- Им не было нужды собираться вместе. Сначала кто-нибудь один пришел, разворотил хлев, а там могли почувствовать запах мяса и подойти другие. Но нам-то от этого не легче.
- Что же теперь будем делать? - схватился за голову Виктор.
- То, что и до сих пор, - как можно спокойнее ответил Мирон. - Нужно думать, что не погибнем, как не погибли раньше.
Рассудительный тон Мирона несколько успокоил и Виктора. Взрыв отчаяния утих, друзья взяли себя в руки и стали трезво обсуждать создавшееся положение. Все равно ведь потерянного не вернешь. Уж если забыли, где находятся, допустили ошибку, надо принять ее во внимание и в следующий раз быть умнее.
- Сколько ошибок допустили, - рассуждал Виктор, - всякий раз обещаем быть осторожнее, а поумнеть никак не можем.
Мирон засмеялся:
- А знаешь ты, что мы и так умные?
- Не видно, - покачал головой Виктор.
- Нет, видно. Если мы до сих пор не умерли, значит, не дураки. Стоит нам прожить в этих условиях год, и я обещаю тебе, что у нас не будет никаких ошибок.
- А через десять лет и подавно! - рассмеялся Виктор.
- Верно, - серьезно согласился Мирон. - На все нужна практика, а ты сразу хочешь стать человеком без изъянов.
- Но где же мы теперь второго такого медведя найдем? - шутливо спросил Виктор.
- На наш век дураков хватит, - засмеялся Мирон. - Продержимся как-нибудь неделю, а там придут наши "избавители".
- Это ты их дураками считаешь?
- Если мы их перехитрим - да.
- А если они нас?
- Тогда в дураках окажемся мы.
Постепенно острота впечатления уменьшилась. Забыть о несчастье, не жалеть о погибшем мясе они, конечно, не могли, но будущее уже не казалось таким безнадежным.
- Давай подберем хоть огрызки, - сказал Мирон.
- А вдруг какую-нибудь болезнь схватишь от них?
- Я думаю, что наши нахлебники чувствуют себя лучше, чем мы.
Объедков вокруг набралось столько, что хватит пищи на весь завтрашний день. Потом начали утешать себя тем, что, возможно, послезавтра мясо вое равно испортилось бы. А когда увидели, что соль осталась нетронутой, и вовсе повеселели.
XVIII
Господская пища. - На бобров. - Вот так бобр! - Таинственные письма. - Ремонт бобровой хатки. - Военная подготовка. - Почему люди уважают бобров
Прошло еще два дня. За это время друзья закончили свое обследование. Только в одном месте нашли что-то обнадеживающее и, продвинувшись в болото, почувствовали под ногами какие-то жерди.
- Наверно, здесь! - обрадовались хлопцы.
Но через несколько шагов жерди окончились. Чуть дальше, на кочке, росло деревце. Виктор прыгнул к нему и тут же так увяз в болоте, что Мирон едва вытащил товарища, протянув ему палку. Было ясно, что дальше соваться не следует.
- Но ведь есть же где-то выход! - ломал голову Виктор.
- Нам от этого не легче, раз мы не знаем, где он, - угрюмо сказал Мирон. - Ничего не попишешь, придется ждать. Во всяком случае мы свой долг выполнили, обследовали, что можно.
А выполнив долг, они смогли все свое время уделять поискам пищи. Но "дурных" зверей больше не встречалось. Опять пришлось перейти "на подножный корм", как говорил Виктор. Такая пища не могла их насытить.
Однажды Виктор принес зеленую жабу.
- Давай попробуем господской еды, - сказал он.
- Ой, боюсь! - вздрогнул Мирон.
- А я думаю, если господа едят, значит, и нам можно.
- Может быть, не таких?
- Приблизительно таких, зеленых. А если немного и не такой породы, не велика беда. Жаль только, что едят одни задние лапки. Такими окороками не наешься.
Острым камнем Виктор отрезал лапки и положил в огонь. Через минуту вытащил, посолил и одну лапку протянул товарищу. Тот отвернулся.
- Думаешь, будет так, как тогда с зайцем? - засмеялся Виктор. - Нет, брат, ничего лучшего теперь не дождешься.
Смело поднес ко рту, откусил.
- Ну, как? - с волнением спросил Мирон.
- Раз в тысячу лучше сырого зайца, - ответил Виктор и опять откусил. - Бери, пока не поздно. Взял Мирон, с брезгливостью откусил.
- Ну, как? - спросил теперь уже Виктор.
- Не разобрался еще.
- Ешь, пока не разберешься.
Откусил Мирон еще, потом еще и наконец все съел.
- По правде говоря, ничего плохого нет, - сказал он.
- Вот видишь, - улыбнулся Виктор. - Не зря господа едят. Я читал, что в Париже, в ресторанах, сытые буржуи большие деньги платят за эту пищу. А мы можем есть бесплатно.
- Зато нам, голодным, нужно по сотне таких жав. Где их наберешь? Эта старая, а молодые еще не вывелись.
- В таком случае съедим всю. Какая разница между задними, передними ногами, спиной? Он взял жабу, но тут же бросил.
- Нет, еще не могу!
- А если б в книге было написано, что едят всю, смог бы?
- Пожалуй, да! - засмеялся Виктор. После этого они специально ходили охотиться на жаб, но поимели только одну.
На этот раз съели и передние лапки, и спинку… И ничего плохого не произошло.
- Видно, все зависит от точки зрения и привычки, - рассуждал Мирон. - Мусульмане не едят свинины, у нас не едят конину, некоторые едят саранчу…
- Я то же самое говорю! - подхватил Виктор. - Во всяком случае из-за брезгливости умирать нет смысла. Но на одной жабе далеко не уедешь. Хоть бы какое животное добыть - все съел бы.
- Знаешь, что? Попробуем поймать бобра.
- Но ведь их нельзя уничтожать!
- Знаю. Однако мы двое важнее одного бобра. Против этого ничего было возразить, и хлопцы направились к бобровому поселку.
Там шла мирная жизнь. Обычно бобры не любят показываться днем, но в этом уголке, где их никогда никто не тревожил, они не очень остерегались. Когда хлопцы подошли, все бобры спрятались под воду.
- Пойдем к той хатке, - показал Мирон на четвертую, стоявшую возле берега.
- Едва ли там есть жильцы, - ответил Виктор, - но попытаться можно.
Они подошли к хатке и принялись искать и заваливать выходы. Два выхода были под водой, третий вел на сухое место. Видно, когда-то и он был под водой. Попробовали просунуть руку в эту дыру, но ничего не достали.
- Лучше разберем сверху, - сказал Мирон.
Сначала сучья поддавались легко, но дальше они так крепко переплетались и так плотно были склеены землей, что пришлось тратить на разборку немало сил.
Виктор нащупал место, где сучья, казалось, не были склеены и легко поддавались усилиям.
- Ну, теперь следи! Вот дыра, - сказал Виктор и просунул в отверстие руку.
Пошарив немного, он крикнул:
- Будто пакет какой-то! - и действительно вытащил пакет, старательно завернутый в толстую бумагу.
- Вот тебе и бобр!
Развязали. Пакет еще был обернут в вощеную бумагу и тоже перевязан ниткой.
Развязали и эту обертку и увидели… женские шелковые чулки! Множество чулок: быть может, пар шестьдесят.
- Так вот в чем секрет! - догадался Виктор. - Контрабандисты устроили здесь свой склад. Потому-то и останавливались тут наши "спасители": хотели посмотреть, все ли в порядке!
- Но почему они выбрали бобровую хатку, если можно было закопать в землю? - удивился Мирон.
- В земле могло отсыреть, а тут сухо. Бобры ведь строят хатки в два этажа, в верхнем всегда сухо. Кроме того, на земле всегда оставался бы след, если закапывать и выкапывать. Да ты смотри, сколько тут богатства!
- Какая нам от него польза? - грустно сказал Мирон. - Вот если бы эти чулки можно было есть…
- Погоди, а вдруг там еще что-нибудь осталось? Виктор быстро сунул руку в дыру.
- Есть! - крикнул он и вытащил новый сверток. В нем оказались перламутровые пуговицы.
- Ну их к дьяволу! - выругался Виктор. Дальше - сверток тонкого дорогого сукна.
- Да тут целый магазин! - засмеялся Мирон. - А ну, тащи еще. Может, и колбаса найдется.
- Посмотрим, - ответил Виктор, вытаскивая что-то тяжелое. Это был ящик, а в нем… два револьвера. Радость охватила друзей.
- Вот это уже другое дело! - кричали они.
- Только есть ли к ним патроны? - сказал Мирон.
- Найдутся! - уверенно ответил Виктор и опять запустил руку. Но на этот раз ничего не достал.
- Зачем нам тогда револьверы? - грустно сказал Мирон.
- Подожди. Дом бобра иногда бывает в метр шириной. Я не смог дотянуться рукой во все углы. Надо разобрать крышу.
И они с жаром принялись за работу.
Сняли крышу и нашли еще два револьвера, несколько жестянок с патронами, сверток с какой-то заграничной галантереей и, наконец, четыре маленькие шестистенные коробочки. Они были сделаны из цельного металла с небольшим отверстием посредине.
- Фьюить! - свистнул Виктор. - Тут уже пахнет более серьезным делом. Это ведь пироксилиновые шашки!..
- Ого! Покажи, покажи! - наклонился Мирон. - В таком случае тут не просто контрабанда, а что-то похуже.
- Да, - подтвердил Виктор. - Значит, наши "спасители" не только контрабандисты, но и диверсанты.
Недаром граница отсюда всего лишь километрах в тридцати. А вот еще какие-то бумаги.
Тут оказались письма, написанные латинскими буквами, но так, что ни одного слова нельзя было понять.
- Видимо, шифрованные, - догадались друзья.
И, наконец, карта Беларуси с разными, тоже непонятными значками: крестиками, черточками, кружками.
- Настоящий штаб! - задумчиво сказал Виктор. - Теперь я окончательно понял, почему они хотели погубить нас.
- Значит, и мы организуем свой собственный штаб и обсудим, что делать со всем этим богатством, - сказал Мирон.
Вопрос был сложный. Взять все себе - нельзя. Можно ли таскаться с этим добром, если неизвестно, как они сами вывернутся из нелегкого положения? Уничтожить - жалко: вещи ценные. Кроме того, и забирать и уничтожать рискованно: придут бандиты, увидят, что склад их открыт, сраму догадаются, в чем дело, и начнется такая охота, что не спрячешься. А ведь надо было тихонько следить, чтобы выведать дорогу. Значит, в первую очередь необходимо сделать так, чтобы враги не догадались ни о чем. Но как, если хатка уже разрушена?
- Ой, что мы натворили! - всплеснул руками Виктор. - Опять ошибка. Когда же им будет конец? Надо заново строить хатку.
- Видно, придется, - согласился Мирон таким тоном, словно он один был виноват во всем. - Но сначала сделаем так. Возьмем два револьвера, насыплем в ящики песку и поставим на место; так же и с патронами. Барахло оставим все целиком, а бумаги возьмем с собой, они нам вреда не причинят. Если мы спасемся, доставим эти бумаги кому следует. А хатку придется обновлять. Каждый раз новые происшествия, потому и нельзя все предусмотреть.
Виктор одобрил план, только внес одну поправку: взять все четыре револьвера.
- Могут пригодиться, - сказал он.
Мирон не противоречил.
Начали укладывать вещи. Когда из одной жестянки вытащили патроны, Мирон сказал:
- Жестянку с собой возьмем. Прекрасная посуда.
- Правильно! Не придется больше возиться с проклятыми черепками.
В последний момент, уже закладывая гнездо, заметили в сучьях еще одну вещь. Это был кинжал в ножнах. Он обрадовал больше, чем все остальное.
- Будто специально для нас положен. Они, видно, так себе, на всякий случай, добавили его, а нам повезло! - ликовал Мирон.
- Дай бог им здоровья на том свете! - засмеялся Виктор.
Когда уложили вещи, начали ремонтировать хатку. Нужно было сделать точно так, как было раньше, а это оказалось нелегким делом. Связь между сучьями была нарушена: получалась обычная куча, а не бобровая хатка.
- Ах, чтоб тебе треснуть! - сердился Виктор. - Никогда не думал, что придется строить бобровый дом.
- Да еще именно так, как строят они сами, - подхватил Мирон. - Нет, никуда не годится. Разбирай. Незачем спешить. Рискованно. Надо присмотреться, как строят бобры, и делать сначала.
- Вот еще не было печали! - ворчал Виктор. - Так весь день провозимся.
- Но от этой возни зависит наша жизнь, - сурово сказал Мирон.
- Эх, попросить бы бобров, чтоб они сами достроили! - вздохнул Виктор.
Набравшись терпения, хлопцы взялись за работу, медленно, методически. Несколько раз начинали снова, отходили в сторону, присматривались, опять поправляли. Одним словом, действительно потратили почти весь день, пока сделали все как следует.
"Домой" они возвращались вооруженные "до зубов". С одной стороны револьвер, с другой револьвер, да еще кинжал вдобавок.
- Вот когда помогли наши военные занятия в кружке! - говорил Мирон. - Без них не только не знали бы никаких пироксилинов, но и револьвер не сумели бы держать в руках.
- Теперь только давай сюда бандитов - всех перехлопаю! - весело угрожал Виктор. - Пусть бы сейчас попался какой-либо зверь!
- Ну-ну, с револьвером на охоту не ходят. Попадешь ли ты хоть вон в то дерево?
- А ну, давай! - запальчиво крикнул Виктор.
Выстрелили они по три раза, но в дерево попал только Мирон, да и то один раз. Виктор даже покраснел от стыда.
- Давай еще, вот увидишь! - горячился он.
- Будешь так кипятиться, никогда не попадешь, - поучительно сказал Мирон. - Это тебе не ружье. Чтобы из револьвера научиться стрелять на далекое расстояние, надо долго тренироваться А нам хватит и этого. Бандита ведь можно подпустить поближе, чтобы бить наверняка.
- Но нужно же попрактиковаться, патронов хватает, - настаивал Виктор.
- Боюсь, что наши выстрелы могут услышать эти самые бандиты. Кто их знает, где они живут, где шатаются. А вдруг близко?
Это замечание удержало Виктора.
Хотя сегодняшний день был совсем голодным, улеглись спать в самом бодром настроении. Казалось, что с револьверами голодать больше не придется. Виктор сказал:
- Знаешь, что? Теперь я понимаю, почему бобров так уважают, берегут, охраняют. Они очень полезны для человека! Это они нас спасли тогда от смерти. Они теперь нам и оружие дали.
- Остается только попросить их, чтобы вывели нас отсюда, - сонным голосом ответил Мирон,
XIX
Голод с оружием. - Настоящая охота
Проснулись они с таким чувством, словно трудные времена уже прошли. Теперь и оружие у них есть, и отличный нож, и хорошая посуда. Можно обед приготовить. А как соскучились по настоящему обеду! Все было хорошо, только… из чего же готовить этот самый обед? Вот уже второй день пошел, как оба ничего не ели. Даже слабость охватывала.
И все же бодрое настроение не оставляло друзей.
- Теперь нам все нипочем! - говорил Виктор. - Идем на охоту!
С револьверами в руках они весело отправились в лес. Пробродили час, второй, а стрелять-то в кого? Прыгают по веткам деревьев белки, но разве о такой дичи думали охотники, да и едва ли из револьвера попадешь в шустрый комочек. Увидали по дороге еще одно животное, которое Мирон посчитал горностаем. Виктор объяснил, что это куница.
- Она больше, цвет темнее, на шее желтое пятно, морда острее, - одним словом, множество отличий.
У болота вспугнули уток, но и тут стрелять нечего было и думать. Где-то вдалеке мелькнул заяц. А наши охотники лишь хлопали глазами, глядя на всю эту дичь.
- Вот тебе и оружие! - сердито глянул Виктор на свой револьвер.
- А ты думал, что с ним будет так же, как с ружьем? - сказал Мирон. - В таких случаях и из ружья не очень-то попадешь.
- Пойдем к дубам, может, опять кабана увидим. С револьверами мы его, пожалуй, одолеем.
- Рискованное дело, - покачал головой Мирон.
- И все же лучше, чем с голоду пухнуть.
Но не так-то легко было увидеть кабана. Хоть и можно было назвать этот остров царством зверей, но на самом деле звери встречались далеко не на каждом шагу. Тем более, что оба острова вместе составляли значительное пространство, где для всех хватало места. Даже до сих пор оставалось еще, пожалуй, с половину угодий, которых хлопцы вовсе не знали.
В конце концов наши охотники вынуждены были вернуться на свое пастбище. С оружием в руках, вместо охоты, они начали собирать щавель, грибы, аир и другую снедь. Поймали еще двух лягушек.
- Стыд! - возмущался Виктор. - С револьверами - ловить лягушек!
- Ничего постыдного нет, - успокаивал его Мирон. - Даже один поэт писал:
Вышел я на сеножать
Да с нагана в жабу - бац!
- Видно, и он так же голоден был, как мы, - засмеялся Виктор.
Пробродили весь день, а принесли домой только грибы. Зато приготовили их отменно: в жестянке, с водой, с солью. А вместо ложек использовали собственноручно вылепленные глиняные черепки.
Так прожили друзья еще пять дней. Как на смех, эти дни, когда оба были отлично вооружены, оказались для них самыми тяжелыми зa все время жизни на острове. Наконец дошли до того, что отважились попробовать майских жуков. После жаб это оказалось не так уж страшно…
В конце концов решили убить бобра. Но ни убить, ни поймать не было возможности, а разрушать вторую хатку друзья не решились: хорошо, если наверняка удастся поймать, ради этого стоит потрудиться, а если нет? Значит, не только зря разбирай, но и снова складывай ее так, чтобы не осталось следов человека. Обсудили все это и пришли к выводу, что нехорошо обижать своих подлинных благодетелей.
И снова пошли бродить по лесу.
С каждым днем чувствовали, что слабеют больше и больше. Вместе с тем испортилось и настроение. Даже не испортилось, а как-то увяло, поникло. Чаще всего не было никакого настроения - ни хорошего, ни плохого, а просто охватывало безразличие, апатия: будь что будет.
Казалось, будто всю свою жизнь блуждают они, как неприкаянные, и будут блуждать целый век. Забыли о доме, о том, что скоро должны прийти бандиты и тогда наступит решающий момент.
Наконец однажды Виктор заметил, что вечером он стал почему-то плохо видеть. Удивлялся, протирал глаза - не помогает.
- В чем же дело? - недоумевал он.
- Это, видно, куриная слепота, - сказал Мирон. - Она бывает, когда человек слабеет от плохого питания.
Даже двигались о трудом. Иногда по нескольку часов лежали неподвижно.
И вот как-то лежат таким образом под кустом на поляне и мутными глазами посматривают вокруг. А день выдался ясный, погожий. В вершинах деревьев щебечут птицы, в траве гудят мухи, жуки, мелькают мотыльки.
Вдруг за кустами тихонько хрустнуло. Вздрогнули хлопцы, оглянулись: почти рядом стоит косуля, ловкая, стройная. Подняв голову, увенчанную рогами с двумя отростками, она щипала молодые побеги липы, и на подбородке ее виднелось белое пятно. Она озиралась, вздрагивала и была готова исчезнуть.
От слабости хлопцев и следа не осталось. Заволновались, сосредоточились. Каждый понимал, что решается судьба: жить ли дальше, или умереть от истощения. И самое главное: они могли стрелять в упор, а это совсем другое дело.
- Осторожнее, осторожнее, - сердито шептал Виктор, вдруг вспомнив, как в прошлый раз Мирон зацепился и упал. Но Мирон и сам отлично сознавал ответственность момента.
- Целься лучше, не спеши! - приказал Виктор. - Стрелять по команде.
Виктор тщательно прицелился и шепнул:
- Пли!
Грохнули выстрелы. Косуля бросилась в лес. Наткнулась на дерево, зашаталась…