* * *
Впоследствии Радж прожил с нами еще почти семь лет. В целом он был спокойной и уравновешенной собакой. Правда, совсем не умел играть, как домашние псы, а когда ему кидали палку, с удивлением смотрел на человека, словно спрашивая: "Ну и зачем ты ее выбросил?"
В лесу и на зимних рыбалках Радж оказался не только интересным, но и полезным компаньоном. Он всегда бежал впереди, чуял "окна" в болоте и полыньи во льду, становился поперек тропы и противился дальнейшему продвижению группы. Когда мы сумели разгадать эту его особенность, то, разумеется, стали ее использовать.
Всю свою жизнь Радж оставался лидером по натуре. Честно сказать, мне даже не приходило в голову как-то специально "дрессировать" его. С ним можно было просто разговаривать. К концу жизни у Раджа был словарный запас из пары сотен слов, и он понимал несложные фразы, имеющие к нему непосредственное отношение. Например, такую: "Ты хочешь есть, но я сейчас занята. Иди к Дине и попроси ее сходить в кухню и посмотреть, не остыла ли твоя каша. Если она остыла, ты ее получишь.". Во многих случаях я воспринимала своего пса как равную мне по силе личность. Когда муж уезжал в командировки, Радж самовольно принимал на себя командование нашей "семейной стаей" и начинал "строить" меня, дочь и сына. Лидером он был строгим, но справедливым. Терпеть не мог ссор и истерик, пресекал их быстро и жестко. В нестандартных обстоятельствах часто принимал самостоятельные и оригинальные решения. От такой необычной для крупной городской собаки свободы самовыражения с ним происходило довольно много забавных историй…
История о собачьем рае
Всю молодость мы с друзьями ходили в байдарочные походы. Разумеется, Радж тоже ходил с нами. Воду он не любил и никогда по своей воле не плавал. Однако, привыкнув к байдарке, спокойно спал на дне в специальном отсеке.
Однажды мы приехали в город Любань и стали собирать байдарки на берегу реки Тигоды. Радж сначала крутился рядом, присматриваясь, нельзя ли под шумок утащить что-нибудь съедобное, а потом куда-то убежал. Он любил обследовать незнакомые деревни и по опыту прекрасно знал, сколько нужно времени, чтобы распаковать, собрать и снарядить байдарки. К отплытию группы Радж обычно возвращался и занимал свое место в среднем отсеке нашего суденышка, между дочерью и мужем, который сидел на руле.
Однако в этот раз, хотя байдарки были уже собраны, а вещи упакованы в гермопакеты и разложены по местам, Радж не появился. Дочка с криками: "Раджуля, ты где?" - побежала направо по берегу, двое мужчин отправились в городок к ближайшему магазину, на задворках которого Радж мог промышлять съестное в помойке или выпрашивать закуску у местных алкоголиков. Я двинулась налево, вдоль серого бетонного забора самого сумрачного вида. Вскоре к неприятному виду забора прибавился еще и ужасный запах. Пахло чем-то тухлым, гнилым, тошнотворным… над тропинкой с низким жужжанием реяли огромные, жирные, радужно переливающиеся на солнце мухи…
Стараясь не дышать, понимая, что почти невыносимый для меня запах для бывшего бродяги, наоборот, необыкновенно привлекателен, я, морщась от отвращения, продвигалась вперед. Внезапно прибрежные кусты раздвинулись и я увидела…
За мрачным забором, несомненно, располагался местный мясокомбинат. А на небольшой полянке была насыпана пирамида из коровьих мослов, костей, внутренностей и прочего субстрата самого устрашающего вида, цвета и запаха. Куча была раза в два выше меня ростом, в основании насчитывала метров тридцать квадратных и ярко освещалась летним безжалостным солнцем. Жужжание мух сливалось в ровный низкочастотный гул. Ничего подобного я не видела никогда в своей жизни. С трудом сдерживая тошноту, я подняла глаза и узрела Раджа. Он лежал на вершине ужасной пирамиды, как Акела на Скале совета и сонно улыбался. С его розового языка стекала мутная слюна. Есть он уже явно не мог. Между его лап, как символ силы и власти, лежал синий скользкий мосол размером с мою голову. Выражение Раджиной морды не оставляло простора для толкований. Он был уверен, что попал в рай.
- Радж!! - отчаянно крикнула я. - Пойдем отсюда сейчас же! Надо ехать!
Поминутно опасаясь за свой желудок, я с ужасом думала о том, что Радж может отказаться уходить из своего собачьего Эдема, и тогда мне придется лезть на эту кошмарную кучу гнилых костей и тащить его за ошейник…
Я опасалась напрасно. Увидев и узнав меня, Радж поднялся и, оскальзываясь, с трудом удерживаясь на лапах, спустился с пирамиды мясных отбросов. Его обычно втянутое брюхо было ощутимо округлым. На морде появилось выражение покорности судьбе. Мы уходили, не касаясь друг друга (от него ужасно воняло, а на шкуре застывала слизь самого мерзкого вида). Слов и комментариев у меня тоже не было. И только когда мы уже отошли к повороту в кусты, Радж оглянулся и в последний раз взглянул на закрывающиеся райские врата. Во взгляде его, как и приличествует каждому верующему существу, удостоенному созерцания высших миров, были восторг и смирение. Он, несомненно, понимал, что в земном раю нельзя пребывать постоянно…
История о собачьей логике
Говорят, что люди отличаются от животных тем, что у последних отсутствует логическое мышление. Не знаю, не знаю… Но, может быть, все дело в уровне развития этого самого мышления…
Многие домашние собаки любят при случае вываляться в дерьме или даже в полуразложившихся трупах. Биологический смысл этой малосимпатичной на человеческий взгляд привычки вполне понятен: все псовые - хищники, и в норме хищниками и пахнут. У их потенциальных жертв, как правило, весьма тонкое обоняние. То есть, вымазавшись дерьмом или уж вовсе трупом, они попросту маскируют собственный "хищный" запах и повышают свои шансы на удачную охоту.
Радж не был исключением из описанных правил. Из всех видов доступной ему маскировки он предпочитал коровий навоз.
Однажды в байдарочном походе мы встали на стоянку на краю красивого, наполовину скошенного луга, посреди которого росла пушистая, нарядная ель. Рядом с елью стоял опрятный стог свежего сена.
Весь вечер мы наслаждаясь красивым видом и ярким закатом, отражавшимся в реке. Естественно, никто из нас и думать не думал о коровах, которые, несомненно, присутствовали в сей пасторальной местности и паслись где-то неподалеку.
Однако наутро, прямо накануне отплытия, нам пришлось вспомнить об оборотной стороне любой пасторальности. К отходу байдарок Радж, как всегда, находился в состоянии полной готовности и в волнении (а вдруг забудут?) бегал по берегу. Уже постелив чехол от байдарки на дно отсека, в котором всегда плыл Радж, и собираясь отдать команду "прыгай на место", я вдруг учуяла подозрительный запах, подозвала пса к себе и осмотрела его. О ужас! Воспользовавшись благоприятным случаем, Радж "замаскировался" по полной программе и буквально с головы до ног вымазался в свежем и жидком коровьем навозе. Особенно "пострадал" густой и пушистый, черно-белый раджин воротник. Вид у Раджа был виноватый, но довольный.
- Что будем делать? - спросила я.
Чтобы качественно оттереть и отмыть крупного пса, понадобилось бы не менее получаса. Задерживать же отправление группы (большинство наших друзей уже сидело в своих байдарках) решительно не хотелось.
- Ничего страшного, - успокоил меня муж. - Плывем сейчас. Возьмем сена из стога и положим в байдарку, чтобы он не запачкал чехол. И пусть себе едет. А запах что ж, навоз - дело природное. На ближайшей стоянке отмоем идиота.
Обычно Раджина подстилка, чехол на дне, почти сразу промокает (вода капает с весел, да и старая байдарка всегда хоть чуть-чуть, да подтекает), и лежать на нем мокро и жестко. В этот раз всю дорогу пес безмятежно дрых на мягком и сухом сеннике за моей спиной. Запах сена смешивался с запахом навоза. Под налетающими порывами ветра мне казалось, что мы везем в байдарке корову…
На следующей стоянке мы выбросили испачканное сено, и я, зайдя по колено в воду и затащив туда же Раджа, тщательно оттерла от навоза густую шесть нашего горе-хищника. На этом инцидент сочли исчерпанным, тем более, что на этот раз мы встали на ночь в довольно густом лесу.
Наутро мы свернули лагерь, упаковали байдарку и собрались садиться в нее обычным порядком. Сначала дочка, потом - Радж.
- Раджуля, можно, прыгай на место! - распорядилась я.
Радж заглянул в байдарку и… остался на берегу. С подчеркнуто независимым видом уселся на поджарый зад.
- Радж, в чем дело? - раздраженно спросила я.
Пес ответил отчетливо вопросительным взглядом.
- Где мое мягкое сено? - засмеявшись, "перевел" муж и добавил, обращаясь к Раджу. - В этот раз сена не будет. Обойдешься. Прыгай так.
Внимательно выслушав последнюю реплику, Радж внезапно вскочил, развернулся и скрылся в ельнике.
- Радж! Ты куда?! Вернись немедленно! - обескуражено крикнула я.
- Раджуля, иди сюда! - звала дочка.
Наши товарищи, уже собравшиеся отплывать, снова вылезли на берег.
- Что случилось?
- Да Радж куда-то удрал…
- Куда? Зачем?
- Да бес его знает…
Ждать пришлось минут пятнадцать. Потом Радж появился на берегу, ухмыляясь во всю широкую морду и довольно помахивая пушистым хвостом.
Ветра почти не было, но "аромат" чувствовался издалека.
Спокойно подойдя к байдарке, Радж снова уселся и вопросительно взглянул на меня: "Ну что, теперь-то сено наверняка будет? Куда ж вы денетесь-то!"
Не на шутку пораженная сложностью собачьего логического построения, я тем не менее разозлилась, попросила друзей подождать, и устроила хитрецу настоящую баню. Купаться Радж категорически не любил.
Весь последующий переход Радж не спал, ворочался на жесткой подстилке и как будто бы размышлял: в чем же я ошибся?
История о враче "скорой помощи"
Наш двенадцатиэтажный дом высился на проспекте Энергетиков и имел номер 72, без корпуса. Мы жили в 71 квартире. Во дворе торцами стояли две пятиэтажки с адресами "Энергетиков, 72, корпус 1" и "Энергетиков 72, корпус 2". По адресу "Энергетиков 72, корпус 1, квартира 71", по всей видимости, проживали не очень здоровые люди. К кому-то из членов их семьи регулярно вызывали "неотложку" или "скорую помощь". Путаясь в нелепых адресах, врачи регулярно, поздним вечером или даже ночью приходили к нам. Мы объясняли им их ошибку и отправляли в правильном направлении.
Но днем мы с мужем были на работе, а дочка - в детском саду. Дома оставался только Радж.
Надо сказать, что на первой двери нашей квартиры замка не было вообще (хотя, в качестве юмора, был глазок). На второй, внутренней двери замок присутствовал, но он захлопывался на полоборота ключа, и открывался сильным нажатием на ручку. Стояли еще советские времена, коляски и велосипеды хранили на лестничных площадках годами, и воров мы не боялись. Да и что было взять у двух ученых - молодых специалистов?
Историю, которая произошла однажды днем в нашей квартире, мы смогли восстановить со слов пожилой соседки-пенсионерки.
Где-то в одиннадцать часов утра кому-то в корпусе 1, квартира 71 опять стало плохо. "Неотложка" приехала минут через двадцать. Молодой врач на лифте поднялся в квартиру, несколько раз позвонил в звонок. Никто не открывал. Тогда врач повернул ручку и обнаружил, что дверь открыта. Начиная нервничать, он не заметил отсутствия на первой двери замка и уже решительно, торопясь оказать помощь человеку, который, вероятно, лежал где-то без сил и, может быть, даже без сознания, нажал на ручку внутренней двери. Дверь распахнулась.
- "Неотложка"! Здравствуйте! Где больной? Кто-нибудь есть? - с этими словами врач стремительно вошел в квартиру и, к своему изумлению, оказался в единственной большой светлой комнате, в которой очевидным образом никого не было.
Потом ему пришло в голову, что больной может быть в ванной. Заглянув в совмещенный санузел и кухню, молодой эскулап выругался, сердясь на ложный вызов, и собрался покинуть странную квартиру.
Но не тут-то было!
В коридоре, мордой к врачу, задом к раскрытой двери лежал Радж. Желтые глаза смотрят внимательно, великолепные клыки демонстративно оскалены. Настроенный определенным образом взгляд медика искал больного человека, и неподвижную черную собаку он просто не замечал до той поры, пока она не заняла вышеописанную позицию. К тому же Радж всегда умел двигаться бесшумно.
- Эй… Эй, собачка… Ты чего?! - ошеломленно пробормотал доктор. - Ты меня того… пусти… мне идти надо…
"Ну, я не знаю, чего тебе надо, - Радж приподнял треугольные брови и чуть склонил набок лобастую голову. - А только никуда ты отсюда не пойдешь."
Врач заметался. Что делать? Прорываться через огромную, недоброжелательно настроенную псину к выходу? Об этом нечего и думать. Позвать на помощь? Кого? Как? Позвонить? О мобильных телефонах в те годы еще и не слышали, а квартирный телефон висел в коридоре, прямо над головой коварной псины…
Время уходило. Через некоторое время заподозрила неладное женщина-шофер, которая осталась в машине "неотложки". Заперев машину, она тоже поднялась наверх, и почти сразу сумела правильно оценить ситуацию.
"Я звоню соседям! - крикнула она с площадки вглубь квартиры. - Может быть, кто-нибудь из них знает собаку, или хотя бы рабочий телефон хозяев!"
Две старушки-пенсионерки (из квартиры слева и из квартиры напротив) легко пояснили медикам их ошибку и охотно подключились к ситуации.
- Помогите выманить собаку из квартиры! - взывал врач. - Я выскочу. Ради бога, скорее! Может быть, там, в первом корпусе, человек умирает!
- Радж! - присев на корточки перед задницей нашего пса, строго убеждала соседка-слева. - Ты должен выпустить доктора. Доктор - свой. Он на работе. Не дури. Хозяева тебе то же самое сказали бы.
- Раджуля! Песинька! - ласково ворковала практически ориентированная соседка-напротив. - Смотри, какую я тебе печеночку принесла. В сметанке, тушеная. Понюхай только, как пахнет.
Лежащий Радж водил кожаным носом и весело махал пушистым хвостом, показывая, что и соседок узнал (они часто приносили ему недоеденный суп, кости и мясные объедки), и печенку оценил, но… с места не двигался.
- Где работают хозяева? - строго спросила женщина-шофер.
- Не знаем, - одинаково пожали плечами соседки.
- А вот девочка у них в садике во дворе, в старшей группе, - вспомнила соседка-слева. - Диночкой зовут.
- Можете ее привести? - быстро сориентировался врач.
Соседка-слева кивнула и пошла одеваться.
Вместе с нашей дочерью и соседкой-слева из садика явилась нянечка, которая не очень-то поверила суматошным объяснениям соседки-слева про какую-то "скорую помощь", которая заехала не туда, и теперь ее где-то караулит и не пускает какая-то собака. Трудно было представить себе, что разрешить эту запутанную ситуацию может только пятилетний ребенок…
Однако, увидев Дину, Радж легко вскочил, развернулся и бешено замахал хвостом. Потом оглянулся через плечо и с гордостью мотнул мордой в сторону врача:
"Погляди, кого я вам поймал…"
- Очень хорошо, Раджуля, - подумав, сказала Дина. - Но теперь пускай он идет. Его там внизу "скорая помощь" ждет. И больные.
Радж вздохнул и вышел из квартиры на лестничную площадку. Дина держала его за шею. Врач, не оглядываясь и не поднимая глаз, по стенке потрусил к лифту.
- Квартиру вы до прихода хозяев покараулите? - деловито обратилась нянечка к соседкам. - Чтобы открытая не стояла!
- Ну конечно! - хором ответили любопытные старушки.
- Ну тогда я девочку забираю. У нас, между прочим, тихий час! - строго сказала нянечка. - Развели тут собак, врачам прохода нет! - неодобрительно добавила она и увела Дину.
Пенсионерки возбужденно загомонили, обсуждая произошедшее.
Радж между тем осторожно подобрался к миске с печенкой и спокойно уплетал ее, вероятно, полагая своей заслуженной (за поимку врача) наградой.
История о заблудившемся пьянице
Вообще-то Радж, как и все нормальные звери, пьяных, даже знакомых ему, не любил. Дыбил загривок, отворачивался, морщился от противного острого запаха, неприятно удивлялся неуверенным движениям. "Зачем люди это делают? - отчетливо читалось на его широкой морде. - Зачем перестают быть собой?"
Единственным человеком, которому Радж пьянство прощал, был наш друг Димка. Димка часто брал Раджа с собой в лес, на рыбалку, оставался с ним в квартире и пес был к нему привязан ненамного меньше, чем к хозяевам.
Однажды осенью Димка, как всегда, взял Раджа с собой в поход. Когда встали на стоянку, Радж сначала на кого-то охотился, а потом спокойно лежал возле костра и грелся. В отличие от большинства зверей, он совсем не боялся "Красного Цветка", и при случае (например, вымокнув ночью под дождем) мог даже под утро разгрести лапой остывшие угли и лечь на нагретую погасшим костром землю. Впрочем, при этом он никогда не спал и высоко держал голову (возможно, чтобы не опалить усы).
Лежа у костра, пес неодобрительно смотрел, как сидящие под тентом туристы разливают по металлическим кружкам противно пахнущую жидкость и вроде бы даже пытался намекнуть Димке (которого он в текущий момент считал своим человеком), чтобы он этого не делал…
Что было потом, Димка не помнил.
Очнулся он в лесу, в куче веток, которые он, видимо, бессознательно сгреб вокруг себя, чтобы не замерзнуть окончательно. Огляделся. Место не напоминало ни о чем. Никаких примет, вроде ручья, реки или дороги не было. Из одежды - брюки, сапоги и штормовка на голое тело. Спичек и папирос нет. Компаса, естественно, тоже. Впрочем, компас в данном случае бесполезен, потому что совершенно непонятно сколько и в каком направлении Димка шел ночью. Время - нераннее утро. Пожухлая трава припорошена сединой инея.
Думая, что он вполне может находиться совсем рядом с лагерем, Димка попробовал кричать. Никто не откликнулся.
Тогда Димка с трудом поднялся на ноги и не обращая внимание на раскалывавшуюся башку, попытался что-нибудь придумать и найти выход из ситуации. Выход упорно не находился. Даже какая-нибудь мало-мальски пригодная гипотеза о том, куда и сколько надо идти, не рождалась в измученном отнюдь не нарзаном мозгу.
Вместе с тошнотой подкатывала апатия. Хотелось лечь обратно и замерзнуть к чертовой матери.
Именно в это время из кустов неторопливо вышел Радж и с самым невозмутимым выражением на морде подошел поздороваться с человеком.
Обычно Димка не склонен проявлять свои эмоции даже по отношению к людям. И уж тем более он не склонен сюсюкать с собаками. Но тут его радость была яркой и неподдельной. Радж очень удивился, однако, осознал какую-то особую Димкину в себе эмоциональную надобность и сел в траву рядом с человеком (обычно в лесу он к людям не подходил, просто держался где-то рядом).
- Пошли, Радж! - сказал Димка.
Радж послушно встал, но не двинулся с места.
- Пошли!
"Ну, конечно, пошли, - немедленно пропечаталось на морде пса. - Видишь, я готов. Пойдем, куда ты скажешь. Но куда?"
- Ты веди, ты! Понимаешь? Я не знаю, куда идти! - в отчаянии, размахивая руками, чтобы согреться, объяснял Димка.
Радж внимательно слушал. Он знал, что иногда, особенно с похмелья, людям необходимо выговориться. Слушателем он, как и все собаки, был очень хорошим.
Димка попробовал идти сначала в одну, потом в другую, противоположную сторону. Радж послушно трусил рядом.