Пришёл черёд стрел, которые, надо сказать, сделать куда труднее, чем лук. Впрочем, мальчик умел и это - спасибо его дяде, источнику почти всех на свете знаний для Джо. Около него уже лежали подготовленные древки - очищенные ветки калины; это растение с овальными зубчатыми листьями все лесные индейцы считают лучшим материалом для стрел. Джо, срезав прямые ветки, очистил их от коры, остругал и закоптил. У части древков он сделал на пятке бороздку для тетивы, а на другом конце вырезал тяжёлые тупые наконечники - на птиц. Теперь были нужны наконечники, а для мастера-стрельника это - самое непростое дело. Ещё до Уиллова прихода Джо в сухих руслах тёкших весной по склону потоков набрал пригоршню каменных осколков, и отобрал кусочки белого и дымчатого кварца. Из массивного обломка мёртвого сука он сделал рукоятку и закрепил в ней обломок оленьего рога, найденный в лесу. Кусок рога он обточил так, что в конце концов вышло неплохое долото, хотя и закреплённое в рукояти под несколько необычным углом. Грубый валун сошёл за наковальню. Уилл следил за действиями Джо с большим любопытством, поскольку он полагал, что искусство изготовления каменных наконечников, нередко встречающихся в полях и на берегах рек, давно утеряно.
- Думаешь, роговым долотом можно обрабатывать камень? - удивился он.
- Посмотришь.
Закрепив кусок кварца на своей импровизированной наковальне, Джо внимательно изучил его структуру, затем приставил к кварцу роговой инструмент и вдруг всем весом налёг на его деревянную рукоять. К вящему изумлению Уилла, от кварца отлетел небольшой осколок. Джо вновь и вновь под разными углами приставлял роговое долото к камню, нажимал - и отщеплял новый осколок. Эти осколки сходили, как кожура, оставляя характерные грани и сколы всем знакомых каменных наконечников. Время от времени юный индеец не давил на своё орудие, а бил по рукоятке небольшим, но увесистым камнем, как молотком. Тогда осколки получались тоньше и длиннее. Впрочем, для самых тонких операций - формирования острого кончика - Джо не бил, а только надавливал, и не всем весом, а лишь рукой. Он был обучен секрету, некогда открытому мастерами каменного века: если найти угол спайности (так это называется), то даже самый твёрдый камень можно обрабатывать роговым или деревянным инструментом. Кварц раскалывается так куда легче кремня, и пока Уилл наблюдал, Джо успел изготовить три острых, многогранных наконечника, ничуть не хуже самых страшных древних жал, когда-то разивших животных или людей.
- Попробуй, – Джо хмыкнув вручил Уиллу свой инструмент и кусок кварца.
Но сколько Джо ни трудился, сколько он ни надавливал и не молотил камнем по рукояти рогового долота ему не удалось отколоть ни кусочка от камня. Тот казался прочным, как сталь.
- Как ты это делаешь? - отчаявшись, спросил он. - Научи меня!
- Ничего не выйдет, – фыркнул тот. - Ни у одного белого не хватит мозгов для каменного наконечника.
И надо сказать, Уилл так никогда и не научился этому искусству.
Джо взял изготовленные им три наконечника, три древка, и надрезал эти древки с одного конца, сделав пазы. В эти пазы он и вставил наконечники, закрепив их еловой смолой, а затем оплетя смазанными смолою же оленьими жилами в сплесень - теперь наконечники держались так же прочно, как если бы их зажали в тиски. Затем он аккуратно оперил стрелы перьями из крыльев куропаток-дикуш, которые специально сохранил для этой цели. Изготовление оперения - ещё одно важнейшее искусство мастера-стрельника. Перья надо не только тщательно отобрать, но и правильно подрезать, а затем прикрепить под строго определённым углом. Некоторые перья Джо примотал тонкими жилками, некоторые приклеил еловой смолой. Затем он изготовил оперение для нескольких птичьих стрел - с тупыми набалдашниками вместо острых наконечников, для охоты на птиц. После этого мальчик оставил стрелы с приклеенным оперением сушиться на жарком солнце, и взял одну из стрел, где оперение было привязано. Наложив пятку стрелы на тетиву, он натянул лук и выстрелил; тетива издала глубокий, протяжный звон, а стрела прожужжала в воздухе и ударилась о тополёвую палку-мишень с такой силой, что раскололась вдоль до самого оперения.
- Здорово, – восхитился Уилл. - Ястребиный Глаз, да и только, – когда речь идёт о луке. Не думаю, что в Нью-Гэмпшире найдётся человек, белый или краснокожий, который мог бы повторить это.
- Тебе потом хороший лук тоже сделаю, – пообещал Джо, втайне весьма польщённый похвалой.
- Не стоит, – ответил Уилл. - За оставшееся время я всё равно не научусь хорошо стрелять. Обойдусь камнями, – и с этими словами он метнул в палку-мишень ещё один камень - и сбил её на землю.
Когда Джо наконец снял тетиву с лука, Уилл решил порадовать товарища сообщением, что единогласно избрал его бортником.
- Джо, – торжественно начал он, – я обнаружил такое пчелиное гнездо, какого свет не видывал; мёду там фунтов триста, не меньше, как я прикинул. Хотел было принести немного, но решил оставить всю честь первым отведать этот мёд тебе.
- Хм, – отозвался Джо.
- Да, – продолжал Уилл, – кое-кто боится пчелиных жал, но только не старина Джо. Готов спорить, что твой дядя был лучшим бортником во всей Америке
- Где мы жили, там не жили пчёлы, – сказал Джо. - Но я пчёл не боюсь.
- Вот настоящие мужские слова! - ухмыляясь, сказал Джо. - Пчёлки, конечно, будут вокруг тебя жужжать, но ты не обращай внимания. Лезь себе к дуплу да спускай мне мёд. Ей-богу, восемь фунтов за раз готов слопать!
- Пошли.
Полчаса спустя мальчики уже были под пчелиным деревом с наспех сделанными из берёзовой коры, растянутой на палках, коробами.
- Видал? - закричал Уилл, показывая на клубящихся возле бывшего дупла дятла пчёл. - Вон они! Так что тебе всего и осталось, что подняться туда и спустит мёд. Главную работу я сделал - поймал пчёл, выследил гнездо. Ты, главное, гуди, как пчелиная матка, и рой тебя не тронет!
Джо помедлил, задумчиво разглядывая свои голые смуглые ноги.
- А говорил, что пчёл не боишься! - поддразнил Уилл.
- Пчёл - нет. Но это старое дерево царапается.
- Ну-ну! - издевался его товарищ, – придётся помочь кисейной барышне. Пошли, подсажу на нижние ветви, а то и впрямь поранишь ещё свои нежные ножки!
У конца большой ветви, которая была в шести или семи футах от земли, Уилл помог Джо взобраться себе на плечи.
- Тише там, – проворчал он. - Не прыгай! Что я тебе - трамплин, что ли?!
Эти его слова прервал мощный толчок обеих ног Джо, который подпрыгнул и уцепился за ветвь, в то время как Уилл покатился в колючий куст краснокоренника.
- Вот сейчас как запущу в тебя камнем! - завопил сердито Уилл, выпутываясь из колючек.
Джо ничего не ответил, он скользил вверх по ветвям как чёрная змея, и вот он уже сидит на суку возле ворот пчелиного замка. Устроившись поудобнее, Джо пристроил в развилке рядом короб для мёда и принялся неспешно выламывать куски трухлявого дерева. Уилл напрочь забыл о своей угрозе - из дупла вырвался рой пчёл и окутал голову и плечи его товарища. Но… ни одна пчела Джо не укусила. Он был одним из тех редких счастливцев, кого пчёлы почему-то не жалят. С раннего детства он запросто обращался с пчёлами, и даже свирепые беломордые шершни и огромные осы-сфексы его не трогали. Уилл этого не знал и, разумеется, дивился храбрости индейца.
- Матерь божия, – сказал он от всей души, глядя на жуткое облако пчёл. - Слава богу, я не там - но каков парень! Только б его не закусали до смерти.
В этот самый момент часть роя слетела к подножию дерева, чтобы познакомиться с Уиллом - и на его голой спине наглядно и убедительно доказала, что Уилл как раз от их жал не застрахован. Уилл взвыл, как паровая сирена, бросился рыбкой в кусты и постарался укрыть себя ветками и листьями. Он лежал в своём укрытии, пока пчёлы, угрюмо гудя, не поднялись к дуплу. Осмелившись наконец высунуться из кустов, он не мог поверить своим распухшим глазам: Джо преспокойно сидел верхом на суку, держа в каждой руке огромный кусок золотистых сот. Откусив от того, что он держал в правой, Джо посмотрел вниз и увидал торчащую из листвы голову друга.
- М-ммм, вкусно! Сладко! Хорошо! - крикнул он. - Иди ко мне, Уилл, а то я всё съем один!
Уилл не осмелился ответить, чтобы не привлечь опять пчёл, и ему пришлось лежать в кустах и любоваться, как Джо не спеша и старательно набивает живот лучшими кусками сот. Наконец, Джо наелся и стал осторожно спускать короб с сотами; пчёлы последовали за украденным у них добром. Вскоре авангард столкнулся с Уиллом, и на сей раз раненый не стал ждать, когда его добьют, а, размахивая руками, помчался в сторону лагеря.
- Вернись! - звал Джо. - Вернись! Ты не любишь мёд, нет?
На закате Джо подошёл к шалашу, неся оба подноса, полных медовых сот, золотисто-жёлтых, золотисто-белых и золотисто-коричневых. Уилл сидел, приложив к изжаленному лицу компресс из сфагнума, смоченного в горячей воде. Он посмотрел на Джо с упрёком.
- Умник, да? - сердито спросил он ухмыляющегося индейца. - А всё-таки, будь у меня доллар, я бы отдал его тебе за твой секрет. Почему они тебя не зажалили?
- "Ум-мммммм…" - прогудел тот вместо ответа.
- Чего?.. Не понимаю!
- Ты забыл. Ты не гудел, как пчелиная матка, – объяснил Джо.
И тут он расхохотался и хохотал так, что повалился на спину и катался по хвое. И не мог остановиться, покуда Уилл не пригрозил вылить на него миску горячей воды, где готовил свои компрессы.
ГЛАВА X
Медведь
Это была ночь Большого Пира. Мальчики начали с жареных дикуш и печёной форели, приправленных изрядным количеством мёда в сотах; а на десерт была черника - много черники! - и тоже в меду. Уилл нашёл, что Джо был совершенно прав. После двух недель без сладкого есть с мёдом даже дичь и рыбу было совершенно естественно - и необыкновенно вкусно. Острая сладость мёда вполне заменила вкус соли. Поначалу Уиллу казалось, что он никогда не насытится - и он понял, что именно этого вкуса ему ужасно недоставало с первого дня в лесах.
- А чем вы, индейцы, заменяете сахар? - спросил он, оторвавшись на время от еды.
- Обычно ничем, – фыркнул Джо. - Иногда, если откочёвываем на юг, бывает мёд. Весной пьём сок - кленовый, берёзовый; варим медовые стручки, гледичию, едим разные ягоды, – чернику, голубику, малину, морские сливы, иргу, ещё выкапываем сладкие корни…
Окончив ужин, они навалили в костёр кучу поленьев, так что гудящий столб пламени и искр поднялся высоко в небо. Развалившись на спине на мягкой хвое, мальчики вытянули к огню ноги, грели ступни и разговаривали. А небо было полно звёзд. Спелые созвездия поздней осени мерцали и сияли от горизонта до горизонта. На востоке светился золотой рой Плеяд. Джо, начиная дремать, смотрел как Плеяды постепенно поднимаются к зениту, и вдруг решил рассказать Уиллу об их секретах.
- Эти звёзды, они счастье приносят, – сказал он, показывая на маленькое созвездие. - Мой дедушка, он говорил, когда он был маленький, и когда осенью они в полночь поднимались на самый верх, всё племя устраивало праздник. Плясали, пели, пировали. И в эту ночь, когда они наверху неба, вожди уходили и прятались.
- Почему? Уилл был заинтригован.
- Потому что в эту ночь, когда Звёзды Счастья стоят на самом верху неба в полночь, вождь должен отдать кому угодно всё, что тот попросит. Дедушка говорил, всё племя расходилось в разные стороны. Искали вождя. Кто его находил, тому вождь должен отдать всё, что тот захочет.
- Ого. Пожалуй, я бы в такую ночь до рассвета сидел бы на верхушке дерева, чтобы меня не нашёл жадный попрошайка вроде тебя.
- Не просидел бы, может, старик дикобраз бы тебя раньше нашёл, – засмеялся Джо.
- Расскажи ещё про звёзды, – поспешил сменить тему Уилл.