Над хребтами поднялась луна. В щели сарая полился желтый свет. Таня не мигая смотрела в щелку на букашку, ползущую между досок. Букашка, как заколдованная, то увеличивалась, то уменьшалась. И доски стали тихо покачиваться. И почудилось Тане, что плывет она на старинном корабле, по бесшумным волнам. Таня поняла, что начинается сон, но отогнать его уже не могла. Она не слышала, как вышел из сарая Жухов, а чуточку спустя, когда он уже сидел в лодке, выскочил Петька и, пригибаясь, побежал к берегу. Река, успокоенная лунным светом, текла тихо, играя бликами. Вода очистилась от глинистой мути и пропускала желтый свет до самого дна.
Жухов сидел на карточках возле лодки. Из рюкзака он вытащил круглый прибор, положил его на камень, а с концом провода залез в лодку. Посмотрел вдаль распадка, покосился на луну, не спеша сбросил с себя куртку и накрыл ею мотор.
Петька за камнем не шевелился. Боялся, что тень выдаст его. Теперь он не сомневался, что Жухов послан сюда специально. А чтобы кто-то смог спокойно там, на стойбище, просмотреть схемы и карты Самоволина, Петьку с Таней отправили с ним…
Конец провода Жухов присоединил к клеймам генератора, завел мотор и выскочил на берег. Вынул нож, бросил его на песок, поднес круглый черный предмет. Нож, как живой, провернулся на месте, подпрыгнул и приклеился к диску. На приборе вспыхнул крохотный сигнальный глазок.
Электромагнит! Петька с волнением следил, что же будет дальше. Жухов оторвал нож, и глазок сразу потух. Электромагнит и нож Жухов положил в лодку и сам прыгнул туда. Зеленая моторка пошла к перекату.
Петька перебежал распадок и на четвереньках залез на скалу. Спрятался в тени на уступчике. Лодка остановилась, Жухов вытащил из багажника якорь и зацепился за торчавшие из воды камни. Перегнувшись через борт, стал всматриваться в глубину. Снова присоединил провода, завел мотор и опустил электромагнит в воду. Потом стал осторожно поднимать его. Сигнальный огонек светился в воде расплывчатым красным пятнышком.
Что он выловил? Петька в волнении наклонился вперед и чуть не свалился с уступа. Васька рассматривал вытащенный предмет. Он, кажется, блеснул.
Жухов положил его на дно лодки и стал сниматься с якоря.
Сломя голову Петька бросился к сараю, прошмыгнул внутрь. Тихо, одними губами, позвал Таню. Она не ответила. Спала. Через щель Петька стал следить за распадком.
Показался Жухов. Он держался в тени кустов и приближался к сараю. Петька забрался на сено. Лег. Затаил дыхание. Жухов, стараясь не шуметь, отворил дверь и, пряча мешок за спину, прошел к своему месту. Зашуршал сеном и вдруг вышел обратно. Петька услышав хруст бадановых листьев, спрыгнул вниз. Русая голова Жухова мелькала среди кустов. Он бежал к берегу. Петька дождался, когда он скроется, и вытащил его мешок на лунный свет. Развязал веревку. Рация, электромагнит, резиновые шланги, деревянная коробочка из-под детонаторов… Рука нащупала мокрую железяку, похожую… Петька бросил взгляд в распадок и вытащил железяку из мешка - тяжелый никелированный револьвер, в некоторых местах подернутый ржавчиной. Ствол граненый, длинный, Петька ощупал барабан. Шестизарядный. Два гнезда были без патронов. "Револьвер марки "Бюри" начальника пропавшей экспедиции упал вместе с бочкой", - вспомнил Петька сообщение Самоволина.
А может, не тот? Петька, ощупывая пальцами холодное железо, стал искать фирменное клеймо. Нашел. По верхней грани ствола, от прицельной рамки до мушки, четко читались слова: "Бюри, Бюри, Бюри, Бюри". Сомнений не было, револьвер принадлежал Ельникову Петру Андреевичу.
Петька положил мешок на место и закрыл дверь. Поеживаясь от холода, забрался на сено. Посмотрел, хорошо ли закрыта Таня, и залез под шубу. Согреваясь и постукивая зубами, подумал: "У Жухова должны быть сообщники. Ведь по рации он с кем-то переговаривается. Но кто Колесников, Бурмаков, Иван Иванович. Додоев? И куда ему понадобилось ехать завтра? Наверно, он сам кому-нибудь сообщник…" Петька согрелся и незаметно заснул.
Токио. Авдееву
Проверьте картотеку. Не появились ли данные о сообщниках резидента, входящих в группу "Аква".
Вершинин
- Кукареку!
Петька открыл глаза, ошарашено посмотрел на Таню. Крик повторился.
- Таня, мне показалось…
- Я тоже слышала.
- Ку-ка-реку-у-у! - почти по слогам пропел Жухов.
Ребята удивилась, как здорово он подражает птице.
- Петька, мы все проспали!
- Я следил.
В сарай зашел Жухов и запричитал голосом доброй бабушки:
- Дети, в школу собирайтесь, петушок давно про пел, Таня шубу надевай, потому как холодно. Петька курточку надень, на дворе осенний день, - и засмеялся.
"Надо же, как притворяется. Шпион высшего класса", - подумал Петька.
Из распадков к реке полз туман. Листья деревьев и трава были мокрыми. Куковала кукушка. Но как-то отрывисто, с придыханием.
"Наверное, перед отлетом, - решил Петька и подумал, - надо кого-нибудь спросить, где зимуют кукушки".
Подошли к костру. Аппетитно шипела рыба, пыхтел старый чайник. Краснела пунцовая горка брусники на холодном листе бадана.
- Напитывайтесь, ребятки, на полную катушку, обедать придется поздно. Я сейчас уеду, а вернусь часа в три, пищу привезу.
- Жухов, надо план карьеров делать.
- Когда вы спали, я шагами все промерил и наметил. Видите, засечки на деревьях.
- А ты нам ружье оставишь?
- Глухарика хочу подстрелить, я вам ракетницу оставлю. - Он посмотрел на реку, на огонь и попросил. - Если кто здесь появится, никому не говорите, в какую сторону я поплыл.
- Не скажем.
- Тогда, ребятки, я отчаливаю.
Из лодки Жухов помахал рукой и улыбнулся, как-то виновато, словно прощался навсегда.
Глава 9
Четыре дня Петька с Таней напрасно сидели у берега. Ночами жгли на уступе сигнальный костер, прислушивались к звукам дикой тайги. Василий Жухов не появился.
Питались ягодой, варили перезревшие корни - луковицы саранок, консервной банкой ловили в заводи рыбок-малявок. В последнюю ночь, когда нечем было зажечь костер, услышали в темноте звук мотора. От обиды Таня с Петькой не пошли к берегу, не стали кричать. Но и прибывший, как будто специально, старался не шуметь. Вылез из лодки и крадучись пошел к сараю.
- Нас напугать Жухов хочет, пошутить ему захотелось, - сказала Таня.
- Я ему пошучу, - ответил Петька. В темноте он отскреб моховую кочку: - Сейчас на спину брошу, пусть покричит. - Петька встал за куст, приготовился кинуть горсть сырого моха.
- Ложись! - шепнула Таня, - не Жухов это.
Петька и сам понял, что они ошиблись. К сараю шагал здоровенный мужчина. Голова на бычьей шее выпячена вперед, как будто ночной гость приготовился бодаться. Неизвестный в сарай заходить не стал. Спрятался за кусты и бросил в открытую дверь камень. Ворочал головой, слушал. Потом обошел сарай вокруг и только тогда шагнул в темноту. В поднятой руке, как показалось Петьке, он держал нож.
- Таня, это бандит. Его, наверно, Жухов навел на нас.
- А может, его геологи послали?
- Тогда бы он не крался, а позвал.
Петька с Таней просидели в кустах до полного восхода луны. Человек наружу не выходил. Прячась за камни, Петька с ракетницей наготове пробрался к задней стенке сарая, приник ухом к щели. Человек спал, потому что слышалось храпение. Дверь он не закрыл, и Петька подумал: может, он честный человек и просто заехал сюда ночевать.
Решили проверить лодку. Петька побежал к берегу, а Таня, зажав нож в руке, следила за дверью. Лунный квадрат двери падал на сено, были видны ноги незнакомца. На сапогах поблескивали стертые подковки и медные гвозди. Ноги не шевелились. Вернулся запыхавшийся Петька:
- В лодке ничего особенного нет.
- Может, он из другой геологопартии?
- А если нет? Его же не разбудишь, не спросишь, дяденька, ты случайно не шпион?
- А что, Петька, делать?
- Уходить надо. Пойдем вдоль берега. И рано или поздно придем к Кочерге Дьявола, к стойбищу. А если он на лодке поплывет - попросимся. Скажем, что вчера еще ушли отсюда.
- А питаться чем будем. У нас спичек и то нет.
Петька признался:
- У него в багажнике сухари, полкуля. Я взял штук пятнадцать, спрятал возле скалы.
Таня посмотрела в сторону реки.
- А вдруг Жухов вернется?
- Он, наверно, уже где-нибудь в другом конце страны. Бросил нас специально, ведь он нам и ружья не дал. Думал, что мы с голоду помрем, а этого послал проверить. Надо быстрей уходить.
Неизвестный нагнал ребят за много километров от злополучного распадка. Они обходили заводь, когда услышали тарахтение мотора.
- Эй, сухопутные, куда путь держим?
Петька пощупал за пазухой ракетницу.
- К стойбищу геологопартии!
- Какой партии?
- Гарновского.
Человек круто развернул лодку, подогнал бортом к берегу.
- Садитесь, подвезу.
Таня прыгнула в лодку первой. И села, как они договаривались раньше, в нос к багажнику. Петька уселся рядом с неизвестным. Теперь неизвестный, если ему вдруг придет в голову выхватывать оружие, не сможет держать под прицелом сразу двоих.
- Откуда бредете?
- У нас потерялся Жухов. Оставил нас и уехал. Какой день уже нет.
На черном от загара большом лице незнакомца не вздрогнула ни одна жилка, только прищурились круглые зеленые глаза.
- Васька, что ли, оставил?
- Да
- Ну такое сотворить он может. Загулял где-нибудь, и море ему по колено, а где он вас оставил?
- В сарае, у Кодиловского болота.
Кошачьи глаза насторожились:
- Сегодня там я ночевал, вас не видел.
Петька на уловку не попался.
- Так мы, дядя, уже второй день потихоньку шагаем. И сейчас думали, что Жухов едет.
Незнакомец вывел лодку на фарватер реки, увеличил обороты, холодные брызги полетели веерами в обе стороны, задрожал корпус лодки.
- Плыву я из Шалаганова. Там работаю продавцом и у речников по совместительству. Метелкин моя фамилия. Позавчера в магазине, бабы рассказывали, что у Васьки Жухова неприятность какая-то, то ли он сам разбился, то ли грабитель какой на него напал. В общем, ребята, кто-то его обокрал. Ну, бабы народ такой, могут из мухи слона за пять минут сделать, и пошла легенда, что его убил тот грабитель.
- Дядя, а вы сами видели?
- Где мне видеть, целыми днями за прилавком, а вечерами у речников подрабатываю. Милиционеров видел в Шалаганово, на почту приходили телеграмму давать. Но не побежишь же спрашивать, магазин не бросишь.
- А вы сначала, говорили, что он загулял, - сказала Таня. Зеленые глаза прищурились.
- Не хотел для начала вас пугать. Хоть вам-то он сказал, куда едет?
- Ничего не говорил. "Ждите, к вечеру вернусь" - и все.
Метелкин наклонился вперед:
- В каких отношениях Васька с Челпановым был? - И чтобы лучше расслышать ответ, убавил обороты двигателя.
- Они, по-моему, друг друга ненавидели. А когда Челпанова направляли в бригаду, они при всех поругались.
В глазах Метелкина на миг мелькнула радость. Бешено разогнал лодку и прокричал:
- Ребята, у меня в полевой сумке фляга со сливками, берите, пейте. Татьяна, накройся моим плащом, а то брызги на тебя летят.
К скале под названием Кочерга Дьявола подходили в сплошном тумане. Петька ударял ложкой по пустой фляге, а Метелкин, слушая эхо, определял направление. Продвигались медленно. Как из паровых труб, из распадков вываливались целые горы белоснежного тумана.
С правого берега донесся мягкий звук выстрела. Петька повернул туда голову и крикнул. Не отозвались. Метелкин тоже прислушался и вдруг повернул лодку резко к левому берегу.
- Не туда, - закричал Петька, - звук был справа.
- Справа эхо, а стреляли отсюда.
Метелкин оказался прав. Вскоре в тумане показался костер, фигура Додоева и собака Линда.
Выгрузив пассажиров, Метелкин выслушал благодарности Додоева, угостил его папиросой и поплыл дальше.
- Ой, как ладно, что приехали. - Додоев обнял Таню и Петьку. - А мы вас в другом месте искали. Все думали, что вы вместе с Васькой погибли.
- Кто на Жухова напал?
- Неизвестно хто, вещи у него украли, а лодку утопили. Мы думали, что и вас уже нет в живых.
- Ты убитого Жухова видел?
Додоев оглянулся по сторонам:
- Убитого Жухова нету. Но такое говорить нельзя, Иван Иванович не велел. Жухова шибко ранили из ружья, он много полз, а сейчас без памяти лежит в госпитале. И возле него военный с автоматом стоит. Ну, говорить, Петька никому не надо. Беда будет, если кому расскажете. Даже Колесникову. Государственный тайна. Оборон СССР.
Про себя Петька подумал, что в Жухова, наверно, стрелял не грабитель, а его же, Васькин сообщник. Не даром же рядом с кроватью поставили автоматчика.
- Ехать будем, - сказал Додоев, - садитесь маленько на Житуху. - Сам он пошел впереди и повел Житуху на поводе. Похвастался: - В темноте я вижу маленько лучше, чем даже птица сова.
На геологическом стане пылал костер. Сквозь туман языки пламени отсвечивали бликами. Доносились грустные звуки гитары и тихий голос Колесникова:
А назавтра быстрые олени
Унесут в неведомую даль.
Уезжала ты одна по Лене,
Увозила радость и печаль.
- Шибко хороший человек Колесников, - подумал вслух Додоев. - Усталый - поет, голодный - поет, грустный - тоже поет. Хорошо поет, протяжно, как изюбр.
Печально звенели струны. Растревоженная звуками старая лошадь тихо заржала. Сидящие у костров вскочили, бросились навстречу. Петьку и Таню сняли с седла и понесли к костру. Колесников положил гитару на траву и трехметровыми прыжками помчался в радиорубку.
У костра Тане с Петькой вручили по железной кружке густого глухариного бульона:
- Пейте, усталость сразу пройдет.
Иван Иванович сел рядом и стал спрашивать, как они жили, как уехал Жухов и не появлялся ли кто в распадке.
Из радиорубки слышался голос Колесникова:
- Шалаганово, слушайте внимательно: группе уголовного розыска передать срочно: геологи Котельникова и Жмыхин нашлись, живые и здоровые. Поиски их в районе гибели Жухова прекратить.
Прислушиваясь к голосу Вячеслава Валентиновича, Петька удивился, что такое сообщение передается открытым текстом, и даже не азбукой морзе. Сейчас любой человек, имеющий радиоприемник, узнает, что случилось у них в секретной экспедиции. Петька посмотрел на парторга, на Бурмакова, но они не обращали никакого внимания на то, что говорил Колесников, а наперебой подсовывали пищу Тане.
- А где наш медвежонок?- спросила Таня.
- В тот день, как вы уехали, он исчез. Обыскали все, что могли. Может, какая медведица увела?
- Наверно, - сказал Петька, - сам бы он не убежал.
Подошел Колесников, обнял Петьку и Таню, зашептал:
- Подарок вам команда "Таежницы" передала, в штабе за печкой лежит.
В штабной избе горела керосиновая лампа. На столе развернутые карты, готовальня, линейка и очки Ивана Ивановича. Первым делом Петька залез под нары. Вещевой мешок с документами Самоволина лежал на месте. Лямка, свернутая в восьмерку, шнурок с двойным бантом. Петька выбрался из-под нар, все в порядке, зря волновались, можно подарки смотреть.
Тетя Нина и Любка прислали вязаные из собачьей шерсти носки, самодельные майки, трусики и (Таня удивилась) - ватные брюки. Ремни в брюки были уже вставлены. Любка послала свой рисунок: высокие скалы и два беленьких козленка на уступах, и волк с острыми клыками. Он притаился между камней и ждет, когда козлята подойдут к засаде, но волк не видел, что у входа стоит замаскированный зверовой капкан. На обратной стороне листка было письмо от тети Нины. Она просила быть в маршрутах осторожными, теплей одеваться. И звала к себе: "Хоть сейчас, хоть тогда, когда кончится полевой сезон". В кармане ватных брюк, к которым была прикреплена картонка с надписью: "Тебе, Петька", лежала металлическая коробочка из-под сапожного крема. В ней была записка. Петька отошел к лампе, прочитал: "Петр, документы Самоволина охраняй строго. Лучше сожги их. Обстановка сложная. Объясню потом. Записку уничтожь. Федор Иванович".
Холодный ветерок зашелестел по склонам хребта, шевельнул макушки пожухлых деревьев, через щель над окошком проник в избушку, зашуршал, картами и затих. Послышались торопливые шаги. Открылась дверь. Затрепетал слабый огонек керосиновой лампы. С котелком горячей вермишели пришел Иван Иванович. Окинул взглядом избушку, поставил котелок на плиту, заглянул за печь и спросил шепотом:
- Спите, скитальцы тайги?
Иван Иванович закрыл дверь на крючок, надел очки и склонился над картой Главного хребта.
Петьку разбудил тихий разговор. Он высунул голову из мешка. Солнечный луч бил в окно. У стола Иван Иванович показывал Тане, как натирать хрустящую кальку постным маслом. Таня водила ватным тампоном по кальке, и она делалась прозрачной, как крыло стрекозы, и не шуршала. Обработанную кальку Иван Иванович положил на старую самодельную карту, пригладил сухой тряпкой и приколол к столу большими никелированными кнопками.
- Приступай, Танюша, копируй. Только, пожалуйста, ничего не пропусти. А я пойду. Петька проснется, поест, и ко мне его отправь. Дело срочное, а я один не справлюсь. - И ушел.
Петька выскочил из мешка
- Что случилось?
- Плохого ничего нет. Мне поручили скопировать карту, надо успеть к обеду, а ты должен сейчас помогать Ивану Ивановичу упаковывать ящики с образцами горных пород. Геологи нанесли их тонны две. И тоже к обеду закончить.
- Почему к обеду?
- Додоев приведет сюда лошадей, и все надо свезти к большой пристани там баржа ждет.
- "Таежница"?
- Нет, быстроходная баржа.
Петька стал одеваться и решил, что документы Самоволина он сожжет или спрячет, когда уйдет караван. Проглотив несколько кусков остывшей вермишели, Петька выскочил на улицу. Чувствовался холод. Под ногами хрустела замороженная трава. Мелкие лужицы застеклились хрупким льдом. Улавливался запах брусничного листа. Петька побежал к сараю, где Иван Иванович упаковал уже несколько ящиков. На каждом из них стояли мелом написанные знаки А-1, Л-5, О-6-8, Я-10-14. Иван Иванович дал Петьке баночку с черной остро пахнущей краской и велел на каждом ящике нарисовать эти же обозначения, только крупные, во всю ширину ящика.
- А то с такой мелкой маркировкой камеральщики запутаются, с какого маршрута взят камень, песок или щебень.
- А почему буквы не по алфавиту? И цифры не по порядку?
- Обожди малость, сейчас заколотим последний зеленый и узнаешь почему.
В ящик Иван Иванович положил кусок лазурита, какой-то красно-белый камень и опустил туда шесть полотняных мешочков с песком. Прикрыл мешочки плоским, похожим на блестящую черную камбалу, камнем. Заколачивал ящик Петька, а Иван Иванович поставил на него знак Т-46. Ящики оттащили под навес и поставили по порядку. Буквы сложились в слова: "Алоянский маршрут".
- А цифры, Петенька, обозначают километры, с которых взяты пробы.