В глубине пещеры ухнуло, из отверстия выбило волну горячего воздуха. Загремели осыпавшиеся камни карниза, надежно отгородив нас от бандитов. И надолго заперев их в бесконечных катакомбах.
– Вот и все, – печально сказал Алешка. – Теперь они будут бродить там, без пищи и света, всю оставшуюся жизнь.
А тетя Женя осматривала кладовку. Никаких особых повреждений от взрыва здесь не случилось. Шкаф, правда, опрокинулся. Со всей посудой. И в общем-то все. Ну, еще окна вылетели, вместе с рамой. А так вроде и ничего особенного. Полки рухнули немного. И кухонный комбайн сорвался и разлетелся по кладовке всеми своими составными узлами и агрегатами.
Тетя Женя уперла руки в бока, но сказать ничего не успела – снаружи послышался шум моторов. Прибыл полковник Знаменский со своими орлами-волкодавами. И мы пошли их встретить. Над пляжем висел вертолет. С него прыгали в песок бойцы в камуфляже, а другие прикрывали их выставленными в дверцы стволами.
– Эй! – крикнула им тетя Женя, перевесившись через зубец стены. – Вовремя прибыли! Гильзы на пляже соберите!
Офицер поднял голову и помахал ей автоматом:
– Где эти бандюки?
– Фиг найдешь! – Алешка пристроился рядом с тетей Женей. – Они во тьме веков бродят. – И ловко сплюнул вниз.
Офицер засмеялся и стал взбираться наверх. И тетя Женя напоила их всех кофе, поблагодарила за выручку и отправила обратно. Наказав передать горячий привет полковнику. За своевременную поддержку. Вертолет подобрал бойцов, втянул в себя трап и, чуть накренившись, взял курс на город.
– Так, ребята, – сказала тетя Женя, когда мы остались одни. – Мне тоже надо отлучиться, только Р.М. дождусь. А вы оставайтесь здесь и больше не воюйте. С вами побудут двое моих товарищей. Приглядят за вами. Я ненадолго, дня на три всего отъеду. А вы пока тут порядок наведите. Годится?
– Не очень, конечно, – согласились мы. Нам уже стало скучно.
Но ненадолго. Вскоре пришел наш прекрасный белый катер с нашими пансионерами, и тетя Женя прямо на причале объявила Р.М. о том, что задерживает ее как представитель правоохранительных органов и доставит в город, где ей придется нести ответственность за организацию ряда тяжких преступлений.
– Собирайте вещи, гражданка Кривулько.
Профессор почему-то нисколько не удивился. Мне даже показалось, что он с каким-то облегчением проводил Р.М. взглядом, когда она снова спустилась на катер. Теперь уж ему не придется раздумывать за столом над вилкой. А Р.М., стоя на палубе, погрозила нам кулаком. Это было смешно. И мы рассмеялись. А Алешка вдруг закричал: "Подождите!" и бросился вверх по лестнице. Скатившись по ней обратно, он перепрыгнул на катер и что-то передал Р.М. Я думаю – ее любимые медные сережки.
Когда катер вернулся, на причал сошли двое товарищей нашей Лягушки по оружию. Один товарищ – девушка, по имени тетя Света, другой товарищ – парень, по имени дядя Серж. Они оба были в форме и с оружием. И еще они были, как мы узнали, муж и жена. И, в общем, они нам понравились. Тетя Света сразу же пошла на кухню, готовить нам пищу, а дядя Серж сказал:
– По приказу Евгении Семеновны вы поступаете в мое распоряжение с целью наведения порядка на вверенной мне территории.
– Тетя Женя сказала, – нагло соврал Алешка, – что она для наведения порядка вас вызвала. А нам велела никуда не лезть и ни во что не вмешиваться.
Тем не менее мы дружно взялись за работу. Особенно дядя Серж. Он даже развел цемент и так заделал дыру в подземелье, что она стала совсем невидной. Ни на взгляд, ни на ощупь. Потом он поставил на место шкаф, убрал всю битую посуду, вставил стекла. И даже ловко собрал весь разбежавшийся по углам кухонный комбайн. И ловко починил его. Тот стал такой же новенький, каким был до взрыва. Но не работал.
– А на фига он нам такой? – спросил дядя Серж Алешку. – А давай его в ущелье сбросим. Во грохнет.
– У! Давайте! – восхитился Алешка.
И они дружно перетащили комбайн на подоконник и столкнули его вниз. И долго, свесившись из окна, смотрели, как он падает на дно ущелья. И слушали, как он там грохнул об камни. И с этой минуты они стали друзьями. А тут тетя Света позвала нас ужинать. И мы собрались в столовой. Но было как-то непривычно. Никто не напоминал про мытье рук и не делал замечаний. Никто не заводил коротких песен про подлодку и пароход. Только Профессор все время что-то привычно искал то в кармане, то под тарелкой. Но было очень уютно и спокойно. Одни друзья за столом. И никаких врагов.
И всю ночь мы спокойно проспали, не строя никаких планов, не опасаясь никаких бандитов. А наутро Алеха сказал:
– Хватит дрыхнуть. Пора отплывать за кладом.
– Куда еще? – я отвернулся к стенке.
– В Средиземное море.
Глава XII
ОЧаровательная Марфа Васильевна
Я ничего не стал ему говорить, ничего не стал объяснять. Ни в чем не пытался убедить. Я только молча показал ему фигу и натянул одеяло на голову.
– Ну и дурак, – не обиделся мой младший брат. Он знал, как втянуть меня в дискуссию.
– Почему? – не мог не спросить я. Из-под одеяла.
– Потому что вернется наша тетя Лягушка вместе с полковником Знаменским, и они заберут у нас лодку. И мы еще им сейф отдадим.
Я откинул одеяло, сел. Действительно, когда у нас еще будет такая возможность – поплавать под водой на такой очаровательной Марфе Васильевне? Проникнуть в сказочный мир? Да еще поднять золото "Тасмании"? А?
Видимо, это "А?" я произнес вслух, потому что Алешка отозвался однозначно:
– Бэ! – И стал аргументировать: – Мы с тобой отыскали "Марфу", спасли украденный сейф с деньгами, загнали бандитов в катакомбы. А что нам за это? Лодку отдадут ученым, деньги – вкладчикам, бандитов отловят как осенних мух и ордена получат. Знаменский генералом станет. А мы?
– Да не мечтаю я стать генералом!
– А кто тебя просит? Пока Лягушка в городе, мы с тобой быстренько смотаемся за золотом. За три дня вернемся. Пусть тогда забирают "Марфу": мы уже наплаваемся.
Это точно. Забегая вперед, скажу: наплавались мы… до ушей!
Мне, конечно, как старшему брату, нужно было бы проявить предусмотрительность, взвесить все опасности и возможные последствия и отговорить младшего брата от этой дурацкой затеи. Но кто бы смог отказаться от такой возможности? Вот вы бы смогли? То-то же.
И мы начали быструю и строго конспиративную подготовку к плаванию. И с каждым шагом вся эта затея казалась все проще и проще. Пока вдруг один Алешкин вопрос не ввел меня в состояние шока.
– А Средиземное море, – спросил он, – оно за границей?
Ни фига себе капитан у нас!
– Да ладно, – не смутился он. – Доберемся. У меня и карта есть. – И он гордо показал мне выдранный из "Энциклопедии" лист.
– Ты бы еще из атласа контурную карту предложил!
– А что? Элементарно, Ватсон. – И он повел пальцем по карте. – Мы где? А, вот – Черное море. Чешем напрямую, от берега до берега, вот сюда, видишь, пролив Босфор, понял? Оттуда – шнырь, и в Мраморное море. А дальше вообще ерунда. Дандарделы…
– Дарданеллы, – вздохнул я.
– Ну! И вот тут вот меж островов, меж островов, – он повилял ладошкой как рыбка хвостиком. – Тут еще пролив, видишь, какой большой, не застрянем. А тут уже по Средиземному морю, и плюх прямо в этот, вот… Гиблар…
– Гибралтарский пролив.
– Ага! И вперед!
– Куда? – заорал я. – Куда вперед? Там уже Атлантический океан! Так и почешем? Вокруг Земли?
– А нам куда надо-то? – опомнился капитан – любитель золота.
– Вот, – показал я. – Мессинский пролив. Между Италией и Сицилией. Видишь, Италия на старинный сапог похожа. А вот здесь, у самого его носка, – пролив.
– Сцилла и Хариеда, – вспомнил великий мореплаватель. – Ну и все ясно.
Куда уж ясней! Шнырь – Босфор, шмыг – Дандарделы, плюх – Гиблартар. Элементарно, Ватсон.
И мы начали подготовку к экспедиции за золотом. Для начала стали таскать из кладовки консервы. И прохладительные напитки. Прятали их под кроватями. Потом сказали дяде Сержу, что нам хочется погонять на Горбунке и что тетя Женя разрешает нам доплывать на нем до Камней. Что мы, мол, и собираемся сделать.
– Вообще-то, – неуверенно сказал он, – Семеновна предупредила меня, чтобы я не очень-то вам доверял… – Какое коварство с ее стороны! Или предусмотрительность. – Ну уж ладно, сгоняйте. Но чтоб к обеду вернулись.
– Это смотря что на обед будет, – сказал Алешка.
– Поторгуйся мне!
Торговаться мы не стали и обещали в "час полуденного зноя" вернуться в замок. Нам нужно было, во-первых, перетащить продукты на борт "Марфы", во-вторых, проведать ее и, в-третьих, немного ее освоить, изучить получше. Потренироваться в управлении перед дальней дорогой.
Мы сложили награбленные продукты в Лешкин рюкзачок и спустились на пляж. Но тут нас ожидало препятствие в виде Профессора, который прогуливался по кромке берега, о чем-то размышлял и наслаждался "часом утренней свежести". Пришлось сунуть припасы под лестницу. О чем мы скоро пожалели.
"Марфа" была в порядке. Она мирно дремала меж камней, высунув из воды свою горбатую спину с двумя глазами. Мы привязали Горбунка к подходящему камню и забрались в лодку.
Алешка сразу сел в капитанское кресло и разложил на пульте свои шпаргалки.
– Так, молодые люди, – в манере Профессора сказал он. – Начинаем ходовые испытания.
Пристегнулись, закрыли люки.
– Погружение! – скомандовал Алешка сам себе. По-моему, "Марфа" стала для него чем-то вроде любимой игрушки. И он совершенно не боялся ее сломать. И абсолютно не боялся, что она выйдет из повиновения.
Послушная первой кнопке, "Марфа" не спеша пошла в глубину. В иллюминаторах сначала поиграли зайчики, потом в них заголубело, засинело, затемнело. На табло пошли сменять друг друга цифры. Как в лифте. Только наоборот: в лифте, чем ниже спускаешься, тем цифры меньше, а здесь они непрерывно росли по очереди. Скоро стало совсем темно, и вот уже на табло двести метров под уровнем моря. И тут вдруг раздался какой-то тревожный прерывистый писк, а цифры стали плавно менять свой цвет – из голубых, приветливых, они, прямо на глазах потемнев, превратились в темно-красные, цвета опасности.
Мы сообразили, что "Марфа" нас предупреждает: глубже нельзя, корпус не выдержит давления воды.
– Пошел наверх! – крикнул я.
Лешка, почти наугад, ткнул сразу две кнопки – погружение замедлилось, "Марфа" застыла в глубине, а потом начала, почему-то задирая нос, вначале не спеша, но все быстрее идти наверх. Вскоре она стояла уже в воде вертикально как ракета… да не стояла, а наращивая скорость, неслась к поверхности моря.
– Тормози! – в панике заорал я. – Сейчас из воды вылетим!
И на орбиту выйдем.
Алешка стал лихорадочно перебирать бумажки со своими записями, ища нужную. Она все не находилась, и он стал тыкать пальцем все кнопки подряд. И тут началось! Завертелась рубка. Как башня у танка. Только в сто раз быстрее. Мы оказались вроде как бы на подводной карусели – и перед нами то мелькало светлое пространство – поверхность воды, еще далекая, то пространство черное, глубинное. Лешка опять что-то ткнул, чем-то щелкнул. Рубка крутиться перестала, зато стала вращаться вокруг своей оси сама "Марфа". Как болванка в токарном станке.
– Хватит! – устало сказал я через некоторое время. – Выключай!
– А как? Я знаю? – он продолжал бегать пальцами по кнопкам и клавишам, щелкать тумблерами.
А "Марфа" продолжала выделывать фигуры высшего пилотажа: то заложит "мертвую петлю", то ринется на глубину в крутом "штопоре", то сделает такую "горку", от которой вспыхивает тошнота в животе.
В общем, метод проб и ошибок себя в какой-то степени оправдал. Правда, ошибок почему-то получалось больше, чем проб. Словно "Марфа" стремилась показать нам, на что она способна. И, надо сказать, ей это удалось… Наконец она успокоилась. Замедлила ход и приняла горизонтальное положение. Правда, брюхом вверх. А мы, конечно, головами вниз. Немного непривычно.
Алешка еще пощелкал, понажимал – нет результата. Он вздохнул, подумал и, прошептав: "Осталось последнее средство", вкрадчиво произнес:
– Марфушка, Марфушка, встань ко мне передом, а к лесу – задом.
"Марфа" прислушалась и… послушалась. Видимо, она была так запрограммирована, чтобы долго не оставаться в неправильном положении. И принимала правильное уже без команды.
– Очаровательная Марфа Васильевна, – пробормотал Алешка.
И я с ним согласился. Ведь если вдруг экипаж не сможет дать такую команду – уснет, например, или сознание потеряет, – он так и будет вверх ногами висеть? Кому это надо?
– Теперь – на скорость, – решил Алешка, придя в себя. И стал по порядку нажимать клавиши ускорения хода.
На третьей клавише я почувствовал, что какая-то незримая, но мощная сила вжимает меня в кресло. К тому же "Марфа" стала резко и круто вилять, обходя всякие подводные препятствия. А потом влетела в огромную стаю каких-то мелких рыбешек – и мы пронеслись сквозь нее как самолет через густой серебристый дождь. Или снег. А потом "Марфа" погналась за небольшой акулой. Вернее, это ошалевшая акула никак не догадывалась от страха свернуть в сторону и неслась впереди нас, видимо, считая, что за ней гонится другая акула, ростом побольше. Наконец хищница вильнула вглубь, а Алешка замедлил ход и откинулся на спинку кресла.
– Всплывем? – спросил он. – Осмотримся?
Не мешало бы. Интересно все-таки: далеко ли мы от берега оторвались? И как он выглядит издалека? "Марфа" послушно всплыла. Мы отстегнулись. Открыли люки. И вышли на палубу. Посмотреть, как берег выглядит. А он никак не выглядел. Не было его. Нигде. Одно море кругом. Доигрались! А у нас и консервов с собой нет. И воды – ни капли. Все припасы где-то под лестницей валяются.
Я присел на край люка:
– И чего будем делать?
– Спросим кого-нибудь, – неуверенно предложил Алешка.
Ага, спросим… Какую-нибудь бабульку с сумкой. Как пройти на Красную площадь?
Алешка тоже присел на люк. Он чувствовал себя немного виноватым. Но недолго. Вскоре он уже болтал ногами и напевал любимую песню Боцмана. Правда, звучала она сейчас не так оптимистично, а скорее тревожно. Не идет ведь домой усталая подлодка. Потому что не знает, где ее родной дом. Заблудилась. Как Красная Шапочка в дремучем лесу. Того и гляди – Серый Волк выскочит.
– Ничего, Дим, – бодро сказал Алешка. – Черное море – не океан. Здесь очень оживленное мореходство.
Мы еще немного посидели на палубе, а потом забрались в лодку, стало холодно, на нас ведь, кроме шортов, ничего не было. В креслах мы согрелись – в лодке автоматически поддерживалась комфортная температура – и даже чуть не задремали. Устав от впечатлений.
– Мы так корабль проглядим, – забеспокоился я.
– Не проглядим, – сказал Алешка. На капитанском месте он опять почувствовал себя самоуверенно. – По очереди будем наблюдать. Чур, ты первый! – И он включил медленное вращение башни. И я оценил это устройство. Развалившись в кресле, я мог, не вертя головой, оглядывать все морские горизонты.
Долгое время они были пустынны. И наконец вдали появилось какое-то судно. Оно шло не прямо на нас, а немного стороной. Дождавшись, когда оно поравнялось с нами и мы могли прочитать на его борту название "Томск", мы выскочили на палубу, заорали и замахали руками.
Никакой реакции. Сухогруз пыхтел стороной, не обращая на нас внимания. Тогда Алешка содрал с себя шорты и принялся размахивать ими над головой как сигнальным флажком. Вот тут нас заметили. "Томск" немного изменил курс, и его громадный черный, с потеками ржавчины, корпус медленно пополз мимо нас на расстоянии "слуховой связи".
– Эй, на "Томске"! – заорал Алешка.
К борту подошел матрос, видимо, вахтенный, и сплюнул за борт.
– Чего надо?
– Где берег? – спросил Алешка.
– А какой надо-то? – и опять равнодушно сплюнул.
– Какой поближе?
– Вон там – болгарский, – он махнул куда-то в сторону. – А там – турецкий. А там – российский. Годится?
– Годится.
– А ты чего без штанов?
– А у меня их нету, – ответил Алешка точно так же, как в свое время капитан нашего прекрасного белого катера.
– А, понятно, – и матрос опять лениво сплюнул за борт, будто встретить посреди открытого моря непонятно на чем и почему-то голого пацана – самое обычное для него дело.
Он повернулся к ходовой рубке, что-то сказал и, сплюнув еще раз, помахал нам рукой:
– Ну, пока.
"Томск" чуть свернул в сторону, увеличил скорость и вскоре уже казался игрушечным корабликом в большом тазу.
– Надо было пожрать чего-нибудь попросить, – спохватился Алешка. – И пресной воды. Да ладно, к обеду домой успеем.
И как в воду глядел. К обеду, к "часу полуденного зноя", мы успели. Даже руки помыли.
Но за столом показали такое рвение, что тетя Света порозовела от удовольствия. А дядя Серж смотрел на нас, мне показалось, со страхом. Даже отодвинулся на всякий случай. И тарелку свою от нас локтем отгородил.
А Профессор спросил довольным голосом:
– Нагуляли аппетит? Небось далеко плавали?
– Не очень, – сказал Алешка, уже поклевывая носом от сытости и усталости. – Километров двести всего.
Все засмеялись. А Алешка с трудом проговорил:
– Тетя Женя велит нам спать после обеда. Обязательно.
Мы с трудом поднялись от стола и, поддерживая друг друга, поползли в свою комнату. И услышали вслед наивные слова:
– И чего Семеновна их опасается? Нормальные пацаны. Погуляли малость, поели и спать пошли.
Знал бы дядя Серж, как мы погуляли! Я бухнулся в постель, благо ничего снимать с себя не надо было и, засыпая, услышал сонный Лешкин голос:
– Испытания прошли успешно… Тренировка закончена… Завтра отплываем…
– Отплываем… – согласился я, стремительно погружаясь в сон. – Только не вверх ногами…
Глава XIII
Это странное Средиземное море
Мы сидели в лодке, готовые к отплытию. Консервы и вода загружены, записка тете Жене оставлена. Гребная лодка, на которой мы добрались до "Марфы", вытащена на камни и перевернута вверх днищем на случай дождя.
Лешка рассматривал карту, водил по ней пальцем и недовольно хмыкал.
– Ты чего?
– Странное какое-то это ваше Средиземное море.
– И чем же оно тебе не нравится?
– Как это так? – он пожал плечами. – В одном море – столько других морей.
А ведь и правда. Я как-то об этом никогда не задумывался. Глянул в карту – запутаешься. Все Средиземное море, довольно-таки большое, состоит из других, маленьких морей. Тут тебе и Эгейское, и Кипрское, и Критское, и Адриатическое, Ионическое, Мраморное… Штук восемь, в целом. Заблудишься среди них.
Алешку, похоже, тоже беспокоило это географическое многообразие. Он вздыхал, пыхтел, фыркал… Проговаривал маршрут:
– Ну ладно, сперва прямо плывем. Потом сворачиваем налево, в этот… в Босфор. Тут тебе Турция! Это хорошо – всплывем и турок посмотрим. Ни разу не видал. – Опять вздохнул. – Нет, не разберешься тут. Посмотри, Дим, на полке – нет там какой-нибудь карты получше? Не такой путаной.