- Немалый срок в таком месте наедине с этими вашими книжками. Одиночество творит с людьми странные штуки. Черт, - он откинулся на спинку стула, поглаживая ярко-рыжую бороду, - помню, как-то раз я высадился на берег чуть севернее со всяким барахлом для здешнего охотника. А он не показывается. Поискал я в доме. Пусто. Потащился по разбитой бревенчатой дороге, то и дело выкрикивая его имя. Через некоторое время вдруг хрюканье и треск в ближайших кустах. Как вы думаете, что там оказалось?
- Облизываясь, вывалился большой матерый медведь в охотничьей шляпе?
- Я не шучу, миссис Пигго. Вы не представляете, что одиночество может сделать с человеком. Нет, оттуда выскочил охотник. В чем мать родила и с выпученными, налитыми кровью глазами. Не знаю, заметил ли он меня. Он бежал и вопил, как шимпанзе: У-УФ! У-УФ! У-УФ! Я перепугался до чертиков. Никогда не думал, что человек может дойти до такого. Он ведь был отличным, сильным парнем. И денежек у него хватало. А разума лишился напрочь.
Это уж был явный перебор.
- Мистер Дрейк, я пока не собираюсь, как дикарка, скакать голой по кустам. Да еще в такую мерзкую погоду.
- Можно одичать и по-другому, незаметно. Для такой классной женщины, как вы, здешняя жизнь просто губительна. Вот вы, скажем, чувствуете, что вас то и дело клонит ко сну. Потом перестаете причесываться и, извините, чешетесь без конца. Вроде бы мелочи. Или, к примеру, кошачья еда. Вдруг вам покажется, что пахнет она вполне сносно. Со дня смерти вашего мужа, миссис Пигго, прошло уже два года, а вы только из упрямства все еще торчите здесь. Вы не так устроены, чтобы жить среди дикой природы.
Доверься ему. Вдруг это и есть миг откровения?
- Может быть, вы и выход подскажете?
- Продавайте все. Продавайте и, к черту, выбирайтесь отсюда.
- Я к этому еще не готова. Да и кто купит? Ферма не дает ни гроша дохода.
- Здесь можно устроить много чего другого.
- Чего? Нет, это хозяйство продать невозможно. А у меня ничего нет, кроме мизерной пенсии. Но вам-то к чему моя головная боль? Мне сорок лет, Фрэнк. Я нигде не училась и не умею поспевать за временем. Таким людям, как я, трудно найти работу. Чарльз привез меня сюда, когда мне было двадцать три года. Счастливые дни. Все это было так романтично.
- Наверное, тогда это так и было, но сейчас-то что вас здесь держит? Это место как крутой склон. Вы катитесь вниз, миссис Пигго. Овец нет и в помине. Два года назад штормом разметало запруду для рыбы. В прошлом году вы зарезали последнюю корову. И что у вас осталось? Куры?
- Они больше не несутся. Но я надеюсь на козу.
- Ради Бога, будьте практичной, миссис Пигго. Ну почему вам не уехать? Что вас держит? Коза. Огород. Несколько кур. Иногда выловите рыбку или соберете вдоль берега горстку моллюсков и крабов. Говорю вам, пришло время уматывать отсюда. Уезжайте. Распродайте все и перебирайтесь в Ванкувер. А еще лучше в Викторию.
Виктория… Чистый и цивилизованный город. Отличные магазины. Рестораны. Королевский театр. Театр Мак-Ферсона. Культура. Она поймала себя на том, что улыбается.
- Найдите мне покупателя.
- Вы серьезно?
Ну, попытка не пытка. До сих пор она держалась и не изменяла памяти Чарльза. Если признаться, радости в этом мало. Но почему же так трудно принять решение? Давай! Давай же говори. В конце концов, всегда можно передумать. Ну решайся!
- Да.
Фрэнк усмехнулся, и они одновременно встали. В нем было пять футов девять дюймов росту. Рыжие волосы, здоровый цвет лица, если продраться взглядом сквозь заросли бороды. Яркие голубые глаза, выглядывающие из-под сросшихся бровей как два добрых зверька. Широкий рот. Благодарение Богу, что у нее есть Фрэнк и его парнишка-племянник - ее последняя связь с внешним миром. Он сказал:
- Пока суд да дело, заведите трактор, накосите пару стогов сена. Последние два года цены на сено были неплохие. Я смогу продать все, что заготовите.
Она выглянула в окно. Слева вдоль пляжа тянулась полоса лугов, отвоеванных Чарльзом у воды лет десять назад. Севернее - Домашний луг, за ним Средний луг, а у дальнего предела их владений - Северный луг. Всего около сотни акров, вырванных у буша и болот тяжким трудом и потом. Луга! Жалкая полоска тростников.
Дрейк словно угадал её мысль:
- Как только вы уедете, бобры снова завладеют здесь всем. Цепкие ребята. Иногда кажется, что они настроены захватить весь мир.
Глава вторая
Волею судьбы именно эта идея целиком поглощала главного болотного бобра - Аттилу.
- Lebensraum! - внушал он своим сорвиголовам. - Жизненное пространство! - Глаза его сверкали, резцы мерцали из-под иссеченной шрамами губы. Горбатая, вздыбленная спина бобра, казалось, заполняет все тесное пространство Большой Хатки, и весь он окружен вибрирующей аурой зла. Как раз это и приводило в восторг всю его зловещую компанию.
Хотя Грызун, подручный Аттилы, иногда задумывался о пользе и вреде зла. Не так-то легко творить злодеяния. А остальные бобры за их старания платят неприязнью. Дайте, мол, нам спокойно строить плотины и растить детишек. И разве можно оспорить это простое желание? Иногда Грызун, сидя на бревне, мечтал о своих собственных детках, представляя, как они шлепают по воде крошечными лопаточками хвостов.
Но попробуй произнести что-нибудь такое вслух. Шайка расценит это как бунт.
- Жизненное пространство! - заорут в ответ горлопаны, и от их вопля вздрогнут качающиеся на воде утки.
- Нам нужно пространство строиться, пространство плодить детей, в конце концов, пространство, где можно свободно вытянуть хвосты! Завоевать! Отвоевать! - заходился Аттила. - Мы вернем все земли, украденные у нас людьми!
- …украденные людьми, - с готовностью подхватила шайка, ибо Аттила любил слышать отклик на свои горячечные речи.
- …людьми, - на долю секунды припоздал Грызун, за что был пронзен мгновенным взглядом вожака. Нынче вечером Аттила казался безумнее обычного… Нет, нет, надо поостеречься, держать при себе свои крамольные мысли. Во имя Великого Рубщика представь, что Аттила само здравомыслие. Закатившиеся глаза? Всего лишь игра света. Брызжет слюной? Нормальный вечерний голод.
- Бобры! - бесновался Аттила. - Ни минуты роздыха, пока все болота не сомкнутся с морем, как это было в дни нашего предка Великого Рубщика!
- …предка Великого Рубщика!
Аттила перешел с крика на зловещий шепот. Глаза-буравчики сверлили каждого, но особенно долго задержались на Грызуне.
- Вы все со мной?
- …все со мной!
- Кретины! - Он поднялся на задних лапах, возвышаясь над остальными. В крыше над его лежанкой была дыра, поэтому он мог выпрямиться. У Грызуна такой возможности не было. Да он бы и не осмелился этого сделать. - Я спрашивал: со мной ли вы? Нет ли среди вас отступника? - Его глаза неотрывно смотрели на Грызуна.
Ужас! Этот громила читает его мысли!
- Ни одного, Аттила! - пискнул Грызун. Эй, успокойся. Говори уверенно. - Все, как один, с тобой.
- …как один, с тобой! - подхватили все остальные.
- Двух вещей я не потерплю. Первое - предательства. И второе - глупости. Есть и третье, - вспомнил вдруг Аттила. - Люди. Они думают, что бобры всего лишь безмозглые точильщики, которые валят деревья и бездумно, подчиняясь инстинкту, строят плотины. Так они, эти люди, полагают. Но теперь все будет иначе. Великий План охватит все реки. Женщина становится с каждым годом слабее, а мы набираем силы. Растут плотины, и падают дожди. За зимой приходит весна, а за днем идет ночь… О… о чем это я говорил?
- О глупости, Аттила.
- Да, бобры день ото дня становятся умнее. - Пригвоздив этими словами глупость, он приступил к основной теме сходки. - Представьте свои отчеты. Грызун?
Уверенность вернулась к Грызуну. Во всяком случае, сегодня все обошлось.
- Я наведался на Пруд Акселя. Вода замерзла, но отряд вкалывает, валит лес, строит плотину. Я насчитал пять подточенных деревьев. Наши молодцы, ребята что надо, свалили их и плотно уложили в дамбу… Там и милашка одна была. Бобреночка что надо. С ней бы закрутить.
- Надеюсь, ими движет не только инстинкт? Ты растолковал им, какой они дьявольщиной занимаются?
- А как же! И они ответили "да". Мол, догадываемся, что это за чертовщина.
- Несчастных случаев не было?
- Никак нет. Ни одного.
- Хвалю, Грызун.
Однако бедняга уловил злобное свечение во взгляде вожака. А тот уже повернулся к следующему:
- Хрипун!
Хрипун сжался, будто ждал удара.
- Я проверял Пруд Пильщика. Они тоже дурака не валяют.
- А какого же дьявола они валяют?
Хрипун задумался.
- Они валяют запруду поперек канавы, что тянется вдоль человеческих владений.
Аттила одарил его острозубой улыбкой.
- Слышали? - обратился он к остальным бобрам. - Крепко дело поставлено. И это только начало Великого Плана. Грянет весна, канава переполнится водой, и там, где ступала нога человека, разольются пруды. Жизненное пространство! Lebensraum!
- Lebensra-aum!
- Хрипун, сегодня же передашь мою личную благодарность Пильщику!
Несчастный бобер замялся, испуганно перебирая лапами.
- Боюсь, не получится, Аттила.
- Не трусь, Хрипун! У настоящего бобра все получается.
Хрипун икнул. Над ним явно сгущались тучи. Грызун непроизвольно отступил подальше, в темный угол.
- На Пильщика упало дерево, - пролепетал Хрипун.
Глаза Аттилы сузились. Зубы заскрежетали. Бобры втянули головы, пытаясь спрятаться от гнева вожака в собственных шкурах. Из глотки Хрипуна вырвался короткий писк. Аттила поднялся над аудиторией, покачался под потолком и снова опустился на все четыре лапы. Он тяжело дышал, сдерживая ярость. Безумный блеск в его глазах немного угас.
- Пильщик был достойным бобром, - процедил он, - Это большая потеря.
Бобры нестройным хором повторили скорбные слова.
- Ты вытащил тело из-под ствола и захоронил его?
- Он застрял, Аттила. Пильщик даже хвост не успел убрать, когда дерево его придавило. А ведь он все просчитал наперед. Хотя поговаривают, что первого наводнения ожидал только весной. Вот и просчитался. Просчет, может, и маленький, но дерево слишком большое, его не оттащишь. Пильщик просто вмят в землю.
Аттила подался вперед, вперился в Хрипуна горящим взглядом и железной хваткой сжал его трясущуюся лапу.
- Хрипун, ты вернешься к пруду и сам проследишь, как будут выволакивать тело.
- Но…
- Никаких "но"! - взревел потерявший терпение Аттила. - Никто не должен видеть раздавленного бобра! Ни звери, ни люди! Или ты хочешь, Хрипун, чтобы нас называли недотепами?
- Н-нет, Аттила.
- Тогда отправляйся сейчас же! Если понадобится, пусть пыхтят хоть всю ночь. - Подгоняемый скрипом зубов, дрожащий Хрипун стремглав бросился наружу. Аттила спокойно откинулся на лежанке: - Итак, продолжим.
Грызун с тревогой слушал доклады остальных шести бобров. Но все обошлось. Никто не смел и взглянуть в глаза Аттиле. Давным-давно шайка твердо усвоила, что позволено иметь не более одного несчастья в день… Впрочем, плотины и впрямь были выстроены на совесть. Все было готово к весне и к выполнению Великого Плана. Канавы вдоль лугов Пигго запружены надежно. И кроме Пильщика больше ни один бобер не погиб под упавшим деревом. Да и запасов на зиму хватало.
- А Мельничный пруд? - зловеще протянул Аттила.
Ответил длинный, тощий бобер Дэрр.
- На Мельничном пруду вчера не было ни одного работника.
- Прекрасно. Не хватало еще, чтобы бобры заделывали мельничную дамбу. Люди думают, что мы глупы и, как заведенные, трудимся, подгоняемые инстинктом. Я, к примеру, НИКОГДА не подчинялся инстинкту. А как с этим у тебя, Дэрр?
Дэрр уже думал, что о нем забыли, и отвлекся.
- А? А?..
- Клянусь нашим предком Великим Рубщиком, у тебя, Дэрр, вместо мозгов животный инстинкт. А ты, Грызун?
- Сознаюсь, Аттила, у меня при виде плотины резцы сами собой зачесались, - Кто-то должен был принять удар на себя, не то Дэрр помер бы от страха прямо на глазах. Он слабак, самый трусливый в шайке. Хотя на дальних водоемах были бобры и послабее. По мере удаления от Большой Хатки вожака глупость возрастала. - Но очень уж хлестала через дамбу вода, - поспешно добавил Грызун, видя, что Аттила медленно и угрожающе поднимается на задних лапах. - Дырявая плотина невыносима для бобра.
- Болван! - заверещал Аттила. - Невыносима твоя глупость!
Неожиданная поддержка явилась из отдаленного угла:
- Нет, Аттила, не такие уж они глупые, те бобры, что работают у плотины.
- Опять высовываешься, Фройд. Может, у тебя и теория об умниках бобрах готова? - Фройд считался среди бобров отменным мыслителем.
- Далеко глядящие и глубоко смотрящие бобры, - начал психолог Фройд, - постоянно находятся под неким прессом, именуемым стрессом. Их мозги вскипают от вопросов. Крепка ли плотина? Поднимется ли уровень воды в сезон дождей?
Не сунется ли в хатку рысь? И ГДЕ ПРЯЧЕТСЯ… ВЫ ЗНАЕТЕ КТО?
Грызун и все остальные задрожали. Они-то знали, кто этот КТО.
- Обычный, недалекий и неглубокий, бобер и понятия не имеет о кипении мозгов, - самодовольно толковал Фройд. - Обычный бобер живет одним днем. Но на умного бобра иногда нападает… - он выдержал драматическую паузу, - …трясучка от стресса. Он может задрожать от хруста веточки. Он может проснуться ночью и завыть, вообразив, что упал уровень. Если такого бобра не лечить, он со временем превратится в трясущийся комок меха. Наш долг поддерживать таких бобров. Они не должны пропасть.
- Да пропади они пропадом! - Терпение Аттилы иссякло, - Меня воротит от таких бобров. Пинка под задницу им надо, а не поддержки. Пускай заткнутся со своими кипящими котелками. Или мы с ними покончим.
- Нам нужны такие бобры, Аттила. Из чресел умных бобров являются умные дети. Когда спариваются умник с умницей, рождается умнейший. Появляются бобры, строящие не только плотины, но и планы, бобры, которые не только что-то делают, но и делают выводы из того, что делают. И в конце концов… бобры, которые умнее человека! Все! Я доказал доказуемое!
- Приведи нам умного бобра! - обрадовался Дэрр. - Покажи его!
- Я же не говорил, что уже ВЫВЕЛ такого, дурак ты эдакий! Но все в наших лапах. Сделать надо немало, а пока давайте не трогать Мельничный пруд. Бетонная плотина никогда не разрушится, и уровень воды не упадет, поэтому нам не о чем беспокоиться. А работа на этой плотине помогает бобрам избавиться от стресса и поправить свихнувшиеся мозги. За неделю работы у мельницы они снова станут нормальными, здоровыми бобрами и вольются в нашу семью. У людей это называется терапией. - Он гордо оглядел теснившуюся у стен шайку. - Ну, ребята, что скажете?
- До меня не дошло, Фройд. Не пытаешься ли ты вкручивать нам мозги? Выходит, мы должны НОСИТЬСЯ с этими болванами у мельницы?
- Назначь меня начальником над Мельничным прудом, Аттила, и я выведу расу сверхбобров.
- Сверхбобров? Это что еще такое?
- Самых сильных и самых умных. Бобров, которые смогут потеснить людей к морю и станут править островом! А затем… Кто знает? Пределов нет.
- Весь мир? - прошептал Аттила. И на этот раз шепот его был не зловещим, а благоговейным и мечтательным. - Завтра мир наш!
- …мир наш! - завопила вся свора.
Но как только стихли голоса и замерло эхо, Грызун уловил еле различимый звук, похожий на сдерживаемое дыхание. Казалось, это дышат сами стены Большой Хатки. Звук усилился и напоминал теперь шум ветра, пролетевшего сквозь листья осины. Бобры мелко, беззвучно дрожали. И вдруг потусторонний голос пробубнил:
- ЭТО ТЫ ТАМ ВНИЗУ, АТТИЛА?
- Дьявол! - взвизгнул Аттила. - Это дух Великого Рубщика!
Все так ладно складывалось, и на тебе - этот нежданный голос! Они всегда благоговели перед памятью легендарного Великого Рубщика, и все же он выбрал не лучший момент для своего появления. А может быть, наоборот, лучшего и не выберешь? Слишком уж зарвался Аттила в своей самонадеянности.
- Дух Великого Рубщика не стал бы спрашивать. Он и так ЗНАЛ бы, что здесь внизу Аттила, - попытался успокоить вожака Грызун. - Великий Рубщик знает о нас все. Он везде.
- Вознесем молитву Великому Рубщику! - И вся бобриная шайка монотонно загудела.
- Но тогда КТО же это?
Кто-то пискнул из темноты:
- Может, призрак Пильщика? Ведь Пильщик не бывал здесь, в Большой Хатке.
- Спроси его.
- САМ спроси.
- Ты призрак Пильщика? - осмелел один из бобров.
Послышалось мерзкое хихиканье.
- Кое-кто пострашнее, расплющенные хвосты! Это Лутра.
- Л-лутра… выдра… выдра… - Волна ужаса прокатилась по хатке.
Грызун ощутил, как при одном звуке имени этой безжалостной богини возмездия дрожь пробежала по телу до самого кончика хвоста. Но что сделалось с Аттилой! Из него как будто выпустили воздух. Грозный вожак сжался в комок и буквально влип в стену, выставив щитом плоский хвост. Грызун едва успел заметить старый шрам на кончике хвоста Аттилы, как из-под вожака брызнула постыдная пахучая струя. В мгновение ока самодовольный и уверенный в себе лидер превратился в жалкого, трусливого бобра.
- Ди-ди-дьявол! - взвизгнул Аттила.
- Что тебе надо, Лутра? - прокричал Грызун.
- О, просто сказать привет моим крошкам. Пруды замерзли. Вот я и подумала, почему бы не прогуляться и не навестить ваши хатки? Все ли вы здесь?
- Ди-ди-дьявол!
- Все, Лутра! - Грызун представил, как снаружи приникла к смерзшимся бревнам хатки узкая хищная морда. Тварь, исходящая слюной при мысли о теплых кишках Грызуна. Нет сомнения, что Лутра в первую очередь займется им, Грызуном, - лучшим из бобров. Полакомится мягчайшими кровоточащими кусками разодранной плоти. Только утолив первый голод, выдра станет разглядывать остальных бобров. Позже всех она примется за Аттилу, этот иссохший кусок старого, жилистого мяса. - Аттила крепок и силен! - неожиданно для себя выкрикнул он.
Остальные хором подхватили его срывающийся писк, надеясь испугать выдру этим воплем отчаяния:
- Мы все крепки и сильны, Лутра!
- Все, кроме меня! - опомнился Грызун.
- Верное решение, Грызун, - пробормотал Фройд. - Так больше похоже на правду. Она скорее поверит в нашу силу, если узнает, что среди нас есть хоть один больной и слабый бобер. Ты сыграл на поле теории вероятности.
- Что это за храбрец, который все время нагло пищит? - спросила Лутра.
- Грызун! - радостно заверещали все.
Последовала пауза, а затем Лутра доверительно пропела:
- Тут поблизости полынья. Пожалуй, нырну в нее и навещу вас. Люблю делать визиты соседям. Грызун, кажется, очень приветливый молодой бобер. - Они услышали отчетливое шлеп-шлеп-шлеп по льду.
- Заваливайте вход! - крикнул Грызун.
Но все, словно замороженные, застыли на месте, устремив взгляды к дыре в полу, где вода вдруг пошла рябью.
- Будь что будет, - потерянно прошептал кто-то.