– Ты не понимаешь, Володя. На этом месте висела "Джоконда", привезенная из Лувра!.. Боже мой, боже мой…
Вот уж не думала, что Перепелкин так быстро расколется.
– А в Синем зале тогда что висит? – спросила я.
– Картина, принадлежащая Матильде Эрнестовне. Я сам отвез полотно в Эрмитаж.
– Но зачем? – спросил Володька.
– По приказу нашего замдиректора Косолапова. На прошлой неделе Вячеслав Семенович вызвал меня и говорит: "Вы представляете, Глеб Борисыч, что будет, если из Эрмитажа украдут полотно Леонардо да Винчи?! Культурный мир нам этого никогда не простит". – "А почему "Джоконду" обязательно должны украсть, Вячеслав Семенович?" – удивился я. "А вы разве не видите, Глеб Борисович, какой в нашей стране разгул преступности? Я уверен, бандиты непременно захотят похитить "Мону Лизу"". – "Может, тогда не стоит ее выставлять, Вячеслав Семенович?!" – испугался я. "Но в таком случае, Глеб Борисович, петербуржцы не смогут посмотреть жемчужину мирового искусства!" – "Что же тогда делать, Вячеслав Семенович?" Косолапов хитро прищурился и ответил: "У меня есть идея, Глеб Борисович. Вы говорили, что у вашей соседки имеется отличная копия "Джоконды". Давайте на время выставки поменяем картины местами. Пусть полотно вашей соседки повисит в Эрмитаже, а луврская "Джоконда" повисит у соседки. Ни одному бандиту не придет в голову искать шедевр Леонардо в квартире пенсионерки". Ну я и согласился. Ах, если б я тогда знал, что из этого получится…
– А когда вы успели поменять картины, если звонили мне из Эрмитажа?..
Перепелкин горько усмехнулся:
– Я звонил вам не из Эрмитажа, Эмма, а из своей квартиры. Как только вы ушли, я сразу же вошел в квартиру Матильды Эрнестовны. У меня есть запасной ключ. Я забрал картину и отвез ее в Эрмитаж. И пока мы с вами ходили по музею, Косолапов поменял одну "Джоконду" на другую. Об этом знали только три человека: я, он и начальник охраны. Потом, если вы помните, мы встретили Косолапова в коридоре, и он позвал меня к себе в кабинет. А на самом деле я повез французскую "Джоконду" сюда…
– Значит, это вы предложили тете Моте путевку в Новгород, – догадалась я.
– Ну конечно! – всплеснул руками Глеб Борисыч. – Я не хотел, чтобы Матильда Эрнестовна понапрасну волновалась. А теперь картина исчезла! Выставка через три дня закроется! "Джоконду" надо возвращать французам!.. Все пропало, все пропало!.. – Перепелкин чуть не плакал.
Мы с Воробьем удрученно молчали. Какое, оказывается, простое объяснение. Как же выкрутиться из этой дурацкой ситуации?..
К счастью, нам на помощь пришел Гафчик.
Он, недолго думая, юркнул под кровать и вытащил оттуда "Джоконду". Глеб Борисыч прямо в пляс пустился от радости.
А в прихожей снова зазвенел звонок. Я пошла открывать.
– Мухина здесь живет? – спросила меня тетка в желтом берете.
– Я Мухина.
– Тебе срочная телеграмма, девочка. Распишись в получении.
Глава XXVI
Телеграмма из Сестрорецка
Пока я ходила открывать дверь, Володька выдумал целую историю о том, как расшалившийся Гафчик, бегая и прыгая по квартире, задел лапами раму. Картина грохнулась на пол, и хитрый пес, чтобы замести следы своего преступления, утащил ее под кровать. Но, увидев переживания Перепелкина, собака тотчас раскаялась и вытащила "Джоконду" из-под кровати.
Конечно, вся эта история была шита белыми нитками. Маленький Гафч при всем желании не смог бы достать лапами до рамы, даже если б забрался на стул. Но простодушный Глеб Борисыч принял рассказ Воробья за чистую монету.
– Вы только, пожалуйста, никому не говорите о замене "Джоконды" в Эрмитаже, – попросил он нас.
Мы торжественно поклялись, что будем молчать как рыбы.
– Ну вот, Мухина, одну тайну мы уже разгадали, – весело сказал Володька, когда Перепелкин ушел. – Давай теперь разбираться со Смертью. Как ты считаешь, надо ей отдавать картину или нет?
Я почесала макушку.
– Получается, Воробей, мы Францию ограбим. Лишим французов их национального достояния. Неудобно как-то.
– А если ты на части развалишься, тебе удобно будет?
– Пока-то еще не развалилась. Время терпит.
– Ничего себе, терпит! Да ты и ахнуть не успеешь, как пролетят пять дней. Надо срочно что-то делать!
– Допустим, мы отдадим Смерти "Джоконду", – принялась я рассуждать. – Но где гарантия, что вместо противоядия она не подсунет мне какую-нибудь туфту? Зачем ей лишний свидетель, если разобраться?..
Володька кивнул, соглашаясь.
– Давай тогда подумаем, как нам поступить, чтобы ты осталась в живых, "Джоконда" осталась у французов, а Смерть осталась в дураках.
Думали мы думали, но так ничего и не придумали.
– Перерыв, Воробей, – сказала я. – У меня уже крыша едет.
– Никаких перерывов, – ответил Володька. – Займемся расшифровкой телеграммы.
И мы приступили к расшифровке.
В телеграмме был такой текст: "ДОРОГАЯ ЭММА МУХИНА, ПОЗДРАВЛЯЮ ТЕБЯ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ".
И все. Точка.
Первым делом Воробей выписал на отдельный листок каждую вторую букву. Получилась полнейшая белиберда; хоть слева направо читай, хоть справа налево:
ООАЭММХНПЗРВЯТБСНМОДНЯ.
Тогда Володька выписал на листок каждую третью букву. Результат был тот же самый. Воробей выписал каждую четвертую букву, затем каждую пятую… шестую… седьмую… Бесполезно. Сплошная бредятина.
Мы стали менять местами слоги в словах; соединяли одни только гласные или одни только согласные; выстраивали слова телеграммы лесенкой, пирамидой, кругом… Ничего не выходило.
Володька аж взмок от напряжения.
– Ну, Бубликов, – сердито сопел он. – Ну зашифровал…
– Не надо было хвастаться, что ты лучший дешифровалыцик в мире.
– Да чего уж теперь…
– Слушай, Воробей, а что, если нам телеграмму над огнем подержать? Может, Бубликов свое сообщение невидимыми чернилами написал. Буквы согреются и проявятся.
– Какими еще чернилами?! Телеграммы же по телеграфу передают!
– Давай попробуем, – настаивала я. – Попытка не пытка.
Мы пошли на кухню. Я зажгла газ. Володька поднес телеграмму к пламени горелки. Но видно, опустил листок слишком низко.
Телеграмма вспыхнула.
– Ай-ай-ай! – завопил Воробей, разжимая пальцы. Бумажка упала на горелку и мгновенно сгорела.
– Ну ты и растяпа, Володька! – закричала я.
– Да отвали ты, Мухина! – тоже закричал он, дуя на обожженные пальцы. – Ой, как жжет…
Воробей открутил кухонный кран и сунул руку под струю холодной воды.
Я посмотрела на часы и ахнула. Был уже десятый час вечера. Весь день мы с телеграммой проваландались.
– Все, – сказала я. – Финиш. Я пошла спать.
И я пошла спать.
Утром меня разбудил дикий Володькин вопль.
– Эврика! – орал Воробей. – Нашел!!
– Что ты там нашел? – зевая, спросила я.
– Ключ к шифру нашел! Уф, наконец-то. Всю ночь искал. А ключик-то оказался проще простого. Смотри, Мухина.
И Володька показал мне листок, на котором слова телеграммы были написаны вместе, без пробелов:
ДОРОГАЯЭММАМУХИНАПОЗДРАВЛЯЮТЕБЯСДНЕМРОЖДЕНИЯ.
– Ну и что дальше? – осведомилась я.
– Сейчас увидишь. Следи за ходом моих рассуждений. Я беру первую букву "Д" и последнюю букву "Я", соединяю их и меняю местами. Что у нас получилось?
– "Яд". И это все?
– Не спеши, Мухина. Теперь я прибавляю к этим буквам четвертую букву от конца – "Е" и третью букву от начала – "Р". Затем идет третья буква от конца – "Н" и вторая буква от начала – "О". Добавим сюда опять же четвертую букву от конца – "Е". И вот что мы получаем. – Воробей быстро написал слово.
– "Ядерное", – прочла я.
– Правильно, Эммочка. Читать умеешь. Смотри дальше. Четвертая буква от начала – "О", восьмая буква от конца – "Р", тринадцатая буква от начала – "У", шестая буква от конца – "Ж", пятнадцатая буква от начала – "И", десятая буква от конца – "Е". И мы получаем еще одно слово.
– Оружие! – воскликнула я. – Ядерное оружие!.. Как тебе удалось расшифровать такой сложный шифр, Володька?!
– Элементарно, Мухина. Я прокрутил в уме все возможные комбинации.
– Ну ты даешь, Воробей! У тебя не голова, а компьютер!
– Да ладно, Мухина, – сказал польщенный Володька. – Не об этом сейчас речь. Теперь тебе понятно, почему в магазинах Сестрорецка нет отечественных овощей и фруктов?!
– Понятно. Зато непонятно другое: для чего Немухин мне хотел рассказать о ядерном оружии. Фу ты черт! Не успели один узелок распутать, как другой еще больше запутался.
– Распутаем и его, – убежденно произнес Воробей. – Одна ниточка у нас уже есть. И она ведет в "Клуб К".
– Ты хочешь сказать, настало время идти в гости к Однорукому?!
Володька покачал головой:
– Нет, это дохлый номер. Бубликов же говорил – у Однорукого не квартира, а сейф.
– Мало ли что он говорил. Давай сходим проверим.
– Пошли, – сказал Воробей.
И мы пошли.
…"Клуб К" располагался на первом этаже обыкновенного жилого дома. Квартира Однорукого на втором этаже вычислялась сразу. По толстым решеткам на окнах. Дверь в подъезд была широко распахнута. Ни тебе кодового замка, ни тебе охраны… Может, Бубликов что-то напутал?..
Мы вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. И сразу стало ясно, что Бубликов ничего не напутал. На лестничную площадку выходили две двери. А на месте третьей была глухая стена. Все понятно: однорукий приказал замуровать дверь со стороны лестницы. Видно, вход в его квартиру был через "Клуб К".
– Проверила, Мухина? – язвительно спросил Володька.
Я ничего не ответила, потому что мне в голову пришла неплохая идея. Я стала подниматься выше.
– Ты куда? – удивился Воробей.
– Идем. Сейчас узнаешь.
Мы поднялись на последний этаж. Дверь, ведущая на чердак, была заперта. Но для Эммы Мухиной не существует запертых дверей. Я вытащила из волос заколку, сунула ее в замочную скважину – раз-раз! – и замок открылся.
На чердаке я отыскала то, что и хотела отыскать. Вентиляционную решетку, прикрывающую мусоропровод.
– Теперь понял, Воробей?
– Пока нет.
– Это старый дом, – объяснила я. – "Сталинский". Я точно в таком живу. В этих домах мусоропровод находится не на лестнице, а у каждого жильца на кухне… Улавливаешь мою мысль?
– Ничего я не улавливаю. Говори яснее.
– Мы через мусоропровод залезем в квартиру Однорукого.
Володька скептически сморщился.
– Дурацкий план, – убежденно сказал он.
– Правильно, дурацкий, – не спорила я. – А у тебя есть другой? Нет. Между прочим, дурацкие идеи чаще всего и осуществляются.
Воробей заглянул в мусоропровод.
– Да сюда ни один человек не про-лезет.
– Взрослый человек не пролезет. А мы же с тобой дети. Вон ты какой худой. Как глиста.
– Сама ты, Мухина, глиста. Я не худой, а стройный.
– Ладно, стройный, успокойся.
Володька померил руками отверстие мусоропровода.
– Залезть-то, может, мы залезем. Но как ты собираешься вылезать на кухне у Однорукого?
– Там должна быть железная дверца.
– А если она на замке?
– Вряд ли. Зачем Однорукому мусоропровод запирать?
– Мало ли зачем.
Я пожала плечами.
– Ну тогда обратно вылезем. Делов-то.
Мы вышли на улицу и в ближайшем хозяйственном магазине купили ножовку по металлу и бельевую веревку. Ножовка нам нужна была, чтобы распилить вентиляционную решетку; а веревка – чтобы спуститься в мусоропровод.
Глава XXVII
Визит к Однорукому
Почти до самого вечера мы разрабатывали план предстоящей операции под кодовым названием "Визит к Однорукому". План был такой: один из нас (кто именно, должен был решить жребий) проникает через мусоропровод в квартиру к Однорукому и узнает:
а) имя человека, который заказал мое убийство;
б) почему нас с Немухиным пропустили в закрытый "Клуб К"?
в) зачем Лола убила Немухина?
г) для чего она хотела свалить убийство на меня?
И наконец:
д) существует ли связь между клубом киллеров и овощебазой в Сестрорецке, где хранится ядерное оружие?
Все эти сведения мы рассчитывали получить из записей Однорукого. Раз он такой педант, что ведет регистрационный журнал убийств, то наверняка записывает и все остальное. Во всяком случае, мы на это очень надеялись.
И вот поздним вечером мы приступили к операции "Визит к Однорукому". Я подбросила монетку, и лезть в мусоропровод выпало Володьке.
Мы вышли на улицу. Вечер был теплый. У меня в кармане лежал "Макаров". В кармане у Воробья – "кольт".
Пока мы шли, вечер из теплого стал холодным, а затем и вовсе полил ледяной дождь.
Окна в квартире Однорукого не светились. Отлично. Все, как говорил Бубликов, вечера Однорукий проводил в "Клубе К".
Мы тихонько поднялись на чердак, тихонько перепилили вентиляционную решетку, тихонько привязали конец веревки к водопроводной трубе, и Володька, опять же тихонько, полез по веревке в мусоропровод. И сразу же застрял.
Я изо всех сил надавила ему на плечи. Фиг попало. Воробей был слишком крупным для этого мусоропровода.
Кое-как он выбрался обратно.
– Может, тебе живот втянуть? – предложила я.
– Не в животе дело, Мухина. Я вообще не пролезаю.
– Ну что ж, тогда придется мне лезть.
И я, ухватившись за веревку, стала спускаться в мусоропровод. Мне это удалось без особого труда.
– Чао-какао, – махнула я рукой. – Увидимся.
– Два раза дернешь – поднимаю, – напомнил Воробей.
– Да я помню…
– Смотри там, осторожнее.
– Ладно. Не скучай.
В довольно быстром темпе я миновала три этажа, но дальше дело пошло хуже. Шахта мусоропровода почему-то сузилась. Я уже с трудом проталкивалась вниз. Наконец и вовсе застряла.
Прямо ни туда ни сюда…
А тут еще кто-то высыпал в мусоропровод гнилую картошку. Когда картофелины забарабанили по моей голове, я вспомнила Эльку Синичкину. Сидит, наверное, сейчас задавака Элька в валютном баре и попивает коктейль "Бархатные глазки". Вот так. Одним – коктейль в валютном баре, а другим – гнилая картошка в мусоропроводе.
Да, счастье – оно не для всех.
Словно бы подтверждая мою мысль, сверху раздался мужской возглас:
– Черт! Ведро!..
Я сразу поняла, в чем дело. Какой-то растяпа уронил в мусоропровод помойное ведро с отходами. И теперь это ведро со скоростью ракеты неслось вниз. Прямо на мою многострадальную голову.
БУМ-М!! – долбануло меня ведро по мозгам.
Ощущение было такое, словно в голове взорвалась атомная бомба. Не верите? А вот огрейте себя полным мусорным ведром по башке, тогда сразу поверите.
Я исхитрилась ощупать свою черепушку. Вроде не треснула. Слава богу. И еще я с радостью обнаружила, что снова могу двигаться. Клин клином вышибло. Другими словами, ведро протолкнуло меня вперед, и я, миновав узкий участок, полезла дальше. (С ведром на голове, естественно. Куда ж оно денется?..)
Наконец я добралась до цели. То есть до очередной железной дверцы. По моим расчетам за ней и должна была находиться кухня Однорукого.
Я осторожно надавила на дверцу. Ура! Дверца поддалась. Я вылезла из мусоропровода и, включив фонарик, огляделась. Кухонные окна были забраны решетками. Значит, я не ошиблась. Это квартира Однорукого.
Я пошла искать кабинет.
Квартира оказалась прямо-таки громадная. В коридорах можно было запросто устраивать забеги на короткие дистанции. А в комнатах – играть в футбол. Ну если, конечно, убрать отовсюду роскошную мебель.
Да, неплохо живут профессиональные убийцы.
Вскоре я нашла кабинет и первым делом выдвинула верхний ящик письменного стола. И хотите верьте, хотите нет, но в ящике лежала толстая тетрадь, на обложке которой было написано: "РЕГИСТРАЦИОННЫЙ ЖУРНАЛ ПЕТЕРБУРГСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ РАКа".
Я торопливо начала листать. Каждая страница была разделена на три колонки; каждая колонка имела свое название: первая называлась "Жертва"; вторая – "Исполнитель"; третья – "Заказчик".
Я быстро нашла в журнале свою фамилию. Запись выглядела так:
Жертва: Мухина.
Исполнитель: Муму.
Заказчик: Смерть.
Интересное кино! Выходит, странное существо по имени Смерть заказало Однорукому меня убить! А как же черное пятно, похищение "Джоконды"?.. Неувязка получается. Впрочем, над этим я еще успею поломать голову. Вперед, Эмма! Ищем дальше!.. Я снова полезла в ящик и вытащила листок с непонятной схемой, похожей на схему метро. Но это было не метро. А тогда что?.. Я повертела листок в разные стороны, но так и не врубилась.
Больше в ящиках стола я ничего интересного не обнаружила. А где же записи, проливающие свет на убийство Немухина?.. Я пошла рыскать по всем комнатам, открывая в них все, что открывается: шкафы, тумбочки, шкатулки… Я даже в ванную комнату заглянула. Просторная ванна была заполнена водой и пеной. "Надо срочно уносить ноги!" – поняла я. С минуты на минуту сюда явится Однорукий. Мыться.
Увы, как только я это поняла, так сразу раздался звук отпираемой двери, и в прихожей послышались голоса. Путь на кухню был отрезан. Я быстро вырубила фонарик. И сразу же загорелся свет в комнате, которая граничила с ванной.
Я оказалась в ловушке.
И как всегда в ответственный момент моя голова сработала не в ту сторону. Вместо того чтобы спрятаться за дверь, я – плюх! – запрыгнула в ванну и легла на дно, спрятавшись под густой шапкой пены. Одежда на мне тотчас промокла, а в глазах защипало.
Прикольно, наверное, я выглядела со стороны. Впрочем, со стороны меня видно не было.
Из комнаты отчетливо донеслись голоса.
– Садитесь, Паштетов. Можете курить.
Паштетов?! Уж не тот ли это бандюга, которого я отметелила в поезде?!
– Благодарю, босс, – послышался знакомый голос.
Да, тот самый.
– Как идет подготовка к операции "Шедевр"?
Второй голос, скорее всего, принадлежал Однорукому.
– Все в порядке, босс. Ребята регулярно принимают ваши таблетки. И я тоже.
– Принимайте, принимайте. Это, так сказать, лучший в мире препарат для быстрого похудания.
– Ребята уже стали худые как спички. Да и я, видите, какой.
Послышался смех Однорукого.
– Смотрите, Паштетов, чтобы вас на улице ветром не унесло.
– А я гантели в карманах ношу, – захихикал бандит. – Для тяжести.
– Теперь о главном, – резко оборвал свой смех Однорукий. – Я думаю провести операцию "Шедевр" завтра ночью.
– Как прикажете, босс.
– Утром вы получите схему с указанием вашего маршрута. Сигнализация в зале будет отключена. Я об этом позабочусь. Надеюсь, Паштетов, сработаете, так сказать, на совесть.
– Не извольте беспокоиться, босс. Все будет тип-топ.
– Тип-топ, – проворчал Однорукий. – А кто в поезде засветился? Я же приказывал тайно приехать из Москвы в Петербург. Тайно! Чтоб ни одна собака не знала, что "Летучие кошки" прибыли в Питер. А из-за вашей жадности, Паштетов, чуть было не сорвалась операция "Шедевр".