- Где? Пусти. Да не толкайся ты, - Таня тоже вертела головой во все стороны.
- Был только что! Я слышал!
- Тише! Маму и Бобку разбудишь!
Быстро провели какого-то согнувшегося человека. Его держали двое. Втроем они нырнули в автомобиль.
Дверца машины лязгнула, мотор откашлялся, фары ощупали серый мартовский снег.
Прямоугольник света на потолке детской косо поехал в сторону, вниз по стене, и пропал. Звук мотора растаял в сырой ночи.
Дворник, сверху казавшийся каким-то приземистым и коротеньким, запахнулся в тулуп. Постоял. Принялся скрести лопатой, сгребая мокроватый снег по краям и аккуратно утаптывая. Скоро и следов машины не осталось. И дворник ушел.
- Слезай с подоконника, пока мама не проснулась, - зашептала Таня и дернула Шурку за край пижамы.
- Был Ворон, точно тебе говорю, - шептал Шурка.
- Мы же ничего не видели!
- Не успели, - с досадой ответил Шурка. - Я слышал! В коридоре ясно говорили - Черный Ворон.
- Опять тетя Рита?
- И другие тоже.
- Все-таки это не может быть правдой, - подумав, сказала Таня, снова расправляя одеяло.
- Завтра же давай маме всё расскажем.
- Всё?! - остановилась с одеялом в руках Таня.
- И про шпиона тоже. Лучше уж правда, чем так.
- Спохватился! Правдолюб несчастный.
- А что?
- Не вздумай! Я из-за тебя рисковала - марганцовку стащила.
Шурка вздохнул.
- Тихо! - шепнула Таня. - Бобка.
Они прислушались. Показалось. Тихо.
- Скажи спасибо, Бобку не разбудили, - проворчала Таня. - Не вздумай без меня им ничего рассказывать. Слышишь? Только вместе!
Шурка пообещал.
Они еще немного обсудили, что рассказать завтра маме, а что нет. И что скажет папа, если узнает. Но мысли сделались вялыми, путались. Оба уснули, так и не договорившись.
Шурка проснулся первым. Хотелось в туалет. Но он вспомнил, что дал слово Тане без нее к родителям не выходить. Поэтому тихонько просунул руку к сестре под одеяло и ткнул ее в бок, затем сам быстро юркнул под одеяло и отвернулся к стене.
- Можешь не притворяться, - надменно проговорила Таня. - Я, между прочим, не сплю, а думаю, как тебя из этой истории выпутать.
Она сдернула с Шурки одеяло.
Он ступил босыми ногами на пол.
- Ой, холодно… Мама что, печку не топила сегодня?
Таня пожала плечами.
Они прошлепали к шкафу. Распахнули дверцу.
Во взрослой комнате было тихо. Будильник давно остановился, чайник был холодным, печка тоже. Мамы не было. Бобкина кроватка была пуста. Не было и маминых ботинок, пальто, перчаток, шапки, платка. Чемоданчика тоже не было. Испарились Бобкино пальто, шапка, шарф и валенки. Висели только маленькие рукавички, соединенные длинной резинкой, чтобы Бобка их не потерял или уж потерял сразу обе.
Таня сняла их с гвоздика, словно не узнавая.
На полу, беспомощно задрав вверх пустые листы, валялись фотоальбомы, из которых мама прошлым утром вынула и скормила огню снимки. Вещи были разбросаны, как будто комнату перевернули вверх тормашками, встряхнули и поставили обратно.
- Ну дела, - сказала Таня.
Шурка посмотрел на рукавички, на Таню.
- Чего ты смотришь? Наверное, мама на работе, вот и всё.
- Она же сказала, что ушла с работы.
- Она же сказала, что найдет другую!
- А Бобка?
- В детском садике. Где же еще.
В дверь кто-то поскребся.
Таня подбежала, открыла. Старуха, с которой никто из соседей не дружил, испуганно заморгала. За ее спиной тускло поблескивал висевший на стене велосипед, темнел сундук: все соседи привыкли выставлять ненужные вещи в общий коридор.
- Здравствуйте… Вам кого? - удивилась Таня.
Старуха, глядя в другой конец коридора, в сторону общей кухни, протянула маленький кошелечек на кнопке.
- Это вам мама ваша просила передать, - прошелестела старуха. - И сказала, чтобы вы шли к вашей тете.
Шурка вдруг заметил, что глаза у старухи голубые. Раньше ему не удавалось ее разглядеть: она шмыгала на общую кухню, по коридору, в общую ванную, как мышь. Старалась никому не попадаться на глаза.
- А где мама? - громко спросила Таня.
Но старуха бросила кошелечек на пол и испуганно засеменила по длинному темному коридору в свою комнату.
- Вот чудачка! - пожала плечами Таня. И подняла кошелечек.
Дети заперли дверь и рассмотрели добычу. В кошельке оказалось сто рублей с копейками.
- Вот это да! - сказал Шурка. - Зачем мама нам столько денег дала?
- Надо к тете Вере идти.
- Зачем?
- Так она сказала. Соседка. Ей мама сказала, чтобы мы шли к тете.
Тетя Вера была маминой сестрой и жила на Каменном острове. Ехать к ней надо было на трамвае. Через Неву. Там справа стояла крепость, красно-коричневая, словно сложенная из пряников, с длинным золотым шпилем. А слева сквозь деревья сверкали купола мечети; их нарядная голубизна спорила с небом, кто прекраснее.
- И это деньги на трамвай, - сделала вывод Таня.
- Как-то много на трамвай, тебе не кажется?
Тетя Вера была странной. У нее дома повсюду стояли, лежали, валялись книги и тюбики с краской. И пахло чудно. А детей у нее не было. Тетя Вера жила одна.
- К тете, сказала мама, - значит, к тете, - приказала Таня. - Собирайся!
Они не любили бывать у тети Веры. Но что поделаешь - мама велела.
- Погоди, Таня, старуха могла и перепутать.
- Не выдумывай.
- Точно! - не унимался Шурка. - Мама наверняка сказала ей: "А если захотят, пусть едут к тете". Просто старуха забыла сказать "если захотят".
Таня серьезно посмотрела на брата. Ей тоже не больно-то хотелось к тете - прямой, строгой, с длинным строгим носом и холодными серыми глазами. Тетя Вера никогда не улыбалась. Кто бы мог подумать, что они с мамой сестры!
Шурка видел, что Таня охотно его слушает.
- Таня, ты сама подумай! Это же ясно! Если вчера мама разрешила не ходить в школу и играть целый день, то сегодня она захотела, чтобы мы как следует повеселились!
Таня задумалась.
- И она дала нам денег, чтобы мы купили мороженое! - радовался Шурка.
- Мороженое… Скажи спасибо, что я ей о твоих вчерашних подвигах ничего не рассказала.
Но Шурка не сдавался:
- И билеты в кино купить можно. И конфет. Тут и на куклу хватит!
Таня смотрела на пузатенький кошелечек.
- Зачем это маме так делать? Это же не день рождения и не Новый год, - с сомнением сказала она.
Но Шурка видел, как глаза у нее загорелись.
- Потому что она наша мама! Самая лучшая мама на свете! - Он схватил Таню за руки: - Ну? Помчались?
Та сдалась. Но ответила важно:
- Пошли, а не помчались.
- Ура! - крикнул Шурка. Вскочил на диван и принялся прыгать так, что пружины крякали и пели. - Ура! Турум-бу-ра! Лучшая мама на свете!
Глава 4
Перед выходом решили позавтракать. Самим разжигать примус им было запрещено.
Таня схватила чайник.
- Сейчас попрошу соседей! Ты хлеб пока нарежь, - и выскочила в коридор.
На общей кухне по утрам всегда была толчея: готовили завтрак, тетя Рита нагревала свои бигуди, кто-то стирал, кто-то мыл посуду.
Вернулась Таня быстро. Шурка только и успел вынуть хлеб из хлебницы.
- Какие-то они все сегодня странные, - сказала Таня. - Как будто меня не видят и не слышат.
- Как же без чая? Скучно.
- А так, - Таня выдержала паузу и помахала кошелечком. - Мы позавтракаем в "Норде"! Эклерами и буше с какао. И даже купим набор маленьких пирожных с собой, для мамы и Бобки!
"Норд" был лучшим кафе в городе. Огромные окна выходили на Невский проспект. В окнах стояли фарфоровые белые медведи.
Столы были накрыты стеклом, официантки носили кружевные шапочки. В "Норд" ходили только на день рождения.
Вот здорово! Шурка даже вскрикнул:
- Ух!..
- Только мы сперва здесь уберем, - сказала Таня. - Мама, видно, проспала на работу. Так спешила, что вещи разбросала. Она придет, а мы всё убрали.
- Идея! - радостно завопил Шурка. Схватил, потащил к стене стул. По пути поднял упавшую книгу.
Таня принялась собирать фотоальбомы. Аккуратно складывала выброшенную из комода одежду.
Мысль о зеленых диванчиках, о буше, эклерах, какао и всем, чем еще славился "Норд", весело подгоняла их.
Наконец Таня сказала:
- Теперь годится.
Они торопливо оделись. У двери бросили последний взгляд на дело рук своих: комната родителей теперь была "как по струночке", говоря папиными словами. И, радостно топоча по лестнице, выскочили на улицу.
Было уже совсем светло.
Дворник посыпал песком подмерзшие за ночь, оледеневшие тротуары. Таня осторожно попробовала ногой: скользко.
- Здрасьте! - крикнул Шурка. - Вот весна! Дни уже теплые, а ночью подмораживает.
Так мама всегда говорила.
Дворник как-то странно посмотрел на них, проводил взглядом. Снова принялся горстями сеять песок.
Шурка по привычке обернулся на свои окна. Они отражали голубое небо. В окне на первом этаже белело лицо тети Дуси. Шурка улыбнулся ей. Та хмуро задернула штору. Наверное, всё еще злилась за разбитое стекло.
На перекрестке Таня вдруг остановилась.
- Слушай, если я прямо сейчас не съем пирожок, я умру от голода. До "Норда" я не вытерплю.
На углу стояла продавщица с ящиком. Ящик был накрыт толстым одеялом. От запаха жаренных на масле пирожков живот у Шурки грянул, как симфонический оркестр.
- Начнем с пирожков! - закричал Шурка, подбегая к продавщице. - Дайте мне, пожалуйста, один прекрасный пирожок с повидлом.
- А деньги у тебя есть? - неприветливо ответила та. Ее белый фартук был покрыт масляными пятнами.
Мимо спешили пешеходы.
- Два с повидлом, - Таня подала монетки. Приняла два пирожка, обернутых пергаментной бумажкой. Один дала брату.
Шурка на ходу впился зубами в пирожок. С другого конца выдавилась горячая клубничная колбаска. Шурка засмеялся от радости. Не нужно идти в школу!
Дома роняли большие холодные капли-бриллианты, сверкавшие на солнце. Стая голубей взвилась, хлопая крыльями, над крышами - и полетела, переливаясь, выше, дальше.
- Что, в кино теперь? В "Авроре" утренний сеанс, - мечтательно произнесла сестра.
- Вот что, Таня, - сказал Шурка, слизывая с ладони убежавшее повидло и догоняя сестру. - Давай сперва найдем Черного Ворона, который унес папу. Представляешь, мама придет - а мы папу нашли. Она обрадуется.
Таня закатила глаза, вздохнула. Не спеша вытерла пергаментной бумажкой губы.
- Чего? - обиделся Шурка.
- Хватит уже повторять глупости. Не смешно.
- Это не глупости! Я слышал.
Таня дернула Шурку за руку:
- Ну пойдем уже. А то в кино опоздаем.
- Значит, ты папу не любишь! - выкрикнул Шурка.
- Я не люблю? - Таня покраснела. - Ах вот ты как! Отлично. Раз так, то мы сейчас же пойдем и у кого-нибудь спросим про Черного Ворона, который будто бы уносит людей.
Пусть! Пусть нам расхохочутся в лицо! Пусть тебе станет стыдно за твои слова!.. Кому ты веришь? Милиционеру ты поверишь? Где милиционер?
Они прошли весь Владимирский проспект. Прохожие старались держаться солнечной стороны. Катили мимо автомобили.
На углу с Невским Таня заметила постового милиционера. В шлеме, крагах, перетянутый новенькой скрипучей портупеей, он дирижировал уличным движением. По взмаху его одна улица замирала, а другая приходила в движение.
- Товарищ милиционер! - звонко закричала Таня и замахала рукой.
- Погоди, Таня, - заволновался Шурка. Внезапно он понял, что Черный Ворон - это действительно чушь. - Не надо милиционера!
- Очень даже надо, - заявила вредина Танька. - Мы прямо сейчас всё выясним, а не то ты весь день меня своими сказками донимать будешь.
Милиционер важно подошел к ним. Прикоснулся ладонью к козырьку шлема.
- Здравствуйте, дети. Что случилось?
Шурка не мог произнести ни слова.
- Здравствуйте, товарищ милиционер! - храбро сказала сестра.
- Вы потерялись, дети?
- Что вы, товарищ милиционер! Мы даже правила дорожного движения знаем!
Таня улыбнулась, как полагается воспитанной девочке. Шурка толкнул ее ногой.
- Разрешите вам задать вопрос, товарищ милиционер? - пропищала Таня сладеньким голоском "хорошей девочки".
- Пожалуйста, - широко улыбнулся милиционер и чуть наклонился.
У него было ужасно симпатичное лицо. Когда он улыбался, румяные щеки выпирали, как два круглых красных яблока.
Таня придала себе взрослый вид, отчего Шурке захотелось лягнуть ее еще и посильнее. - Вот этот малыш хочет у вас спросить одну совершеннейшую чепуху.
Шурка дернул ее за косу. Милиционер засмеялся.
- Я вас слушаю, мальчик, - милиционер сел перед Шуркой на корточки. - Какой у вас вопрос? Отвечу с полной серьезностью.
Его внимательно-серьезное выражение лица и "вы" ободрили Шурку.
- Товарищ милиционер, моего папу унес Черный Ворон, - начал он.
- Вы, конечно, рассмеетесь, - быстро встряла Танька, но осеклась.
Симпатичный милиционер вовсе не рассмеялся. Улыбка сбежала с его лица. Со щек-яблок схлынул румянец. Очень медленно милиционер выпрямился. У него даже губы сделались серые. А глаза нервно забегали.
- Бежим! - завопила Таня, рванув Шурку за руку. И они бросились через проезжую часть. К Литейному проспекту.
- Стой! - крикнул вслед милиционер.
Шурка едва поспевал за сестрой.
Танька юркнула в подворотню. Три двора-колодца, арка за аркой, вели на Фонтанку. Таня и Шурка пробежали первый двор.
Они слышали, как в арке позади кто-то ответил: "Туда" - и гулко затопали шаги милиционера.
Третья арка была перегорожена решеткой на замке. Таня и Шурка, извиваясь, пролезли между прутьев. Помчались дальше. Впереди в последней арке уже виден был кусок гранитной набережной с узорчатой чугунной оградой, за которой плескалась вода.
Милиционер в беспомощной ярости тряхнул прутья решетки: взрослому не пролезть.
- Дворник! - закричал он. - Эй, дворник! - И шарахнул кулаком. Прутья загудели, но и только. - Кто же днем ворота запирает?!
Продолжения Шурка и Таня не слышали. Они бежали по набережной. К мосту, к цирку за ним.
- Шурка, не отставай… - задыхалась на бегу Танька.
У цирка стало ясно, что погони нет. Таня замедлила шаг. Ноги у нее дрожали. Шурка ловил воздух ртом. Больше от страха, чем от усталости. С Валькой они бывали во многих передрягах. Им вслед свистели дворники и ругались граждане. Но чтобы милиционер? Как за настоящим преступником? Еще никогда!
Шурка стащил шапку с потного лба, от волос взвился пар. Таня, глядя на него, вдруг расхохоталась.
Он вытер лицо шапкой, сел на каменный столбик, торчавший у одного из домов. Такие столбики остались с тех времен, когда у дома полагалось привязывать лошадь.
- Вот балда! - хохотала Таня. - Ты его лицо видел?
- И бежит, главное, топочет! - засмеялся Шурка, вспоминая прыжки милиционера у решетки.
Таня просто покатывалась.
- Ой, лопну сейчас!
- Таня!.. Таня!
Шурку вдруг осенило. Ему стало совсем не смешно.
- Что? - Таня утирала слезы смеха.
- Таня, значит, Черный Ворон - это правда.
Таня ничего не ответила. Улыбка ее погасла.
- Он существует, Таня.
Таня стащила варежку, голой рукой отломила с подоконника сосульку и положила ее в рот.
- И он унес папу, - выговорил Шурка.
Таня не ответила ничего.
Шурка тоже сунул сосульку в рот. Зубы заломило.
Оба принялись сосать сосульки с таким видом, будто это было самым важным делом на свете. Оба думали.
Шурка серьезно посмотрел на Таню.
Таня серьезно посмотрела на Шурку.
И вдруг прыснула. Опять захохотала.
- Дура, - обиделся Шурка.
Он подождал, пока она отсмеется.
- Сама подумай. Просто так милиционеры за людьми не бегают!
- Ну Шурка, он просто рассердился, что мы глупости всякие ему говорим. От работы отвлекаем. И вдобавок прогуливаем уроки.
Возразить Шурке было нечего.
Помолчали еще.
- Ладно, пошли в "Норд", - Шурка спрыгнул со столбика. Отряхнул сзади пальто.
- У меня идея, - вдруг объявила Таня. Не спеша с хрустом разгрызла остатки ледышки и только потом пояснила: - Поскольку Черный Ворон - это ворон, а ворон - это птица, то мы спросим про него у птиц!
Шурка посмотрел ей в глаза. Серьезные глаза. Только в глазах какие-то искорки. Издевается, понял Шурка. Но не на того напала.
- Спроси, - кротким голосом предложил он, делая вид, что принял ее слова за чистую монету.
- Спроси ты, - настаивала Таня. - Ты же слышал про Ворона.
Вот хитрая! Специально ведь. Потом будет его донимать.
- Что ты, Танечка. Я только всё испорчу. Лучше ты!
- Ничего. Ты просто спроси их вежливо. Вежливость творит чудеса.
Шурша крыльями, поодаль в сквере опустились две вороны.
- Смотри, вот как раз вороны! - прицепилась Танька.
В серых сюртуках, словно заложив руки за спину, вороны прохаживались по мокрому снегу, внимательно рассматривая что попадется.
- Хорошо, - кротко согласился Шурка.
И увидел, как Танино лицо на миг озарилось ликованием, а затем снова стало притворно-озабоченным.
Ну погоди, Танечка! Еще посмотрим, кто кого!
Шурка двинулся к воронам. Замедлил шаг. Притворился оробевшим, замялся.
- Ну? Что еще? - нетерпеливо спросила Таня.
Попалась!
- А что мне им сказать?
- Так и скажи. Про Ворона и папу.
- Нет, я про вежливо. Ты же сама сказала, надо вежливо.
Таня в своей манере закатила глаза.
- Ты что, серьезно?
Шурка притворно вздохнул. А сам ехидно подумал: и кто над кем сейчас посмеется?..
- Делай так.
Таня встала прямо, развернув носки наружу и сложив руки коробочкой.
Вороны остановились и посмотрели на нее с сомнением.
- Многоуважаемые товарищи вороны, если мы вас не очень отвлекаем, не могли бы вы оказать нам любезность и позволить задать вам вопрос, - произнесла Танька на одном дыхании, тщательно выговаривая все запятые и окончания.
Вороны переглянулись, помаргивая серыми веками. Клювы их матово блестели.
- Понял? - Таня повернулась к Шурке.
И только он приготовился заорать "Обманули дурочку на четыре булочки!" и двинуть Таньку по спине, как одна из ворон вдруг раскрыла клюв и произнесла:
- Пожалуйста.
У нее оказался негромкий, чуть скрипучий голос. Только "ж" выходило похожим на "г".
Шурка распахнул глаза.
- Танька, это ты сказала…
Но Таня сама стояла, раскрыв рот.
Она едва дышала, но постаралась взять себя в руки.
Птицы с довольным видом глядели на них.
- Спрашивайте, - добавила вторая ворона.
- Э-э-э… - замычала Таня.
- Который час? - неожиданно выпалил Шурка.