Удивленный тем, как правильно Андрей произнес башкирские слова, Махмут приподнялся, внимательно посмотрел на него. Свет падал на Андрея сзади, поэтому лицо его было в тени. Однако нетрудно было понять, что его взволновали какие-то воспоминания.
- Агай! Ты - башкир, да?
- Тебе-то что? Не все ли равно?.. Ты же щенок! Дать тебе один раз, и все!.. А я… Меня вели под конвоем. Двое. Вооруженные. А у меня ничего нет. Но… обоих! - У Андрея сжались кулаки, в глазах блеснул диковатый огонек. - Ахнуть даже не успели. А я… Ищи ветра в поле… А когда я добрался до белых!.. Вот была жизнь! Деньги!.. У-у-у! Рестораны! Девушки!.. Тебе такое даже во сне не может сниться…
Махмута затрясло от презрения и отвращения. А Андрей наслаждался своими воспоминаниями. Он все говорил и говорил:
- Да, были времена… У-у-у! Как хорошо белые приняли меня! Я помог им поймать более двадцати коммунистов. В лесу прятались.
- Среди них был один комиссар. Большой комиссар. Жалко, успел пустить себе пулю в лоб.
- Не то я бы получил еще больше денег… Эх, проклятый кашель замучил…
- Агай, вам надо лечиться на свежем воздухе, под солнцем, на земле, - превозмогая отвращение, мягко сказал Махмут.
- Пещера погубила меня… Было время, знал агай, как жить! До всего доходили мои руки и ноги. Все горы, леса и тропы в этих краях я знал, как свои пять пальцев… А у моего отца, знаешь, сколько было земли? О скоте, я уже и не говорю. Считали не по головам, а только стадами! Эх, и молод же я был тогда!
- Подольше бы пожить в том раю!.. Только белые ушли. Долго скитался я по чужим странам…
- Откуда же ты родом, агай?
- Тише! Называй меня "дядя Андрей". И смотри! При других не смей обращаться ко мне по-башкирски! Понял? Это я сейчас просто так… Захотелось, как в детстве…
А почему по-башкирски нельзя? Мы же с Шарифом разговариваем. О том, что ты башкир, не знают, что ли?
- Если бы не знали! Потому-то проклятый Зете и погубил меня. В первые годы, пока не спросит у меня о деревнях, о горах, о реках, он никогда из пещеры не выходил. А мне самому ни разу не разрешил, гад!
- А на что его разрешение? - вдруг спросил Махмут, забыв об осторожности.
Андрей вздрогнул, с испугом оглянулся, наклонился и дрожащим голосом проговорил:
- Щенок! За эти слова, знаешь, что будет?
Не только тебе, но из-за тебя и мне…
- Нет, дядя Андрей, не знаю. А что?
- "Не знаю!" Вы-то не знаете? Не вздумайте что-нибудь натворить! Я вас…
Заметив, что эти слова приняты Махмутом совсем хладнокровно, Андрей успокоился:
- А какие дела делаются на свете, вы знаете?
- До того, как попали сюда, знали. А что?
- Германия стала хозяином уже почти половины света! Об этом знаете?
- Ну до половины света еще далеко…
- А там, - Андрей показал пальцем наверх, - знают о том, что немцы скоро доберутся до них?
- А у нас с Германией договор о ненападении.
- "У нас!" Она еще вам покажет договор!
Но наши тоже ведь не лыком шиты!
- Что ты понимаешь, дурак? Ты же повторяешь то, что коммунисты болтают на собраниях.
- Почему на собраниях? Я радио слушаю, газеты читаю.
- Ты, молокосос, читаешь газеты?
Читал, пока к вам не попал.
- Смотри, какой ученый! Газеты читал!.. - продолжительный кашель прервал слова Андрея. Махмут смотрел на него и думал: "А какую пользу принесет тебе война?" Но не спросил: не сердить, а как-то смягчить надо Андрея. Поэтому Махмут решил прикидываться наивным мальчишкой.
- Дядя Андрей, а как по-вашему, скоро война будет?
- Не так уж много осталось ждать. Совсем недолго! - глаза Андрея злобно блеснули. - И на нашей улице будет праздник… Должен же быть конец моим мучениям! Шестой год надрываюсь в этом проклятом подземелье!
- Придет этот счастливый день. Скоро придет!
Андрей размечтался:
- Я уже не тот дурак, каким был раньше.
Я буду умным! На что мне заводы да земля?
В приморском городе, где веют теплые ветры, открою два-три хороших ресторана! Спокойно, уютно, весело! Рядом свой доктор, собственные слуги. Своя автомашина, свой шофер. А капитала, добытого здесь, на это хватит.
От болтовни Андрея Махмут устал, глаза его закрывались.
- Спишь? - спросил Андрей обиженным голосом. - Ну спи! Горе! Сколько еще будешь лежать? Всю работу взвалили на меня одного.
А тут еще с животом что-то неладно. Постоянно болит, а отчего - не знаю, - Андрей потрогал ладонью живот, презрительно посмотрел в сторону Махмута и тихо удалился.
Махмут перевернулся на бок и задремал
Когда он проснулся, дверь была открыта. Рядом стоял Шариф. Увидев, что Махмут открыл глаза, Шариф радостно улыбнулся.
- Тебе легче? Да?
Махмут приподнялся. В первую минуту показалось, что он уже вполне здоров. Но тут же почувствовал, что еще очень слаб
- Это после температуры, - успокаивал его Шариф. - Еще раз поспишь, и все пройдет…
- Сколько дней ты пропадал?
- Двое с лишним суток. Сейчас ночь…
- Так идем же! Идем!
- Нет, уж, ты оставайся.
- Понимаю. А там… долго будешь?
- Шариф задумался:
- Часов пять поработать придется.
- Это долго. Могут заметить. Пока вода будет убывать, да пока будешь лазить по той мокрой трубе, понимаешь, сколько времени уйдет. Да и обратно…
- Нет. Я хотел сказать: всего пять часов.
- Это другое дело. Так бы и сказал.
- Не все ли равно? Часов-то у меня нет.
- Они у себя оставили.
- Часы… А на что они нужны? Без часов разве нельзя измерять время?
- Чем? Аршином? Да и аршина-то у нас нет, - горько усмехнулся Шариф.
- А голова-то у тебя есть?
- Голова-то, кажется, на месте. Но она, мне думается, не измерительный прибор.
- Наоборот, самый точнейший.
Ладно, лежи ты, я пошел.
- Погоди! Ты что? Думаешь, когда я пластинки проявляю, отцовские часы с собой таскаю? Или ходики со стены снимаю?
- Но ты же считаешь…
- Вот и ты считай. Только не торопясь.
- Досчитаешь до ста - одна минута. Приблизительно, конечно. Но не путай счет с количеством секунд. Шестьдесят - это очень неудобно. Почему древние халдейцы такую систему счета придумали. Не знаю. Ну, вот, оба будем считать. Досчитаем до шести тысяч - будет час, а до тридцати - пять часов.
- Хорошо, Махмут! Так я и буду делать.
- И я тоже!
Ты бы спал…
- Эх, ты…
- Ладно, ладно, успокойся, я ведь… Наконец, выключили свет. Шариф прислушался. Тишина.
- Ну, я пошел.
- Только будь осторожен. И давай начнем считать - раз, два, три, четыре…
Свою постель Махмут перенес ближе к приоткрытой двери. Лег так, чтобы можно было наблюдать за всем садом. Шепотом он вел счет:
- …девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять, сто, - согнул большой палец правой руки. Это уже был десятый палец, значит, еще одна тысяча. Неужели прошло всего лишь пятьдесят минут? Не допустил ли ошибку? Шариф, может быть, сейчас убирает последний камень? А может, он уже вышел куда-нибудь в лес и полной грудью дышит земным воздухом, смотрит на звезды?
Может быть, там не ночь, а день. Яркое солнце. Зеленый лес.
Мозг считает автоматически, не мешая другим мыслям. Как только сто - очередной палец загибается сам.
Какие только картины не лезут в голову! Иногда кажется, что время остановилось, оно задавлено огромными камнями и не может преодолеть чудовищную тишину пещеры. А может быть, время уже прошло. Вот-вот зажгутся лампы, а Шариф не успеет выйти. А тут еще
Андрей… У него явное расстройство желудка: три раза уже сходил в туалет. Кажется, сейчас успокоился.
Пошла последняя сотня… Все! Махмут, преодолев слабость, встал, осторожно подошел к гроту и, как условились, тихо ударил четыре раза. Изнутри ответа не последовало. Подождал минуту и еще раз стукнул. Никакого ответа. Он бесшумно сдвинул камень и произнес шепотом:
- Шариф…
Ответило ему эхо, усиленное, как показалось Махмуту, в десятки раз:
- Шшррршфф!..
Его охватил испуг. Почему-то он не думал о возможности какого-нибудь несчастного случая. Ему до сих пор казалось, что Шариф спокойно долбит и выворачивает камни, вытаскивает их.
А ведь там всякое могло случиться. Даже может быть и обвал.
Наконец, мелькнул свет.
Махмут, забыв об условленном сигнале, громко шепнул в щель: "Выключи!" и тихо опрокинул камень.
- Воду закрыл?
- Закрыл и проверил, как она поднимается. А там… Не пробился?
- Пока никак не получается. Камни пошли крупные.
- Много еще осталось?
- А кто знает…
Словно какой-то легкий ветерок прошел по узким, извилистым проходам между полками. Через минуту ребята уже были в постели.
Махмута очень удивило то, что Шариф, оказывается, к моменту встречи досчитал только до двадцати восьми тысяч семисот.
- Может по ошибке пропустил тысячу?
- Нет, ты, наверно, считал быстрее, чем положено…
- Завтра пойду я.
- Тсс! После поговорим… Давай спать…
СТРАННЫЙ ПРИКАЗ
- Смотри-ка, все еще лежат! Ну и собаки же, а! Сволочи! Ну и проучу же я вас теперь!..
Андрей ворвался как вихрь, сбросил с ребят тряпье. Но ребята спали так крепко, что Шариф вообще ничего не слышал, а Махмуту казалось, что все это происходит во сне. Но сны он каждую ночь видел и более кошмарные, поэтому сейчас на происходящее не обращал никакого внимания.
Андрей вышел из себя и каждому дал по пинку. Это уже заставило ребят не только открыть глаза, но и выскочить наружу.
В саду никого не было. Они побежали к кранам.
Холодная вода освежила их.
Андрей вышел за ними и закашлял.
- Окончательно вывели из терпения! Но сегодня станете миленькими. Век не забудете. Марш на кухню, щенки!
Махмут заметил, что Андрей при кашле хватался руками за живот. Он озорно подмигнул Шарифу и сказал Андрею сочувственным тоном:
- Ай-ай-ай, дядя Андрей! Что с вами? Заболели, да? Извините нас, что мы проспали. Мы же не знали, что с вами такое случилось.
Эти слова окончательно рассердили Андрея. Он начал было ругаться, но Махмут продолжал:
- Немедленно надо принять меры. Не то… - Андрей сморщил лицо: О чем… ты болтаешь?
- Ой, дядя Андрей. Покажите, пожалуйста, ваш язык.
Андрей с недоумением открыл рот и высунул язык.
- Шариф, смотри-ка! Точно! Я так и думал! У меня есть соседка, врач. В инфекционной больнице работает. Уж она-то знает! Она кое-чему и меня научила. У вас, дядя Андрей, дизентерия! Точно, самый отвратительный вид дизентерии!
- А тебе какое дело? Ты доктор, что ли? - сказал Андрей грубо, но в его голосе уже не было прежней злости.
- Не говорите так, дядя Андрей. С дизентерией шутки плохи. Она же замучает вас! А нам каково будет? Мы же к вам почти уже привыкли. Кого поставят на ваше место?
- О чем ты? Что ты?
- Дизентерия - болезнь страшно заразная. Зете, то есть Василий Федорович, если узнает о вашей болезни, разве оставит вас здесь?
Андрей побледнел. А Шариф, поняв хитрость Махмута, добавил масла в огонь:
- Вы уж, дядя Андрей, нас не забывайте. Когда выздоровеете, снова проситесь сюда.
Андрей испуганно озирался. Лицо его напоминало человека, кающегося в совершенном им по ошибке преступлении.
Друзья, - сказал он вдруг умоляющим голосом, - мне и вправду того… плохо. Может быть, пройдет? А? Само по себе?
- Дядя Андрей! - прервал его Махмут. - Было бы очень хорошо, но уверяю вас, само по себе это не проходит.
- Вы о моей болезни ни Зете, ни кому-нибудь другому ни слова! Ясно? А перед вами я в долгу не останусь. Я ведь и так стараюсь вас не обижать…
- За это, дядя Андрей, вам спасибо…
- Погорячился я сегодня. Болею ведь
Одному мне трудно. А вы спали так крепко, будто до этого целый год не спали. Ну, я - то понимаю, вам тоже не легко… Давайте помиримся. А?
- А если заразимся мы… или другие? Думаете, не узнают?
- Я постараюсь быть подальше и от вас, и от посуды. Никто не узнает. Вы же видите, я больной человек. Уйду отсюда - пропаду.
- Эх, была бы здесь моя соседка, дядя Андрей! Она за два дня вылечила бы вас. Если бы я знал, что ее советы пригодятся, я бы постарался все запомнить. А ведь она сколько раз говорила, что иногда самые простые средства могут избавить человека от этого недуга
- Не ожидал, что ты такой интересный фокус выкинешь, - сказал Шариф с восхищением, когда отлучился Андрей. - Как у тебя все это складно получается? А если действительно дизентерия? Не заразимся ли?
- Вот этого уж от тебя не ожидал. Верить тому, что мы сами же сочинили! Ты же вчера видел, какой он жирный кусок мяса стянул из кастрюли. Много ли ему надо? Вот и засорил себе желудок.
Андрей не касался ни продуктов, ни посуды. Когда завтрак был приготовлен, он тщательно вымыл руки и только после этого нажал на кнопку. Он стал очень вежливым.
- Ну, друзья, быстро покушайте и идите в сад, сейчас волки придут, - сказал он кротко. - Только старайтесь, чтоб порядок был. Зете сейчас дома, а вы знаете, что он за человек!..
Зете не заставил себя ждать. Многие еще продолжали завтракать, а он уже вышел в сад Осматривая поливку, он прошел мимо полок, остановился у созревающих помидоров, медленно пошел назад. Он проявлял нетерпение, то и дело смотрел на часы.
Оказывается, он ждал Миллера. Тот скоро вышел. Словно желая убедиться, что вокруг нет лишних людей, они то и дело оглядывались. Это заинтересовало ребят, и они старались работать поближе к ним.
Миллер зевнул, потянулся:
- Устал, - сказал он, как бы оправдываясь. - Для меня гораздо легче делать десятки анализов, чем составлять одну шифровку об одном анализе. Вы об этом хотели поговорить?
- Да, я хотел посоветоваться с вами, - Зете понизил голос. - Нельзя ли обойтись без шифровки и без радиограммы?
- Нельзя. Надо провести такие испытания, которые мы здесь не в состоянии сделать
- А что вас волнует? Чего вы боитесь?
- О нас знают только наш хозяин и его новый компаньон-янки. После вашей радиограммы янки начнет испытания. Хотя я и не специалист, такие испытания в кабинете не проведешь. В них примет участие много людей. Не думаете же вы, что среди этих людей не будет таких, которые заинтересуются испытываемым зарядом, его составом и тем, с какой целью и где его будут применять?
- А, вот вы о чем!.. Узнают о нашей пещере? Пойдут слухи, которые дойдут до Москвы?
- Начнутся поиски? И нас!.. - Миллер сделал вид, что берет себя за горло. - Не этого ли вы боитесь, Зете?
- Ну зачем так сразу и грубо? А все-таки…
- Успокойтесь! Во-первых, янки не так уж глуп. Во-вторых, он дьявольски богат и имеет даже влияние на международную политику.
- Стремление подчинить себе весь мир у него такое же, что и у нашего хозяина. Ему ничего не стоит провести эти испытания в тайне… Скажем, на каком-нибудь необитаемом острове.
- Все же… - Зете задумался. - Сегодня утром я получил весточку от хозяина. Наконец, связь установлена! Вас он поздравляет с благополучным прибытием. И меня не лишил своей милости…
- Хорошо, очень хорошо! Теперь он начнет перехватывать все наши радиопередачи, адресованные янки, и будет в курсе всех дел.
- К сожалению, пока ему не обойтись без янки.
- Все решают деньги. Подождем. Сделаем снаряды. Пусть начнется война, и когда хозяин овладеет Уралом - тогда он этому янки прощально помашет платочком!
А если Гитлер не нарушит соглашения о мире с русскими?
- Этого не может быть, Зете!
Миллер собрался уходить.
- Один момент, - остановил его Зете. - В радиограмме хозяина есть странный приказ…
- Какой?
- В пещере Карякэ найдены рисунки, сохранившиеся с древних времен, и нам приказано уничтожить их!
- Да, странный приказ… А до той пещеры далеко?
- Нет… Эти мальчики попали к нам через ту пещеру.
- Очевидно, хозяин думает, что рисунки могут привлечь туристов, и они помешают нам.
- Туристы нам не страшны… Там нет наших следов. Я ту пещеру знаю хорошо. Но… я не видел там никаких рисунков…
- Гм…
Вдруг Зете вздрогнул:
- Как я не подумал об этом?.. Мальчишки!
Может быть, это и есть ключ? Надо проверить… Не помню, не выбросил ли я их фотопластинки? Они, кажется, фотографировали рисунки.
Зете и Миллер ушли.
Друзья подавленно молчали. О том, что засевшие здесь подлые люди готовятся к производству какого-то нового оружия, у них теперь не было сомнения. Вот почему сюда приехал Максимыч, которого здесь называют Миллером! Он направлен руководить производством оружия… Но зачем же надо уничтожить рисунки в пещере Карякэ?
- Может быть, мы не так поняли? - недоумевал Махмут.
- Нет, мы поняли все правильно.
- Мы же об этих рисунках никому не рассказывали.
- Постой-ка! О каком ключе говорил Зете? "Не выбросил ли я эти фотопластинки?"
- Что-нибудь понимаешь?
- Пока не очень.
- Вот и я ломаю голову.
Сегодня ребята чувствовали себя вольготное, чем в другие дни. Андрей не придирался. Зете тоже больше не появлялся.
ВОТ ОНА, ТАЙНА!
Несколько дней никто не видел Зете. Узнав об его уходе, ребята думали, что им хоть немного будет легче. Но вышло иначе. Их заставили добывать руду, таскать грузы. Работали 12–13 часов в сутки.
От былого румянца на их лицах не осталось и следа. Щеки впали, руки огрубели. Мучительно болела поясница, ныло в суставах.
Ребята старались все видеть и запоминать. Они поняли, что из добываемой руды эти люди получают металлы и другие вещества. Все это делалось при помощи электроэнергии.
Как-то утром они опять увидели Зете.
"Ходит, хоть бы что! Значит, на земле ни о них, ни о нас ничего не знают", - с тоской думали ребята.
Зете сразу же дал им новую работу. Под его руководством в дальней пещере прокладывались рельсы. Эта маленькая железная дорога предназначалась для транспортировки каких-то грузов на вагонетке.
Здесь работало человек десять. Одни занимались сваркой стыков, другие крепили стержни между рельсами. На четвертые сутки железная дорога дотянулась по пещерному ходу до большого зала. Этот зал был сооружен не природой, а человеческими руками. Люди еще продолжали уносить отсюда камни и землю.
Зете направил свет фонаря на потолок. Высота его достигала пятнадцати метров.
- Мало, - пробормотал он.
- Герр Зете! - услышали ребята голос
- Рестона. - Пока больше нельзя: там остался совсем небольшой слой, его толщина не более трех метров. Может обвалиться. Надо крепить.