Этнонациональные процессы насильственно ассимиляционного типа приводят к механическому вымыванию многих этнических компонентов. При этом ослабление этнонационального ведет к усилению его агрессивности, стремлению к самоутверждению и сохранению революционными, а не эволюционными методами. Потеря языка и этнонациональной культуры через несколько поколений может создать на уровне индивида состояние маргинального сознания и маргинальной психологии и быть почвой деструктивного поведения. А интеграционный вариант ассимиляции – это эволюционная адаптация этнонаций друг к другу, переход к атрибутам и ценностям доминирующего этноса, нации, но при узкофункциональном сохранении своего языка и культуры. Это советский вариант развития этнонациональных процессов, но с классовым компонентом как доминирующим и над русским.
Этнонациональные процессы – это прежде всего внутриэтнонациональные, межэтнонациональные и надэтнонациональные геополитические и геокультурные отношения развития и взаимодействия этнонациональных общностей людей во всех сферах жизнедеятельности человека и социальных общностей. Статусность различных элементов этнонациональности и наднациональности тут различна. Например, то, что люди пользуются языком доминирующей нации-этноса в нации-государстве, может быть воспринято как с отчуждением, так и с доброжелательностью в зависимости от общей обстановки в сфере этнонациональных отношений, хотя это становится объективной необходимостью. Вытеснение этнонационального быта, костюма, кухни "городским костюмом" или "японской кухней" тоже можно рассматривать объективно, а можно и с отчуждением, как угрозу этнонациональной самобытности. Другое дело, когда все эти моменты в своей деструктивности накапливаются и становятся предметом этнополитологии и используются в политических целях для возбуждения агрессивности и сопротивления. Этнонацио-разделительные процессы проходят по всем трем линиям, о которых мы говорим выше, – внутри этноса-нации, в межэтнонациональной и надэтнонациональной сферах. Здесь определяющую роль в основном играют экономические, социальные, миграционные и политические факторы. Этнонациональные же моменты тут чаще играют вторичную роль.
"К объединительным этническим процессам, наиболее распространенным в классовых формациях и привлекающим наибольшее внимание современных исследователей, относится слияние групп людей различной этнической принадлежности и даже отдельных достаточно самостоятельных этносов в более крупные этнические общности, что приводит к общему сокращению числа этнических групп и этносов в отдельных странах и во всем мире. Основными видами этнообъединительных процессов являются уже упоминавшиеся выше консолидация и ассимиляция, а также межэтническая интеграция и иногда выделяемая этнорасовая "миксация"". Понятие "этнонациональные отношения" шире понятий "внутриэтнонациональные отношения" и "межэтнонациональные отношения". Слияние, интеграция, ассимиляция, отчуждение – это различные состояния всей системы этнонациональных отношений, которые охватывают внутриэтнонациональные и межэтнонациональные отношения.
Консолидационные тенденции развития этих процессов также объясняются действием различных факторов – от экономики и до политики. В них определяющую роль, как правило, этнонациональные факторы как бы и не играют, хотя отражаются на их состоянии, а также могут стать катализатором созидательного и разрушительного воздействия. Миграция китайцев на Дальний Восток Российской Федерации – это "чисто" экономическое явление, но часто обретает этническую и даже этнополитическую окраску, даже с преувеличениями и перекосами. Ассимиляционные процессы тоже идут как внутри этноса-нации, так и в межэтнонациональном, надэтнонациональном и в глобальном взаимодействии. Важно, чтобы они носили естественно-эволюционный характер и без угрозы основам существования и развития этносов-наций, их самобытности, а также создания межэтнонациональных общностей. Миграционная и иная нагрузки более активного пришлого населения обостряют в том числе и межэтнонациональные отношения. Важно их направлять в созидательное русло соответствующей политикой мер урегулирования.
В анализе этнических, этнонациональных процессов важна классификация этнонаций. И она может проводиться не только по всем базовым этнонациообразующим признакам, но и по уровню их внутриэтнонациональной, межэтнонациональной и надэтнонациональной нация-государственной, гражданской сплоченности, характера взаимодействия друг с другом внутри страны и вовне и т. д. "Особым видом классификации является "типологизация", для которой используется не один, а несколько "моделирующих" признаков; применительно к этносам речь пойдет далее главным образом об их "исторически-формационных" типах, получивших в советской литературе названия: "племя", "народность" и "нация". Именно такая типологизация, поддержанная и утвержденная философами-истматчиками, долгое время считалась "базовой", а потому с нее целесообразно начать историографию вопроса". В этнонациональном измерении на Западе предпочитают говорить о племенах, а в последнее десятилетие – об этносах, а в гражданском измерении – о нациях. Исходя из наших традиций, в первом случае мы будем говорить о народах, этносах, нациях, но отличая их как этнонации, с одной стороны, а с другой – нация-государство, гражданская нация или многонациональный народ. Вся эта типологическая характеристика свойственна для наших народов, этносов, этнонаций. В современных условиях в силу своей подключенности в мировом, глобальном процессах все этносы становятся этнонациями, объединенными вместе в определенные гражданские нации при доминирующей роли одной этнонации.
В свое время И. Арский, основываясь на работах Ф. Энгельса, детально рассмотревшего процессы этнонационального развития в Западной Европе и часто употреблявшего термин "национальность", попытался ввести в науку понятие национальности как типа этнической ("исторической") общности, характерной для начального периода формирования наций. Однако это его предложение, вероятно, вследствие начавшейся войны не было рассмотрено и осталось полузабытым; термин "национальность" до сих пор употребляется для обозначения всех видов этнонациональных общностей классовых формаций (например, в СССР – "Совет национальностей") или для обозначения самой этнической (этнонациональной) принадлежности (например, в переписях населения). Мне представляется, понятие "этничность" созвучно понятию "национальность", хотя национальность может выступать и моментом идентичности как представителя гражданской нации. Поэтому точнее и понятнее будет применение терминов "этнонациональность", "гражданская национальность".
Делить же народы в начале XXI в. на племена, народности, этносы, нации в зависимости от якобы зрелости или незрелости экономических и политических факторов, по-моему, неразумно. Каждая этнонация России в той или иной степени включена в глобальный процесс развития и интеграции. Конечно, следует учитывать как особенности своей терминологии, так и терминологии, принятой в международном масштабе и не только на Западе. Там тоже достаточно неоднозначна эта терминология, как показывают исследования. Неразумно отрицать и огромный опыт Запада, и не только демократический, но нельзя воспринимать и каждую брошюру, изданную в США, как инструктивное письмо ЦК КПСС, как это делают некоторые постмодернисты. Это – крайности.
Кроме того, обозначая "родовую общность" людей в современных условиях и при этом жестко классифицируя их по общественно-экономическим формациям, исходя только из принципа экономического детерминизма, можно поставить таким образом под сомнение весь исторический процесс формирования общности людей (этнонациональных и межнациональных), совместно проживающих в рамках определенных стран. Крайности интерпретации проявляются также при обсуждении понятий "советский народ", "российский народ", "российская нация" и т. д., при этом увлекаясь понятийным аппаратом, упуская реалии жизни, объективные процессы общностных отношений, потребности этнонационального и многонационального развития.
Дискуссия о понятии этнической общности (этноса, этнонации) привела к тому, что сомнению справедливо был подвергнут сам принцип триады "племя" – "народность-народ" – "нация". Н. Чебоксаров высказал предположение, что основным типом этнической общности для первобытнообщинной эпохи является не "племя", а "союз племен", т. е. народность в старом понимании. Ю. Бромлей предложил дополнить диахронную типологизацию синхронной и выделять, с одной стороны, "этникосы", с другой – "этносоциальные организмы" (ЭСО) – относительно компактные общности, объединенные в своих государствах. Хотя в конце XX в. их всех можно было бы назвать этнонациями. Несколько позже Ю. Бромлей ввел разграничение по "уровням этнической иерархии", предложил учитывать: а) "основные этнические подразделения", или собственно "этносы" – совокупности людей, обладающие наибольшей интенсивностью этнических свойств; б) "элементарные этнические единицы", или "микроэтнические единицы" – те наименьшие части основного этнического подразделения, которые представляют собой предел делимости последнего (семья и индивидуум); в) "макроэтнические объединения". В современных условиях демократические принципы позволяют объединить, интегрировать в "макроэтнических объединениях" без похорон и сочинения "реквиема" многие этнонации. Гражданская нация объединит их, интегрирует на основе демократических принципов равенства и солидарности.
В целом в современных условиях, мне кажется, правильнее все этнические образования, независимо от целого ряда факторов, называть обобщенно в научном плане этнонациями, а в более широком – народами, а гражданскую общность – нацией-государством, многонациональным народом, российской нацией. Но это больше не этнологический, а социологический, этнополитический подход, ибо здесь не только этническое.
История развития и взаимодействия народов – это не только мирное, созидательное взаимодействие, взаимовлияние и взаимообогащение, но и трагедия борьбы и войн в угоду различным политическим силам. Справедливо сказано, что "сами этносы в таких случаях представлялись более объектами, нежели субъектами исторического процесса, не оказывающими на этот процесс существенного влияния". Да, многие народы, этнонации подвергались преследованию, унижению, подавлению и даже уничтожению со стороны различных политических режимов, в том числе и своей национальности, но вместе с тем они всегда боролись за свою самобытность, за ее сохранение. Как пишет В.И. Козлов: "Историку-этнологу, изучающему межэтнические конфликты и враждебные отношения между этносами, приходится признать существование особой силы, которая не только объединяет людей в один этнос (как это делает этническое самосознание), но и заставляет их действовать сообща для достижения определенной цели. По аналогии с понятием "патриотизм" (от греч. patris – отечество, родина), означающим преданность своему Отечеству, конкретно представлено государством для обозначения такой силы наиболее подходил бы термин "этницизм"".
Этницизм – это подчеркивание реальности существования и жизнедеятельности этнонаций как относительно самостоятельных субъектов исторического процесса. Образование нации из этносов в эволюционном русле есть этницизм, а в агрессивном – все же этнонационализм и нацизм. При этом глупо в каждом случае пытаться прибегать к национализму XVIII в. (Французской буржуазной революции) для решения вопросов самоопределения и суверенитета в XXI веке. Ныне это "этнонационализм", а где-то и нацизм, порождающий трагедии конфликтов. При этом оружие этнонационализма в XXI в. может иметь в своих руках даже атомную бомбу. "Основное качество национализма – это его реальная или потенциальная активность, его способность объединять членов этноса (нации) для каких-то совместных действий. Такая его способность обусловлена этническим (национальным) сознанием и опирается, с одной стороны, на естественный этноцентризм, с другой – на этническую (национальную) идеологию, вырабатываемую этническими (национальными) лидерами и связанную с этнической (национальной) парадигмой". Чрезвычайно мягкая характеристика этнонационализма. Важно понять, что этнонационализм – это агрессивность, патология.
Этноцентризм свойственен для всех. Но он опасен, когда агрессивно направляется против других этнонаций. В этом случае он становится этнонационализмом в своей изощренной, государственно подкрепленной форме – нацизмом. Это опасно в условиях диаспорного проживания многих исторических этносов. В XXI веке трудно провести между этнонациями разделительную линию "мы" и "они", тем более когда такое разделение обретает смысл – "мы – люди", "а они – недочеловеки", значит любые действия по отношению к ним оправданы. "Этническая парадигма" национализма в абсолютизации роли этнонаций в развитии человечества, а там особенно и роли своей этнонаций как богоизбранной, цивилизаторской и т. д. по сравнению с другими. Здесь этнонационализм всегда будет переходить в агрессию, в экстремизм. Увлечение этноцентризмом обусловливает переход в этницизм, а увлечение этницизмом приводит к этнонационализму. А далее – нацизм, фашизм. Это деструктивная дуга развития этнонационального, которая при чрезмерном увлечении замыкает, что пожароопасно для внутриэтнонациональных и межэтнонациональных общностей.
Этнонационализм (если применять этот термин) может содержать в себе потенциал, направленный на консолидацию, поиск, объединение и реализацию своей этнонациональной мобилизации, но она переходит в стадию этнонационального самоутверждения за счет свержения, уничтожения других, пренебрегая инонациональными интересами и самочувствием, более конкретно возможно проявление в том или ином аспекте этнонационализма культурно-языкового, экономического, политического, расового, доводя их до нацизма, сепаратизма, шовинизма, расизма и даже фашизма. В этом случае этнонация, как правило, изматывает и даже уничтожает и собственный потенциал. Перегрев тут опасен, как и переохлаждение.
Сейчас модны биологический, расовый этнонационализм, расизм. Многие, когда говорят о биологическом этнонационализме, приводят в пример Л.Н. Гумилева и его работы "Этногенез и биосфера Земли" (1989 г.). Мне представляется, что Л.Н. Гумилев лишь восполнял в своих работах природно-биологическую составляющую в характеристике природы этнонаций, которая игнорировалась однобокостью социализации (социально-классового подхода) этнонаций. В этом плане видимо и в теории Л.Н. Гумилева есть свои перекосы "биофизичности".
Любой теоретик увлекается своими идеями и стремится превратить их в идеологию, теорию, концепцию. Вот здесь заканчивается наука и начинаются политика, идеология, борьба с другими вместо борьбы за собственное, но важно учесть выводы теории Л.Н. Гумилева.
Кстати, повторюсь, то, что у нас называют национализмом, на Западе называют расизмом или нацизмом. Такой же этнонационализм доминирующей этнонации можно вывести из "агностического постмодернизма", который утверждает, что этнографу, изучающему свой народ, недоступно "объективное" знание о нем. Или, как подчеркивает В.А. Тишков: "этносы, как и формации, суть умственные конструкции, своего рода "идеальный тип", используемый для систематизации конкретного материала, то есть они существуют исключительно в умах историков, социологов, этнографов". Вместо этносов, этнонаций появляются как бы некие "умственные конструкции". "Умственные конструкции" легко довести в деструктивную, шизофреническую стадию. Именно на основе "умственных конструкций" сейчас создаются различные этнонациональные мифы "древности", "величия", "богоизбранности" своей этнонации. Это мифология, оторванная от реальных этнонациональных процессов. И всякое инонациональное (в условиях жесткой конкуренции людей в различных сферах общества) истолковывается как угроза своей этнонациональности. Как отмечают авторы после 1994 г., угрозы этнонационального сепаратизма (кроме части Чечни-Ичкерии) со стороны республик и автономий не было. В это же время происходит закономерный "взрыв этницизма" в русской среде. Вызовы этнонациональной мобилизации в эпоху Б. Ельцина исходили от этнонациональных меньшинств, а в эпоху В. Путина – от этнонационального большинства, – считает Э. Пайн. Речь же идет о все большем проникновении расизма, этнонационализма, нацизма в ткань многонационального российского общества, и это действительно есть "умственные конструкции" безумия.