Прибежали собаки охотников, бегают, нюхают, ищут, а найти никак не могут. А он схоронился под кустом и сидит. Поискали, поискали охотнички и пошли себе. А Алеша сказал: "Был жуком, стану человеком". Стал человеком и пошел дальше.
Идет он по темным лесам, ничего не видать. Стало ему страшно, вынул он тогда бирючий волос, прижег его и говорит: "Был человеком, стану бирюком". Обернулся бирюком и побег. Пробег он лес, выбег в степь и сказал: "Был бирюком, стану человеком". Стал человеком и пошел. Идет дальше, а навстречу ему попалось море, перейти его никак нельзя: боится Тит-рыбу. Вынул Алеша орлиное перышко, поджег его и говорит: "Был человеком, а теперь стану орлом". Сделался он орлом, перелетел через море, стал опять человеком.
Шел, шел парень по дороге, доходит до самой станицы. Пристроился он там работником и живет, а потом стал пасти царских коров.
А в это время царь объявляет по всему государству, что его дочери охота попить теплого молока прямо из-под коровы. А табуны царских коров паслися далеко, никак нельзя доставить молоко, чтобы оно было теплым. Вот царь тогда объявил: "Кто принесет теплого молока, за того дочь замуж отдам".
Пришел вечер, подоили коров, парень претворился в орла и полетел. Прилетел, принес теплого молока царской дочери – царская дочь только и успела тяпнуть его по лбу своим кольцом.
Прошло несколько дней, собрал царь всех людей, а дочь его стала глядеть того, кто ей принес молоко. А парень не захотел идти: ему совестно, что он пастух.
Когда все ушли из станицы к царю, парень сделался волком, половину табуна порезал. Потом Алеша из волка претворился в человека, взял колючку, ободрал себе все лицо. Ободрал лицо, схоронился в курене и сидит.
Царская дочь глядела, глядела, а не нашла того человека, что молоко ей приносил. Тогда приходит она до пастуха. Парень видит, что царская дочь пришла, говорит ей: "Здесь волки половину стада перегрызли, а я в колючки спрятался, лицо себе изодрал".
Царская дочь не слушает; а сама пристально на него глядит. Глядела, глядела и узнала по метке, что кольцом его по лбу тяпнула.
Пришла она до отца, рассказала ему, что она нашла того человека.
Призвал отец до себя парня, сосватал его. Ну и стал с этого дня парень ночью до царской дочери ходить. Придет, сделается жуком, залезет в комнату и обратно становится человеком. Подойдет до кровати, где спит царская дочь, а она начинает кричать: "Караул!" А парень снова становится жуком и уползает. Одну ночь он так ходил, другую, третью, а царская дочь все кричит да кричит. Слуги утешают ее, что это ей снится.
Ну, прошло сколько-то там времени, царь сыграл свадьбу. После свадьбы Алеша стал говорить жене, как он до нее ходил, только не сказал, что в жука претворялся.
Жили они с год, два, три, жили хорошо. Только пришло время – объявили войну, царскому зятю Алеше тоже надо было идти на службу. Собрался он уходить на войну и говорит жене: "Может, я со службы не вернусь". Жена его спрашивает: "Почему ты не вернешься?" Алеша ей отвечает: "Придется ехать через речку или море, а мне нельзя: Тит-рыба съест! Если кто вместо меня до тебя придет, не пускай. Когда будет стучать в комнату, ты не пускай, скажи: "Если ты мой муж, то сам войди"".
Царский зять Алеша обернулся жуком, вылез из комнаты и снова влез, а двери были заперты. Увидала царская дочь, что ее муж может претворяться, поверила его словам.
Проводила она мужа на службу.
Прошло время, война замирилась, отслужил Алеша, едет домой, а с ним ехал один парень, здорово похож он был на царского зятя. Они были хорошие товарищи. Ну, царский зять-то рассказал ему, что он хоронится Тит-рыбы.
Едут они по дороге, доезжают до моря. Царский зять не стал делаться орлом, а пошел на корабль. А товарищ-то этот спихнул Алешу в воду, а Тит-рыба проглотила его.
Парень этот приезжает до жены Алеши – царской дочери, заходит и стучится в дверь: "Жена, открой! Это я со службы пришел". – "Если ты мой муж, то сам влезь". – "Ты же закрытая!" – "Если ты мой муж, то сам влезь", – еще раз говорит царская дочь.
Парень пошел до царя, рассказал ему, что его жена не пускает.
Царь призвал дочь до себя и говорит: "Что же, дочь моя, ты мужа не встречаешь?" – "А он мне не муж. Я не признаю его". – "Как же, венчали тебя с ним, а ты не признаешь его?! Мне от людей стыдно! Я же отец твой, да и царь!" – говорит он дочери. "Нет, он мне не муж!"
Ну, побыл этот парень день-другой да и уехал.
Царская дочь живет себе и ждет, когда он уедет. Потом доложили ей, что уехал человек, похожий на ее мужа. Тогда она стала выходить из своей комнаты.
Прошло некоторое время, а муж ее не является. Вот она думает: "Наверное, моего мужа Тит-рыба съела".
Заперлась она в своей комнате, стала вышивать. Вышила она звездочку, месяц и солнце. Как вышила, стала просить отца дать ей корабль: "Батюшка, дай корабль, по морю хочу погулять".
Царь снарядил ей корабль, дал тридцать матросов. Села она на корабль и поехала по морю. А звездочку на корабль прицепила. А звездочка-то светит и светит голубым светом.
Выходит Тит-рыба из воды, просит у царской дочери: "Дай звездочку!" А царская дочь говорит: "Что у тебя внутри есть, покажи по голову".
Тит-рыба показала по голову. Царская дочь увидала Алешу. Отдала она Тит-рыбе звездочку и поехала домой.
На другой день едет она на корабле, везет месяц, а он светит еще лучше. Выходит обратно Тит-рыба и просит у нее месяц: "Дай мне месяц!" А царская дочь говорит: "Что у тебя внутри есть, покажи по пояс!" Тит-рыба показала. Царская дочь увидала Алешу по пояс. Увидала, отдала Тит-рыбе месяц. Отдала и уехала домой.
На третий день едет она на корабле, везет солнышко. Тит-рыба обратно из воды выходит и просит: "Дай мне солнышко!" Царская дочь говорит: "Что у тебя внутри есть, покажи всего!"
Тит-рыба показала, а в это время тридцать матросов схватили царского зятя, перетянули его на корабль.
Обняла царская дочь своего мужа Алешу, поликовались они. Тогда она и говорит мужу: "Теперь, Алеша, куда бы ты ни пошел, ни поехал, и я с тобою буду! Одного не отпущу!"
Приехали они домой, с той поры стали жить-поживать и добра наживать. Друг без друга никуда не ходят и не ездят.
Я как-то мимо их хаты шла да к ним в гости зашла. Угощали они меня медом, сладкой водочкой. Много я у них пила и ела, по губам текла сладкая напива, а в рот не попала.
Волк – медный лоб
Жили-были старик и старуха. Детей у них не было. Взяли они сиротинку. Жили они бедно, удил мальчик рыбу: "Дед, а дед, я выудил ворону". – "Уди, уди, Бог с тобою". – "Дед, я выудил сороку". – "Уди, уди, дитятко, Богородица с тобой". – "Дед, а дед, я выудил золотую рыбку". – "Брось оземь".
Бросил мальчик рыбку оземь, стала из нее девушка-красавица: "Кто, – говорит, – меня разбудил? Будь ты, вьюноша, мне суженым, а ты, дедушка, мне батюшкой".
Ну, те согласились. Они и повенчались. Жена мужу и говорит: "Иди, – говорит, – к царю, проси места против него или рядом с ним".
Пошел молодец к царю. "Дай мне, – говорит, – место против себя или рядом с собой".
Тут созвал царь думщиков и сенаторов. Думали они, думали, и дал царь место напротив себя. Как сел Иван на то место, так увидел царь его жену прекрасну, залюбил ее, чисто жить не может.
Как тут быть, как Ивана со свету сжить?
Созвал царь думщиков и сенаторов и заставил их думать, как Ивана со свету сжить ловчее.
Они и надумали: "Пошли его, государь, в далекие царства найти Нешто-нашто: на стол собирает-обирает".
Царь его призвал и говорит: "Куда хочешь иди, а мне забаву приноси: Не-што-нашто: на стол собирает-обирает".
Иван, домой пришедши, гораздо плакал, а жена ему говорит: "Чего ты убиваешься, на тебе письмецо, поезжай до моей тетки в самый лес, она тебе все поможет".
Он взял письмецо, пошел в самый лес. Шел, шел, дошел до избушечки. Вокруг избушечки огород. Тут старушечка прыгает через грядку: "Фу-фу-фу, что это такое! Русский дух ко мне в лес зашел!"
Тут Иван письмецо женино ей и отдал. Она прочитала: "А, – говорит, – ты мой племяш. Дам я тебе клубочек, он тебя до дела доведет".
Тут она его прикормила, припоила, спать повалила. А наутро дала ему клубочек. Он его кинул на дорогу и вслед пошел.
Прикатился клубочек до темной пещерки. Вошел Иван в пещерку – там темно, стол стоит длинный. Иван за печью притаился. Долго ли, коротко ли, набежало сорок разбойников, за стол сели и кричат: "Нешто-нашто, подай есть!"
Тут вдруг в пещерке светло стало, никого не видать, а на столе и блинов, и каши, и варенна, и жаренна, и вина, и браги досыта. Ну, разбойники поели и ушли. Иван из-за печки выскочил, за стол сел и говорит: "Нешто-нашто, подай есть!" Нешто-нашто не шло, не катилося – на столе очутилося.
А Ивану одному скучно. Он и говорит: "Нешто-нашто, садись со мной!" Нешто-нашто и говорит: "Двадцать лет разбойникам служу, никогда меня не позвали; я с тобой куда хошь пойду!" Ну, это Ивану на руку. "Пойдем, – говорит, – к моему царю".
Долго ли, коротко ли, царь дожидается, вдруг приходит Иван. "Я, – говорит, – тебе все достал. Открой свою столовую, сейчас дело покажем".
Царь открыл столовую, там стол стоит пустой. Иван как гаркнет: "Нешто-нашто не шло, не катилося – на столе очутилося!"
Вдруг на столе всякой еды навалило.
Ну, тут царь его залюбил. Это очень сенаторам не нравится. Они царю и говорят: "Есть, царь-батюшка, в некотором царстве кот; песни поет – унынье берет, голосом потянет – трава повянет. Вот бы ты его достал. Иван – он знает".
Позвал царь Ивана. "Ты, – говорит, – похвалился кота достать, что песни поет. Чтоб в три дня принес!"
Пошел Ваня домой, плачет. Жена ему говорит: "Не плачь, Ванюшко, вот тебе письмецо, иди в самый лес, тебе тетка поможет".
Пошел Ваня в самый лес. Стоит в лесу фатерка. У фатерки Баба-Яга. Она письмо прочла, да и дала ему клубочек, да и дала ему мяса много. "Пойдешь, – говорит, – за клубочком, увидишь фатерку, в той фатерке кот живет. Ты там мяса положи. Когда весь кот выйдет, тогда хватай".
Пошел Ваня за клубочком. Пришел Ваня до каменной фатерки. Положил мясо у порога, а сам за дубом спрятался. Почуял кот мясо. Голову высунул, сам рычит, как тигр. А Ваня молчит. Вот и полкота выскочило. Стал кот смирней. А Ваня все молчит. Вот кот и весь вышел, стал мясо есть, стал такой ласковый. Тут Ваня и вышел и взял кота. Кот такой распевок!
Принес Ваня кота к царю. Как велит царь, так кот и запоет. Песню поет – унынье берет, голосом потянет – трава повянет. Тут царь Ваню еще прытче залюбил!
Думщики и сенаторы озлобились, да и говорят: "Есть, царь-батюшка, волк – медный лоб, делает он гусли-самогуды. Твой Ванька похвалился достать".
Позвал царь Ивана: "В три дня, – говорит, – мне гусли-самогуды достань".
Пришел Иван домой, плачет. Жена говорит: "Слезами горю не поможешь".
Сковала ему жена латы железные, колпак оловянный и чистую рубашку без пятенышка дала.
Шел Иван далеко, долго ли, коротко ли, уже рубашка попятнилася, женина клюка переломалася, лапти перегнулися, шишак градом выбило. Вот дошел до избушечки, а в избушечке старая БабаЯга сидит. Он ей дал письмо прочесть. Она прочла, да и говорит: "Ты, – говорит, – мой племяш. Прилетит сюда сейчас волк – медный лоб, будет с тобой в карты играть да велит, чтоб ты не спал, да краюшки хлеба не даст. Ты за ним смотри, не дремли. А то он тебе голову снесет".
Тут прилетел волк – медный лоб: "Что это, – говорит, – за мужик? Давай в карты играть!"
Сели они в карты играть. Играли-играли, Иван пристал, глаза не глядят. Как волка в обман ввести? А волк спрашивает: "Мужик, ты дремлешь?" – "Нет, – говорит, – думу думаю". – "А что у тебя за дума?" – "А что, сколько лесу рубят, а есть еще больше". – "Правда ли, мужик? Полечу погляжу!"
Волк – медный лоб улетел, а Иван поел, попил, спать лег. Долго ли, коротко ли, его бабушка и разбудила. Прилетел волк – медный лоб, сели опять в карты играть. Играли, играли... "Мужик, ты дремлешь?" – "Нет, думу думаю". – "А какая у тебя дума?" – "Сколько народу помирает, а живет больше!" – "Правда ли, мужик? Полечу погляжу!"
Волк – медный лоб улетел, а Иван поел, попил, спать лег. Тут больно быстро его бабка разбудила. Прилетел волк – медный лоб, стали они в карты играть. А Ивану неможется. Играли играли, волк и говорит: "Мужик, ты дремлешь?" А тот забыл и говорит: "Дремлю".
Волк – медный лоб его в поле потащил, а сам за топором побежал – голову сечи. Тут Ваня вынул из котомки женин платочек именной и им глаза закрыл, чтоб смерть пришла – не убояться.
Прилетел волк – медный лоб, топором взмахнул да увидал платочек именной. "Это, – говорит, – у тебя откудова?" – "А это мне жена дала, чтоб смерть пришла, на глаза класть". Волк – медный лоб и говорит: "Так это ты есть мой любимый зятелко?!" Тут он баню истопил, Ваню попарил, напоил, накормил, спать повалил. А наутро гусли-самогуды сделал, Ваню на себя посадил, и поехали.
Ну, в царство приехали, волк сенаторов и думщиков съел. Как есть съел, погрыз!
А у царя теперь кот-певун, да гусли-самогуды, да Нешто-нашто – ему больше и не надо. Он царство Ване с женой и отписал.
Козьма Скоробогатый
Жил-проживал Кузенька один-одинешенек в темном лесу; у него был худой домишко, да один петушок, да пять курочек.
К этому Кузеньке повадилась ходить лисичка; пошел он раз на охоту, и только из дому, а лисичка тут как тут; прибежала, заколола одну курочку, изжарила и скушала.
Воротился Кузенька, хвать – нет курочки! И думает: верно, коршун утащил.
На другой день пошел опять на охоту. Попадается ему навстречу лисичка и спрашивает:
– Куда, Кузенька, идешь?
– На охоту, лисичка!
– Ну, прощай! – И тотчас же побежала к нему в избу, заколола курочку, изжарила и скушала.
Пришел домой Кузенька, хватился курочки – нету! Пало ему в догадку: "Уж не лисичка ли кушает моих курочек?"
Вот на третий день он крепко-накрепко заколотил у себя в избе окна и двери, а сам пустился на промысел. Неоткуль взялась лисичка и спрашивает:
– Куда идешь, Кузенька?
– На охоту, лисичка!
Лисичка тут же и побежала к дому Кузеньки, а он поворотил да вслед за нею. Прибежала лисичка, обошла кругом избу, видит: окна и двери заколочены крепко-накрепко, как попасть в избу? Взяла да и спустилась в трубу. Тут Кузенька и поймал лисичку.
– Ба, – говорит, – вот какой вор ко мне жалует. Постой-ка, сударушка, я тебя теперь живу из рук не выпущу!
Лисичка стала просить Кузеньку:
– Не убивай меня! Я тебя сделаю Козьмою Скоробогатым, только изжарь для меня одну курочку с масличком пожирнее.
Кузенька согласился, а лисонька, накушавшись такого жирного обеда, побежала на царские заповедные луга и стала на тех заповедных лугах кататься.
Бежит волк и говорит:
– Эх ты, проклятая лиса! Где так жирно обтрескалась?
– Ах, любезный волченек-куманек! Ведь я была у царя на пиру. Неужели тебя, куманек, не звали? А нас там было всяких разных зверей, куниц, соболей, видимо-невидимо!
Волк и просит:
– Лисонька, не введешь ли и меня к царю на обед?
Лисичка обещалась и велела собрать сорок сороков серых волков и привести с собою.
Волк согнал сорок сороков серых волков. Лиса повела их к царю; как привела, сейчас же вошла в белокаменные палаты и поклонилась царю сороком сороков серых волков от Козьмы Скоробогатого.
Царь весьма тому обрадовался, приказал всех волков загнать в ограду и запереть накрепко.
А лисичка бросилась к Кузеньке; прибежала, велела зажарить еще одну курочку; пообедала сытно и пустилась на заповедные луга и стала кататься по траве.
Бежит медведь мимо, увидел лисоньку и говорит:
– Эк ведь ты, проклятая хвостомеля, как обтрескалась!
Она отвечает:
– Я была у царя в гостях; нас там было всяких разных зверей, куниц, соболей, видимо-невидимо! Да и теперь еще остались – пируют волки. Ты знаешь, любезный куманек, какие они объедалы! По сию пору всё обедают.
Мишка и просит:
– Лисонька, не сведешь ли и меня на царский обед?
Лисичка согласилась и велела ему собрать сорок сороков черных медведей:
– Для одного тебя царь-де и беспокоиться не захочет.
Мишка собрал сорок сороков черных медведей. Лиса повела их к царю; привела и поклонилась ему сороком сороков черных медведей от Козьмы Скоробогатого.
Царь тому и рад, приказал загнать их и запереть накрепко.
А лисичка отправилась к Кузеньке; прибежала и велела зажарить последнюю курочку с петушком.
Кузенька не пожалел, зажарил ей последнюю курочку с петушком; лисичка скушала на здоровье и пустилась на заповедные луга и стала валяться по зеленой траве.
Бежит мимо соболь с куницею и спрашивает:
– Эк ты, лукавая лиса, где так жирно накушалась?
– Ах вы, соболь и куница! Я у царя в превеликом почете. У него нынче пир и обед на всяких зверей; я что-то порадела, таки много жирного поела; а что зверей на обеде-то было, видимо-невидимо! Только вас там и недоставало. Вы сами знаете волков, как они завистливы, будто сроду жирного не едали, о сю пору трескают у царя! А про косолапого Мишку и говорить нечего: он потуль ест, что чуть дышит!
Соболь и куница стали лису упрашивать:
– Кумушка, своди нас к царю; мы хоть посмотрим!
Лиса согласилась и велела им согнать к себе сорок сороков соболей и куниц.
Согнали; лиса привела их во дворец и поклонилась царю сороком сороков соболей и куниц от Козьмы Скоробогатого.
Царь не может надивиться богатству Козьмы Скоробогатого, с радостью принял дар и приказал всех зверей перебить и поснимать с них шкуры.
На другой день лисичка опять прибежала к царю и говорит:
– Ваше царское величество! Козьма Скоробогатый приказал тебе низко кланяться и попросить пудовки; нужно размеривать серебряны деньги. Свои-то пудовки все запростаны у него золотом.
Царь без отказу дал лисе пудовку.
Она прибежала к Кузеньке и велела мерить пудовкою песок, чтобы высветлить у ней бочок! Как высветлило, она заткнула в зауторы сколько-то мелких денег и понесла назад к царю.
Пришла и стала сватать у него прекрасную царевну за Козьму Скоробогатого.
Царь не отказывает, велит Козьме совсем изготовиться и приезжать.
Поехал Кузенька к царю, а лисичка забежала вперед и подрядила работников подпилить мостик. Кузенька только что въехал на мостик – мостик вместе с ним и рушился в воду.
Лисичка стала кричать:
– Ахти! Пропал Козьма Скоробогатый!
Царь услышал и тотчас же послал людей перехватить Козьму. Вот они перехватили его, переодели в нарядное платье и привели к царю.
Обвенчался он на царевне и живет у царя неделю и две.
– Ну, – говорит царь, – пойдем теперь, любезный зять, к тебе в гости.
Козьме делать нечего, надо собираться. Запрягли лошадей и поехали.
А лисичка отправилась вперед. Бежала, бежала, глядит: пастухи пасут стадо овец; она спрашивает их:
– Пастухи, пастухи! Чье стадо пасете?
– Стадо царя Змиулана. Лисичка начала их учить:
– Сказывайте всем, что это стадо Козьмы Скоробогатого, а не Змиулана-царя; а то едут царь Огонь да царица Маланьица; коли не скажете им, что это стадо Козьмы Скоробогатого, они всех вас и с овцами-то сожгут и спалят.