Положение было отчаянное, однако ребята держались молодцами. А стоило пусть одному сдрейфить, запаниковать, перестать рулить или грести - и лодку вмиг перевернуло бы.
К счастью, они не ошиблись в направлении. Из сплошной водной завесы совсем рядом выплыла черная стена. Под ее защитой ветер дул не так сильно, зато волны вздымались в два, в три раза выше. Они с ревом набрасывались на скалу, отскакивали от нее, разбитые вдребезги, и снова бросались упрямо, безрассудно. На этих взбесившихся волнах уже наполовину затопленная лодка превратилась в качели, и ребята болтались в ней, словно подвешенные над бездной. Теперь, когда видимость ограничивалась сотней метров, казалось, стена уходит в небо. Там, наверху, черный гранит сливался с черными тучами и единой каменной громадой нависал над головами.
Да, это был берег, желанный берег. Но высадиться на него было невозможно: скала вздымалась прямо из воды, и подступы к ней преграждали яростно мечущиеся волны.
Не выпуская из рук рулевого весла, Рудик достал карту.
- Ты чего еще? - удивился Санька.
- Хочу отметить место гибели трех отважных Робинзонов.
- Я тебе отмечу! - рассвирепел Цырен. - Я тебе сейчас так отмечу, что долго…
Тут он замолк и уставился на скалу. Санька обернулся. Перед ними открылось небольшое углубление в стене, заваленное обломившимися глыбами. В тихую погоду здесь ничего не стоило причалить. Но сейчас волны достигали верха каменной осыпи и, оставив клочья пены, скатывались вниз, чтобы через секунду залить ее снова. Над осыпью тянулась узкая наклонная расщелина, даже не расщелина - желобок, по которому разве что кошка пролезет. И все-таки это было лучше, чем ничего.
Цырен оценил обстановку мгновенно:
- Рудик, правь туда! Авось да зацепимся.
Они опять налегли на весла. Но лодку сносило левее, к утесу. Санька загребал так, что казалось - весло сломается. Наконец им удалось подгрести поближе, и лодка заплясала совсем рядом с грудой мокрых камней.
Цырен приподнялся.
- Рюкзаки не забыли? Пора. Прыгай первым, Рудик. Цепляйся и сразу лезь выше. Потом ты, Санька. Приземлишься - лови меня. Ну!
Рудик перебрался на нос, и в тот момент, когда лодку швырнуло на камни, прыгнул прямо в кипящую воду. Его накрыло отступающей волной, но уже в следующий миг волна отхлынула, и Рудик на четвереньках, быстро перебирая руками и ногами, вскарабкался на верх каменистого откоса, припал к скале. Санька приземлился еще удачнее, ему даже искупаться не довелось. Последним, как и полагается капитану, прыгал Цырен. Он угодил в самую волну, вцепился руками в какой-то камень, но и вместе с камнем его поволокло назад. Однако Санька успел поймать его за свитер, и, пока выползали наверх, их дважды накрыло с головой.
Опасность миновала, но земля еще ходуном ходила под ногами, страх и напряжение не прошли. Санька стоял как вкопанный и боялся шевельнуться. Неужели они так правильно все сделали, что удалось избежать беды? Или просто повезло? Наконец он заставил себя обернуться. Лодки рядом не было, лишь пустая корзинка болталась среди клочьев пены.
- Влетит же тебе за лодку, - хрипло выговорил он и не узнал собственного голоса.
- Д-думаешь, если бы сами ут-тонули, а лодку сберегли, б-было бы лучше? - заикаясь, как Рудик, но уже с обычной насмешливостью ответил Цырен.
Только тогда Санька поверил, что они на земле и, кажется, спаслись. А волны били их по ногам, окатывали дождем брызг. По шероховатому камню стекали холодные струйки. Пальцы, вцепившиеся в уступы скалы, постепенно коченели. В таком положении ребята продержались бы от силы час… Задрав головы, они изучали расщелину, косо уходящую вверх. Если бы это и впрямь была расщелина, а не царапина, не морщина на упрямом лбу скалы! Просто какая-то прослойка среди наклонных пластов выветрилась чуть больше. Однако, приглядевшись, Санька сообразил: здесь не только кошка, пожалуй, и человек пролезет. И еще приметил, что десятью метрами выше расщелина выходит на небольшой горизонтальный уступ.
- Однако, я слажу… на разведку…
Не успели они возразить - Цырен уже карабкался вверх.
- Ау! Айда сюда, здесь даже сесть можно.
Оказалось, это не так уж трудно. Если не думать, что под ногами Байкал, не смотреть вниз, - все равно что пробежаться по бревну в спортивном уголке возле школы. Вскоре они сидели рядком на узком карнизе. Здесь было удобнее, зато страшновато: порывы ветра грозились скинуть в море.
- Так и будем сидеть всю ночь? - спросил Рудик, когда спины занемели от неподвижности.
- Если бы ночь! - невозмутимо отозвался Цырен. - Ровно две недели, пока не снимут.
- Две недели!? - удивился Санька. - А почему нас снимут только через две недели?
Рудик и Цырен переглянулись. Опять, наверное, решили, что он доверчивый. А он просто не успел сообразить, что это шутка. Разве шутят в таком положении?
Минул час - шторм не утихал. Цырен снова забеспокоился, снова начал задирать голову, выискивая местечко поудобнее.
- Смотрю, где бы на боковую завалиться. Сколько там, на твоем будильнике?
Рудик глянул на часы.
- Остановились. Такое купанье не для них. Думаю, часов шесть. Темень-то от погоды. Еще ой как далеко до ночи…
Они помолчали, осознавая свое положение. Спастись-то спаслись, слава богу, не утонули. Но теперь придется сидеть и ждать неизвестно сколько. Без лодки они абсолютно беспомощны, даже если шторм утихомирится. А до утра не продержаться, рано или поздно кто-нибудь уснет и… Что же делать?
Цырен встал на уступе, долго всматривался в каждую трещинку, каждую выбоину и наконец начал насвистывать что-то вроде бодрого марша.
- Место для ночевки нашел? - спросил Санька.
- Это как сказать. Понимаете, там, высоко-высоко, пологая площадка. Травка на ней растет. И даже сосна. Значит, можно привязаться, вздремнуть минут шестьсот. И подход хороший, чуть ли не тропинка, честное слово!
- Так в чем же дело?
- Да ни в чем. Будем здесь ночь коротать. От нас к той "тропинке" ни за что не выбраться. Мне, например, не по зубам. А вам и подавно.
"Вам" относилось прежде всего к Рудику, потому что Санька лазил не так уж плохо, даже в сравнении с Цыреном. Задетый за живое, Рудик осторожно поднялся и осмотрел намеченный Цыреном путь.
- Точно! Забраться туда - раз плюнуть. Только прежде надо с нашего уступа перелезть на верхний, над нами.
- Молодец, Рудик, сразу усвоил! А это все равно, что из окна перелезть на крышу.
Посидели, повздыхали. Ветер начал понемногу стихать, но волны внизу колотили по-прежнему. На минуту проглянуло красноватое закатное небо.
- Дело к ужину, - заметил Рудик и хлопнул себя по карману. - Нож-то - вот он! Сделать бы ступеньку.
Через полчаса, запалено дыша, с ободранными в кровь ногтями, ребята остановились на подступах к заветной площадке. Каким чудом взобрались они на такую верхотуру по такой крутизне? Они и сами не понимали. Страшно было обернуться, не то что думать о возвращении, потому и лезли вперед и вверх.
Уже совсем стемнело, когда Цырен подтянулся на руках - и оказался на площадке.
- Лежать нельзя, очень круто, - послышался его разочарованный голос. - Даже если привязаться. Так что о спанье забудьте. Вот не повезло! А это еще что? Братцы, да тут… пещера!
В ГОСТЯХ У ПЕРВОБЫТНОГО
- Погоди, Цырен, фонарик достану, - сказал Рудик.
Но, не дожидаясь фонарика, все трое торопливо протиснулись через узкий лаз в пещеру. Поразила внезапно наступившая тишина и сухой, чуть отдающий чердачной пылью воздух. Было темно, хоть глаз выколи, и жутковато. Цырен прошептал:
- Ну, чего ты возишься?
- Чего, чего… Развязать не могу, намокло.
Гулко отозвалось эхо - словно хор маленьких шепелявых гномов захихикал и запыхтел в черной глубине пещеры: "Гу-гу-гу! Хи-хи-хи! Ох-ох-ох!" Где-то далеко возникли два огонька, похожие на фары вынырнувшего из-за горизонта автомобиля. И сразу оказались рядом, в пяти шагах, не больше, но уже не желтые - зеленоватые, как глаза у кошки. А может, у какого-нибудь лешего? Цырен почувствовал, что ладони его взмокли и внутри защемило. Вот ведь не верит человек ни в бога, ни в черта, а столкнешься с чем-то непонятным в темном углу - первая же мысль: "Нечистая сила!" Он старался убедить себя, что это что-нибудь такое… вполне объяснимое… Но два зеленых глаза, то приближаясь, то удаляясь, сверкали ярко, зловеще.
Вдруг пещеру заполнил человеческий вопль - надрывный, леденящий душу:
- Уйди! Уйди! Уй-ди-и-и-и!
У Цырена подкосились ноги. Но уже в следующий момент помимо сознания сработал какой-то древний инстинкт - и его как пружиной отбросило назад, к выходу. Он готов был бежать без оглядки, даже и не вспомнив, где находится. Если бы не Рудик, тоже ринувшийся к лазу, Цырен, возможно, успел бы выскочить из пещеры. Но они помешали друг другу, и тут Санька схватил их за плечи.
- Куда? Эх вы, разведчики! Кого испугались? Это же филин! Обыкновенная сова. Кыш, кыш! - закричал он и ударил в ладоши.
Из дальнего угла пещеры послышалось испуганное сопение, неуверенное хлопанье крыльев. Теперь настала пора пугаться сове, если это действительно была сова… Наконец вспыхнул фонарик и, перечеркнув его луч, ослепленная светом птица грузно метнулась к выходу.
- Уф ты, напугала! - с облегчением вздохнул Рудик. - А я уж драпануть собрался.
- Да, сейчас разбежались бы, - нервно рассмеялся Цырен.
- Ладно, хозяйку выгнали, теперь добро пожаловать, - пригласил Санька. - Только она закричала, я сразу все понял. Мы с отцом как-то слышали ее голосок ночью на охоте…
Высвечивая фонариком метр за метром, ребята обошли свои новые владения. Пещера оказалась довольно просторной, с высоким сводчатым потолком и совершенно пустой: ни камня, ни кости, ни старого кострища. Правда, Цырену почудилось, что в одном месте стена и часть свода словно закоптились - таким черным был этот угол по сравнению с другими. Он коснулся шероховатой поверхности, но пальцы остались чистыми. Значит, это была черная порода, только и всего.
- Да, дровишек нам тут не припасли, - сказал он задумчиво. - И все-таки здорово повезло. Если бы на уступе кто-нибудь уснул, искать его, однако, пришлось бы в Байкале.
- Да, был жуткий риск, - поддержал Рудик. - Надо же, куда забрались! Запросто могли сорваться.
- А на скалу высаживаться не риск? Скажите мне спасибо, а то сейчас рыб кормили бы.
- Спасибо, Цырен, спаситель ты наш! И что живы остались, и что пещеру нашли - твои заслуги. Вовремя же мы тебя капитаном избрали!
- Избрали! А кто говорил?..
- Нет, нет, - поспешно согласился Рудик. - Теперь уж я понял… В такие моменты никак нельзя новгородское вече разводить. Все правильно: командир, приказы, дисциплина…
Цырен торжествовал: даже упрямый Рудик признал его правоту, а сколько споров было!
- Ну, а теперь, - закончил свою мысль Рудик и, посмеиваясь, подтолкнул Саньку плечом, - теперь трудности позади, без командиров обойдемся. Точно, Сань?
- Давайте-ка лучше спать, а без командиров обходиться завтра будем.
Так и не понял Цырен, по-настоящему друзья оценили его капитанство, закончившееся в итоге так удачно, или только насмехаются и гнут прежнюю линию? Однако энергия в нем кипела, ему хотелось быть смелым, находчивым, изобретательным - пусть ребята лишний раз убедятся, чего стоит Цырен. И тут очень кстати в голову ему пришла счастливая мысль.
- Хватит рассуждать. Разведем-ка мы костерок да малость обсушимся перед сном.
- Костер? Из чего? - удивился Санька.
- Сейчас увидишь.
Цырен вылез из пещеры - и вскоре у входа появились ворох желтых сосновых игл, кучка смолистых шишек, несколько хворостин и увесистых сучков, а потом еще и груда коры, содранной перочинным ножом. Костер был маленький, но жаркий, в пещере сразу запахло жильем. За пятнадцать минут рубашки и штаны почти высохли. Ребята достали из тощих своих рюкзаков у кого что было теплого: Рудик - одеяло, предусмотрительно завернутое в полиэтиленовую пленку, Цырен - толстый шерстяной свитер, Санька - телогрейку. Телогрейка совсем промокла, пришлось примостить ее под головы. Уставшие и напереживавшиеся за день, ребята потеснее прижались друг к другу - и сон мгновенно смолил их.
* * *
Цырен проснулся рано. В пещере было светло, на стенах и на потолке играли солнечные блики. Настроение было бодрое, от вчерашних страхов, от усталости и следов не осталось. И Цырен, пожалуй, был даже доволен, что судьба преподнесла им столько сюрпризов сразу - и горную, и кораблекрушение, и пещеру. Особенно пещеру!
Он вышел на уступ. Только что взошло солнце, и дымчато-серые утренние дали сразу поголубели. Полого загнутой подковой на север и на юг тянулся Байкал, а там, где горы двух берегов сливались, угадывался новый простор, уже недоступный глазу.
К югу от пещеры лежали жилые места: километрах в двадцати - их родной Сохой, дальше - Горячие Ключи, где они учились, а еще дальше - вообще теснота, на каждые пол сотни километров два-три поселка. К северу же тянулись земли совершенно необитаемые: ни деревеньки, ни избы, ни дымка из трубы.
Так что ребята с полным правом могли считать себя единственным населением всей этой двухсоткилометровой прибрежной полосы. Чем не робинзоны!
Цырен настроил бинокль, стараясь разглядеть, если не Сохой или Горячие Ключи, скрытые за мысом, то хотя бы черную точку парохода или катера.
Но ничего не обнаружил. Море лежало перед ним чистое и пустынное, будто никогда никакие люди не жили по берегам. Таким был Байкал века, даже тысячелетия назад. Таким видели его предки Цырена, буряты, охотники и пастухи, когда выходили с луками на высокий берег или выгоняли на прибрежные пастбища свои отары. Таким же увидели его русские землепроходцы, ступив на эти земли триста с лишним лет назад.
Цырен гордился, что он бурят и что это великое, в песнях воспетое море испокон веку принадлежит его предкам. Недаром глаз его узок - чтобы ловчее выцеливать дичь, недаром сильна рука - чтобы вернее поразить зверя. Однако он чувствовал и кровное свое родство с теми голубоглазыми, светлобородыми богатырями, которые заново открыли Сибирь и принесли его предкам ружья для охоты и зерна пшеницы, чтобы засеять пустынные степи. Все очень просто: его мать была бурятка, а отец - русский…
Но сейчас Цырена интересовало одно - пароходы. А пароходов не было видно. Наверное, целый час обшаривал он биноклем водную гладь - бесполезно. Обескураженный вернулся в пещеру.
- Эй, робинзоны, не пора ли вставать?
Санька потянулся:
- Ушицы бы сейчас… ведерко!
- И хлебца… по булке на нос, - отозвался Рудик.
Они вышли наружу - и зажмурились: такой ослепительно яркий, голубой, зеркально чистый лежал перед ними Байкал. Байкал, едва не погубивший их вчера. Залюбуешься - и не поверишь, что это одно и то же море. Санька покачал головой:
- Ничего не понимаю? И как мы сюда забрались? Сплошная же стена. Уцепиться не за что.
Прямо под уступом, на котором росла сосна, плескались игрушечные волны. Казалось, опусти нитку с грузилом, и она достигнет воды, не задев скалу,
- Лодка, конечно, не вынырнула, - свесившись вниз, заметил Рудик. - И даже корзинок не видно.
- Была бы лодка, я еще попробовал бы спуститься, - не очень-то уверенно сказал Цырен. - А так - ну ее, эту стену, лучше не связываться! Давайте-ка проверим, что у нас есть.
Они разложили на полу пещеры содержимое рюкзаков. У них были миски, ложки и кружки, два перочинных ножа, соль, перец, чай, лавровый лист, иголки и нитки, бинокль, фонарик, спички, полотенца, мыло, зубная паста и щетки, вздувшаяся от воды книга "Старая крепость" - и ни крошки съестного! Если не считать помятой ватрушки, оставшейся от вчерашнего обеда на лодке.
- Как же это мы? - вмиг проглотив свою порцию и теперь собирая крошки, сказал Санька. - Там же у меня два печеных хариуса остались.
- Чего там хариусы! Хоть бы кусочек хлеба догадались прихватить в последний момент. Дернул же меня черт порядок наводить!
- Скажите спасибо, сами целы, - напомнил Цырен. - И вообще еще неизвестно, чем бы все кончилось, если бы мы рюкзаки набили. Ну вот что. Когда теперь удастся пообедать, от нас не зависит. Не прозевать бы только первое судно, которое пойдет по Байкалу. Из белой Санькиной рубахи флаг сделаем, а ты, Санька, мой свитер наденешь. Будем махать, кричать - должны заметить. Дежурим по очереди. И смотреть в оба!
- Думаешь, будет судно?
- Будет.
- Откуда? Рейсовые морем идут, далеко, а катера… им тут делать нечего.
Рудик был прав. Цырен помолчал, соображая, что бы такое сказать, чтобы друзья не пали духом, но ничего не придумал. Тогда нашелся Санька:
- Даже если не повезет… хватятся же нас дома.
Не сегодня, так завтра-послезавтра. Да еще горная была… Обязательно хватятся. Но дня три придется потерпеть.