Возле зайчихиной клетки в траве - вмятина. Здесь Мальчик сидит, иногда лежит и смотрит на зайцев. Мама думает, что ему больше нравятся зайчата. Они, конечно, красивее. Но смотрит он на Зайчиху. Только на Зайчиху. Он даже сам не знает почему. Она ему очень знакомая. И серый носик с поперечной полоской, рассекающей губу, и жесткие лапки в шерстке с длинными пальцами, тоже в шерстке и с коготками. Но особенно глаза. Коричневые и лиловатые. Она посмотрит - будто спросит про что-то. А потом еще посмотрит и пошевелит раздвоенной губой.
И тогда Мальчику кажется, что зайчиха хочет что-то сказать. Ему давно это кажется, с самого первого дня. И от этого немного жутко.
Но сейчас зайчиха закрыла глаза; положила уши на затылок и немного даже на спину. Она дремлет.
Здесь, за смородиновыми кустами, как будто отдельная ото всего жизнь. Отсюда видна только труба дома. А если лечь в траву - вот так! - и трубы не видно. Поляна, кусты и верхушка ТОЙ большой сосны, где, может быть, живет Филюшка. И Капризный День укладывается под ту же самую сосну.
Лег на землю под сосну
И сказал: "Я НЕ засну".
И тогда, поверьте мне,
Сразу все пошло на "НЕ".
Мальчик смахивает с левой ноги муравья, закрывает глаза и, лежа на спине, думает, как там было дальше:
Сразу все пошло на "НЕ":
Солнце стало НЕ светить,
Темнота НЕ приходить,
Стала речка НЕ бежать,
Стали лошади НЕ ржать
И кукушка на суку
Вдруг сказала: "НЕ ку-ку!"
"Прямо как теперь, - думает Мальчик, - и не темень, и не свет…" Он еще немного лежит и ленится поглядеть, что делается там, снаружи, за закрытыми веками. Потом будто кто-то толкает его…
Глава 3
Мальчик открыл глаза, будто кто-то толкнул его. И сразу увидел ТУ большую сосну. Она стала теперь совсем черной, а из-за нижней ветки ее глядела желтая луна. Мальчик немного удивился, что так быстро пришел вечер и что никто не позвал его спать. Он поднялся с земли и подошел к клетке. Было еще не темно и уже не светло, воздух был серый. И зайцы - тоже серые, но светлее, чем воздух, - свернулись теперь в один клубок. Мальчик постучал по решетке и позвал:
- Эй, зайцы! Зайцы!
От серого клубка отделилась половина и прыгнула к Мальчику.
- Иди сюда! - позвал Мальчик и просунул палец в решетку.
Зайчиха прикоснулась к нему теплым носом, дернула верхней губой и поглядела прямо в глаза Мальчику своими круглыми коричнево-лиловыми глазами. Она вздохнула, будто перевела дыхание, чтобы что-то сказать. Она хотела что-то сказать. Опять хотела.
- Ну, говори! - попросил Мальчик. - Говори же!
Зайчиха села на задние лапы, а передними ухватилась за решетку. Она вытянулась и казалась очень большой. Живот у нее был совсем белый, пушистый и то поднимался, то опускался от дыхания.
Мальчик приставил ухо к ее мордочке.
- Ну что?
- Пайпуша! - сказала Зайчиха.
- Что? - вздрогнул Мальчик.
- Пайпуша, - повторила она. - Ты - Пайпуша.
Она говорила как-то не так, как люди, - одними губами, и слова произносила по-другому. Но Мальчик понимал. Только он видел, что она ошиблась, приняла его за кого-то другого.
- Меня зовут Игорь, - сказал он.
- Нет - Пайпуша. По-нашему - Пайпуша. Ведь ты - младший в семье.
- А тебя как зовут? - спросил тогда Мальчик.
Зайчиха наклонила голову, смущенно опустила уши:
- Мой дорогой, если можно, говори мне "вы". Ведь я совсем взрослая.
Мальчик покраснел:
- Простите… Я…
- Ну, пустяки! - и добавила: - А меня называй просто Зая. Может, мы погуляем немного?
Мальчик открыл дверцу, и все трое - Зая и зайчата - выпрыгнули на поляну и быстро поскакали к кустам желтой акации, что росла вдоль забора.
"Ой, убегут!" - подумал Мальчик и поспешил за ними. Но Зая остановилась, и зайчата, налетев на нее, - тоже.
Не спешите, мои дорогие. Пайпуша не успевает.
- Пайпуша! Пайпуша! - пропищали оба малыша, оглядываясь.
Лужайка была мокрой от росы, луна висела высоко справа, и тень от кустов была черной и мохнатой. Зая уже впрыгнула под эту тень, зайчата - следом, и Мальчик нагнулся оттого, что акация провела по его щеке своим дряблым многопалым листом.
- Вот здесь! - сказала Зая. - Вот здесь!
Все уселись в неостывшей еще пыли под кустом и притихли, будто ждали чего-то. Вдруг на ближайшей березе зашуршала белая пленочка коры. Не было сомнения, ее царапали коготки.
Зайцы слушали, поставив уши.
- Это ОН, - сказала Зая.
- Кто? - спросил Мальчик.
- Тихо. Не оглядывайся. ОН, когда прыгает с дерева, не любит чтобы смотрели.
Зайцы теперь повернули головы в противоположную от березы сторону, и Мальчик - тоже.
И тогда в их укрытие под кустами впрыгнул красивый зверь с темной, золотисто блестевшей шкуркой, острыми ушками и хвостом, похожим на ветку акации. Зверь был почти того же роста, что Зая, даже немного меньше, но он был как-то крепче, четче. Мальчик сразу это заметил. И глаза у зверя были острее и быстрее. Он стал глядеть на Мальчика.
- Это Пайпуша, - сказала Зая.
- Я знаю, - ответил зверь. И вдруг резко протянул лапу. - А я - Старый Белк.
Мальчик пожал холодную жесткую лапу с когтями и, сам не замечая, нагнул голову, как это сделали зайцы, когда приветствовали Старого Белка.
- Этот зверь говорил не так, как Зая, - он не шептал, а прищелкивал, присвистывал, но Мальчик понимал его так же хорошо.
- Старый Белк живет здесь уже восемь лет, - почтительно заметила Зая.
- Да, я отлично помню, - кивнул он, - те времена, когда ты, Пайпуша, еще не умел ходить и спал в коляске во-он под той большой сосной.
Мальчик этого не помнил и немного нахмурился. Старый Белк тронул лапой его колено.
- Пойдемте, друзья, - сказал он.
Они пошли под ветками акации вдоль забора в ту сторону участка, где было много деревьев и задичавшего малинника.
- Осторожно, - говорила иногда Зая, которая была впереди.
Это значило, что здесь валяется осколок бутылки - Мальчик еще в начале лета разбил ее о дерево, - или железный кузов игрушечного грузовика, или густо наросла крапива. Потом они пересекли поляну, где весной цвели ландыши, а сейчас было полно их гладких, прохладных листьев, и вышли к ТОЙ большой сосне.
- Погляди туда, - сказал Старый Белк и резко вытянул лапу.
Мальчик глянул. Среди кустов стояло два - нет, три прозрачных домика, точно таких, какие он умел рисовать: черточка сверху вниз и - слева направо, а потом - снизу вверх и справа налево. И наверху две косых черточки - крыша. Только когда рисуешь на земле, в домике оказываются лишь камни да песок, иногда - муравьи. А здесь просвечивали листья черемухи, кусок соснового ствола, ветка малины - прямо вместе с толстыми ягодами, насаженными на белую сердцевинку.
- Входите, - сказала Зая и открыла прозрачную - из одних черточек - дверь.
Глава 4
Внутри дома были те же ветки, листья, ягоды. А еще был пенек, спрятанный в папоротнике.
- Садитесь, - сказал Старый Белк.
Все уселись вокруг пня. Здесь было хорошо - в этом домике, который Мальчик мог бы нарисовать и сам. Он прежде и не знал, как свежо пахнет земля и ночная трава, не замечал, какие крепкие и ловкие ветки живут вокруг него и как много всего: этой травы, и листьев над головой, и колючих веток хвои там, в вышине, и белых, кое-где рыжеватых от луны, облаков… Как всего много!
Младший зайчонок прижался теплым боком к ноге Мальчика, и бочок этот вздрагивал: зайчонок дышал. Мальчик погладил его по голове, провел пальцами по ушам, похожим на два теплых серых листа.
И тут, под самой крышей, на нижней ветке сосны, он увидел Птицу.
Домик он легко мог бы нарисовать и сам. Но такой птицы он не нарисовал бы никогда!
У нее были очень черные глаза, будто сделанные из двух очень черных стеклышек. А перья - темные и гладкие: одно перышко мягко прикрывало другое, так что выглядывал только закругленный кончик; другое перо прикрывало третье, и так получалось крыло, и так же - спинка, и хвост, и голова. Вся она была будто связана из этих перышек! Только на голове перья были меньше, и узор получался тоньше, нежней. Мальчику казалось, что он уже видел эту птицу. И она кивнула ему как знакомому:
- Здравствуй, Пайпуша!
Потом подняла голову, запрокинула ее, будто полоскала горло. А вода была серебристой и звонкой, и получился такой ручеек или, может, лесная речка с камешками на дне, черным овальным листом и узкими, как иголки, рыбами.
Мальчик глядел на Птицу и слушал ее. Он мог бы протянуть руку и снять ее с ветки, как игрушку с новогодней елки - так она была близко.
И зверьки были рядом и тоже слушали и глядели. Они все вместе сидели среди влажной травы и веток под ТОЙ сосной и были давно знакомы и дружны.
Потом Птица раскрылила черные крылья и стала похожа на ветку сосны. Эта черная ветка плавно слетела в траву.
- Полетим, Пайпуша! - сказала Птица.
- Я не умею, - ответил Мальчик.
- Просто взмахни руками.
Мальчик взмахнул и чуть-чуть отлетел от земли. А потом опять стукнулся об нее ногами.
- Если не устал, взмахни еще.
И Мальчик стал подлетывать - невысоко - над травой, над кустом и потом вдруг - над террасой.
- Ну вот ты и дома, - сказала Птица. - Залетай в окно.
- Можно, я еще полетаю? - попросил Мальчик.
- Нет-нет, завтра. Летать очень утомительно с непривычки. Спокойной ночи, Пайпуша.
Мальчик хотел ей ответить, но не ответил, потому что глаза сами закрылись.
- "А как же зайцы? - подумал он, забираясь под одеяло. - Они убегут".
Но встать уже не смог. Потому что когда любому мальчику очень хочется спать, он засыпает тотчас же, будто идет, идет по полю и вдруг - уух! - в овраг. И уж ничего не помнит.
Проснулся Мальчик в своей кроватке, которая была ему коротка: ноги просовывались между металлическими прутьями, и пальцы касались теплых бревен и пакли между бревнами.
Окно было открыто, и в него текла смолистая теплота. Острые лучики солнца прокалывали хвою сосны, книзу они расширялись, начинали светиться лиловым, синим и золотым.
- Мама! - крикнул Мальчик. - Мама! - И когда она вошла, потянулся к ней: - Я ночью летал! Только немножечко.
- Значит, растешь, - улыбнулась мама и поцеловала его в макушку. - Кто во сне летает, тот растет. Вставай, Игорек.
- Нет, я по правде летал! - крикнул он.
- Ну и молодец! - засмеялась мама. - Лети скорее завтракать.
Она не поверила. И Мальчик знал, что не сможет, никогда не сможет ей как следует растолковать.
Глава 5
После завтрака мама положила перед Мальчиком книгу и сказала:
- Давай почитаем. До школы - считанные дни.
- У-у-у, - ответил Мальчик.
- Давай-давай.
- Попозже, - попросил он.
- Позже мне некогда.
- У меня от чтения делается жирно во рту, - затянул Мальчик.
- Это я уже слышала. - И мама открыла книгу.
- "По го-ро-ду бе-гут…" - прочитал Мальчик и остановился. - Я не понимаю, что это значит - "по городу бегут". Кто бежит?
- Ты читай дальше, - сказала мама, - здесь ведь нет точки.
- Как же читать дальше, если я ЭТОГО не понимаю.
- Ты не там остановился. Ну читай же!
Мальчик стал читать вразвалку:
- "…ашины… рамваи…"
- Где же все первые буквы?
Мама начинала сердиться и сейчас, наверное, захлопнет книгу.
- О чем ты прочитал? - строго спросила она. - Расскажи.
- Я не понял, - ответил Мальчик. - Я ни одного слова не понял.
И тут возле террасы появился отец. Он весь - от подмышек до колен - был обвешан свертками.
- Держите, держите скорее, сейчас уроню! - закричал он.
Они стали распаковывать свертки с конфетами, мясом, какими-то консервами. Один большой куль отец отложил:
- Это потом…
- Ну, пап!
- Нет-нет. - И достал из коробки "Конструктор": металлические колесики, палочки, винтики. - Ты все же парень, должен разуметь в технике.
- Почему должен? - спросил Мальчик.
- Потому что здесь надо работать головой. А ты только глазами работаешь. На зайцев глядишь. А тут - посмотри-ка, сынок, - можно сложить дом, трактор…
- А пароход?
- И пароход.
- Пусть он сложит "ашины", "рамваи", например, - все еще сердясь, сказала мама.
Мальчик поглядел на отца, отец - на Мальчика, и оба незаметно улыбнулись: вот, мол, мама говорит что-то непонятное и сердится притом. А чего сердиться? День хороший, суббота.
Теперь получалось, что Мальчик и отец вместе, а мама отдельно. И за обедом было так. Отец глазами показывал Мальчику, что он, дескать, скорее съест свой суп. Мальчик торопился, и тогда мама, которая, кажется, и не смотрела на них, чужим голосом говорила:
- Прекратить!
Как только кончился обед, Мальчик хотел сразу побежать к зайцам. Но мама удержала его за руку:
- Мы не дозанимались. Ты забыл?
- Нет, я не забыл, но…
- Тогда прошу.
Мальчик сидел на жестком-прежестком стуле, тер глаза, в которые точно песок насыпали, и читал:
- "По городу бегут…" - читал он.
- Ну дальше, дальше.
- "…машины. Трамваи, автобусы весело…"
- Что - весело?
- Вот и я не понимаю, что весело.
- Ты снова не там остановился.
- Почему не там?
- Потому что нет точки. Понял?
- Понял. Нет точки.
- Ну, читай до точки.
- Так ее же нет.
- Есть она. Вот где.
- У-у-у, как далеко! А ты говорила - две фразы…
- Ты еще и одной не прочитал.
- Ну да, уже вон сколько…
- Не торгуйся! Читай…
- "…домов смеются прохожие…" Как это "домов смеются"?
И так до самого вечера.
А вечером…
Мальчика уложили, когда было еще светло. Летом его всегда так укладывали. А сами ушли на террасу, там зажгли свет, и светло-желтый квадрат от этого света лежал на стволе ТОЙ сосны.
Мальчик долго глядел на ветки сосны - они казались черными, потому что все-таки было не очень светло, и они сплетались, перепутывались, и опять Мальчик видел в них черные ямы и светлые ходы и выходы, как в тот вечер, когда мама рассказывала ему про Филюшку.
Она тогда еще любила Мальчика и гладила по волосам, и им обоим очень нравился этот Филюшка. Маленький совсем, лупоглазый и лопоухий, крылышки слабые и - остался один.
- Нету, - говорит, - у меня силушки.
Я еще не Филин, а Филюшка,
Дальше этой рощи никуда не летал,
Чернее этой ночи ничего не видал…
Мальчику жалко Филюшку. И себя. И того вечера, когда мама его так баюкала, а вот теперь сердится и даже не поцеловала перед сном. И он не замечает, как пододеяльник, которым он укрылся до самого носа, делается мокрым и холодит лицо, а в горле начинает что-то перекатываться и хлюпать. И тогда он ревет, не раскрывая рта:
- М-м-м!
И прислушивается: не идут ли по лестнице.
Не идут.
Он ревет еще громче. Теперь на "а":
- А-а-а!
Потом слышит шорох и замолкает, затаивается.
Глава 6
Мальчик услышал шорох и замолчал. Стало совсем тихо.
Он поглядел и увидел: на подоконнике сидела Птица. Сквозь ее черные перышки просвечивал черно-серый воздух, и опять казалось, что это слетела большая ветка сосны. Но это была не ветка.
- Здравствуй, Птица! - шепотом сказал Мальчик. - Я не знал, что ты прилетишь.
- Почему? - спросила Птица. - Ты не надеялся?
- Да, не надеялся.
- Но ведь я обещала.
И Птица раскрылила свои темные крылья.
- Летим.
Мальчик сразу вскочил с кровати, залез на подоконник и взмахнул руками. И полетел. Сразу же! С первого взмаха! Плавно стал набирать высоту. Внизу осталась дача и верхушка ТОЙ сосны, а воздух был легкий и плотный и прекрасно держал тело. Мальчик поднялся высоко и увидел весь их пригород, огоньки в домах, черные кусты и деревья садов, заборы…
Люди сидели в своих домах, и никто не знал, что он вот так летит!
"Может, - подумал Мальчик, - залететь к папиному племяннику Свету - он ведь живет не так далеко, ближе к центру города. Залететь и стукнуть в окно их третьего этажа: "Давай назад зайчонка!""
А потом подумал: они уже, наверное, привыкли друг к другу.
И повернул назад, вылетел за город, в поле. Оно было черным и шло вниз к реке. Домов там не было, и все кругом было черно. Мальчик снизился немного и услышал, как пахнут ночные картофельные гряды, и даже разглядел во тьме редкие теперь, осенью, маленькие бледно-фиолетовые цветы картофеля, похожие на фонарики с желтой лампочкой посередке.
А дальше - Мальчик это знал, как знали все мальчики и девочки пригорода, - начинался фруктовый сад. Там были и яблоки, и сливы, и груши. Там было полно крыжовника и красной смородины. Но никто никогда не бывал в этом саду, потому что он был обнесен забором, а за забором был еще сторож с ружьем.
Мальчик сам не заметил, как пролетел над забором, и вот ноги его коснулись шероховатых яблоневых листов. Он сорвал яблоко и хотел съесть его, но, когда поднес руку ко рту и перестал махать ею, сразу начал падать.
- А-а-ай! - шепотом закричал Мальчик и плюхнулся на землю. Но он почти не ушибся, потому что там, внизу, были, оказывается, клубничные гряды. Теперь вся клубника была обобрана, и стояли одни жесткие листья. Мальчик уселся на грядку и откусил яблоко. Оно сладко хрустнуло на зубах и рассыпалось во рту чуть вяжущей прохладой. Яблоко хрупало. Оно брызгало соком. Мальчик впивался в его душистую мякоть, захлебывался ею. Никогда, никогда не ел он таких удивительных яблок!
Вдруг широкие крылья прошелестели над ним. Мальчик испугался, пригнул голову. Но это была Птица.
- Пайпуша! - сказала Птица. - Поспешим отсюда!
- А что?
- Мне показалось, что где-то близко, совсем близко - сторож.
- Я только сорву еще одно яблоко, ладно?
- Оно помешает тебе лететь, дорогой мой.
Но Мальчик, встав с грядки, потянул к себе ветку яблони.
- Стой! Кто здесь? - услышал он.
Грубый голос был близко. Мальчик побежал. Он от страха совсем забыл, что умеет летать.
- Стой! - летело ему вслед. - Стой! Стой!
- Взмахни руками! - услышал Мальчик слова Птицы. Она летела рядом, не поднимаясь над деревьями.
Мальчик раскинул руки, быстро замахал ими и… и только чуть приподнялся над землей. А за спиной, совсем близко, топал и проламывался сквозь кусты сторож.
- Не спеши! - крикнула Птица и снизилась почти до земли. - Не спеши, Пайпуша. Ты же хорошо умеешь летать!
Мальчик снова взмахнул руками, и еще, и еще раз. И вот ноги его, оттолкнувшись от земли, почувствовали знакомую густоту воздуха, и Мальчик увидел, как остаются внизу кусты, верхушки яблонь, а потом и весь сад с его забором и сторожем.