Научную картину человеческого мира невозможно представить без полных представлений о сущности этнонаций и межнациональных процессов, их всестороннего исторического действия и взаимодействия, но с "сохранением образца", т. е. самобытного этнонационального потенциала. А если это происходит долго – на основе "их взаимной совместимости и взаимного усиления", то происходит их интеграция и формирование новых и новых общностей на основе форм "взаимных ожиданий – обязательств" (М. Вебер), образуя систему моральных и правовых норм как "систему взаимных ожиданий" (М. Вебер). Этнонация поэтому развивается как "жизнеспособная, саморазвивающаяся микросистема". Это, скорее всего, "обобщенное название для совокупности и взаимодействия множества отдельных людей".
Этнонация – это один из элементов целостности, жизнеспособности человеческого общества. Формирование крупных макросистем социально-политических общностей взамен этнонации может привести не к объединению, а к расщеплению общества "отвязанных индивидов". Кризис этнографии, этнологии и этнонациональной политики зиждется прежде всего на крайностях как гипертрофирования, так и пренебрежения этнонациональным. Действительно, мы сегодня столкнулись с не очень понятным для нас феноменом "этнического взрыва", "межнациональных войн", с многообразными проявлениями достаточно устойчивой внутренней системы самоорганизации этнонациональных структур с установкой целевого самоутверждения в ущерб социальности и духовности. Этнонации действительно во многих своих качествах, признаках меняются, хотя где-то этнонации настолько консервативны, что представляют из себя систему неизменных объектов (Т. Парсонс). Для некоторых "этносы существуют исключительно в головах этнографов". Более того, В.А. Тишков пишет, что "нация – это политический лозунг и средство мобилизации, а вовсе не научная категория". Такие масштабы тоже имеют место, но неоправданно делать вывод, что понятие "нация" не имеет права на существование и должно быть исключено из языка науки". Другое дело – понятия уточнить, оформить эти явления. Именно поэтому я в своих работах отличаю этнос, этническую нацию (нация-этнос) и гражданскую нацию (нация-государство). Этнонациональная же система – это не перечень признаков, а скорее, система взаимодействия, воспроизводства самобытности в социальном и духовном как этнонационального, так и многонационального. Этнонациональное по своей социальной и духовной сути стоит как бы между этническими и многонациональными общностями.
Если бы за этнонацией ничего не стояло, а она была бы просто "умственной конструкцией", от этого люди давно бы отошли. В этносе-нации слишком много родовых, исторических, социальных, культурных нитей, связей и зависимостей исторического, духовно-нравственного, психологического толка, сознания, деятельности, которые достаточно сильно довлеют над индивидуальным и коллективным выбором людей. Но в этнонации предостаточно и тех отношений, которые связывают ее с многонациональными общностями. Этнографы отмечают, что даже "в плавильном котле" Соединенных Штатов Америки целый ряд этнических моментов носят достаточно устойчивый характер, но уже находятся в этнонациональном статусе. И трудно определить, когда, в каких условиях и как этнонациональное себя будет проявлять. Успокаиваться достигнутым единством в ущерб многообразию – означает вести многообразие к взрыву своей самобытности – подавленной и отторгнутой.
В современных условиях в нашей стране идет переориентация обществоведческой науки на новые ценности. И в этих условиях есть опасность превращения теории этноса, нации и национального вопроса "в умственные конструкции" в смысле господства крайностей в природе этнонационального. Отсюда и прямая дорога к мифологизации, идеализации, политизации проблем развития этнонаций и межнациональных отношений. Это путь, который осложняет формирование многонациональной общности – российской нации. Отказываясь от наций-этносов, мы фактически отдаем процесс их развития в русло стихии, предрассудков и тем самым в еще большей степени снижаем возможности регулирования их современным развитием.
Впервые внятно проблема этноса прозвучала в России в Русском географическом обществе в середине XIX в., когда начались активные исследования, в том числе проблем теории этноса. Слово "этнос" заимствовано из греческого языка. Это слово нерусское, но в русском языке есть понятия "род", "народ", которые достаточно фундаментально отражают сущность этноса, нации и одновременно показывают преобладающее значение в этих феноменах социальных связей, благодаря которым и создаются этнонации как "жизнеспособные, саморазвивающиеся микросистемы" (П. Сорокин).
В в Толковом словаре русского языка В. Даля (1865 г.) написано: "Народ – люд, народившийся в известном пространстве; люди вообще; языки, племя; жители страны, говорящие одним языком; обыватели государства, страны, стоящие под одним управлением; чернь, простолюдие, нищие, податные сословия; множество людей, толпа". Русское слово "народ" отражает многие качества, о которых мы говорили выше, и прежде всего – это община. Русское слово "народ" более приемлемо и для теории, и для практики, но постепенно слова "этнос, нация" отодвинули на задний план слово "народ". Кроме того, надо отметить, что слово "племя" В. Даль связывал со словом "плод". Может, отсюда слова "род, народ" и далее. Бесспорно, здесь элемент прежде всего солидарности, общности людей. Родовым понятием в социологии является не индивид, а индивиды, находящиеся в отношениях друг с другом (действии и взаимодействии) в определенной общности.
Иногда термин "nazio", как и русское слово "племя", употребляется в смысле "людская порода" .
Постепенно слово "нация" из латинского языка перекочевывает в различные языки. Но потом "нация" постепенно становится понятием, отражающим социально-политическую общность людей, граждан, то есть суверенного государства. Более того, во Франции нация отражала даже в большей степени элиту, тогда как низы оставались просто "народом". В годы Великой французской революции впервые "нация" стала означать государственную общность как волеизъявление народа. Тогда же примерно применялся на Западе не только термин "нация", но и "национализм". "Принцип национальности" истолковывался, кроме того, и как право на образование своего государства. Так что национальный вопрос и этнонациональная проблематика возникли задолго до марксистов. А марксисты старались ее направить в социально-классовое русло, тем самым, кстати, искажая природу этноса и этнонаций.
Таким образом, термины "нация как государство" и "нация как этнос" идут параллельно. В различных странах эти понятия употребляются с различными смысловыми нагрузками. Для нас ближе термин "народ" или можно сказать, что к нам перешел термин "нация" из работ немецких писателей и философов, которые нацию рассматривали как понятие этноязыковое, этнокультурное. И тогда почти не вели речь о нации-государстве.
В одной из своих работ Ф. Энгельс пишет: "Из смешения народов, происходившего в раннее средневековье, постепенно развились новые национальности. И как только произошло разграничение на языковые группы, то стало естественным, что эти группы послужили определенной основой государства. Национальности стали складываться в нации… Правда, в течение всего средневековья границы распространения языков далеко не совпадали с границами государства, но все же каждая национальность, за исключением, пожалуй, Италии, была представлена в Европе особым крупным государством, и тенденции к созданию национальных государств, выступающая все яснее и сознательнее, является одним из важнейших рычагов прогресса в средние века".
Таким образом, Ф. Энгельс достаточно близко подходит к объяснению понятия "нация" как понятия "нация-государство". Но уходит от этого почему-то. А после работ И.В. Сталина этому понятию был придан однозначно этнический характер.
Часто используется в российской литературе термин "народность". Есть даже попытка А.Градовского, который, может быть, одним из первых в русской литературе дал понятие "народность". Он пишет: "Каждая народность, т. е. совокупность лиц, связанных единством происхождения, языка, цивилизации и исторического прошлого, имеет право образовывать особую политическую единицу, т. е. государство". Но при этом А.Градовский доказывает логику развития народности и показывает, что народность и государство – это разные уровни общности людей. Модной становится так называемая "культурно-психологическая" теория нации. Читая лекцию в Сорбонне на тему "Что такое нация?" (1877 г.), Э. Ренан отмечал, что нация – "явление в истории новое". При этом четко указывал культурно-психологическую составляющую нации как выражение духовного стремления людей "жить вместе, сохранить наследство, полученное от прежних поколений, и стремиться к общей цели". Здесь можно было бы поспорить, потому что такие признаки могут относится фактически к любой общности, не только этнической. Западные ученые где-то очень близко находятся в интерпретации понятия "нация" к Э. Ренану. Активно занимаются в конце XIX – начале XX в. проблемами нации О. Бауэр, К. Реннер (Шпрингер), К. Каутский, Р. Люксембург. Активно к этому подключились российские марксисты, социал-демократы. В.И. Ленин, И.В. Сталин и другие были хорошо знакомы с подходами западных ученых, прежде всего австро-венгерских социал-демократов. И выстраиванием теории этнонаций с позиции интересов классовой борьбы.
Рассматривая этнонациональные общности в динамике, О. Бауэр пишет: "Вместо простого перечисления элементов нации мы предлагаем систему: общая система как действующая причина, общая культура и общее происхождение как ее фактор, общий язык в качестве посредника общей культуры как ее продукт и творец в одно и то же время". Он далее пишет: "…Без общности языка нет общностей культуры, стало быть и нет нации". Он рассматривал как один из признаков нации общность территории, отсюда выводил общность судьбы и общность культуры. Привлекателен у О. Бауэра функциональный подход к определению сущности нации, хотя у него превалирует идеализм. Он пишет: "Нация – это вся совокупность людей, связанных общностью характера на почве общности судьбы". Кроме того, для него было близко сочетание национально-территориальной и культурно-персональной автономии. Национально-культурная автономия у О. Бауэра близка к культурной изоляции тех или иных народов. К. Каутский полагал, что основными признаками нации являются язык и территория.
Занимаясь исследованием национального вопроса еще в начале века, И.В. Сталин издал много статей на эту тему. Была выпущена книга "Марксизм и национальный вопрос". На основе конспектов европейских социал-демократов он пытался дать достаточно жесткое определение, что такое нация. И.В. Сталин писал: "Нация – это исторически сложившаяся устойчивая общность языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры… Необходимо подчеркнуть, что ни один из этих признаков, взятых в отдельности, недостаточен для определения нации. Более того, достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией". Вместе с тем этнонация не является таким статичным явлением.
Если говорить справедливо, то И.В. Сталин фактически обобщил то, что написано у западных социал-демократов, и прежде всего у австромарксистов. Вместе с тем И.В. Сталин, конечно, догматизировал теорию этнонации вокруг признаков нации. Сталинское определение достаточно долго господствовало в обществоведческой литературе. Кроме того, у И.В. Сталина идет переоценка роли экономического, классового, территориального факторов. Повторимся, но совершенно не оправданным был поход В.И. Ленина, который делил каждую нацию на две нации: буржуазию и пролетариат. При этом он уходил дальше: он говорил, что в каждой нации есть и две национальные культуры. Таким образом разрывалось единство национальной общности по классовому признаку, что нанесло огромный вред нормальному этногенезу, а значит, и их межнациональной солидарности.
Свои подходы потом, в 50-е годы, И.В. Сталин развивал в своей работе "Марксизм и вопросы языкознания", утверждал, что родовые языки становятся племенными, племенные становятся языком народности, а языки народности – национальным языком. Он фактически не проводил различия между этнонацией и нацией-государством. Нация-государство для него полностью классово-политическое понятие, которое будет формироваться как единство пролетариев, а не граждан.
Довольно широкая дискуссия, развернутая после объявления культа личности И.В. Сталина в журнале "Вопросы истории" в 1966–1968 гг., ничего нового не дала. По-моему, ученые ставили вопрос не столько об углублении исследования этого вопроса, сколько были увлечены целью показать неправоту И.В. Сталина. Но в результате такого подхода, в той или иной степени, каждый ученый находился вокруг сталинского определения нации. Опять-таки стали говорить о признаках нации, не прослеживая динамику их функционирования как жизнеспособной и саморазвивающейся системы.
Можно сказать, что этнонация – это историческая общность людей, которые формируются веками во взаимодействии как единый социально-культурный организм. Внутри каждого этнонационального организма формируется и определенная система социального, культурного, духовного, биологического жизнеобеспечения общности людей. Естественно, эта общность не может формироваться в безвоздушном пространстве, а формируется на определенной территории и на основе коллективных действий и взаимодействия людей данной общности. При этом этнонациональные процессы достаточно динамичны, гибки и специфичны для каждого народа, для каждой страны, для каждого государства. В свое время ученые замыкали все эти работы в понятия "народ", "племя", "народность", "нация", при этом жестко привязывая то или иное понятие к определенному этапу развития человеческого общества, данной общности, то есть господствовал чисто формационный подход. Где-то и он имеет право на применение, но вряд ли существует такая жесткая зависимость от экономических, производственных факторов в социокультурной организации этнонациональной общности. Этнонации, народы – категории исторические, с глубокими корнями, которые в своем социально-политическом статусе перешли от уровня самоорганизации к организации прежде всего политической.
Я уже говорил о подходах Л.Н. Гумилева, который связывал этносы-нации с биологическими факторами, с ландшафтом, с психо-энергетическим понятием "пассионарность", хотя, повторяю, возможно, все эти моменты имеют место в жизнедеятельности человека и этнонациональных общностей, но вряд ли следует делать эти факторы самодовлеющими. Мода на Л.Н. Гумилева позволила где-то оторваться от однобокого социально-экономического и классового объяснения природы наций-этносов. А сегодня мода на Л.Н. Гумилева уже замыкает нас в новый догматизм – "биологический", "ландшафтный", "психологический". Этнонация в конечном итоге является социальной, духовной реальностью как система действий и взаимодействий между людьми на основе определенных социокультурных основ их жизнедеятельности в системе отношений данной общности. Этнонация – это социальная реальность исторически определенных связей и зависимостей между людьми на основе общих ценностей, организации совместной жизни, преодоления родо-племенных, кровнородственных связей, отношения к формированию социокультурных отношений. В отличие от других социальных общностей этнонациональная общность связана как с природно-климатической, так и социокультурной спецификой действия и взаимодействия людей, объединенных в общность.
Согласен с Ю.В. Бромлеем, который называет нацию прежде всего "социально-этнической общностью людей". И в этих условиях М.И. Куличенко справедливо говорил о недопустимости и в этой социальности "переоценки роли этнического". А у Ю.В. Бромлея переоценка этнического в национальной общности. Эта общность людей по этническому признаку на уровне этноса закономерна с преобладающей ролью учета этнического. А на уровне этнонационального – это паритет этнического и социально-политического. В любом случае как этническое, так и этнонациональное – это часть социальной сущности человека и общества, одна из форм их самобытности и самоорганизации. Может быть, точнее было бы назвать этнос "социально-биологически устойчивой общностью людей".