- Выслушай меня, пожалуйста. Я не думал ничего такого. Честно. Если хочешь, я никогда даже пальцем тебя не коснусь. Кто вбил тебе в голову всю эту чушь? Ты классная девчонка. Я просто хочу, чтобы ты сама это поняла. Почему ты мне не веришь?
Он все говорил и говорил. Его голос действовал на Клавдию успокаивающе. Обида и злость мало-помалу отступили. Савва обнял её за плечи и, утешая, гладил по волосам, совсем как это делала мама. Клавдия не находила в этом жесте ничего предосудительного. Она тихонько всхлипнула и затихла. Ей так хотелось верить в сладкую ложь, будто он может сделать из неё принцессу.
Внезапно Клавдия опомнилась, что они в зале не одни. В пору было провалиться от стыда. Она поспешно встала.
- Пойдем отсюда.
Они почти бегом покинули выставку. Клавдия остановилась, только когда Дом художников остался позади. Достав бумажный платочек, она шумно высморкалась.
- Ты думаешь, я дура?
- Угу. При стольких недостатках должно же у тебя быть хоть одно достоинство, - улыбнулся Савва.
- Как это? - не поняла Клавдия.
- Ну даже классики говорили, что ум в женщине - это недостаток. Соответственно глупость...
- Так, по-твоему, я дура? - с вызовом спросила Клавдия.
- Ну вот, опять не в точку. Я же тупой, намёков не понимаю. Замётано: ты умная, - улыбнулся Савва.
Он был забавный. Клавдия застенчиво улыбнулась:
- Я дура. Прости. Не знаю, что на меня нашло.
- Всё в порядке. На самом деле это нормально. Просто ты всю жизнь жила, как будто в скорлупе. Она так приросла к тебе, что стала панцирем, второй кожей. А теперь её надо сломать, чтобы наружу вышла ты настоящая.
- Я и есть настоящая.
- Нет, ты играешь не свою роль. Помнишь, как у Шекспира: "Надень личину, и личина прирастёт". Так вот на тебя надели не твою личину. Я просто хочу снять маску.
- Ты красиво говоришь. Но это всего лишь слова.
- Вначале было слово. И потом Шекспир - это же гениально! "Надень личину, и личина прирастёт". А что, если сделать наоборот? Ты когда-нибудь мечтала стать актрисой?
Клавдия покраснела, как будто её застали за чем-то постыдным. В детстве она иногда представляла себя артисткой, хотя при её внешности мечтать об этом было смешно. Савва сделал вид, что не заметил её смущения.
- С сегодняшнего дня попробуй играть роль очень симпатичной девчонки. А я буду твоим стилистом. Идёт?
Идиотское предложение. Не хватало стать всеобщим посмешищем. Она помотала головой:
- В универе меня засмеют.
- Ну если хочешь, можешь для всех оставаться прежней. А мы с тобой будем играть в театр. Согласна?
Она на мгновение задумалась. Что она теряет? В мегаполисе маловероятно встретить кого-нибудь из знакомых.
- Не знаю. Может быть, - неопределённо сказала она.
Глава 8
- Я очень красивая. Я отлично выгляжу. У меня всё получается. Я знаю себе цену. Все в восторге от меня.
Почти месяц Клавдия, как заклинание, твердила эти фразы. Не то чтобы она верила, что превратится из гадкого утёнка в лебедя. Она трезво смотрела на вещи и скептически относилась к энтузиазму Саввы сделать из неё нечто симпатичное. Скорее, это было игрой, в которой каждый исполнял свою роль. Савва вообразил себя психологом, а она ему подыгрывала: каждый день по пять минут улыбалась своему отражению, а когда мамы не было дома, несла чушь про собственную неотразимость.
Поначалу Клавдия чувствовала себя полной идиоткой. Если бы кто услышал, как она себя нахваливает, в пору было сгореть со стыда. Постепенно чувство неловкости ушло, и она стала замечать, что утренний ритуал поднимает настроение. Правда, красавицей она себя так и не ощутила, но, произнося заученные фразы, она думала о Савве, и ей было приятно осознавать, что она хоть кому-то нравится.
Клавдия держала знакомство с Саввой в секрете. Мама не одобрила бы их дружбы. Она слишком болезненно относилась к парням. В отношениях с Саввой не было ничего предосудительного, но для маминого спокойствия Клавдия решила скрыть, что у неё появился друг. Это было не трудно. Антонина Павловна была заведующей кафедрой, читала лекции на дневном и вечернем отделениях, готовила абитуриентов к поступлению и проводила дома гораздо меньше времени, чем на работе.
Больше откровенничать было не с кем, хотя с Наташей они по-прежнему считались подругами. Наташа даже не заметила, что между ними пробежала чёрная кошка. Она была так занята собой, что не обращала внимания на чувства вассалов. Клавдия удивлялась своей слепоте. Только теперь она осознала, что их дружба существовала лишь в её воображении. Прежде разрыв с Наташей стал бы настоящей трагедией, но Савва сделал его безболезненным.
Они перезванивались каждый день и несколько раз встречались. Савва водил Клавдию то на выставки, то в театр, то на книжный развал, то просто по тихим улочкам в самом центре города. Клавдия не предполагала, что в сердце Москвы есть островки покоя. Без толпы город выглядел совершенно иначе. Каждое здание представало, как уникальное, хранящее свою историю. Савва рассказывал об архитекторах, стилях, судьбе прежних владельцев московских особняков. Он был ходячей энциклопедией интересных фактов.
Иногда Клавдия жалела, что Савва невысокого роста. Впрочем, для дружбы это не имело значения, а романтических чувств она не испытывала. Клавдия ещё помнила парня из автобуса. Может быть, потрясение, которое она испытала, увидев его, и называлось любовью с первого взгляда.
При встречах с Саввой она по-прежнему стягивала волосы в хвост и носила очки, но он будто не замечал этого. Клавдия подозревала, что обещание сделать из неё топ-модель всего лишь уловка, чтобы начать встречаться. Впрочем, она была не против. Её, как магнитом тянуло к Савве. Дело было даже не в его эрудиции. Только с ним она чувствовала себя остроумной и раскованной. Только с ним покидала броню, которой окружила себя с детства.
В пятницу Савва обещал показать ей Воробьёвы горы. В школьные годы Клавдия бывала там не раз. Их класс часто возили во Дворец детского творчества на Неделю детской книги и другие праздники. Но Савва считал, что города не увидишь, если ходишь в табуне.
Три дня Клавдия жила предвкушением этой поездки, но с утра стало ясно, что день для прогулки выдался не самый удачный. По закону подлости с ночи задождило. К полудню дождь прекратился, но тучи волглой полстью укрывали небо. Сквозь серую толщу не проглядывало ни единого голубого лоскутка. В воздухе висела водяная взвесь. Было сыро и промозгло.
Прежде в такую погоду Клавдию на аркане было не вытянуть на улицу, а сейчас она не могла дождаться окончания занятий, чтобы хоть в дождь, хоть в слякоть встретиться с Саввой. Что с ней такое произошло? Ведь не влюбилась же она, в самом деле! Нет, на этот счёт мама могла спать спокойно. Клавдия совсем по-иному представляла себе любовь.
Из тёмного окна вагона метро на девушку смотрело её отражение, похожее на негатив. Клавдия вспомнила фото знаменитой Коко Шанель. Ничего особенного, а считалась чуть ли не идеалом красоты.
Повинуясь неожиданному порыву, девушка расстегнула заколку. Густые волосы рассыпались по плечам. Она сняла очки и спрятала в карман.
Без них лица пассажиров казались слегка размытыми, как и отражение в стекле.
"Почти красавица. Все в восторге от меня", - с иронией подумала Клавдия.
Однако пик уверенности уже прошёл. В душу закралось сомнение. Может, не стоит ничего менять? Савва наверняка забыл, что собирался заниматься её имиджем. Ещё подумает, будто она намекает на его обещание. Рука безотчётно нащупала в кармане очки. Если бы Клавдии пришлось проехать ещё остановку, привычка одержала бы верх. Но поезд вырвался из тоннеля, двери вагона открылись и монотонный голос объявил: "Воробьёвы горы".
В отличие от подземных станций, эта казалась полной воздуха и света. Стеклянные стены создавали ощущение простора. Здесь никогда не было многолюдно. Вот и теперь всего несколько человек вышли из поезда. Клавдия беспомощно огляделась и полезла за очками.
- Тебя сегодня не узнать, - услышала она голос Саввы.
Клавдия стушевалась, поспешно достала очки и собиралась водрузить их на нос, но Савва её остановил:
- Э-э-э, нет. Постой. Я всё же чудом умудрился тебя узнать по твоему прикиду. Его ни с чем не спутаешь.
- Чем тебе не нравится мой прикид? - вскинулась Клавдия. Она не собиралась выслушивать его критику.
- А тебе он нравится? - вопросом на вопрос ответил Савва.
- Он практичный, - холодно сказала Клавдия.
- О мир людей, погрязших в прагматизме! Есть ли в нём место красоте? - с пафосом воскликнул он.
- Не паясничай.
Через стёкла было видно, что дождь разошёлся не на шутку. Погода явно не подходила для осмотра панорамы города.
- Кажется, наша экскурсия накрылась медным тазом, - вздохнула Клавдия.
- Да-а, ситуация. Ты без зонта?
- Я его редко беру. Мама говорит, у меня особый дар терять зонты.
- У меня тоже, поэтому я зонтом так и не обзавёлся. Пустая трата денег. Что будем делать?
- Не знаю, - Клавдия пожала плечами. Как всегда, не везёт.
- Зачем так печально? Нужно во всём видеть хорошее, - улыбнулся Савва.
- Ну да. Гуляние обломилось, зато в метро покаталась. Когда бы я ещё проехала по этой ветке? - с сарказмом произнесла девушка.
- Эврика! Ты гений! - воскликнул Савва. - Поедем на экскурсию по метро.
- Шутишь? - усмехнулась Клавдия.
- Я серьёзен, как никогда. Разве ты не слышала, что московское метро самое красивое в мире? Поедем, я тебе его покажу.
- Я его вижу по два раза на день. И надо сказать, это довольно сомнительное удовольствие.
- Ты видишь не метро. Ты видишь толпу. А метро - это поэзия. Это - сказка.
- Ненормальный, - покачала головой Клавдия.
- Нормальность - понятие относительное, как и всё в этом мире.
Савва потянул её к подошедшему поезду.
- И куда мы отправимся? - без энтузиазма поинтересовалась Клавдия, всё ещё считая затею Саввы нелепой.
- В бесконечность. Иными словами - по Кольцу.
Они доехали до "Киевской". Савва сделал картинный жест рукой и, подражая экскурсоводам, сказал:
- Эта великолепная станция прославляет дружбу русского и украинского народов. Обратите внимание на мозаичные панно. - Внезапно Савва отбросил пафосный тон и озорно улыбнулся: - Ты их когда-нибудь разглядывала?
- Так, мимоходом.
- А ты остановись и посмотри. Представь, сколько времени и труда понадобилось, чтобы из кусочков смальты сложить эти картины. От безразличия творчество умирает. Хотя бы кто-то хоть изредка должен оценить мастерство художника. Иначе все станции можно облицевать одинаковой плиткой, как общественные туалеты. Практично, но уныло.
Клавдия приняла последнюю реплику на свой счёт. Мало того, что сняла очки и распустила волосы, теперь ещё и гардероб поменяй! "Практично, но уныло".
- Ты намекаешь на мой прикид? - с обидой в голосе спросила она.
- Ни на что я не намекаю. Расслабься. Перестань искать подвох в каждом слове. Хочешь прикол?
Клавдия молча пожала плечами, всё еще не зная, то ли дуться, то ли она и впрямь ведёт себя глупо.
Савва подвёл её к большому мозаичному панно и объявил:
- Вот. "Борьба за Советскую власть на Украине".
- Ну и что? - не поняла Клавдия.
- Не видишь ничего прикольного? Смотри, какой красноармеец продвинутый.
Савва указал на солдата с рацией. Создавалось впечатление, что перед тем ноутбук, а в руках боец держит мобильный телефон.
Клавдия улыбнулась.
- В самом деле, прикол. Как будто мобильник. Никогда бы не заметила.
- Мы много чего не замечаем. Как насчёт доисторических животных?
- В каком смысле?
- В самом прямом. Метро ими просто кишит. Если не ошибаюсь, в метро около тридцати станций, где они встречаются, - объявил Савва.
- Опять прикол?
- На этот раз всё по-честному. Едем дальше по Кольцу.
Клавдия гадала, что же имел в виду Савва, но он только загадочно улыбался.
"Краснопресненская" с колоннадой из тёмно-красного мрамора выглядела помпезно. Савва, ни слова не говоря, одну за другой осматривал колонны.
- Думаешь, за ними прячутся доисторические животные? - подтрунила Клавдия, следуя за ним по пятам.
- Смотри глубже. Внутри них. Кстати, вот и он! Отличный экземпляр. Раковина моллюска, который жил за много веков до нашей эры.
Белые прожилки на красном мраморе и впрямь походили на раковину, но это могло быть простым совпадением.
- По-моему, у тебя разыгралось воображение, как с ноутбуком у красноармейца, - улыбнулась Клавдия.
- Не веришь? Поехали, я тебе ещё покажу.
Они заскочили в подошедший поезд, доехали до "Белорусской" и на эскалаторе поднялись в вестибюль. Савва направился к турникетам.
- Мы выходим? - удивилась Клавдия.
- Нет. Просто здесь есть любопытный экспонат.
Клавдия сама увидела на мраморной стене закрученную в спираль раковину. Она чётко выделялась на красноватом фоне. Это не было рисунком или творением человеческих рук.
- Теперь веришь? - спросил Савва. - Раковина аммонита в разрезе.
Савва всё больше удивлял Клавдию.
- Откуда ты всё знаешь? - спросила девушка.
- Один друг увлекается палеонтологией. Он мне показал несколько экземпляров, а потом я стал сам искать. Иной раз занятно, особенно когда кого-то ждёшь в метро.
Клавдию кольнула ревность. Прежде она не задумывалась, что у Саввы может быть личная жизнь: друзья или девушка, которую он ждёт в метро. Инстинкт собственницы уже пустил в ней корни. Ей не хотелось делить Савву ни с кем.
- И многим ты показывал этих моллюсков? - осторожно спросила Клавдия.
- Только тебе. Не поверишь, но обычно я не играю роли массовика-затейника. С тобой я вообще становлюсь другим.
"Я тоже", - подумала Клавдия, но промолчала.
Поиск следов ископаемых превратился в увлекательную игру. Они выходили на каждой станции и всюду находили навечно вмурованных в мрамор аммонитов, наутилусов, морских ежей и брюхоногих моллюсков. Савва сыпал названиями и рассказывал, как были устроены эти древние обитатели планеты. Наконец они пресытились этой забавой.
- Я не думала, что экскурсия по метро может быть такой интересной, - искренне сказала Клавдия.
- Ты ещё не знаешь, что я приберёг напоследок, - загадочно улыбнулся Савва. - На "Площади Революции" часто бываешь?
- Нет, а что?
- Тогда я покажу тебе место, которое обязан знать каждый студент.
Станцию украшали бронзовые фигуры советских героев. Воины с суровыми лицами, точно при выполнении боевого задания, притаились в арках-нишах. Савва мимоходом показал на красноармейца с револьвером:
- У этого бойца всё время револьвер воруют.
- Зачем? Боятся, что выстрелит? - усмехнулась Клавдия.
- Не знаю. Но три-четыре раза в год его обезоруживают. Не успеют приклепать новый, как его утаскивают.
Они подошли к пограничнику с собакой. Статую покрывала патина. Только нос пса был начищен до блеска.
- Рекомендую. Место паломничества студентов. Если хочешь успешно сдать экзамен, нужно потереть собачий нос, - сообщил Савва.
- И кто это придумал? - поинтересовалась Клавдия.
- Народное поверье. Говорят, помогает.
Путешествуя под землёй, они не заметили, как наступил вечер. Савва проводил Клавдию до "Кузьминок". По негласному правилу, от метро она шла одна.
По дороге домой Клавдия в который раз благодарила судьбу за то, что познакомилась с Саввой. С ним каждая встреча становилась праздником. Кто ещё сумел бы превратить катание в метро в приключение?
Уже возле самого дома Клавдия спохватилась, что идёт с распущенными волосами. Она поспешно собрала их в хвост. Лучше, если для всех она останется прежней. Только для Саввы она будет чуточку другой.
Глава 9
Покажи мне свой дом, и я узнаю, кто ты. Дом не лжёт. Он хранит привычки своего хозяина и может правдивее, чем кто бы то ни был, рассказать о его характере.
Комната Клавдии была отделана со вкусом, в едином стиле со всей квартирой, но при этом выглядела нежилой, как рекламная экспозиция в мебельном магазине. Антонина Павловна предусмотрела всё до мелочей, включая изящные безделушки. Её устраивало, что дочь не высказывает пожеланий по дизайну. Ей претила манера современной молодёжи оклеивать комнату безвкусными плакатами и захламлять полки дисками. Здесь всё было элегантно, функционально, практично: компьютер, стереосистема, плазменный телевизор с видеомагнитофоном.
Антонина Павловна полагала, что Клавдия полностью разделяет её вкусы. Это было правдой лишь отчасти. У Клавдии вообще не было собственного мнения на этот счёт. Она привыкла во всём полагаться на маму, и ей не приходило в голову, что она может что-то переиначить по-своему. Единственным обжитым местом в комнате был письменный стол.
Антонина Павловна с удивлением перебирала стопку книг, лежащих возле компьютера. Для неё явилось откровением, что они с Клюшкой уже не так близки, как прежде. В последнее время навалилось слишком много работы: лекции, семинары, репетиторство. Это позволяло не думать о деньгах, но за финансовую независимость приходилось платить свободным временем. Ей редко удавалось провести с дочерью даже выходной, не говоря о вечерах, сходить куда-нибудь вместе или просто поговорить по душам. Она полистала "Иллюстрированную энциклопедию мирового театра".
- С каких пор ты увлекаешься историей театра? - поинтересовалась Антонина Павловна и про себя отметила, как мало знает об увлечениях дочери.
- Ты ведь сама меня водила по театрам, - напомнила Клавдия.
Для Антонины Павловны ответ прозвучал, как укор. Прежде они выбирались на спектакли хотя бы раз в месяц. А теперь из-за вечерников от этого пришлось отказаться. Она решила, что девочка тоскует по театру и по общению, но не говорит об этом из-за свойственной ей замкнутости.
- Нам надо возобновить эту традицию, - сказала она. - Посмотри в афише, куда бы тебе хотелось сходить. Постараюсь в ближайшее время заказать билеты.
- Хорошо, - покорно согласилась Клавдия.
В её планы не входило реанимировать культпоходы с мамой. Она и без того посещала театр чаще, чем когда-либо. Поскольку Савва учился на гримёра, у него была возможность доставать контрамарки на лучшие спектакли. Оставалось надеяться, что мамин энтузиазм скоро потонет в пучине повседневных забот.
Антонина Павловна взяла следующую книгу и с недоумением повертела её в руках. Клавдия напряглась, предвидя каверзный вопрос:
- А зачем тебе палеонтология?
- Просто, - пожала плечами девушка и, поняв, что без объяснений тут не обойтись, добавила: - У одной девочки из нашей группы отец палеонтолог.
- Ну и что? Это не повод, чтобы увлекаться такой скучной дисциплиной.
- Напрасно ты считаешь её скучной. Ты, например, знаешь, что в метро встречаются останки ископаемых животных?
- В метро? - удивилась Антонина Павловна.
- Да, в мраморе. Представляешь, они там пролежали миллионы лет. А мы проходим мимо и даже не замечаем их.
Антонина Павловна улыбнулась. Всё же Клюшка ещё ребёнок. Хорошо, что она сохранила детскую любознательность и умение удивляться. Подольше бы она оставалась такой. Однако во всём надо знать меру.