- Попробуй нарисовать юрту, - советует учительница.
Андрейка садится, берёт чёрный карандаш и на самой середине листа проводит одну линию, потом вторую сбоку. Он вдруг забывает о классе. Рядом с ним нет Афони, на него не смотрит учительница. Андрейка снова в степи. Вот стоит юрта. Из юрты идёт тоненький дымок. Это топится печка. Андрейка смотрит в синее небо. Оно синее, чем всегда. На небе горят, как огоньки, звёздочки. За Крестовой сопкой показался край солнца, а совсем рядом с юртой опустилась на землю радуга. Отара ушла далеко. Нет ни отца, ни матери. Нет Рыжика.
Катя залезла в юрту, её тоже не видно. На Пронькином логу стоит "Тимоша". И вагончик на колёсах. Дядя Костя куда-то уехал. Наверно, провожать Андрейку в школу. Дед Егор тоже. Вся степь зелёная, очень зелёная. Нынче хорошая трава. Рядом с юртой появляется Нянька… Но нет, пусть лучше это будет не Нянька, а телега. Нянька совсем другая, да и притом она сейчас с отарой. Однако телега тоже не получается, и тогда Андрейка мигом соображает, что это зарод сена. Зарод получился чёрный, но ничего: Андрейка знает, что скошенная трава попала под дождь, поэтому сено почернело. Для полноты картины - с неба льются струи дождя.
У Андрейки громко стучит сердце, и он не слышит, как к нему подходит учительница. Она берёт тетрадь, внимательно смотрит.
- Расскажи, что у тебя тут нарисовано? - ласково говорит она.
Андрейка тычет пальцем и невнятно бормочет:
- Юрта… звёзды… солнце…
- А это? - Учительница показывает на грязные полосы.
- Дождь.
- А почему у тебя дождь чёрный, а здесь вот красный, синий, зелёный, малиновый? - с улыбкой спрашивает недогадливая учительница, когда и так ясно, что это не дождь, а радуга. - Ты когда-нибудь рисовал?
- Нет, - признаётся Андрейка.
- Очень хорошо у тебя получилось, Андрюша, - говорит учительница. - Но только надо рисовать или ночь - тогда бывают звёзды, или утро - тогда бывает солнце. А у тебя не поймёшь.
- Утро, - быстро говорит Андрейка.
Как тут не понять! Утром ещё есть звёзды, и солнце есть. И дождь. А после дождя - радуга. Мать и отец угнали отару. Там Рыжик и Нянька.
- А в уголке здесь что нарисовано?
- "Тимоша".
- Тимоша? Это никак не похоже на человека.
Андрейка не выдерживает и смеётся. Оказывается, учительница не так уж много знает.
Афоня приподнимается на своём месте, заглядывает в тетрадь и громко кричит:
- Я знаю! Это трактор!
И тут совершается чудо. Андрейка вдруг слышит, как стучит "Тимошино" сердце. Рядом, совсем рядом, Андрейка уже различает какие-то слова: "Так, так, так! П-ф! П-ф! Я тут, я тут, я тут…" И снова Андрейка забывает о классе и видит… "Тимошу".
Андрейка выталкивает с парты Афоню и опрометью выскакивает из класса.
Вот он уже на улице. Около школы стоит "Тимоша", а навстречу идёт дядя Костя. Он подхватывает Андрейку на руки и подбрасывает вверх. Раз, ещё раз и ещё раз! У Андрейки захватывает дух, точно он скачет намётом на Рыжике.
- Как живёшь, Андрей Нимаев? - спрашивает дядя Костя, опуская Андрейку на землю.
- Почему не приехал в юрту? - вместо ответа говорит Андрейка.
- Виноват, брат, но не мог. Ты вот ушёл от меня, и "Тимоша" закапризничал, полдня провозился с ним вчера, а теперь вот в ремонт его погнал. Ремонт нужен… А ты почему на улице? - спохватился дядя Костя. - У вас перемена?
Андрейка оглядывается на школьную дверь и отрицательно мотает головой.
- Так ты с урока удрал?
- Ага.
- Ну и ну! - укоризненно произносит дядя Костя. - Я вот проверю, как ещё тут один сорванец учится, - загадочно заканчивает он и решительно идёт к дверям школы.
Но двери широко распахиваются. Толкаясь и крича, на улицу вываливаются ребята. Это началась перемена.
Дядя Костя отступает на несколько шагов. Совсем неожиданно для Андрейки появляется Афоня, бежит навстречу к дяде Косте - и тот подхватывает его на руки, подбрасывает вверх. Андрейка не может поверить своим глазам. Откуда Афоня знает дядю Костю? Почему дядя Костя такой весёлый, будто держит на руках не Афоню, а его, Андрейку? А тракторист берёт Афоню за руку и уже, не замечая Андрейки, ведёт к "Тимоше". Он подсаживает Афоню на сиденье, "Тимошу" со всех сторон окружают ребята. Андрейка тоже не выдерживает, подходит и, как сирота, останавливается позади всех.
Ребята что-то наперебой рассказывают дяде Косте. Какая-то девчонка кричит громче всех:
- Я видела, я видела!..
- Что ты видела? - спрашивает дядя Костя.
- Андрюша Нимаев бил Афоню. Вчера бил, а сегодня из класса убежал. Он недисциплинированный.
- А где Андрюша? - Дядя Костя осматривается по сторонам.
Ребята расступаются, и Андрейка, понурив голову, проходит вперёд.
- Подвинься, - говорит тракторист Афоне и подсаживает с ним рядом Андрейку. - Так почему вы дрались? - строго обращается дядя Костя к Афоне и Андрейке.
Афоня презрительно смотрит на девчонку и говорит:
- Мы не дрались. Она врёт.
- Дрались, дрались, дрались! - со слезами в голосе кричит девчонка.
Андрейка молчит, но почему-то очень рад, что Афоня так хорошо соврал.
- Папа, - говорит Афоня, - ты же знаешь Фиску-Анфиску, она плакса и ябеда.
Что такое, что такое? Кого это Афоня назвал папой? Андрейка дико смотрит на Афоню, на дядю Костю и только сейчас начинает понимать. Неужели…
- Вот что, Афоня, - говорит дядя Костя, - ты живи с Андрейкой дружно. Он со мной всё лето на тракторе работал…
- А мы с ним на одной парте сидим, - перебил Афоня.
- Вот видишь, как хорошо…
- Звонок, звонок! - вдруг кричит девчонка, которую Афоня назвал Фиской-Анфиской.
Ребята мигом рассыпаются. Дядя Костя снимает на землю Андрейку, потом Афоню.
- Так смотри, сынок!.. И ты, Андрейка… Чтобы никаких драк не было! Обещаете?
- Обещаем! - в один голос повторяют Андрейка и Афоня.
Взявшись за руки, они бегут в школу.
В классе они сразу прильнули к окну. Дядя Костя сел в кабину, "Тимоша" заговорил и двинулся по улице.
- И это называется ученики первого класса? - звучит тихий, укоризненный голос Веры Андреевны.
Все ребята были у окон, и только Фиска-Анфиска сидела за партой и встала, когда вошла Вера Андреевна.
Молча учительница пережидает, пока все усядутся по местам. Становится очень тихо.
- Андрюша Нимаев, почему ты выбежал из класса без разрешения? - строго спрашивает учительница.
Андрейка встаёт за партой.
- Я на улицу, там "Тимоша"…
- Ты мешаешь нам заниматься. Собери карандаши, тетради и иди в интернат. Я не оставлю тебя на последнем уроке.
Андрейке очень горько, он сильно сопит, возится за партой, точно поднимает что-то тяжёлое, и вразвалку идёт к дверям.
- А теперь, ребята, кто из вас перескажет сказку "Посадил дед репку"?
Андрейка замедляет шаг около самых дверей: ах, как хотелось рассказать сейчас эту сказку, он очень хорошо её запомнил!
В коридоре он стоит около дверей своего класса, и ему не хочется никуда уходить. Кто-то там рассказывает, как посадил дед репку, выросла она большая-пребольшая…
Но вот снова открывается дверь класса, и выходит Афоня.
- Я в уборную попросился, - шёпотом сообщает он Андрейке.
- Пойдём в уборную! - сразу веселеет Андрейка.
- Да нет, - Афоня машет рукой, - я не хочу в уборную, я к тебе…
- Пойдём в интернат? - спрашивает Андрейка.
- Пойдём, - не задумываясь, отвечает Афоня.
Они бегут по широкому коридору к вешалке.
Им загораживает дорогу какая-то женщина:
- Куда это вы?
- В интернат. Меня с урока выгнали! - радостно сообщает Андрейка.
- И меня тоже выгнали, - врёт ей Афоня.
- Вот какая красота! - ворчит женщина. - Не успели через порог школы переступить и уже проказничаете. Ищите свою одежду.
Через минуту одетые Андрейка и Афоня выходят из школы.
- Не надо туда идти! - Афоня хватает Андрейку за руку. - Там учительница увидит.
Ребята обходят школу с другой стороны. На дороге видны следы от гусениц "Тимоши".
Андрейка размахивает сумкой, и только тут Афоня вспоминает, что его сумка осталась в классе.
- Завтра возьму! - беззаботно говорит он. - Дай-ка руку пощупаю. Согни, согни её! Вот так. Ого, какой ты сильный!
У Андрейки будут нарты
В интернате у ребят много работы. Это только со стороны может показаться, что после школы сделаешь уроки, а остальное время играй и бегай.
Утром Андрейку будит горнист. На горне громко играет Тудуп. Андрейка пугается и вскакивает с постели. Если кто-нибудь не хочет просыпаться и натягивает на голову одеяло, Тудуп подходит к кровати и играет в самое ухо.
Когда уже все на ногах. Тудуп аккуратно завёртывает горн в полотенце, кладёт его в тумбочку и командует:
- На зарядку!
Ничего не поделаешь: Тудуп комсомолец, пионервожатый, ему уже много лет - целых четырнадцать.
И хотя Андрейка ещё не пионер, он идёт на зарядку в комнату игр. Делать зарядку вместе со всеми не так уж плохо, вот только не умеет Андрейка дышать. Он набирает полную грудь воздуха, краснеет от натуги и никак не может сразу делать упражнение и дышать. Когда Тудуп командует: "Руки в стороны, при-сесть!" - Андрейка это понимает. Но стоит Тудупу сказать: "Вдо-ох, вы-дох", как он только дышит и уже не разводит рук в стороны и не приседает. Сейчас же следует строгий окрик:
- Андрей, ты почему не делаешь зарядку?
Но ко всему можно приспособиться, и в конце концов Андрейка понял, что лучше не дышать. Этого Тудуп никогда не замечал.
Ещё тяжелее было каждый день умываться. И не раз, а несколько раз в день. Утром умывайся, перед каждой едой умывайся, на ночь тоже. В юрте Андрейке тоже приходилось умываться, но здесь - совсем другое дело. Обязательно надо мыть уши и всё лицо. Даже руки надо мыть по локоть. Даже шею! А кто не знает, что это самое большое наказание!
Вначале Андрейку избрали санитаром. На левую руку он надел повязку с большим красным крестом и каждое утро осматривал у всех ребят в классе руки, уши, шею. Быть санитаром очень почётно и удобно. Так первые три дня думал Андрейка. Сам он наскоро мыл руки и ещё немного нос. Андрейку никто не осматривал. Но подвела опять эта девчонка - ябеда Фиска-Анфиска. Она подняла руку и сказала учительнице:
- А почему у Андрюши Нимаева у самого грязная шея и ногти?
- Уши грязные! - добавил чей-то пискливый голос из задних рядов.
Учительница вызвала Андрейку, сама осмотрела его и покачала головой.
- Нам не нужен такой санитар! - сказала опять та же девочка из заднего ряда.
- Ты хочешь что-то сказать? - спросила учительница. - Тогда подними руку.
Девочка подняла руку, встала и повторила:
- Нам не нужен такой санитар.
Все ребята загалдели и решили переизбрать Андрейку. Как это ни было странно, но санитаром избрали эту ябеду Фиску-Анфиску.
Андрейке пришлось расстаться с нарядной повязкой и мыть шею и уши. Фиска-Анфиска не давала Андрейке покоя. Она по-хозяйски лезла ему за воротник, в уши, подозрительно осматривала ногти. Андрейка уже мыл руки и даже шею мыл и уши, но всё равно зловредная девчонка каждый раз находила у него какие-то полосы на щеках, на шее и обязательно грязь под ногтями. А что мог поделать Андрейка, если она откуда-то бралась, эта грязь, сколько ни мойся!
Один раз возмущённый Андрейка, понимая, что Фиска-Анфиска к нему придирается, запротестовал: пусть посмотрит весь класс - он мылся, и у него чистые уши и чистая шея. Под ногтями действительно есть грязь, это Андрейка и сам видит, но он не понимает, откуда она взялась.
Фиска-Анфиска покраснела от злости, все ребята столпились около Андрейки. Афоня авторитетно заявил:
- У него чистая шея. И уши. Я сам видел, как он мыл.
- А грязь, а грязь! - Фиска-Анфиска, чуть не плача, тыкала пальцем в Андрейкину скулу.
- Это от солнца, - опять сказал Афоня.
- От солнца! - радостно повторил Андрейка.
Фиска-Анфиска растерялась. И Андрейка почти торжествовал победу. Но не тут-то было. Фиска-Анфиска вытащила из карманчика свой чистый платок и решительно заявила:
- Давай на платок попробуем.
- Давай! - сгоряча согласился Андрейка, потому что он поверил Афоне. И потом, в самом деле он ведь умывался сегодня!
Фиска-Анфиска деловито поплевала на платок и провела им несколько раз по Андрейкиной скуле. Полосы не стало, а на платке появилась грязь. Фиска-Анфиска победно подняла платок, показывая его классу, потом снова поплевала и залезла в Андрейкино ухо. Ухо тоже стало чистым. Афоня смущённо помалкивал. Учительница как раз вошла в это время в класс и, к радости Андрейки, отругала Фиску-Анфиску за то, что она плевала на платок и вытирала у Андрейки щёку и ухо. Так и надо ябеде! Андрейка доволен: Фиска-Анфиска больше никогда не полезет к нему с платком.
Нет, не легко было Андрейке. После школы никак не хотелось делать уроки. Вот он уже знаком с тетрадью, с карандашом и выводит прямые палочки, похожие на стойки в юрте. Полстраницы заполняет он палочками. Это называется домашним заданием. Потом он пересказывает Афоне сказку про колобок.
После обеда и тихого часа ребята идут пилить дрова, таскают их к печкам. Опять распоряжается Тудуп. Андрейка умеет пилить дрова, носить их в охапке умеет, но растапливать такую большую печь ему никогда не приходилось. Это делает Тудуп. У него есть спички, которые он никому не доверяет. На коробке нарисованы какие-то животные с рогами, запряжённые в сани. Тудуп объяснил, что это олени, водятся они на Севере, а сани называются нартами.
- Очень быстро бегают олени, - сказал Тудуп.
- Быстрее коня? - спросил Андрейка.
- Сравнил! Конечно, быстрее.
- Быстрее "Победы"?
Тудуп на секунду задумался.
- Быстрее. Как ветер! - Тудуп энергично махнул рукой. - Олени везде пройдут, там, где и машина никакая не пройдёт.
- Как самолёт? - приставал Андрейка.
- Ну уж - самолёт! - покровительственно улыбнулся Тудуп. - Самолёт в воздухе, а олени - на земле.
Когда у Тудупа вышли спички, коробок он отдал Андрейке.
С удовольствием Андрейка рассматривал оленей: вот бы покататься на этих нартах!
И всё же время бежит быстро. Вот уже выпал снег, а потом и первый мороз ударил. Несколько раз за Андрейкой приезжал отец и увозил его в юрту. Это бывало в субботу.
А назавтра Андрейка ездил на Рыжике и целый день проводил около отары. Нянька, конечно, была тут же, и даже Катя в таких случаях уходила с отарой и не расставалась со своим хозяином.
Вечером отец и мать рассматривали Андрейкины тетради.
Сын за три месяца уже стал грамотным. Палочки и кружочки сменялись буквами и словами. Красными чернилами учительница пишет отметки. Пятёрок у Андрейки нет, и всё потому, что он торопится.
Мама читает и вздыхает. Вздыхает и читает.
"Андрюша, не изгибай палочки у всех букв. Точки и запятые делай меньше", - так пишет учительница.
Но это ещё ничего. А бывают очень короткие и сердитые слова, и они больше всего не нравятся маме. "Грязно", - читает мама и так укоризненно смотрит на Андрейку, что ему сейчас же хочется спать.
И всё же один раз прорвалась пятёрка. Андрейка написал: "Мостик, козлик, Саша", написал так чисто, правильно, что заработал первую в своей жизни пятёрку. А быть пятёрочником, оказывается, очень приятно. Мать и отец радуются, Рыжик, Нянька и Катя такие ласковые и весёлые, что Андрейка чувствует себя именинником.
И тут Андрейка решил показать отцу коробок.
- Сделай мне нарты, - попросил он. - Беда охота на нартах кататься!
Отец внимательно разглядывал коробок от спичек, потом сказал:
- Когда я в армии служил, у меня друг был - эвенк. Много рассказывал мне, как на оленях ездил. А ещё друг один был, с Чукотки родом, - на собаках ездил.
- На собаках? - Андрейка так и подпрыгнул. - Как это - на собаках?
- А вот так же, как здесь, - отец показал на коробок, - только вместо оленей в санки запряжены собаки.
- В нарты, - поправил Андрейка отца.
- В нарты, - согласился отец. - Говорит, шибко быстро собаки бегают.
- Няньку запрягу! - с горящими глазами проговорил Андрейка. - Сделай скорее нарты.
- Мало одной Няньки, ещё собаку нужно.
- Катьку запрягу.
- Катьку! - рассмеялся отец. - Ты выдумщик!
- Сделай нарты! - жалобно попросил Андрейка. Больше всего на свете ему сейчас хотелось иметь нарты.
Отец повертел в руках коробок, прищурился, словно прицеливаясь, и сказал:
- Учись хорошо. Сделаю тебе нарты. Упряжку сделаю. Пятёрки таскай. Будешь пятёрки таскать, тогда я тебя летом в Москву возьму. На выставку поедем.
От этих слов у Андрейки перехватило дыхание, но он всё же проговорил:
- А Дулму возьмём с собой?
Андрейка заболел
Легко сказать: таскай пятёрки! Андрейка изо всех сил старался, но пятёрки ему не давались. И у Афони были пятёрки, и у Фиски-Анфиски, а Андрейка получал пятёрки только по физкультуре. Физкультура на самом деле была игра: то надо перегнать всех - бежать изо всех сил, то бросаться снежками, то прыгать в длину, то в высоту, через верёвочку, то прыгать со скакалкой. А были и совсем замечательные игры: "кошка-мышка", "третий лишний", "догонялочка-выручалочка".
Учительница сказала, что Андрейка хороший физкультурник, и ставила ему пятёрки. Хорошо бы, совсем не было других уроков, кроме физкультуры, - Андрейка бы наверняка поехал тогда в Москву.
А тут ещё он научился кататься на коньках. Даже, если точно говорить, не на коньках, а на одном коньке. На другом катается Афоня. Дядя Костя как-то приезжал из МТС, где он сейчас ремонтирует "Тимошу".
- Обязательно давай Андрейке коньки, - наказал он сыну.
Только Афоня давал один конёк, а на втором или катался сам, или прятал в тумбочку.
- Расшибёшься ещё, - пояснял он. - Думаешь, мне жалко? А на двух ты не устоишь.
Очень хорошо, что речка осенью разлилась, а теперь замёрзла: получился настоящий каток.
Только выйдешь из интерната, перелезешь через низкий заборчик (для удобства потом кто-то проделал дырку: выломал пару дощечек) и сразу же попадаешь на лёд. Ну, а потом до самого вечера забываешь, что есть интернат и есть домашнее задание. Ах, если бы Андрейке иметь два конька! Но Афоня сам умел кататься на одном и почему-то не хотел, чтобы Андрейка научился кататься на двух.
Андрейка давно уже не видел Дулму. Он ей напишет письмо. Вот когда выучит все буквы - и напишет. Он пробовал про себя сочинять его в свободное время. А свободного времени совсем нет. Разве только когда ложишься спать.
"Куда ты далеко перекочевала? - закрыв глаза, сразу же начинал "писать" Андрейка. - Беда плохо без тебя! Я тут в новую игру играю, на коньках катаюсь. Шибко хорошо учусь, всех в классе перегоняю. Я теперь физкультурник. У меня хороший друг, зовут Афоня, лучше тебя…"