Противник засел в кустах, видимо, устроил военный совет, чтобы детально обсудить план действий. Раймонд, конечно, очутился в дурацком положении, но он был не из тех парней, у которых задрожали бы коленки. Он тоже провел сам с собой военный совет, главная цель которого - угадать, хотя бы примерно, планы противника. Одно было ясно: действовать надо хладнокровно, быстро, неожиданно, используя всю огневую мощь имеющегося вооружения. К этому он себя и готовил.
Шайка Мейнхарда вышла из кустов и моментально открыла огонь. Раймонд не ответил ни единой шишкой. Он постарался укрыться от огня и лишь старательно следил за передвижением противника. Осмелев от того, что крепость не отвечала на огонь, противник бросился на штурм.
Мейнхард и Мати бежали посредине, а Рихард и Хуго прикрывали их с флангов бешеным, но неточным огнем. Добежав до вала крепости, Мати оперся спиной о вал и подставил брату спину. Казалось, судьба крепости решена.
Но в тот момент, когда руки Мейнхарда шарили по верху вала, ища прочной опоры, крепость в свою очередь ответила лавиной огня. Раймонд метнул в сыновей констебля двухкилограммовую зольную бомбу, Рихарду и Хуго достались однокилограммовая и две гранаты. От взрывов поднялось такое облако пыли, что у Раймонда самого защипало в носу и ничего не стало видно вокруг.
Когда пыль осела, выяснилось, что противник, укрывшись за своей мощной камнеметательной машиной, отряхивался и чистился от золы.
- Черт возьми, это нечестно! - бранился Хуго плаксиво. - Золой! Разве так поступают!?
- А разве это честно, что вы всей оравой полезли на меня одного? - спросил Раймонд в ответ.
Поскольку в отряде констеблевых сыновей находился Раймонд, который являлся сторонником великодушного обращения с противником, обсуждение вопросов чести не нашло подходящей почвы. Сыновья констебля были разочарованы и рассержены.
- Из всех стволов камнеметателей мортиры по крепости - огонь! - скомандовал Мейнхард.
Приказ был отдан лихо и устрашающе, но преждевременно. Трем камнеметателям противника пришлось основательно повозиться возле своего орудия, прежде чем оно выстрелило. Выстрел был такой мощный, что агрегат повалился на бок, а шишки, которыми был наполнен ржавый ковш, прикрепленный к шесту метательного механизма машины, пролетели мимо крепости гораздо выше ее.
Раймонд на валу издевательски смеялся.
- Прицелиться… - кричал Мейнхард. - Шесть шагов назад!
Они оттащили машину на шесть шагов назад, но тут оказались кусты, и противник вынужден был установить машину в другом месте.
- Прицел ниже! - командовал главарь. - Шрапнелью!
Из четырех выстрелов "шрапнелью" в крепость попало две шишки. Сын констебля Мейнхард плюнул - теперь уже от всего сердца - и сказал:
- Картечь легкая, перелетает. Картечью и шрапнелью крепостных валов не разрушишь.
- Ты, Мейнхард, лучше плюнь в ковшик! - посоветовал Раймонд, посмеиваясь, со стены. - Стреляйте слюной!
- Ну, погоди! Я тебе плюну! - крикнул Мейнхард запальчиво. И велел Рихарду: - Пусти в ход камни!
Он сам выбрал подходящий камень и заложил его в метательный ковш.
Но Рихард возразил:
- Я этим стрелять не буду. Я предпочитаю гуманные способы ведения войны.
- Ерунда! - презрительно сказал Мати. - Я сам выстрелю!
- Братцы! - заметил Хуго. - Такой заряд попахивает трупами. Честное слово!
Как раз во время этого спора Красные муравьи возвращались из сада господина Маази. Словно тени, подкрадывались они от куста к кусту все ближе и ближе к месту сражения. Вскоре картина происходящего стала им ясна.
Сдвинув головы, Красные муравьи провели молниеносный военный совет. Затем стали пробираться каждый к назначенному для него месту. Бесшумно и незаметно, как муравьи в траве.
Противник возле своей военной машины все еще никак не мог принять единодушное решение.
- Бабы! - рассердился Мейнхард. Он отвернул нацеленный метательный агрегат чуть в сторону и дернул за веревку курка. Забавно вертясь в воздухе, камень взлетел высоко вверх, но, не пролетев и нескольких метров, упал на землю возле метательной машины.
Раймонд на валу заливисто рассмеялся.
Мейнхард разочарованно сплюнул. Но не отчаялся.
- Можешь ржать, - угрожал он. - Это был пробный выстрел. А теперь пустим в дело подходящую бомбу. Ребята, мортиру на шесть шагов вперед!
Это было выполнено.
- Зарядить подходящим зарядом! - отдал Мейнхард новый приказ и сам принялся его выполнять.
- Эй, Райм! - крикнул он обращаясь к валу. - Сдавайся или начинай читать отходную молитву!
Раймонд на валу хихикал.
- Я колебаться не стану! - объявил Мейнхард. - Пусть хоть кровь прольется, честное слово!
- Давай, начинай! - засмеялся Раймонд. - Очень я испугался этой крови!
- Снимай флаг и бросай его вниз! - потребовал Мейнхард.
- Иди сюда, возьми сам! - посоветовал Раймонд.
- Ну, теперь можешь винить лишь себя! - Мейнхард решительно схватился за веревку спуска. - Я считаю до десяти! - пообещал он неуверенно и принялся считать: - Один… два… три…
Раймонд на валу не пошевелился.
- Че-тыре… и пять… и шесть… и-и-и…
На этом отсчет прервался. Из кустов дружно выскочили Красные муравьи. Красномураш сзади прыгнул на Мейнхарда, тот, падая, дернул за спусковую веревку, и метательная машина с треском сдвинулась с места.
Никто из отряда констеблевых сыновей не успел еще опомниться, как Рогатка уже свалил Мати на землю, а Волчья Лапа бросился сзади в ноги Рихарду. Возле кучи шишек противника стоял Луи, и это сразу почувствовал на собственной шкуре Хуго.
Шла горячая потасовка. Красномураш вцепился в Мейнхарда, как муравей в свою добычу, и тот никак не мог высвободиться. Мати все же удалось вырваться из рук Рогатки. Рогатка тут же занял место рядом с Луи и кучей шишек противника. С крепостного вала Раймонд вел огонь из рогатки. Волчья Лапа, хотя и оказался под Рихардом и был сильно побит, но, несмотря ни на что, впился в него как клещ.
Хуго и Мати ничем не могли помочь своим соратникам - Рогатка с полной пазухой шишек преследовал их, Луи и Раймонд тоже не дремали. К тому же у Хуго и Мати не было боеприпасов.
- Золу, Раймонд! - крикнул вдруг Красномураш. - Неси золу!
- Золу! Зольные бомбы в бой! - подхватили остальные Красные муравьи. И Раймонд действительно исчез с вала крепости. Момент был критический, и это придало Мейнхарду сил. Он стряхнул с себя Красномураша и сумел даже помочь Рихарду.
Войско констеблевых сыновей отступило от крепости подальше и тут попыталось организовать отпор, но они были почти безоружными, их запас шишек был захвачен противником и наступление Красных муравьев гнало их от крепости все дальше. Перестрелка длилась еще некоторое время на улице Лаане, затем Красные муравьи вернулись к крепости. Войско констеблевых сыновей побродило по улице и, вооружившись тем, что попало под руку, перешло в контрнаступление. Но Красные муравьи встретили их огнем еще на подходе к крепости, и ватага Мейнхарда на сей раз была вынуждена отказаться от сколько-нибудь серьезных военных действий.
Так камнеметательное орудие стало трофеем Красных муравьев.
Куда улетел устрашающий камень, никто не заметил.
- Смирно! - скомандовал возле трофея атаман Красномураш. - Враг разбит. Их мортира захвачена. Завтра над нашей отважной крепостью последний день будет развеваться военное знамя, чтобы мы могли стоять под ним и охранять его. Это великая честь, и завтра охранять знамя будет Раймонд, потому что он отважный воин. Он один удерживал крепость, пока не подоспела подмога. Да здравствует победа!
Это была самая длинная и важная речь атамана Красномураша, произнесенная по вполне достойному поводу. И Красные муравьи ответили своему командиру громким и восторженным военным кличем.
7
На мачте крепости теперь развевался мирный флаг. Правда, флаг был тот же, что и раньше, и охранять его следовало по-прежнему, но это происходило уже в мирное время, и если часовому не хотелось больше находиться в крепости, он мог или спрятать флаг, или взять его с собой.
Что сделать с трофеем - метательной машиной - Красные муравьи пока придумать не могли. Сначала они собирались затащить трофей в крепость, но метательный агрегат был слишком велик и бесполезен. Волчья Лапа выдвинул идею: сложить неподалеку от крепости пьедестал из кусков дерна, водрузить на него орудие и таким образом соорудить достойный памятник в честь победы. Но при обсуждении этой идеи верх взяли трезвые голоса, считавшие, что побежденный противник может очень обидеться и тайком утащить памятник. В конце концов Красные муравьи решили спрятать захваченное орудие в лесу, пока не придумают, как его использовать разумнее.
Во всяком случае, по мнению Красных муравьев, война была окончена вовремя: Рогатка принес радостное известие - ему удалось добыть кровельную работу. У господина Сийма - в народе его просто называли "мясник Сийм" - прохудилась крыша.
- Мне абсолютно безразлично, - сказал господин Сийм Рогатке, - кто будет на меня работать и сколько вас будет, я плачу аккордно. Старую крышу долой - четыре кроны, - и делу конец. Новые доски настелете - восемь крон и ни сента больше. Покрыть толем - об этом поговорим позже. Но работа, - господин Сийм многозначительно поднял мясистый палец, - должна быть отличной. Я к тебе, лягушонку, придираться не стану, но если увижу, что ты недотепа, дам по шее и потребую возмещения убытков!
Вместе с господином Сиймом они осмотрели сарай. Крыша была довольно большой и старой и так залатана-перелатана, что, видимо, снять ее удастся только после большой возни. Взрослые мужчины за четыре и восемь крон тут работать не стали бы. Хотя, поди знай, если слишком нужны деньги… Ведь двенадцать крон - сумма немаленькая, и Рогатка хорошо понимал это. Он ударил с господином Сиймом по рукам.
Рогатке уже приходилось настилать крышу с отцом, Раймонду тоже. Красномураш и Волчья Лапа сказали, что они видели, как это делается.
- Работа сама научит! - не смутился Луи и тут же подсчитал, что на каждого из пятерых придется по две кроны сорок сентов. Не так уж мало!
- Ну да чего там! - сказал Рогатка. - Работа не ждет.
Волчья Лапа отвязал знамя от древка и спрятал за пазухой. После чего все пятеро пустились в путь.
На улице навстречу Рогатке - едва не сбив его с ног - выскочил из-за угла констеблев Мати. Неожиданность этой встречи словно обожгла мальчишку, он на миг растерянно остановился, затем молниеносно отскочил в сторону и пустился со всех ног обратно туда, откуда появился. На бегу он сунул в рот два пальца и громко, резко свистнул.
Происшествие ошеломило и Красных муравьев. Они плотной группой стояли на углу, глядя вслед убегающему, и не могли произнести ни слова.
- Тьфу! - наконец бросил Рогатка. - Чуть с ног не сбил.
- Бежит, как скипидаром намазанный! - заметил Раймонд.
Красные муравьи двинулись дальше. Они прошли совсем немного, позади них снова раздался свист, на сей раз уже многоголосый.
На углу улицы стояли Мати, Мейнхард и Хуго.
Оба отряда молча рассматривали друг друга.
- Мы здесь! - крикнул Мейнхард.
- Ну и стойте себе! - крикнул Рогатка в ответ.
- Удираете?
- С какой стати нам удирать?
- А заплатка от штанов на палочке у вас с собой?
Разговор в подобном духе у мальчишек означает, что они ищут ссоры.
- Нам сегодня не до разговоров с побитым противником, - крикнул Красномураш. - Нам некогда!
- Кто это - побитый противник? - куражилась троица, приближаясь решительным шагом. - Кто побит?
- Да уж тот, кто потерпел поражение в бою! - улыбнулся Красномураш. - Те, кто позволили захватить свое камнеметательное орудие.
- Какое отношение имеет к этому камнеметательное орудие?
- А такое, что мы его захватили.
- Ну и что?
- А то, что это наша победа и ваше поражение.
Констеблев Мейнхард был так огорошен подобным поворотом разговора, что даже забыл плюнуть. Наконец он все-таки сделал это.
- Слышь, Рыжий, - спросил он, - у тебя, наверно, мозги расплавились? Ей богу!
Вопрос был задан Мейнхардом с таким искренним простодушием, что Красномураш даже покраснел.
- Ну да… но ведь мы ее захватили!
- Ну да! Захватили! - передразнил Мейнхард. - Ну, а если я захвачу твою рогатку, будешь ты побежден? Разве это значит, что война окончилась?
Хуго захихикал, Мейнхард и Мати тоже. Усмехались и Красные муравьи - от неловкости.
- Петр Великий тоже сначала потерпел от шведов поражение под Нарвой, но потом все-таки свернул Карлу нос набок, - пояснил Мейнхард и объявил: - Настоящая война еще только начинается! Вы еще получите от нас посильнее, чем Карл от Петра! От вашей крепости и ямки в земле не останется! Мы свое сказали!
Гордым жестом Мейнхард подал своим знак, и троица лихо замаршировала прочь. Их самоуверенность была столь велика, что они даже не потрудились обернуться, чтобы глянуть на превосходящие силы противника.
Красные муравьи стояли, опустив головы. Они бы с большим удовольствием согласились проиграть битву, чем вот так, с глупым видом, стоять здесь.
Но делать было нечего.
- Я сказал, когда выбирали атамана, что по жребию этого не делают! - съязвил, наконец, Луи.
- На сей счет ты держи свою глотку закрытой! - раздраженно обрезал его Раймонд.
- Пошли! - позвал Рогатка.
Так они и поступили.
- Нельзя оставлять крепость без охраны, - сказал Рогатка.
- Я все время думаю, что делать, - хмуро произнес атаман.
- Один из нас должен вернуться в крепость, - предложил Волчья Лапа.
- Кто?
- Я.
Молча шагали дальше.
- Одного мало, - решил атаман. - Надо послать двоих. - И продолжал рассуждать вслух. - Рогатка - подрядчик Раймонд знаком с работой. Остаются Красномураш и Луи. Кто же из них?
- Луи на пиле не работник - тянет вкривь, - заметил Рогатка.
- Привет! - обиделся Луи.
- Привет-привет, только и силенок у тебя маловато, братец, - продолжал свое Рогатка. - Если останутся три человека, то каждый должен работать за взрослого мужчину!
- В крепости вдвоем тоже не легче! - заметил Раймонд.
- Известное дело! - согласился Луи. - Я иду работать.
- Предприниматель - я! - отрубил Раймонд. - Я выбираю людей. И возьму Красномураша.
- Здорово! - горячился Луи. - Очень честная игра! Другие будут зашибать деньгу, а один сторожить крепость. Где он возьмет сент - господ не касается. Будто это его вина, что надо охранять.
- Охранять и получать свою долю! - пообещал Рогатка.
- Другой разговор! - одобрил Луи. - Тогда я согласен.
Волчья Лапа все время молчал. Теперь он вскинул голову.
- Я не возьму тебя с собой, Луи! - уперся он зло. - Не возьму! Я буду охранять знамя один!
- Не пори чепухи! - улыбнулся Луи. - Я все равно еще ни разу не охранял флаг.
- Я что ли в этом виноват?! Отличись в сражении и охраняй, честь тебе и слава. Но ведь ты наемный солдат, только и знаешь, что торговаться… Нет - сегодня на посту я, и тебя с собой не возьму!
- Ах я для тебя наемный солдат и никуда не гожусь!? - вконец обиделся Луи. - А сам ты кто? Думаешь, наверное, что какая-нибудь Орлеанская Дева?! - Луи зло рассмеялся. Ну, знаешь! У меня, по крайней мере, настоящее французское имя!
- Не фыркай, Волчья Лапа! - распорядился атаман. - И живо - в крепость!
- Я его не возьму!
- Я - атаман?
- Ты. Но Луи я не возьму. Раймонд тоже охранял один и даже выдержал целую битву!
- Чепуха! - сказал Раймонд. - Не такая уж это была и битва. Те больше возились со своей машиной. А теперь уж они шутить не станут.
- Нужно два человека, - не мог успокоиться атаман. - Если дело обернется худо, один сможет прибежать и сообщить нам.
- Сообщить?! Разве я когда-нибудь сражался хуже Раймонда? Скажи, атаман? - От волнения и обиды Волчья Лапа едва не плакал. - Ты только скажи!
- Ты, Волчья Лапа, капризный, как девчонка, и, честно говоря, следовало бы дать себе сейчас по шее! - рассердился теперь и Красномураш. Но упрямство Волчьей Лапы сломить было не так-то просто.
- Чего же, давай! - упорствовал он. - Ты атаман и можешь дать мне по шее. Но знамя буду охранять я один, и наемного солдата мне при этом не требуется!
- Ха-ха! - с презрением произнес до глубины души обиженный Луи. - Будто я только и стремлюсь в компанию такого плаксы! И не жди, что пойду с тобой!
- Тут приказываю я! - прикрикнул Красномураш. - Марш в крепость, Луи и Волчья Лапа! И это мое последнее слово.
Оба назначенных часовыми при знамени упрямо молчали и, насупившись, глядели на атамана. Затем Волчья Лапа повернулся по-военному кругом и пошел прочь. Он шел быстро, высоко подняв голову. Ворча что-то себе под нос, Луи поплелся следом за ним.
8
- Чепуха! - отверг Рихард с ходу родившийся план Мейнхарда. - Захватить крепость, если там на валу нет знамени, а в крепости никого, - какой в этом смысл? Если бы еще можно было утащить укрепления или перенести их в другое место. И если делать, как ты хочешь, то мы могли бы каждую ночь захватывать крепость - ночью ее все равно никто не охраняет.
Мейнхард полулежал на штабеле досок у сарая Мюльсов и покачивал ногой, закинутой на согнутое колено. Он ничего не сказал. Да и что он мог сказать.
Рихард Мюльс был среди мальчишек известен как мастер сооружения моделей, военный историк и стратег военных действий между ватагами. Правда, он был не слишком хорошим бойцом, в прямом смысле слова. "Я терпеть не могу эти взаимные потасовки!" - сказал он как-то. И он действительно этого терпеть не мог. Но зато с удовольствием долго и обстоятельно обсуждал стратегию прошлых мальчишеских войн - определяя беготню мальчишек взад-вперед во время шишечных и камнеметательных сражений как атаки клином, локальные и фронтальные или как фланговые, обходные или окружающие маневры. В каждой проведенной войне он различал ничейную землю, фронт, прифронтовую полосу и глубокий тыл, одобрял или порицал тактику той или иной стороны, действия регулярных войск или резервов, выискивал примененную или неиспользованную военную хитрость. Ему ничего не стоило доказать, почему именно победитель должен был победить, доказательства его были убедительны, и никто не решался спорить с ним.
- Тоже мне проблема! - презрительно заметил Мати. - Именно ночью и надо будет напасть. Сравнять эту кучку с землей и все.
- У тебя совета не спрашивают! - тут же поставил на место младшего брата старший. Однако это еще не означало, что он был убежден в неуместности поданного совета.
- Осада и захват сильной крепости всегда требуют правильной стратегии, - скромно заметил Рихард, целясь одним глазом вдоль оструганного края доски. Он уже не первый день мастерил модель бронепоезда, состоящего из шести вагонов. - При захвате сильно укрепленной крепости по всем правилам стратегии проявляется вся красота военного искусства.
- Стратегия и красота военного искусства! - передразнил Мейнхард. - Мы сделали все согласно твоей стратегии, помнишь? А потом только и знали, что чистились от золы!