План Волчьей Лапы был прост, но продуман. Не вызывало сомнений, что знамя будет спрятано как можно дальше от границы, разделяющей "земли", чтобы противнику было труднее унести знамя через чужую территорию к себе. И если знамя охраняет такой мощный дозор, как двое часовых, то уж все остальные держатся возле разделяющей "земли" границы. Игра и происходит главным образом вблизи этой границы. Одни подстерегают тут противника, а противник, в свою очередь, пытается проникнуть на чужую территорию, чтобы отыскать там знамя и захватить его. Конечно, тут возможны любые неожиданности, но против них помогает только одно - надо смотреть в оба и держать ушки на макушке.
Задача Юло и Атса была не из сложных. Им следовало двигаться внутри территории звена Мейнхарда вдоль наиболее удаленной от противника границы, выходящей к ничейной земле, собирать цветы и делать все, что вздумается. Они обязательно должны смеяться и веселиться, только не слишком громко. И не может быть, чтобы охрана знамени - если они окажутся вблизи места, где оно спрятано, - не погнала бы их оттуда. Но тем самым охрана обнаружит себя и выдаст место, где находится знамя, а Волчьей Лапе только того и надо было.
Притаившись в кустах, Волчья Лапа сидел тихо, как мышь. Юло и Атс сорвали там-сям несколько цветков и стали гоняться друг за другом. Они бросали один в другого цветами и хихикали, как ненормальные. Они играли свою роль лучше, чем Волчья Лапа мог надеяться. Вокруг было тихо, и малыши двинулись дальше. Именно таким и было их задание.
Чуть погодя, весь превратившись в огромный глаз и огромное ухо, Волчья Лапа, как змея, переполз вперед в другие кусты.
Едва Волчья Лапа успел спрятаться в новых кустах, как у внутренней границы снова поднялся шум. Можно было предположить, что там выследили целую группу. Это было плохо. Но еще хуже было то, что малыши Кеза, которым сейчас следовало залезть в кусты, стояли посреди голой полянки, словно два мережных шеста, и, раскрыв рот, прислушивались к шуму.
Однако все обошлось. Гвалт вскоре утих и на долгое время наступила тишина. Малышам Кеза снова вспомнились их обязанности, и Волчья Лапа, зажав рот рукавом блузы, облегченно вздохнул. И пополз дальше. От дерева к дереву, от куста к кусту. Со стороны временами доносились оклики и галдеж, но здесь по-прежнему царила тишина, нарушаемая лишь смехом и веселой болтовней малышей Кеза.
Эта тишина вызывала теперь у Волчьей Лапы большую тревогу, чем крики и галдеж, раздававшиеся в отдалении. Двигаясь тайком за малышами Кеза, он обследовал уже довольно большой участок территории звена Мейнхарда, однако не только не увидел знамени, но не обнаружил даже малейших признаков его охраны. Неужели он просчитался? Или охрана знамени разгадала его военную хитрость? Неужели действительно его план так просто потерпит провал?
Чем дальше переползал Волчья Лапа, тем больше впадал он в уныние. Где-то здесь, совсем близко, территория звена Мейнхарда граничила с ничейной землей, по которой мог беспрепятственно передвигаться каждый участник игры. Обычно играющие никогда не рискуют прятать свое знамя в непосредственной близости от границы.
В чем-то, должно быть, Волчья Лапа допустил ошибку.
"Надо попытаться снова прочесать все, но дальше в глубь территории!" - озабоченно решил он. Это было гораздо труднее и опаснее.
Малыши Кеза, казалось, больше ни о чем не беспокоились. Они уже освоились с ситуацией и теперь шалили просто от веселого настроения. И двигались все дальше и дальше.
Окликнуть их? Или подняться и привести обратно за руку? Волчья Лапа не решился ни на то, ни на другое.
- Эй, вы, там! - неожиданно послышался впереди приглушенный оклик.
Волчью Лапу бросило в жар. Малыши Кеза ушли слишком далеко вперед. Волчья Лапа потерял их из виду, но он был словно парализован и боялся пошевелиться.
Кто-то из малышей что-то ответил. Волчья Лапа не разобрал слов.
Следовало взять себя в руки. Требовалось хладнокровие. И надо было ползти дальше.
- Уматывайте отсюда! - потребовали у малышей вполголоса.
- Но мы тут играем! - раздался голос Юло. - И собираем цветы.
- Играйте где-нибудь в другом месте. Тут нельзя!
- А мама сказала, что можно!
Они были отважны. Сверх ожидания отважны.
Волчья Лапа успел подползти поближе. Теперь он уже видел малышей Кеза. Они стояли рядом и глядели в один из кустов.
- Уматывайте, уматывайте отсюда! - нетерпеливо потребовал голос из кустов. - А то я вас заберу в плен.
- За что? - возразил Юло в свою очередь.
- А может, вы лазутчики? Вражеские шпионы? Вот за что!
Теперь Волчья Лапа уже знал, из какого куста раздавался голос.
- Да гони ты их прочь! Что ты так долго торгуешься!
Сердце Волчьей Лапы яростно заколотилось. Другой голос раздался совсем близко, сверху, с дерева. Глянув быстро вверх, Волчья Лапа увидал загорелые икры и синие штаны сидящего на дереве мальчишки.
Если бы часовой на дереве не следил только за малышами, он давно бы уже мог заметить Волчью Лапу. Но он даже сейчас не видел его.
Волчья Лапа теперь почти слился со спасительной землей и кустами.
- А почему ты на дереве? - спросил у часового Атс.
- Проваливайте! Живо! - набросился часовой с дерева. - Антс, выйди и шугани этих карапузов как следует!
- А это там ваш флаг? - крикнул Юло и указал рукой снизу на разросшуюся кривую черемуху, тем самым лишь подтвердив догадку Волчьей Лапы. По расположению сторожевых постов он уже сообразил, что знамя должно находиться именно на черемухе.
Из куста теперь действительно вылез мальчишка, названный Антсом. Рыжеволосый верзила, судя по всем признакам, ленивый и добродушный.
- Ну, цыплята! - Он по-стариковски растопырил руки. - Живо уматывайте отсюда!
"Цыплята" переигрывали свою роль. Они крутились, как две карусели, вокруг рыжеволосого, и тот в великой растерянности не знал, что делать. Часовой, сидевший на дереве, спрыгнул на землю. Это был худощавый смуглый парнишка, по сравнению с рыжеволосым сделанный как бы совсем из другого материала. Без долгих разговоров он выломал в ближайшем кусте подходящий прут.
- Ну! - потребовал он.
Малыши Кеза отступили. Но не убежали. Смуглый парнишка, размахивая хлыстом, бросился за ними.
Волчья Лапа увидел спины обоих сторожей и пятки убегавших малышей Кеза. Он еще не успел ничего придумать, как уже был на ногах. Словно вытолкнутый пружиной, он бросился к черемухе и спрятался за ней.
"Схватить знамя и удрать!" - мелькнуло у него в голове. В поисках знамени он шарил взглядом по веткам, но не находил. Может быть, выскочить из-за дерева? Может, повезет? А если не повезет? Мгновенно он перебрал в уме несколько возможностей и, как ящерица, шмыгнул в кусты под черемухой. Здесь валялись и сухие ветки, поэтому следовало соблюдать особую осторожность. Он попал коленом на какой-то корень, который больно врезался в кожу. Но Волчья Лапа терпел, не осмеливаясь пошевелиться: совсем рядом с ним остановился один из сторожей знамени - сквозь листву были видны его икры.
- Шуты гороховые! - возмущался парнишка вполголоса. Затем ноги отошли от черемухи и от Волчьей Лапы.
Судя по шелесту веток слева от себя, Волчья Лапа решил, что рыжеволосый снова спрятался в свой куст. Так оно и было. Но несмотря на это, Волчья Лапа все еще не осмеливался пошевелиться.
Тяжело дыша, кто-то бежал сюда. Волчья Лапа увидал мельком между веток Хуго.
- Что тут случилось? - спросил перепуганный Хуго.
- Какие-то маленькие озорники! - пожаловался смуглый парнишка. Его голос доносился уже сверху. - Как там у вас?
- Сильно́, честное слово! - тяжело дышал Хуго. - Четырех человек мы осалили. Наших задержано двое, троих мы снова освободили. Рикс и Мейни отправились вдвоем вынюхивать их знамя. Жуткая буча, честное слово. Следите тут изо всех сил, я пошел! - И все еще не отдышавшись, он исчез.
Шло время.
- Интересно, как там теперь? - раздалось из куста.
- Помалкивай! И сторожи! - ответили с дерева.
Корень под коленом у Волчьей Лапы жег, как раскаленное железо. Рука и вторая нога онемели. Волчья Лапа сжал зубы и попытался изменить позу. Сантиметр за сантиметром. Стало чуть легче, но было еще достаточно худо.
От постоянного поглядывания вверх шея окостенела. Но знамя он обнаружил. Против ожидания, оно было с другой стороны. Со стороны ничейной земли. Конечно, это было тонко задумано, но риск казался слишком велик.
Волчья Лапа обдумывал план дальнейших действий. Сидеть в кусте прямо под знаменем было большой удачей. Но такое положение имело и свои недостатки. Возможность действовать была крайне ограниченной. Слишком многое зависело от случая. А две пары глаз неотступно сторожили место, где спрятано знамя. Волчья Лапа был уже далеко не в восторге от своей излишней смелости.
Выбирая место для знамени, Мейнхард, как уже сказано, смело рисковал. Очень смело. Трудно предугадать, чем все это кончилось бы для него. Во всяком случае, противник приблизился к знамени именно со стороны ничейной земли. Разведчиков было двое. Заметили ли они знамя, этого Волчья Лапа так и не узнал. Он сначала вообще ничего не видел и не понимал. Только слышал, как рыжеволосый с треском высочил из куста. Смуглый парнишка тоже шумно спрыгнул с дерева. Затем началась борьба.
Волчья Лапа весь напрягся, как пружина.
Защитники знамени сражались как львы. Обоих вражеских лазутчиков в конце концов осилили тут же, совсем близко от знамени. Но трудно описать выражение лиц этих доблестных парней - защитников знамени, когда у них наконец появилась возможность взглянуть на черемуху…
Знамени на черемухе больше не было.
13
Над бастионом крепости вновь развевался флаг. Потрепанный, застиранный и вылинявший трехцветный лоскут, привезенный каким-то моряком из города, в котором русский царь Петр Великий когда-то учился строить корабли.
Дул свежий ветер, и флаг парил и взметывался, как чайка.
Под флагом на бастионе сидел Волчья Лапа и болтал ногами. А остальные Красные муравьи были заняты установкой какого-то столба.
Тут-то и подошел к ним нерешительно парнишка с задумчиво-озабоченным лицом и цыпками на ногах.
- Здравствуйте! - сказал он.
Они разглядывали его молча.
- Ты кто, парень? - спросил атаман Красномураш.
- Неужели не узнаете? - парнишка поднял глаза. - Я - Луи!
- Луи? У нас тут был один Луи, но он оказался подлецом, и мы его расстреляли.
Луи снова опустил глаза. Затем сказал:
- Тот Луи… он умер.
- Ну что же! - Атаман протянул ему вырезанную из подходящей ольхи рогатку. - Тогда держи!
Они работали молча.
- Ребята, Красные муравьи! - воскликнул Луи. - Я встретил вчера госпожу Кеза.
- Как она поживает?
- Хорошо. Она спросила, как мы поживаем?
- И что ты сказал?
- Я сказал, что… тоже хорошо.
Это был тяжелый столб, и с ним пришлось повозиться.
- Госпожа Кеза сказала, что господин Маази шлет нам привет, - продолжал Луи. - Она встретила его на рынке. И еще она сказала, что господин Маази приглашает нас поработать у него в саду.
- Ладно, - согласился атаман. - Если он будет платить нам по справедливости, мы можем пойти.
- Ребята! - крикнул Волчья Лапа сверху. - Сюда идут чужие!
То были Рихард Мюльс и сын констебля Мейнхард.
- О-ла-ла! - Мейнхард помахал рукой. - Мы пришли с миром!
Они подошли и оперлись спинами о крепостную стену. О ту самую стену, к которой всего несколько дней назад приделывали укрытие, чтобы пробить в ней брешь.
- Устраиваете волейбольную площадку? - заметил Рихард.
- Да, - подтвердил атаман. - С войнами покончено.
- Так, стало быть, вы живете…
- Так и живем…
Возникла пауза.
- Честно говоря, - Рогатка почесал икру, - у нас тут где-то есть одна лишняя мортира!
- Да? - оживился Рихард. - По-моему, это довольно удачная модель, только кое в чем требует небольшой доработки.
- Что верно, то верно, - согласился атаман. - Пойди, Раймонд, покажи им, где она.
Раймонд и Рихард ушли. Мейнхард по-прежнему опирался о стену. Словно над чем-то задумался.
- Ну, - спросил он, - а как поживают эти мальцы, что живут в доме госпожи Сикк?
- Да так… - ответил Рогатка неопределенно и пожал плечами.
- Раньше они ходили собирать шишки за садом господина Маази, а теперь их там что-то не видно.
- Да ведь шишки не только в этом ельнике водятся, - заметил Красномураш.
- Так-то оно так, но там они самые крупные. Не мешало бы сказать им об этом, они ведь шишками топят.
Пожалуй, обсуждать тут было нечего.
- Интересно, старик Маази все еще требует с них этот долг? - вспомнил Мейнхард.
- Какой долг? - удивился Красномураш.
- Они вроде бы лазили к нему в сад?!
- А-а-а! С этим они давно в расчете.
Мейнхард стал насвистывать себе под нос какую-то песенку. Он отошел от стены, сунул руки в карманы и - слегка ссутулившись и сгорбившись - прошелся немного. Затем снова оперся спиной о стену.
- Чепуха! - Он вскинул голову. - Я могу выпросить у констебля эти семь крон. А?
- Семь крон? Немалые деньги! - произнес Красномураш. - И что ты с ними сделаешь?
- Болтают такую чушь, будто я затащил этих мальцов туда в сад!
- Ха! Свидетелей-то нет! - напомнил Красномураш. - А то, что говорят сами мальцы, в счет не идет!
- Верно! - согласился Мейнхард и плюнул. Затем он снова отошел от стены.
- Ерунда! Все равно выпрошу! Не такое уж это трудное дело!
- Не стоит! - сказал Волчья Лапа сверху.
- Думаешь, не возьмет? Ха!
- Конечно, не возьмет, - сказал Волчья Лапа очень серьезно.
Воцарилось молчание.
- Да я бы и не пошел предлагать!.. - попытался отшутиться Мейнхард. - Просто так болтал!
Ему не ответили.
Вернулся Рихард.
Он был парень догадливый.
- Пойдем, - сказал он Мейнхарду.
И они отправились восвояси. Волчья Лапа, держа древко, смотрел им вслед.
В кустах Мейнхард обернулся.
- О-ла-ла! - Он помахал рукой.
Ему виден был Волчья Лапа, стоящий на бастионе.
Над головой Волчьей Лапы развевалось знамя.
И Мейнхард не получил ответа на свой прощальный жест.
Еще от автора
Волчью Лапу я снова встретил два года спустя. Это было в 1940 году. Тогда на шее Волчьей Лапы уже красовался пионерский галстук. И он носил его как знамя, за которое он так храбро сражался.
Теперь, когда я встречаю девочек и мальчиков в пионерских галстуках, мне вспоминается этот парнишка - Волчья Лапа. И я хотел бы, чтобы вы, пионеры, служили своему пионерскому галстуку с такой же великой любовью, самоотверженностью и отвагой, как Волчья Лапа - своему знамени.
Таллин, 8 сентября 1963 г.
