в ванной комнате наедине со своими слезами, может так случиться, что рядом с вами никого не будет.
- Хорошо, Синди, я непременно буду иметь вас в виду.
Глава 19
Я не хотела идти домой и не могла больше оставаться на работе. В конце концов я схватила сумку, спустилась в подземный гараж и завела свой старенький "бронко", еще не зная толком, куда именно направлюсь. Выехав из гаража, я без колебаний повернула налево и поехала по центральной улице по направлению к набережной Эмбаркадеро. Мимо мелькали яркие огни кафе и ресторанов, освещенные окна фешенебельных домов и празднично украшенные витрины торгового центра. Возле залива я повернула направо, обогнула парк и поехала вдоль набережной. Я не знала, куда еду и зачем, но руки сами крутили руль, словно подчиняясь какому-то инстинкту. В голове стоял шум, перед глазами мелькали окровавленные тела невесты и жениха. А в промежутках между этими ужасными картинками в памяти всплывали слова доктора Орентхолера. Кстати сказать, я все же позвонила доктору Медведю, которого Орентхолер рекомендовал как крупного специалиста-гематолога.
Тем временем на горизонте появились высокие шпили супермаркета. Я машинально повернула влево и вдруг сообразила, куда меня влечет неведомая сила. Вскоре я пересекла площадь Согласия и остановилась перед ярко освещенным парадным входом в отель "Гранд Хайатт".
Предъявив менеджеру полицейский значок, я вошла в лифт и поднялась на тридцатый этаж. Перед дверью "Мандаринового номера" маячила одинокая фигура полицейского. Я сразу же узнала Дэвида Хейла из центрального отдела.
- Вам больше некуда поехать, инспектор? - удивился он, увидев меня.
Поздоровавшись с Хейлом, я взяла ключ, перешагнула через желтые ленты полицейского ограждения, открыла дверь и вошла в номер. Если вы никогда не находились на месте недавнего преступления, то вряд ли поймете, какие странные чувства беспокойства и тревоги всегда охватывают человека, который оказывается в таком месте. Я почти физически ощущала присутствие призраков Дэвида и Мелани. Но еще большее волнение вызывала у меня мысль, что во время осмотра я пропустила нечто важное, без чего наше расследование будет обречено на провал. Но что это может быть?
Весь номер был точно в таком же состоянии, когда я осматривала его в последний раз. Огромный восточный ковер увезли в лабораторию Клаппера, однако положение тел и пятна крови были аккуратно очерчены голубым мелом.
Я пристально посмотрела на то место, где находилось тело Дэвида Брандта, и снова представила картину его гибели. Было ясно, что молодожены решили выпить немного шампанского. На столике у выхода на террасу остались два полупустых бокала. Может быть, незадолго до этого жених подарил Мелани серьги с бриллиантами. Именно поэтому на полке в ванной комнате стояла открытая коробка из-под ювелирных изделий. Потом раздался стук в дверь. Дэвид идет в прихожую и открывает. На пороге стоит человек с шампанским в руке. Не исключено, что Дэвид хорошо знает этого человека или видел его на свадьбе. Тот делает шаг вперед и наносит удар жениху ножом в грудь. Дэвид поражен в сердце, сползает по двери на пол и мгновенно умирает. Все произошло так неожиданно, что он даже не успел вскрикнуть. "Этот бедняга даже обмочился в брюки", - вспомнила я слова Клэр.
А где же в это время находилась невеста? Почему не закричала и не позвала на помощь? Вполне возможно, что она была в ванной комнате и надевала подаренные ей серьги (открытая коробка). А убийца тем временем идет по номеру и наталкивается на невесту, которая, ничего не подозревая, выходит из ванной комнаты. Я живо представила Мелани Брандт - яркая, красивая, радостная, пылающая от счастья. Убийца тоже видит это. Могло ли так случиться, что Мелани знала его? Например, встречалась с ним раньше, а потом прекратила всякие отношения? У индейцев навахо есть, кажется, интересная поговорка: "Даже у тихого ветра - свой голос".
Я остановилась и прислушалась, словно пытаясь получить ответ на свой вопрос. "Скажи мне, Мелани, я слушаю тебя. Я пришла сюда ради тебя, слышишь?"
Реконструкция тех трагических событий, которые произошли в этом номере некоторое время назад, была настолько четкой и ясной, что у меня мороз по коже пошел. Мелани отчаянно сопротивляется, пытается убежать, о чем свидетельствуют многочисленные синяки на ее руках и шее. А убийца преследует ее и наносит удар ножом неподалеку от кровати. Он охвачен ужасом и вместе с тем болезненно возбужден тем, что натворил. Мелани не умерла после первого удара, и ему пришлось еще дважды вонзать в нее лезвие ножа.
А когда все было кончено, убийца подхватил ее на руки и понес к кровати. Если бы он тащил ее, то непременно остались бы следы на полу. И это очень важное обстоятельство. Преступник проявляет к ней "нежные чувства", из чего можно сделать вывод, что он знал ее раньше. Очевидно, он любил ее когда-то? Он кладет Мелани на кровать и аккуратно складывает на груди ее руки, придавая выражение спокойствия и умиротворенности. То есть в тот момент она была для него спящей красавицей, сказочной принцессой, которая наконец-то дождалась своего принца. Может быть, он воспринимает все случившееся как дурной сон?
Я еще раз осмотрела весь номер и не обнаружила абсолютно никаких признаков того, что здесь поработал профессионал или наемный убийца. Они ведут себя по-другому. У меня даже появилось ощущение, что это был человек, который прежде никогда не убивал. Он разъярен, понимая, что никогда больше не увидит свою принцессу. Он охвачен гневом и жаждет овладеть ею, хочет быть рядом с ней, ощутить уходящее тепло ее тела.
Но не может этого сделать, так как это осквернит ее. И вместе с тем он не может без нее. И тогда убийца задирает платье Мелани и использует для этого кулак.
Во мне все кричит от гнева и досады. Я чувствую, что чего-то не понимаю, что-то пропустила. И не только я, но и остальные, кто здесь работал все это время. Но что?
Я подошла к кровати и представила лежащее на ней тело Мелани. Она вся в крови, но на лице удивительное спокойствие. Во всяком случае, убийца оставил ее именно такой и даже не снял с ее пальца огромное кольцо с бриллиантом.
И тут на меня обрушилась внезапная догадка, как поезд, выскочивший на огромной скорости из темного тоннеля. Боже мой, как я раньше об этом не догадалась. Кольца!
Я снова представила Мелани на этой кровати. Она лежит спокойная, со сложенными на груди белыми руками, на пальце сверкает бриллиантовое кольцо. Господи! Возможно ли это?
Я бросилась в прихожую и попыталась вспомнить скрюченное тело Дэвида. Они поженились за несколько часов до этого, поклялись в верности и обменялись кольцами.
Обручальные кольца!
Убийца не взял с собой дорогие серьги и кольцо с бриллиантом Мелани. Он забрал только обручальные кольца.
Глава 20
На следующее утро ровно в девять я была в кабинете доктора Виктора Медведя, приятного человека невысокого роста, с узким интеллигентным лицом, который сразу же до смерти напугал меня своим откровенным признанием.
- Это очень опасное заболевание, - заявил он с легким восточноевропейским акцентом. - Оно лишает организм возможности снабжать его кислородом. Первые симптомы проявляются в легком недомогании, головной боли, быстрой утомляемости и общем ослаблении иммунной системы. А заканчивается все серьезным нарушением мозговой деятельности, частыми приступами невыносимой головной боли и полной потерей способности к мыслительному процессу.
Он встал, подошел ко мне, обхватил голову обеими руками и пристально посмотрел в глаза сквозь толстые стекла очков.
- Вы уже начали чахнуть.
- Знаете, у меня по утрам всегда слабость, а кровь лучше циркулирует только к обеду, - слабо улыбнулась я, пытаясь заглушить охвативший меня панический страх.
- Так вот, моя дорогая, - сурово продолжил доктор Медведь, - месяца через три вы будете похожи на призрак, если мы, конечно, не остановим этот процесс. - Он вернулся к своему столу и взял мою медицинскую карту. - Если не ошибаюсь, вы - инспектор полиции.
- Да, отдел по расследованию убийств, - подтвердила я.
- В таком случае пока нет необходимости переходить к крайним мерам. Не хочу вас расстраивать, но эта болезнь чрезвычайно коварна. Только тридцать процентов больных положительно реагируют на интенсивное лечение и в конце концов полностью излечиваются. Остальных ожидает нелегкая судьба, включая пересадку костного мозга, болезненную химиотерапию и все такое прочее.
Я застыла и молча слушала приговор. Значит, все кошмары Орентхолера становятся явью.
- Скажите, доктор, есть ли надежный способ узнать, кто реагирует на лечение, а кто нет?
Доктор сложил ладони и покачал головой.
- Единственный способ узнать это - приступить к лечению. А потом посмотрим, какова будет реакция.
- Дело в том, что сейчас я занимаюсь очень важным делом, - с замиранием сердца промолвила я. - Доктор Орентхолер сказал, что я могу продолжать работать.
Доктор скептически поджал губы.
- Вы можете продолжать работать ровно столько, сколько у вас хватит сил.
У меня заныло в груди, а перед глазами поплыли темные круги. Как долго я смогу скрывать это от сослуживцев? С кем мне поделиться своим горем?
- А если мы начнем лечение, - с надеждой в голосе спросила я, - сколько понадобится времени, чтобы определить улучшение?
Доктор еще больше насупился.
- Понимаете, это лечение не имеет ничего общего с тем, что вы глотаете таблетку аспирина от головной боли. Думаю, что оно будет долгим и весьма обременительным.
Долгим и обременительным. А я уже начала мечтать о чине лейтенанта в случае продвижения по службе Сэма Рота.
- Да, Линдси, - мрачно подытожил доктор, - ничего не поделаешь. Это самый серьезный вызов вашей жизни.
- А если лечение не поможет, - едва слышно произнесла я, - то сколько времени…
- Не надо думать об этом, дорогая, - подбодрил меня он. - Давайте ополчимся против болезни всей мощью нашего оптимизма и надежды на лучшее. А все детали обсудим по ходу лечения.
Теперь мне все стало ясно. На карту поставлена не только моя карьера, работа, но и жизнь. Отныне мне придется ходить и работать с бомбой внутри, сознавая, что ее пусковой механизм уже запущен. Остается только слабая надежда на те тридцать процентов, которым удается окончательно поправиться и предотвратить взрыв этой бомбы.
- Когда мы начнем? - спокойно спросила я.
Доктор нацарапал на бумаге номер процедурного кабинета, который находился в том же здании на третьем этаже, но не указал дату первой процедуры.
- Оставляю выбор за вами, Линдси, - сказал он на прощание. - Я бы хотел начать прямо сейчас.
Глава 21
История о деловых отношениях Джералда Брандта с русскими наконец-то выплыла наружу и запестрела крупными заголовками практически во всех газетах. "ОТЕЦ ЖЕНИХА ВЫЗВАЛ У РУССКИХ ПРИСТУП ЯРОСТИ". А газета "Кроникл" также сообщила, что этим делом занялись специалисты из ФБР.
Обогащенная гемоглобином кровь напряженно пульсировала в моих венах, когда я в половине одиннадцатого наконец добралась до своего рабочего места. Немалых усилий мне стоило выбросить из головы процесс перекачки чужой крови в мои вены.
Не успела я приступить к работе, как услышала возбужденный голос Сэма Рота.
- Линдси, ты читала, что написали в "Кроникл"? - сообщил он мне. - Это сделали русские! А ФБР, по-моему, не спешит опровергнуть эту версию. - Он наклонился над моим столом и подсунул свежий номер газеты!
- Да, я видела, - сказала я, кивнув. - Думаю, ни в коем случае нельзя допускать сюда ФБР. Это наше дело, и мы сами должны довести его до конца.
Я рассказала ему о вчерашнем посещении "Мандаринового номера" и о всех своих соображениях относительно сексуальных мотивов убийцы, окровавленного смокинга и исчезнувших обручальных колец.
- Не думаю, что все это сделали какие-то русские профессионалы, - закончила я на оптимистической ноте. - Этот мерзавец обесчестил невесту кулаком и сделал это в ее первую брачную ночь.
- Ты хочешь, чтобы я отверг услуги федеральных органов на основании твоих зыбких убеждений? - не без ехидства заметил Сэм.
- Это убийство, - упрямо повторила я. - Гнусное, мерзкое, отвратительное, но всего лишь убийство на сексуальной почве, а не международный заговор.
- А почему не предположить, что русский убийца искал какие-то доказательства или вообще был сексуальным маньяком?
- Доказательства чего? - продолжала напирать я, отказываясь верить в этот бред. - О деле сейчас говорят все телевизионные программы и пишут все газеты. И потом, разве русские киллеры не отрезают палец своей жертвы в качестве доказательства выполненного контракта?
Сэм Рот успокоился и тяжело вздохнул. По всему было видно, что ему не хотелось расставаться с этой глупой версией, но чувство реальности взяло верх.
- Мне пора бежать, - сказала я и шутливо взмахнула кулаком в воздухе, надеясь, что тот поймет мою шутку.
Джералд Брандт все еще находился в отеле, дожидаясь, когда можно будет забрать тело сына. Я сразу же отправилась в его номер и громко постучала в дверь. Брандт был один и сразу пригласил меня внутрь.
- Вы видели сегодняшние газеты? - спросила я, когда мы уселись на террасе за небольшим столом, укрытым от солнца ярким зонтом.
- Да, мне тут всю ночь звонили из газет, из офиса Блумберга и даже какая-то журналистка из газеты "Кроникл", - угрюмо проворчал он. - Все, что они пишут, - это полное сумасшествие.
- Смерть вашего сына тоже была результатом сумасшествия, мистер Брандт, - в тон ему добавила я. - Вы хотите, чтобы я была предельно откровенной с вами, когда дело дойдет до расследования обстоятельств вашей семейной жизни?
- Что вы имеете в виду, детектив? - всполошился он.
- Вас уже спрашивали недавно, знаете ли вы кого-нибудь, кто хотел бы причинить вам вред…
- Да, и я ответил вашему детективу, что только не в этом смысле и не таким образом.
- А вам не приходит в голову, что некоторые круги в России очень недовольны тем, что вы отказались от их предложения?
- Мы не имеем дела с такими кругами, миссис Боксер. Крупными акционерами этой фирмы являются весьма влиятельные люди России. Однако ваши вопросы создают у меня неприятное ощущение, что я нахожусь под подозрением. Это были чисто деловые отношения, не более того. Обычные переговоры, которые нам приходится вести практически каждую неделю. Я абсолютно уверен, что смерть Дэвида не имеет никакого отношения к русским.
- Мистер Брандт, - продолжала упорствовать я, - почему вы так уверены? Ведь в конце концов речь идет о смерти вашего сына и его жены.
- Потому что деловые переговоры никогда не срываются, детектив, - назидательно заключил он. - Этот термин мы использовали специально для средств массовой информации. Что же до переговоров, то вчера мы успешно завершили их. - Брандт встал, и я поняла, что пора завершать беседу.
После разговора с убитым горем отцом я позвонила Клэр. Мне хотелось обсудить с ней результаты вскрытия и вообще немного поболтать. Но ее секретарша попросила меня подождать: Клэр в это время общалась с кем-то по телефону.
- Знаешь, чем я сейчас занимаюсь? - весело спросила подруга, когда нас соединили. - Какой-то парень мчался на машине, превысил скорость и в конце концов врезался в припаркованный автомобиль, в котором старик ждал жену из магазина. Теперь он подал в суд на старика и хочет доказать, что тот неправильно припарковал машину и должен уплатить ему стоимость ремонта своей. Бред какой-то. Ну ладно. Бог с ним, как дела? - закончила она тараторить.
- Ничего, все идет своим чередом.
- Я соскучилась по тебе, дорогая, - сказала Клэр и грустно вздохнула. - Сейчас ты тоже по делу?
Я тоже вздохнула, и мне вдруг захотелось рассказать ей обо всем, что случилось со мной за последнее время. Но это не телефонный разговор, да и вообще вряд ли нужно говорить об этом. Вместо этого я спросила ее, не было ли у супругов Брандт свадебных колец на пальцах, когда их доставили в морг.