12
- Оно меня сцапало! - завопил я, когда чудовище опрокинуло меня на спину и вскочило мне на грудь. - Помогите! Оно… оно меня лижет! В лицо! Языком!
Я был так напуган, что даже не сразу сообразил, что это никакое не чудище, а просто собака.
Когда папа с мамой пришли в себя и бросились мне на помощь, чтобы стащить с меня эту псину, я уже хохотал вовсю:
- Ой, прекрати! Щекотно! Уйди, слюнявый!
Я вытер лицо обеими руками и поднялся на ноги.
- Ты чей такой, пес? - спросила мама, обращаясь к лохматой зверюге. Они с папой еле-еле держали его вдвоем.
Наконец это им надоело, и они отпустили его. Пес встряхнулся и радостно завилял хвостом. Его большой красный язык свисал едва ли не до земли.
- Какой он здоровый! - воскликнул папа. - Наверное, наполовину овчарка.
Я все еще вытирал с лица липкие слюни.
- Он меня до смерти напугал, - признался я. - Так ведь, приятель? - Я протянул руку и погладил пса по голове.
Тот еще пуще завилял хвостом.
- Ты ему нравишься, - заметила мама.
- Ага, так нравлюсь, что он едва меня не прикончил. Ты посмотри на него. Он, наверное, весит под сто килограмм.
- Это ты скребся в дверь вчера ночью? - Эмили появилась в дверях. Она еще даже не переоделась, а так и была в своей длинной футболке, в которой обычно спит. - Кажется, страшная тайна ночного вторжения прояснилась. - Она сонно зевнула и убрала свои длинные волосы за спину.
- Да, наверное. - Я встал перед псом на колени и начал чесать ему спину. Он повернул голову и снова лизнул меня в щеку. - Эй, перестань! - сердито прикрикнул я на него.
- Он чей, интересно? - сказала мама, задумчиво глядя на пса. - Грэди, проверь-ка ошейник. Может, там есть имя и адрес владельца.
Я зарылся пальцами в густую шерсть на широкой собачьей шее.
- У него нет ошейника.
- Может быть, он потерялся, - сказала Эмили. - И поэтому скребся к нам в дверь.
- Да, - тут же выпалил я. - Ему надо где-то жить.
Я умоляюще посмотрел на маму. Мама покачала головой:
- Нам пока рано еще заводить собаку, Грэди. Мы только-только сюда переехали и…
- Но мне очень нужен какой-нибудь зверь. Домашний зверь. - Я решил не отступать. - Здесь так одиноко. А собака - она замечательный друг. Она мне составит компанию. Это же здорово, мама. Правда, здорово.
- У тебя вон олени - домашние звери, - нахмурился папа. Он повернулся к загону. Все шесть оленей стояли у самой решетки, настороженно поглядывая на пса.
- С оленями не погуляешь! - горячо возразил я. - Тем более что ты собираешься их отпустить.
- Может быть, это чья-то собака, - сказала мама. - Нельзя же тащить к себе всякого пса, который забредает к тебе во двор. И потом, Грэди, он очень большой. Слишком большой…
- Пусть он оставит его себе, - сказала Эмили.
У меня челюсть отвисла. Я ошалело уставился на сестру. Так вот, с ходу, я и не мог припомнить ни одного случая, когда мы с Эмили были на одной стороне в семейных спорах.
Мама с папой еще немного поупирались, но в конце концов все согласились с тем, что это славный, добрый и ласковый пес, пусть даже и очень большой. И он действительно был на удивление ласковым для такой здоровенной зверюги. Как я ни отбрыкивался, он все равно норовил облизать мне лицо.
Когда я в очередной раз пытался от него увернуться, я повернул голову в сторону и увидел, что к нам направляется Вил. Сегодня он был в синей майке и синих велосипедных шортах.
- Привет! - крикнул я ему, не дожидаясь, пока он подойдет. - Смотри, кого мы нашли!
Я познакомил Вила с родителями. Эмили не было. Она убежала к себе одеваться.
- Ты знаешь этого пса? - спросил папа у Вила. - Видел его когда-нибудь? Может быть, он у кого-то из здешних живет?
Вил покачал головой.
- Не-а. Не видел. Не знаю. - Он осторожно, как будто с опаской, погладил пса по голове.
- Ты откуда, приятель? - спросил я у пса, глядя ему в глаза. Глаза у него были прикольные. Необычные. Синие-синие. Словно небо.
- Он больше на волка похож, чем на собаку, - заметил Вил.
- Да, и вправду похож, - согласился я. - Это ты вчера ночью по-волчьи выл? - спросил я у пса. Он попытался лизнуть меня в нос, но я вовремя увернулся.
Потом я обратился к Вилу:
- А ты не слышал этот вой вчера ночью? Жуткий такой…
Вил покачал головой:
- Нет. Я вообще, когда сплю, ничего не слышу. Меня вырубает мгновенно. А по утрам папа приходит ко мне с мегафоном и орет прямо в ухо. Иначе меня не разбудишь. Правда!
Мы все рассмеялись.
- Он действительно похож на волка, - задумчиво проговорила мама, пристально глядя на пса.
- Волки не такие упитанные, - заметил папа. - Они худые, поджарые. И морда у них узкая. Он может быть помесью волка с собакой, но для данного географического региона это весьма сомнительно.
- А давайте назовем его Волком, - предложил я с воодушевлением. - Самое подходящее для него имя. - Я поднялся на ноги и внимательно посмотрел на пса. - Ну что, Волк? Ты теперь будешь Волком. Нравится тебе имя? Волк!
Пес навострил уши.
- Видите?! Ему нравится! - воскликнул я. - Волк! Волк!
Он подал голос: "Гав".
- Ну что, оставляем его? - спросил я.
Мама с папой переглянулись, и мама сказала:
- Посмотрим.
После обеда мы с Вилом пошли на болота. Мне было немного не по себе. Кошмарный сон про болота никак не шел у меня из головы. Но я старался об этом не думать.
Мало ли что человеку приснится…
День выдался ясным и жарким. Солнце палило нещадно. Я весь взмок, пока мы только шли по двору. Оставалось надеяться, что в лесу, в тени деревьев, будет хотя бы чуть-чуть попрохладней.
Я в последний раз оглянулся на Волка. Он дремал на солнышке, лежа на боку и вытянув все четыре лапы вперед.
Перед обедом мы его покормили - выдали целую миску обрезков бифштекса, оставшихся со вчерашнего ужина. Он смел все подчистую. Потом вылакал миску воды и завалился спать на травке у заднего крыльца.
Мы с Вилом шли по тропинке, петляющей между стволами деревьев. В зарослях высоких цветов я заметил трех ярких бабочек с красивыми черно-оранжевыми крылышками. Я засмотрелся на них и сам не заметил, как наступил в мягкую мокрую грязь. Кроссовка тут же увязла. Когда я вытащил ногу, вся кроссовка оказалась облеплена мокрым песком.
- А ты видел торфяное болото? - спросил Вил. - Оно такое… симпатичное.
- Ага. Пойдем туда, - предложил я. - Покидаем в него всякие палки-ветки и поглядим, как они будут тонуть.
- А как ты думаешь, там мог утонуть кто-нибудь из людей? - задумчиво проговорил Вил. Он прихлопнул комара у себя на лбу и почесал коротко постриженную макушку.
- Может быть. - Я шел следом за Вилом. Тропинка свернула и вывела нас к зарослям высокого камыша. - А ты считаешь, там действительно можно утонуть, как в трясине?
- Мой отец говорит, что здесь нет никаких трясин, - отозвался Вил.
- А я уверен, есть, - возразил я. - Я думаю, что кто-нибудь мог случайно упасть в торфяное болото, увязнуть там и утонуть. И если мы раздобудем удочку, мы, может быть, вытащим их истлевшие кости.
- Ну у тебя и приколы, - заметил он. Мы шли по ковру мягких гниющих листьев.
Они противно скрипели у нас под ногами. Тропинка нырнула в тенистые заросли корявых пальм и вывела нас к торфяному болоту. Вил неожиданно остановился.
- Тише. - Он поднес палец к губам. Я прислушался и услышал шаги.
- Прямо у нас за спиной.
Мы с Вилом застыли на месте, напряженно прислушиваясь.
Шаги приближались.
Вил испуганно уставился на меня.
- Кто-то за нами идет, - прошептал он. - Болотный отшельник!
13
- Быстрее… прячемся. - Я пихнул его в бок.
Вил нырнул в густые заросли высокой травы. Я хотел было забраться туда же, но там не было места для нас двоих.
Я заметался, пытаясь найти хоть какое-нибудь подходящее укрытие. Причем я боялся встать. И ползал на четвереньках. Наверное, со стороны это выглядело ужасно смешно. Но мне было совсем не до смеха.
Шаги стали громче. Они приближались.
Я заполз в заросли ежевики. Нет. Здесь не укрыться.
Папоротники на другой стороне тропинки были совсем-совсем низкими. Там тоже не спрячешься.
Шаги приближались.
И быстро.
- Прячься! Быстрее! - подгонял меня Вил. Но спрятаться было негде.
Да и времени не оставалось…
Я поднялся на ноги. Пропадать, так с музыкой. И в этот миг из-за поворота тропинки показался наш таинственный преследователь.
- Волк! - завопил я.
Увидев меня, пес завилял хвостом, радостно залаял и… прыгнул.
- Нет! - крикнул я. Но было уже поздно.
Пес со всего маху ткнулся передними лапами мне в грудь. Я потерял равновесие и упал в траву. Прямо на Вила.
- Эй, осторожнее, - выдавил он, сбросил меня с себя и поднялся на ноги.
Волк заливался радостным лаем. Он едва не расплющил меня по земле, пытаясь облизать мне лицо.
- Волк, фу! Перестань! - Мне все-таки удалось выбраться из-под лохматой громадины. Я принялся отряхивать джинсы от налипших на них листьев. - Волк, ты достал со своими облизываниями. Ты уже не щенок, а большой умный пес. Пора избавляться от этих щенячьих замашек. Опять ты меня обслюнявил.
- Интересно, а как он нас нашел? - Вил вытащил какую-то длинную колючку из своих велосипедных трусов.
Как она ему не вонзилась… не скажу куда.
- Наверное, по запаху. - Я посмотрел на Волка, который радостно пыхал, вывалив язык, и вилял хвостом так, что казалось, он сейчас оторвется. - У собак вообще нюх хороший.
- Ладно, пойдем уже. А то мы сегодня не доберемся до этого торфяного болота, - нетерпеливо проговорил Вил и направился дальше. Он шел первым по узкой тропинке, но Волк обогнал его в два прыжка, едва не сбив с ног, и побежал впереди.
- Волк ведет себя так, как будто знает, куда идти, - удивленно заметил я.
- Может быть, он уже был здесь раньше, - отозвался Вил. - Возможно, он болотный пес.
- Может быть, - пробурчал я задумчиво, глядя на Волка, бегущего впереди.
"Откуда ты взялся, пес? - думал я про себя. - Похоже, что здесь на болотах ты себя чувствуешь как дома".
Вскоре мы вышли к торфяному болоту. Я встал почти у самого края воды, вытер рукой пот со лба и стал разглядывать овальное озерцо.
Зеленая вода искрилась на солнце. У самой ее поверхности носились тысячи белых мошек, которые поблескивали на свету, точно крошечные алмазы.
Вил поднял с земли тонкую ветку. Разломал ее на две половинки и зашвырнул одну половинку в торфяник.
Веточка ударилась о воду, но без всплеска, а скорей с глухим плюхом. И осталась лежать на поверхности.
Она не утонула.
- Ничего себе, - выдохнул я. - Давай попробуем что-нибудь потяжелее.
Я огляделся, ища глазами какую-нибудь подходящую корягу или камушек, но меня отвлекло чье-то глухое рычание. Я резко обернулся на звук и с удивлением обнаружил, что рычал Волк.
Он стоял весь напряженный, низко склонив к земле свою большую лохматую голову. Он как будто готовился отразить нападение или наброситься на врага. Он угрожающе скалил зубы. И глухо рычал.
- Кажется, он почуял опасность, - прошептал Вил.
Волк опять угрожающе зарычал, обнажив острые зубы. Шерсть у него на спине встала дыбом. Лапы подрагивали от напряжения, как бывает, когда собака готовится к атаке.
Раздался треск веток под чьими-то тяжелыми шагами. Я испуганно поднял глаза. В высокой траве на другой стороне торфяника мелькнула какая-то серая фигура.
- Кто… кто это? - выдавил Вил.
Я тупо смотрел вперед, не в силах выговорить ни слова.
- Это он? - спросил Вил со страхом в голосе.
- Да. Это он, - выдохнул я. - Болотный отшельник.
Я быстро плюхнулся на колени, очень надеясь, что теперь меня не будет видно с той стороны пруда.
Но может быть, он уже нас заметил?
Возможно, он с самого начала был там - на той стороне пруда - и видел, как мы подошли?
Вил как будто прочел мои мысли.
- Он что, шпионил за нами, этот ненормальный? - проговорил он то ли испуганно, то ли возмущенно. И тоже упал на землю.
Волк издал грозный рык. Он так и застыл в своей боевой стойке, готовый к атаке.
Я опустился на четвереньки и подобрался поближе к нему.
Рядом с Волком мне было как-то спокойнее.
Я очень надеялся, что в случае чего он меня защитит.
Я наблюдал за тем, как болотный отшельник пробирается через заросли высокой травы. Его длинные белые волосы были взлохмачены и топорщились во все стороны. Он то и дело оглядывался на ходу. Словно для того, чтобы убедиться, что никто не идет за ним по пятам.
За плечом он нес какой-то бурый мешок.
Он неожиданно остановился и посмотрел в нашу сторону. Я распластался по траве, стараясь спрятаться за Волком. Сердце у меня билось так, что казалось, сейчас разорвется.
Волк даже не шелохнулся. Хотя теперь он уже не рычал.
Он просто стоял, навострив уши и скаля зубы.
Даже с такого приличного расстояния я разглядел какие-то темные пятна на серой рубахе болотного отшельника.
Что это?
Кровь?
У меня по спине побежали мурашки.
Волк застыл, как изваяние, и смотрел прямо вперед.
Я думал, что просто умру от страха.
Но болотный отшельник спокойно пошел себе дальше и вскоре скрылся из виду в высокой траве. Но мы все равно слышали звук его тяжелых шагов - треск веток и шорох листьев.
Волк встряхнулся, как будто освобождаясь даже от воспоминаний о болотном отшельнике. Он разом расслабился и даже слегка завилял хвостом. Он тихонечко заскулил, словно хотел сказать мне, как сильно он испугался.
- Все хорошо, псина. - Я протянул руку и погладил его по голове. Он прекратил скулить и лизнул мне ладонь.
- Какой он все же противный и жуткий, - сказал Вил, медленно поднимаясь на ноги.
- Он даже пса напугал. - Я снова погладил Волка по голове. - Интересно, а что у него было в мешке?
- Наверное, чья-нибудь отрезанная голова.
Я рассмеялся. Думал, он шутит. Но нет. Когда я увидел, что Вил весь белый от страха, я тут же заткнулся.
- Все говорят, что он вполне мирный и безобидный, - сказал я уже серьезно.
- Да у него вся рубаха была в крови. - Вила аж передернуло. Он нервно пригладил ладонью свою коротко подстриженную макушку.
Солнце скрылось за облаками, и сразу же стало сумрачно и как-то даже уныло. Длинные тени легли на зеленую воду торфяника. Веточки, которую Вил бросил в болото, больше не было видно. Она все-таки утонула в густой мутной жиже.
- Пойдем домой, - предложил я.
- Пойдем, - тут же согласился Вил.
14
Я позвал Волка, который увлеченно обнюхивал камыши.
Он нехотя оторвался от своего занятия, и мы побрели обратно. По той же самой тропинке, петляющей в зарослях.
Поднялся ветерок. Он прошелся по кронам деревьев, и листья гулко зашелестели. Всколыхнулись зеленые листья папоротников. Тени сгустились.
Теперь Волк решил пойти сзади. Я слышал, как шуршат листья под его мощными лапами. Как шелестит трава и трещат кусты, когда он ломится прямо сквозь заросли.
Мы уже почти дошли до того места, где кончались деревья и начинался открытый луг, который переходил прямо в лужайку на нашем заднем дворе. Еще минут пять - и мы выберемся из болот. Но тут Вил неожиданно остановился.
Его глаза расширились от страха.
Он открыл рот, но не сумел выдавить из себя ни слова.
Я проследил за направлением его взгляда…
Сдавленно вскрикнул и зажмурил глаза, чтобы не видеть этого жуткого и отвратительного зрелища.
15
Наконец я открыл глаза. Не мог же я вечно стоять так, зажмурившись, и надеяться в тайне, что мне это все померещилось.
- Что это? - выдавил Вил, с ужасом глядя на груду окровавленных перьев и разодранного мяса.
Я даже не сразу сообразил, что это птица. Большая птица.
Ее было трудно узнать в этой разорванной в клочья туше.
Длинные белые перья были разбросаны по земле. Из вспоротого живота вывалились все внутренности. Все вокруг было залито кровью.
- Это болотный отшельник! - закричал Вил.
- Что? - тупо переспросил я. Я отвернулся и изо всех сил постарался забыть то, что видел.
- Вот почему у него вся рубаха была в крови! - заключил Вил.
- Но зачем ему было рвать птицу на части? - спросил я с дрожью в голосе.
- Потому что… потому что он просто чудовище!
- Никакое он не чудовище. Обычный старик. Ну, может, немножечко странный… Живет себе на болотах, один. Никого не трогает. - Я даже не знаю, кого я хотел убедить, Вила или себя. - Это не он, Вил. Это какой-то зверь. Посмотри. - Я указал на мертвую птицу.
Повсюду вокруг виднелись следы звериных лап, хорошо отпечатавшиеся в мягкой земле.
- На собачьи следы похоже, - заметил я.
- Собаки не рвут птиц на части, - тихо проговорил Вил.
В эту секунду из зарослей травы вынырнул Волк. Он подбежал к мертвой птице и собрался ее обнюхать.
- Волк, фу. Отойди, - прикрикнул я. - Отойди. Не трогай.
Я оттащил его назад, обеими руками вцепившись в шерсть у него на шее.
- Пойдем домой, - сказал Вил. - Нечего тут стоять и на это смотреть. После такого я ночью вообще не засну. Или засну, но тогда мне приснится кошмар. Точно приснится.
Мне пришлось тащить Волка за собой. Он все норовил вырваться и обнюхать птицу. Мы сошли с тропинки, чтобы не наступить на кровь. Потом мы вновь вернулись на тропинку и поспешили к краю болота. За всю дорогу мы не произнесли ни слова. Наверняка находились под впечатлением увиденного. И впечатление, надо сказать, было тягостное.
Когда мы выбрались на лужайку, я сказал Вилу "пока" и поспешил домой. Вил тоже едва ли не бегом бросился к своему дому. Волк, дурачась, рванулся ему вдогонку, но передумал и вернулся ко мне.
Облака разошлись, и вновь показалось солнце. И хотя уже близился вечер, еще было очень светло. Я даже прищурился с непривычки, ведь на болотах весь день было сумрачно. Я увидел, что папа возится в оленьем загоне - что-то прилаживает там к стене, - и поспешил к нему.
- Привет, пап.
Он оторвался от своего занятия и повернулся ко мне. Он был в джинсовых шортах и желтой майке. А на голову он напялил бейсболку, повернув ее козырьком назад.
- Как дела, Грэди?
- Мы с Вилом видели мертвую цаплю, - выдохнул я.
Я никак не мог отдышаться, ведь последнюю часть пути мы с Вилом почти что бежали.
- Где? На болотах? - полюбопытствовал папа безо всякого интереса. Скорее из вежливости. Он снял бейсболку, вытер рукой пот со лба и снова надел, только теперь козырьком вперед.
- Папа, ее разорвали на части!
- Такова жизнь в дикой природе, - невозмутимо отозвался он. Он наклонился к ближайшему оленю и приподнял над землей его переднюю ногу, чтобы рассмотреть копыто. - Ты же знаешь, Грэди. В природе случаются всякие вещи. Иногда очень жестокие, на наш человеческий взгляд. Я же тебе объяснял про теорию выживания. Выживает сильнейший, и все такое.
- Нет, папа. Это совсем другое, - с жаром проговорил я. - Эта цапля… ее разорвали надвое. Я хочу сказать, как будто кто-то взял ее и…