Операция "Взрыв"
1
Этим подземным коридором Кешка шёл четвёртый раз. Батарейка в его фонарике была на исходе. Кешка на секунду включал его и опять выключал. От его вспышек в подземелье становилось ещё темнее. Наверно, поэтому для Данилки, Лёвы и Густи оно казалось бесконечным. Через каждые пять - десять шагов они спрашивали, не заблудился ли Кешка?..
- Замрите и ждите, - сказал Кешка, дойдя до лестницы в часовню. - Я быстро вернусь…
Он исчез в темноте. Данилка, Лёва и Густя остались одни. Всё было бы ничего, но Кешка запретил им разговаривать. Стой на месте и молчи!.. Пусть бы сам попробовал выдержать такую муку.
Они прижались один к другому и терпеливо ждали. Кешки всё не было. Может быть, попал фашистам в лапы?.. Ожидать было тяжело. Очень тяжело. Казалось, они стоят в темноте уже несколько часов, суток, месяцев…
- Всё в порядке, - наконец послышался откуда-то сверху Кешкин голос, и сразу лучик фонарика осветил мрачное подземелье с крутой лестницей, на которой под самым потолком стоял Кешка. - Поднимайтесь по одному, - приказал он и потушил фонарик.
Первой поднялась Густя. Через люк в стене Кешка помог ей вылезть в часовню. За Густей таким же образом выбрались в часовню и остальные.
- Кеша, а зачем тут полки? - спросила Густя.
Действительно, вся часовня была заставлена полками, метра на четыре в высоту. Между полками находился проход, по которому выбегала за дверь железнодорожная колея.
Если сказать честно, Кешка и сам не знал, что намереваются разместить в часовне фашисты. Тогда, когда Кешка выводил Сергея Ивановича, полок этих не было. Они поставлены недавно. Однако показать свою неосведомлённость Кешка не мог, не имел права, потому что он командир, а командиры должны всё знать, как знал товарищ Супрун, командир дивизии, где служил Кешкин отец.
- Зачем тут поставлены полки и положены рельсы, на это тебе могли бы ответить только сами фашисты, - рассудительно сказал Кешка. - Можешь не сомневаться, что сделано это для важных военных целей. Поэтому наш священный долг помешать фашистам.
Честно говоря, навряд ли объяснил бы лучше сам товарищ Супрун, для чего часовня обставлена полками, если бы он оказался на Кешкином месте.
- А теперь за мной, и никаких разговоров, - приказал Кешка и первый сиганул из часовни в кусты малинника.
По малиннику они выбрались на холм, откуда хорошо просматривался монастырский двор.
Слева от них, за ручейком, поднималась почерневшая от времени монастырская стена. На самом верху стены росли крапива и молодая берёзка. Внизу, там, где ручеёк делал крутой поворот и прятался под стеной, в выложенной из кирпича трубе, бил из-под земли родник. Когда-то на нём стоял сруб, от которого теперь остались только две почерневшие дубовые плашки.
По эту сторону ручейка напротив холма стояла старая монастырская постройка с просторной площадкой перед ней, замощённой пилёным камнем. От площадки и до главной аллеи, или, как её называли в Велешковичах, центральной, размещались цистерны. Большинство из них было закопано в землю, остальные лежали на боку.
Цистерны эти завезли в Кормелицкий монастырь лет за восемь до войны, когда где-то тут, под Велешковичами, предполагалось начать какое-то очень важное, очень секретное строительство то ли аэродрома, то ли полигона, а может быть, какого-то завода, которое почему-то так и не начали. Перед самой войной цистерны передали местной МТС. Но горючего МТС имела не так уже и много. Заливать его в громадные цистерны оказалось делом невыгодным. Так они и пустовали.
Теперь к цистернам подходила железнодорожная колея. По всему видно, что фашистам цистерны пригодились.
За центральной аллеей стояла церковь с прилегающими к ней кельями. Сюда также были проложены рельсы.
Было, видимо, обеденное время - площадка пустовала. Только из церкви долетали человеческие голоса. Вскоре оттуда выкатилась дрезина с небольшой платформой, а вслед за ней вышли солдаты, неровной цепью потянулись к роднику.
- Ясненько, - сказал Кешка. - В церкви - бомбохранилище. Что ты на это скажешь, Гутман?..
- А что я должен сказать? - спросил Лёва.
- У нас одна мина, и мы должны решить, где её лучше ставить: в церкви или в бензохранилище?..
- Конечно, в церкви, - отозвался Данилка. - Как грохнет, так и бензохранилище разнесёт вдребезги.
- Это ещё как сказать, - возразил Лёва. - Я, например, не могу поручиться, что одна мина взорвёт все бомбы. Зато присягаю головой, что одной миной можно сжечь бензин во всех цистернах. Вы представляете, что будет, если начнётся пожар хотя бы в одной цистерне?.. Это будет фейерверк…
Последние слова произвели на Данилку и Кешку надлежащее впечатление.
- Тогда будем подрывать цистерны, - решил Кешка.
- Но там рядом солдаты, - напомнила Густя. Действительно, солдаты стояли возле родника,
оживлённо разговаривали и весело хохотали. От родника до ближайшей цистерны самое большое метров сто.
- Ты останешься здесь и подашь нам сигнал, если что заметишь, - распорядился Кешка.
Густе совсем не хотелось оставаться одной, но приказ командира есть приказ, и оспаривать его ни в коем случае нельзя.
- А как мне подать вам знак, если возникнет опасность? - спросила она Кешку.
- Закукарекаешь петухом, - не подумав, сказал Кешка.
- Ну, да, чтобы фашисты бросились искать этого петуха, - не согласился Данилка.
- Тогда как? - растерялся Кешка.
Данилка достал из кармана небольшую дудочку.
- Дунешь в неё, только не очень сильно, - сказал он. - Она свистит, как скворец.
Мальчики поползли к цистернам, а Густя осталась на холме.
2
Одна из цистерн будто специально выкатилась навстречу Кешке и его друзьям. Она лежала на боку, закрывая собой едва не половину бензохранилища.
Кешка по-пластунски пополз к ней. Любой красноармеец - что там красноармеец - самый придирчивый красный командир сказал бы, что Кешка ползёт по-пластунски абсолютно безукоризненно. Зато Данилка с Лёвой хорошенько попыхтели, пока добрались до той цистерны. У обоих на лицах струями тёк пот, а штаны сползли едва не до коленей.
Вблизи цистерна выглядела недоступным страшилищем, она вся покрылась чешуёй-ржавчиной. Возле неё, наверно, давно дожди вымыли канавку, густо заросшую полынью, пижмой, репейником - самым разным бурьяном.
- Давай прилаживай мину, - шёпотом приказал Кешка.
Вслух разговаривать было опасно: фашисты находились всего метров за сто - от силы сто пятьдесят.
- Это раз плюнуть, - похвастался Лёва.
Он достал будильник с прикреплёнными к нему проводочками, гранату, к спусковому механизму которой надо было присоединить провода. Лёва устанавливал мину ловко, не торопясь, будто всю жизнь только и занимался минированием.
Кешка тем временем ставил запалы в гранаты. Присоединённые к мине, они должны были взорваться от так называемой детонации - мгновенного взрыва.
Кешкина работа также была очень ответственной. Запал - вещь деликатная, чуть тюкнешь по нём, так и косточек не соберёшь. Кешка весь ушёл в работу.
- Кешка, а Кешка, - позвал его Данилка.
- Ну, что тебе?..
- Мне кажется, эта цистерна пустая…
- Приснилось тебе?..
- А ты послушай…
Данилка поднял камешек, постучал им по выпуклой стороне цистерны. Та звонко отозвалась, словно вагонный буфер, что висел вместо колокола на церкви.
Кешка даже растерялся. Надо же, ползли, рисковали, старались, а бензина в цистерне нет!.. Может быть, и в остальных то же самое?..
- Я же говорил, мину надо ставить в бомбохранилище, так это всё ты, - сердито взглянул Кешка на Лёву, тем самым перекладывая всю вину на него.
- А что я? - удивился Лёва. - Может быть, в церкви столько же бомб, сколько бензина в цистерне. Ты разве не провёл разведку?
А как Кешка мог провести её? Да и когда было проводить? О том, что немцы сделали в монастыре склад бомб и бензохранилище, Кешка услышал от бабушки. Это она вчера вечером, за ужином, сказала Кешке о том, что фашисты делают в монастыре. Правильнее, так даже и не сказала. Она просто как будто рассуждала сама с собой.
"Леший их знает этих фашистов, - бормотала она под нос. - И что только они задумали на наши головы. Нет, недаром!.. Ну, бензин в цистерны заливают - понятно!.. Дорога рядом, заправлять машины надо… А бомбы в церковь зачем завозят?.. Неужели самолёты будут садиться?.."
Кешка слушал да на ус мотал, а в голове строил план, как одним махом все фашистские старания перечеркнуть. И надумал… Теперь его пронзила тревожная мысль: а что, если бабушка всё выдумала, как она умеет придумывать различные сказки про чертей, сапожников и ещё различные чудеса на двух колёсах?..
- Будем возвращаться назад, - грустно сказал Кешка.
- Посмотри на него, - возмутился Данилка. - Почему возвращаться?.. Разве я сказал, что все цистерны пустые?.. Или, может быть, во дворе только одна эта цистерна?..
- Ну, конечно, - отозвался и Лёва. Кешка оживился.
- Давай мину, поползём, - обрадованно сказал он Лёве. - Ты ещё подорвёшься. Видел, как ты ползаешь - носом землю пашешь…
Лёва не обиделся и не стал возражать. Очень ему надо возражать.
Канавкой они обогнули цистерну. За ней, почти вплотную, жались цистерны, вкопанные в землю. К одной из них тянулся чёрный шланг. Он взбирался на широкую горловину цистерны с отброшенной тяжёлой крышкой.
- Бензин, - радостно сообщил Лёва.
Кешка теперь и сам видел, что в цистерну совсем недавно заливали бензин. От него на горловине и крышке облупилась ржавчина. Следы от бензина были видны ещё на двух цистернах.
Всё ж таки удача!.. Теперь только хорошенько пристроить к цистерне мину с гранатами, чтобы рвануло так рвануло, всем фашистам на страх!..
- Три "эргэдовки" оставим себе на всякий случай. Вдруг придётся отбиваться… - распорядился Кешка. - Хватит и противотанковых…
- Конечно, хватит, - подтвердил Лёва.
- Хватит так хватит, - согласился и Данилка.
Связку гранат присыпали песком, а мину - гранату с будильником - не стали прикрывать даже травой, а вдруг какая-то былинка повредит стрелкам будильника, не имеющего предохранительного стекла.
- Больше как на полчаса не ставь, - посоветовал Кешка Лёве, когда тот начал заводить будильник.
- Достаточно и пятнадцати минут, а то ещё фашисты спохватятся, - предостерёг Данилка. - А нам лишь бы к часовне добраться.
- Тогда ставлю на двадцать минут, - решил Лёва.
Будильник затикал, отсчитывая секунды. Лёва тут же прикинул, что до взрыва осталось ровно тысяча двести секунд.
Они собирались возвращаться назад, как из-за цистерны послышался Густин встревоженный голос:
- Мальчики, беда!..
- Что случилось?..
- Фашисты в часовне… Что-то привезли на дрезине…
Вот теперь было от чего растеряться. Но, обрадованные своим успехом, ребята не сразу сообразили, какая их постигла беда. Они отползли за цистерну, что лежала на боку.
- Нечего паниковать, - сказал Кешка. - Переждём…
- Да тут как ухнет, - возразил Лёва, но его никто не стал слушать.
Кешка приподнялся, чтобы посмотреть, где лучше им переждать, и тут же повалился на землю.
- Ты чего? - спросил Данилка.
- Посмотри, только осторожно, - шепнул Кешка.
Данилка приподнялся на локтях. Через монастырские ворота рулила во двор колонна машин. Одни из них останавливались на площадке перед постройкой, другие выстраивались вдоль аллеи.
Западня!.. Все пути отрезаны!.. Но и тут сидеть было невозможно…
3
Кешкина бабушка Олимпиада Захаровна крошила цыплятам круто сваренное яйцо, когда в дом зашёл дед Ничипор.
- Добрый день этому дому, - поздоровался он и поставил шарманку с попугаем около порога.
- Добрый день этому дому, - поздоровался с бабушкой и попугай Ара. - Как живёшь-мыкаешь?..
Бабушка достала из мешочка семечек, посыпала на шарманку.
- Угощайся, - сказала она попугаю.
- Спасибо, - ответил попугай. - Ара хороший… Ара умный, - похвалил он себя и начал щёлкать семечки.
- Одна дома? - спросил дед Ничипор.
- Одна… Очень кстати зашёл… Посоветоваться с тобой хотела…
- За советы денег не беру, - пошутил дед Ничипор.
- Страха тут я натерпелась, - начала бабушка. - Кешка, внук мой, из лагеря военнопленных полковника привёл… В тот день, как бедолаг тех расстреливали… Всех расстреляли, а полковник как-то уцелел. Ну, вот Кешка его и вывел, спас…
- И где же он? - поинтересовался дед Ничипор, оглядываясь вокруг.
- Подожди, я тебе ещё не всё рассказала, - остановила деда Ничипора бабушка. - Перед тем, как ночью Кешка привёл полковника, когда заручевцев на расстрел гнали, из колонны убежал внук Малки Гутманихи… Ты же её знал?..
- Та, что сын её часовых дел мастер?.. Которого в тридцать первом выслали?..
- Не знаю, может быть, отец в чём-нибудь и виноват, но дитя отвечать за него не должно… Да и не о том разговор, Ничипор. Мальчик этот также у меня.
- Ну и ну! - покачал головой дед Ничипор. - По фашистским законам тебя надлежит два раза расстрелять. Тут и правда страха натерпишься. Так насчёт чего ты хотела посоветоваться?..
- Спрятала я их пока надёжно. А что дальше делать?.. Вдруг война затянется. Морозы начнутся. Куда мне с ними?..
- Задала задачу, - задумался дед Ничипор. - На такой вопрос сразу не ответишь. Но… Но, Захаровна, выход из всякого положения бывает… Что-нибудь придумаем… Тем более что и я к тебе неспроста пришёл. Привет тебе принёс…
- От кого же это? - удивилась бабушка.
- От самого Григория Ивановича, - сказал дед Ничипор и внимательно посмотрел на бабушку: как она отреагирует на этот привет?
- Это от какого такого Григория Ивановича? - спросила бабушка, никак не отреагировав на слова деда Ничипора.
- Известно, какого… Товарища Якимчика, председателя поселкового Совета…
- А-а-а!.. Разве он тут?.. Я думала, что он в отступление подался…
Дед Ничипор улыбнулся в прокуренные усы.
- Ну, и Олимпа! - весело воскликнул он. - Ну, и Захаровна!.. И это ты мне, старому, голову морочишь?..
- Почему морочу? - обиделась бабушка. - Я с ним по-хорошему, с доверием, а он меня в глаза оскорбляет…
- Так уже и оскорбляю, - улыбнулся дед Ничипор.
- Если по делу пришёл, так и говори, - разозлилась бабушка.
- А дело, Захаровна, в том, что товарищ Яким-чик не просто прислал привет, а просил передать, что сегодня ночью приедет за имуществом, а за каким имуществом, так ты сама хорошо знаешь. Теперь форштейн, как говорят немцы?
- Теперь форштейн, - заулыбалась бабушка. - Так бы сразу и сказал, что приедут за имуществом…
- Но и ты же!.. Конспираторка!.. Как про полковника да еврейского мальчишку, так всё сразу выложила, словно на духу. А про то, что товарищу Якимчику помогаешь, - молчок!.. Значит, не совсем мне доверяешь?
- Почему? Доверяю… Но и ты же понимать должен. Про свою тайну я могу без разрешения говорить. А эту тайну, что поручил мне Григорий Иванович, родному отцу не имею права рассказывать. Разрешит Григорий Иванович, тогда другое дело. Так что не обижайся, Ничипор Егорович.
- Я не обижаюсь, - отозвался дед Ничипор. - Теперь некоторые стараются под фашистов подладиться, лишь бы выжить, а ты вон какая!..
- Сколько их таких, что подлаживаются, - возразила бабушка. - Может быть, кто-нибудь и про нас с тобой думает, что и мы подлаживаемся… А уроды и в хорошей семье бывают… Ты мне лучше скажи, сам ли Григорий Иванович приедет или ещё кто по его приказу?..
- Об этом я тебе не скажу, потому что не знаю, - ответил дед Ничипор. - Приказано передать пароль. Значит, такой - запоминай, Захаровна…
- Говори…
- Сохранилось ли у вас имущество Григория Ивановича?.. Хотим забрать.
- Понятно. Значит, сам не приедет, - подвела черту бабушка. - Садись, Егорович, к столу, покормлю…
- Нет, Захаровна, времени нет. Надо идти…
- Если надо, так надо, - согласилась бабушка. Дед Ничипор набросил ремень от шарманки, посадил на плечо попугая.
- Всего хорошего, Захаровна… А насчёт твоих квартирантов я поговорю с кем надо. Что-либо придумаем…
- Спасибо… Поговори…
Бабушка вышла проводить деда Ничипора, как и надлежит хорошей хозяйке. Они ещё немного постояли, вспоминая недавнюю жизнь.
- Всего тебе наилучшего, - пожелал на прощание дед Ничипор и пошагал по тропинке.
Вдруг что-то так грохнуло, так бабахнуло, что оба даже вздрогнули от неожиданности.
- Посмотри, над Кормелицким монастырём дым, - сказала бабушка.
- Кто-то опередил, - сказал дед Ничипор.
- О чём ты? - не поняла бабушка.
Дед Ничипор возвратился. Сказал, снизив голос до шёпота:
- Это бензохранилище вместе с бомбами должны были взорвать сегодня ночью… А кто-то опередил…
- Сами фашисты и взорвались, - ответила бабушка. - Бензин, а они курят…
- Нет, Захаровна, у немцев строгость… Тут какая-то ещё группа действует…
4
- Попались в невод - ни взад ни вперёд, - пошутил Данилка, присев на корточки.
Но ни ему, ни его друзьям было не до шуток. Капкан захлопнулся.
- Надо хоть стрелку будильника перевести на более позднее время, - предложил Лёва. - Взлетим в небо вместе с цистернами…
Это было умное предложение в этих ужасных условиях.
- Не лезь, - задержал Лёву Кешка. - Сначала надо посмотреть…
Кешка выглянул из-за цистерны. Вот ужас!.. На той цистерне, под которую они поставили мину, сидел фашистский солдат.
Теперь оставалось одно: как можно быстрее бежать отсюда, пока не рванула мина. Но куда и как убегать?..
- Посидите тут, я сейчас, - сказал Кешка.
К Кешке, как это бывало и раньше, вернулись рассудительность и спокойствие. Он лёг на землю и, словно ящерица, пополз между цистерн.
Его не было, наверно, минуты три-четыре.
- Выход один, - сказал он, возвратившись из разведки, - пробиваться через ворота. Водители на площадке. Перед воротами никого нет. Мы, прячась за машины, подберёмся к воротам, забросаем охрану гранатами и - бегом к оврагу. Как-нибудь пробьёмся.
Спорить не было когда, да и ни у кого не было желания. Каждый думал, как побыстрее выбраться из западни, в которую они попали.
Кешка поставил запалы. Показал, как надо пользоваться гранатой. Данилка обиделся, но ничего не сказал. Пусть учит.
Забравшись под надёжную охрану монастырских стен и стражи, водители, видимо, чувствовали себя в полной безопасности. Они побросали машины с открытыми дверцами, даже с невыключенными моторами. Сами они собрались в дальнем углу площадки, где для них было оборудовано место и покурить, и поговорить.
Поэтому Кешкин план поначалу показался подходящим, чтобы выбраться из западни.
Сначала, прячась за цистернами, потом в канаве, Кешка вывел друзей к аллее. Вдоль неё густо росли кусты кашки, так что вскоре Кешка привёл друзей чуть ли не к самым воротам. Оставалось, может быть, каких метров десять пробежать, метнуть гранаты, часовые попадают, и они очутятся на воле. К оврагу от ворот рукой подать. Но когда уж не повезёт, так не повезёт.