Рик не был глупым, мечтательным мальчиком. Для того, чтобы противостоять пятерым взрослым мужчинам, ему понадобится помощь.
- Открывайте, - визжал мистер Кроулер за дверью. – Открывайте, мерзкие дети!
- Я не смогу долго сдерживать их, - сказал Питер, подпирая комод.
И тут Рик кое-что вспомнил. Питер был маленьким, бледным и худым, со светлыми кудрями и большими голубыми глазами. Более того, он так скучал по дому первые несколько недель семестра, что практически не переставал плакать. Однако никто не дразнил и не задирал его. По крайней мере, теперь они уже не пытались. В самом начале Морис Кроулер попробовал толкнуть его в коридоре, ведущем к спортзалу – и неожиданно растянулся на полу.
- Это было дзюдо? – спросил Рик Питера, потому что Морис был, по меньшей мере, раза в два больше.
Питер покачал головой. Он и дзюдо использовал довольно часто, сказал он, но это было что-то, что называлось айкидо. Тожеяпонское, носчиталось, чтооноизящнее. Отецнаучилего. И когда он дошел до слова "отец", он снова стал шмыгать носом, и Рик ушел. И теперь он решился.
- Тебе лучше пойти с нами, - сказал Рик Питеру, открывая окно спальни. – Ты сможешь спуститься по плющу, Барбара?
Барбара кивнула. Она была в такой ярости от того, что сделали с Хамфри, что была не в состоянии даже говорить.
- Тогда пойдемте, - сказал Рик.
Когда они спустились по плющу и побежали вниз по усыпанной гравием дорожке прочь от школы, он повернулся успокоить Хамфри.
- Все будет хорошо, - сказал Рик Спаситель. – Обещаю тебе, все будет хорошо.
Рик говорил храбро, но в нем самом не было столько уверенности и надежды, как в его голосе. Инслифарн находился более чем в трехстах милях на северо-запад: привидения летают так быстро, что можно запутаться в расстоянии. Даже если бы они нашли машину или поезд, которые доставят их туда, вероятнее всего, будет уже слишком поздно.
- Вопрос в том, как попасть туда быстро, - сказал Рик, размышляя вслух.
Он забыл, что есть Барбара.
- Я знаю, как, - сказала она, задыхаясь от бега. – Мисс Тислтвейт, вот как. Нам нужна мисс… Тислтвейт.
Рик так удивился, что остановился, как вкопанный.
- Мисс Тислтвейт? Ты с ума сошла?
Мисс Тислтвейт была приходящим учителем по музыке. Она учила игре на скрипке и пианино, приезжая на велосипеде по четвергам утром и по вторникам днем. Эта леди выглядела довольно странно. Она носила длинные, ниспадающие платья, которые стягивала поясом от халата, и можно было слышать ее страдальческие крики, когда Морис Кроулер пропускал верхнюю ми или си минор, прорываясь, как танк, через "Колыбельную" Шуберта.
- Давай-ка посмотрим, сегодня ведь полнолуние, так? – сказала Барбара. – Да. Тогда нам надо в деревню.
Если бы на месте Барбары был кто-то другой, Рик бы еще поспорил. Но тут он просто пожал плечами и перешел на шаг, время от времени оглядываясь назад, не видно ли Кроулеров.
Сельская ратуша представляла собой низкое деревянное здание в переулке за церковью. Дверь была заперта, шторы опущены. Надпись, сделанная красной краской, гласила: "Нортонский Женский Чайный Клуб. Только для Членов Клуба".
- Попробуй с заднего хода.
В задней части дома была маленькая дверца, ведущая в небольшую комнату отдыха. Дети быстро прокрались внутрь, а за ними – серый кусочек, являющийся локтем Хамфри.
Они со скрипом открыли дверь в ратушу и заглянули внутрь.
Внутри было темно, если не считать света от длинных свечей в ветвистых канделябрах на подоконниках и странного синего пламени, мерцающего в миске с древесным углем, которая стояла на рояле. Вдоль трех стен комнаты стояли столики на трех ножках. А на них лежали вещи, которые обычно приносят или покупают на деревенских ярмарках: кувшины с джемом, пирожные, вязаные коврики…Но в тот момент не было похоже, что тринадцать леди, по всей видимости и составляющие Нортонский Чайный Клуб, что-нибудь покупали или продавали.
Нет, они танцевали. Что-то типа хоровода, то соединяясь, то разъединяясь, выкидывая коленца и топая ногами…
- Посмотри на их шляпы, - прошептала Барбара.
И правда, шляпы у этих леди были странные. Их мисс Тислтвейт носила шляпу, украшенную тисовыми ягодами, омелой и маком. У миссис Белл-Ловингтон, которая жила в этом поместье, на голове было чучело совы. На розовой шляпке-клош мисс Понсонби, управляющей почтовым отделением, были вышиты черные треугольники.
Они взялись за руки и начали петь. Мелодия была приятная, но слова – странные.
- Эко; Эко Азарак! Эко; Эко Зомелак! Эко; Эко Цемуннос! Эко; Эко; Арада! – пели леди из Нортонского Деревенского Чайного Клуба.
- Готовы? – прошептала Барбара – и открыла дверь.
Леди, стоящие кругом, замерли. Их рты запнулись на последнем слове песни, и тринадцать пар глаз устремили свой довольно неприятный взгляд на троих детей.
- Мисс Тислтвейт? – позвала Барбара. – Пожалуйста, мисс Тислтвейт?
Мисс Тислтвейт сделала неуверенный шаг вперед.
- Фредегонда, - прогремел голос миссис Белл-Ловингтон, которая лидировала в танце, - что эти дети здесь делают?
Мисс Тислтвейт покачала головой.
- Я не знаю, Ноктикула, - нервно сказала она.
- О, пожалуйста, не сердитесь, - воскликнула Барбара. Мы знаем, что вы ведьмы, и мы не скажем ни единой душе. Только, пожалуйста, пожалуйста, вы можете помочь нам? У нас беда!
По сборищу ведьм пробежало волнение, круг разорвался – и Фредегонда (это было ведьминское имя мисс Тислтвейт, так как трудно быть ведьмой с именем Этель) подошла к ним, а за ней – главная ведьма, Ноктикула (ее настоящее имя было Дейзи, а это даже хуже, чем Этель).
- Что именно вы от нас хотите?
Вместо ответа, Рик щелкнул пальцами – и бедный Хамфри, дрожа от изнеможения, появился перед ведьмами. Какое-то мгновение они молча смотрели на его комковатую, свернувшуюся эктоплазму, его раздувшиеся лодыжки, сыпь на его осунувшемся лице…
- Экзорцизм! – прогремела Ноктикула. – Что за отвратительный обычай.
- Бедняжка, - промолвила Фредегонда.
- Думаю, это заклинание железных опилок, - сказала Мелусина (которая на самом деле была мисс Понсонби из почтового отделения), поднимая левую руку Хамфри. – Очень жестокое и варварское заклинание, я всегда так считала. Посмотрите, какразмягчилисьегосуставы.
- Кто ответственен за это? – спросила Ноктикула, сверкая глазами. Ведьмы и привидения всегда друг другу нравились, и нынешний вид Хамфри их очень разозлил.
Рик рассказал им все: об убежище для привидений и о ловушке, которая там оказалась; об ужасном положении призраков в Инслифарне; об отчаянной необходимости срочно добраться до туда.
- Может, на метле? – спросил Питер, который был довольно молод.
- На метле! – проворчала Ноктикула.
- Ну, или что вы сейчас используете? Пылесосы? – предположил Питер.
- Может быть, ты и молод, - сказала Ноктикула, - но это не позволяет тебе быть глупым. Сомневаюсь, чтобы ведьма вообще когда-нибудь летали на метлах. И они определенно не делают этого сейчас.
- Но вы сможете как-то доставить нас туда?
- Колдовство – это не глупые трюки, - сказала Ноктикула. – Колдовство – это сила. Силаволи. Мы претворяем вещи в жизнь. Белые ведьмы позволяют случиться хорошему, черные ведьм – плохому. Полеты на метлах, превращение людей в жаб – это все ерунда и дешевое трюкачество.
- То есть, вы не сможете нам помочь? – печально спросил Рик.
- Не помню, чтобы я такое говорила, - раздраженно ответила Ноктикула. – Вообще-то, я этого не говорила.
Она повернулась к остальным ведьмам.
- Давайте, девочки, сюда, и побыстрее.
Рик, Питер и Барбара последовали за ведьмами к трехногим столикам вдоль стены. Теперь-то, когда они подошли поближе, они увидели, что некоторые экспонаты были довольно необычными. В секции "Кулинария" стояли кувшины с джемом из горькой полыни, бутылки с растертой в порошок желчью и множеством маленьких графинчиков с этикетками "ЗАКЛИНАНИЕ КОРИВАЙДЕРА ИЛИ ЗАКЛИНАНИЕ ПЕРИВИНКЛЯ ИЛИ ЛЮБОВНЫЙ ФИЛЬТР: разбавить при необходимости".
На столе с пометкой "Рукоделие" лежали маленькие саше с полулунным гроздовником, лапчаткой и лекарственным любистоком, а в отделе "Гончарные изделия" - котелки и чашки с двумя ручками и со странными знаками, нарисованными по бокам.
Но стол, возле которого остановилась Ноктикула, был самым интересным из всех. На нем лежали куклы ручной работы - красивые, будто живые, в современных одеждах.
- Ой, посмотрите, это же миссис Кроулер, - вдруг воскликнул Рик, указывая на толстую куклу в голубом платье, которая выиграла второй приз.
- А вон там – викарий! – сказал Питер.
- И Тед, смотритель!
Присмотревшись, дети поняли, что каждая кукла выглядела в точности, как кто-нибудь, живущий в или возле деревни.
- Думаю, вот эта, - сказала Ноктикула.
Она подняла куколку в темно-синем летном костюме и наушниках. Рик сразу же узнал, кто это. Этого молодого человека звали Перегрин Рауботем, он жил в Рауботем Холле, примерно в трех милях к северу от деревни. Его отец был очень богат, поэтому Перегрин не занимался ничем, кроме того, что ходил на множество вечеринок и летал на своем частном самолете Пайпер Чероки.
- Правильно, - сказала Ноктикула.
Она подтянула юбку, выудила кусочек мела из кармана зеленых панталон и нарисовала на полу треугольник. Тем временем, Фредегонда кинула немного ладана в миску с раскаленным углем, а Мелусина подошла к столу с надписью "Кулинария" и начала растирать различные порошки на деревянной доске. Казалось, будто наблюдаешь, как медсестры готовятся к операции.
- У нас закончилась Кладбищенская Пыль, - сказала Мелусина.
- Неважно, - нетерпеливо ответила Ноктикула. – Используй Драконью Кровь.
Когда все приготовления были завершены, они положили куклу в центр треугольника и встали вокруг него. Было видно, насколько сильно они сконцентрировались.
- Во имя Цернунноса Рогатого, мы пробуждаем тебя ото сна, о, Перегрин Рауботем, - сказала Ноктикула.
- Да закипит в твоих жилах жажда к путешествиям и заставит тебя подняться с кровати, - пропела вторая ведьма.
- Да пребудет твоя душа в жадных поисках далекой земли Инслифарна, - сказала третья.
Затем Ноктикула вытащила булавку из своей шляпы и мягко воткнула ее в ногу куклы. Ведьмы подняли руки – и из тигеля взметнулось голубое пламя.
- УслышьМоюВолю; ПридиКоМне, КакЯТогоЖелаю, - закричаливсеведьмы.
Апотом:
- Откройтедверь, - приказалаНоктикула.
Прошло две минуты, пять, десять… И тут они услышали снаружи скрип тормозов. В дверь постучали. Она со скрипом открылась – и на пороге, моргая, с совершенно ошарашенным видом стоял Перегрин Рауботем.
- Послушайте, никто из вас не желает прокатиться на моем драндулете до Инслифарна? – спросил он. – Я вдруг страстно захотел увидеть это место.
С отвисшими челюстями, Рик, Барбара и Питер медленно подошли к нему и сказали:
- Да, мыбыхотели. Пожалуйста.
Глава 15
Бедный Перегрин Рауботем лежал в Рауботем Холле в своей кровати с балдахином, одетый в лучшую шелковую голубую пижаму, и сладко храпел. Стояла середина дня, и спать в такое время было странно, но Перегрин пришел с вечеринки, которая длилась всю ночь, и до кровати он добрался только в восемь утра.
Сначала сны Перегрина были такие, какие он обычно видел: о красивых девушках и быстрых машинах, а лошади, на которых он ставил, выигрывали скачки. А потом, постепенно, сны изменились. Он увидел лиловый вереск, бегущие ручьи и папоротник; а потом – мыс берега, врезающийся в дикий Атлантический океан. Это было угрюмое и ветреное место, с чахлыми деревьями и мрачным разрушенным замком, но Перегрин, в своем сне, хотел попасть туда больше всего на свете.
- Инслифарн, - сказал во сне Перегрин, - я хочу поехать в Инслифарн!
Неожиданная, пронзительная судорога в правой ноге резко вырвала его из сна. Не совсем понимая, что делает, он начал натягивать одежду…
- Инслифарн, - продолжал произносить он, стоя в нижнем белье. – Инслифарн.
Но когда он оделся и залез в свой сияющий Ягуар Е-класса, то обнаружил, что не хочет ехать прямиком на поле, где стоит его самолет. Что-то заставляло его повернуть не направо, а налево, к деревне.
- Один, - сказал Перегрин все тем же полубессознательным голосом. – Бедному Перегрину нужны друзья, чтобы добраться до Инслифарна.
И он поехал прямиком в деревенскую ратушу.
Теперь же он уверенно летел на север с тремя незнакомыми детьми на борту и странным серым кусочком, похожим на паутину, который бросался в глаза каждый раз, когда он оборачивался.
- Это ведь был гипноз, да? – спросила Барбара.
Рик пожал плечами.
- Гипноз. Силаволи. Колдовство. Думаю, все это одно и то же. Только до тех пор, пока нам это не надоест.
Они летели над темными озерами и каменистыми островами, над хвойными лесами и многочисленными болотами. Местность становилась все более и более необитаемой и унылой. И наконец:
- Инслифарн! – закричалРик. – Смотрите! Вонтам!
И Перегрин развернулся, сделал круг и аккуратно приземлился на длинный, пустой пляж с твердым, плотным песком к северу от мыса.
Окружить место, которое практически является островом, и довольно-таки большим, с помощью всего четырех человек не так-то легко, но лорд Буллхавен сделал все возможное.
Он поставил мистера Хипа - священника, который был похож на свинью - на каменистый выступ прямо под замком, а мистера Уоллеса – того, хорошего, с девятью детьми – на галечный пляж возле дороги, ведущей на материк. Чудаковатый мистер Хоар-Крокингтон стоял на холме возле ракетной площадки, а Профессор Меднонос – внизу, у разрушенной часовни и колодца. У всех были складные стулья, пакеты с сэндвичами и термосы с горячим кофе, так что они могли продолжать и продолжать процесс экзорцизма. И, конечно, еще книги с заклинаниями по изгнанию призраков, и рябиновые веточки. А у Профессора Медноноса еще были бутылки с уксусом, железные опилки, цимбалы и целая сумка странных мазей и порошков из его лаборатории.
Сам лорд Буллхавен был слишком зол, чтобы спокойно сидеть на стуле и экзорцировать. Он носился по острову, выкрикивая фразы, типа: "Мерзкие, отвратительные, гадкие твари!", "Противные, грязные отбросы!", "Британия для британцев!" и собирал кривобокие пентакли из всего, что попадалось под руку. А если кто-то из священников останавливался хотя бы на секунду, чтобы просто размять ноги, лорд Буллхавен накидывался на него и кричал:
- Проклятие, будьтынеладен! Возвращайсянасвойпост!
Мистер Хип не обратил особого внимания на самолет, который пролетел над головой и приземлился в паре миль к северу от них. Он сидел спиной к морю, и его большое щетинистое лицо было повернуто к замку. У его ног валялись сигаретные пачки и обертки от сэндвичей: ведь он был не только мошенником, но и любителем помусорить. Он бормотал изгоняющее заклинание номер 976 с такой злобой, что изо рта вырывались капельки слюны и противно падали на страницы книги. Мистер Хип бормотал:
- Паук, Скорпион и Мерзкая Жаба,
Уйдите дорогой, ведущей до Ада.
Желчь, Волдыри, Проклятия и Мор,
Каждая Язва, Озноб и все Зло,
Прочь вместе с Ведьмой и Чадом Вампирским,
Да будет снова Земля наша чистой!
А потом, неожиданно, оказалось, что он уже сидит не на стуле. Он сидел на мокром и скользком камне, а над ним стоял маленький, русый мальчик, который, казалось, вышел из моря.
- Пожалуйста, я бы хотел, чтобы вы сейчас же прекратили это, - вежливо попросил Питер Торн.
- Почему…ты…ты… - мистер Хип с трудом поднялся на ноги и протянул свою огромную волосатую руку, чтобы схватить Питера за горло.
ОднакосхватилоннешеюПитера, апустойвоздух. Сам Питер каким-то образом превратился в свинцовый шарик и вонзился прямо в толстый и незащищенный живот мистера Хипа.
- Йаааау! – заорал мистер Хип и опять повалился на камни. К тому времени, как он снова был на ногах, Питер взбегал по ступенькам замка, держа подмышкой книгу с изгоняющими заклинаниями.
- Верни мне эту книгу, ты, маленькая свинья! – завопил мистер Хип.
Питер обернулся, стоя наверху лестницы.
- Если она вам нужна, подойдите и заберите ее, - прокричал он.
Он побежал дальше по крутому склону к подъемному мосту, который нависал над канавой, полной грязи и тины, и служившей для замка рвом. Там он тихо остановился и подождал, пока его не догонит потный и что-то яростно бормочущий мистер Хип.
- Вот ваша книга, - любезно сказал Питер.
Мистер Хип бросился к нему. Питер сузил глаза и сильно сконцентрировался. Захват Юки-Отоши был не совсем простым: нужно было сделать все абсолютно правильно. Он упал на одно колено, перенес вес на другую ногу – и как только этот обрюзгший, запыхавшийся человек возник перед ним, толкнул из всех сил.
И мистер Хип – целых сто десять колыхающихся килограммов - бесшумно взлетел в воздух и упал со всплеском, взметнувшим вверх стаю испуганных чаек, прямо в зеленые и вонючие воды канавы.
Тем временем, несчастный мистер Хоар-Крокингтон, стоя на унылом и ветреном холме возле ракетной площадки, все больше и больше приходил в недоумение. Он был абсолютно убежден, что в Инслифарн его позвали стрелять куропаток. Мистер Хоар-Крокингтон никогда до этого еще не стрелял куропаток (до этого он вообще никогда ни во что не стрелял), и ему очень хотелось попробовать.
Но ему никто не дал ни хорошего ружья, ни знатных, розовых патронов. Вместо этого, его посадили на брезентовый стул на каком-то очень холодном холме и сказали читать стихи из какой-то книги. Мистер Хоар-Крокингтон не любил поэзию, и все происходящее вокруг очень разочаровало и опечалило его.
Однако спустя какое-то время он воспрял духом, и причиной этому было следующее: в отеле, где они ночевали, лорд Буллхавен заказал каждому по термосу с кофе, чтобы они заснули. Но кухарка в отеле, которую и так уже до этого сильно нагрузили работой, ошиблась и спутала фляжку мистера Хоар-Крогингтона с фляжкой некоего генерала Арквилера, который всегда просил, чтобы его фляжку наполняли чистым виски.
Так что, каждый раз, как мистер Хоар-Крокингтон делал маленький глоток, дела его становились все лучше и лучше, и пьянел он все больше и больше.
Мистер Хоар-Крокингтон пел:
- Проклятье, Чума, Колокол, Книга,
Гоните Призрака прочь из виду!
А потом он вдруг сказал:
- Бах, бах!
Апотомснова:
- БАХ!
- Нет, - сказала Барбара, неожиданно появившаяся из высокого, до пояса, папоротника.
- Нет? – спросил мистер Хоар-Крокингтон, удивившись при виде нее. – Не будет бах-бах?
Барбара покачала головой.