Приручение голубей привело к тому, что появилось немало любителей, которые усиленно занялись выведением новых пород и разновидностей этих птиц. В результате домашние голуби стали настолько разнообразными, что ученые долгое время были уверены: произошли они от разных видов диких голубей. Только Ч. Дарвин доказал: все наши домашние голуби (они называются декоративными) имеют одного предка. Однако задолго до нарядных и причудливых, франтоватых и громкоголосых голубей человеку стал служить верой и правдой невзрачный, но сильный и смелый "карьер", или, как его называют у нас, гонец, - почтовый голубь.
Трудно сказать, кто, где и когда подметил способность увезенных за много километров голубей возвращаться в родную голубятню, трудно сказать, кому первому пришла в голову мысль использовать это свойство птиц для передачи писем, но известно, что впервые почтальонов использовали в Древнем Египте уже примерно пять тысячелетий назад. Там эти птицы были приписаны к флоту - отправляясь в морские походы, египтяне брали с собой голубей, и благодаря им египтяне узнавали о победах или поражениях, которые терпел египетский флот вдали от родных берегов. Мы не знаем точно, насколько там голубиная почта была развита, зато доподлинно известно, что в Древнем Риме, куда голубь попал за несколько веков до нашей эры, уже были специальные голубиные "отряды связи". Плиний сообщает нам такой эпизод: в 42 году Марк Юний Брут, запертый войсками Марка Антония в Медене, взывал к своим сторонникам о помощи, отправляя эти призывы с голубями. Широко была распространена голубиная связь и в Древней Греции, ею пользовались и полководцы Сирии, персидские султаны, на территории теперешнего Ирана была специальная сеть "почтовых отделений" - голубиных башен.
В Западной Европе почтовый голубь появился позже, но тоже достаточно давно. И быстро вошел в обиход - ведь ни телеграфа, ни телефона тогда не было, и не удивительно, что голуби очень ценились. А в XI–XIII веках хороший почтовый голубь стоил примерно столько же, сколько прекрасная верховая лошадь.
Несколько позже голуби уже стали достаточно обычными и не такими уж дорогими. Особенно много было почтовых голубей в Бельгии и Голландии.
Однако настоящий расцвет голубиной почты начался в XIX веке. Во время франко-прусской войны Париж был окружен и ни один посланец не мог пробраться сквозь кольцо блокады. Но вот 23 сентября 1 870 года над Парижем поднялся аэростат и, уносимый ветром, проплыл над осаждающими. Осаждающие еще не могли понять тогда смысл полета, не знали, что с этого времени между осажденным Парижем и не захваченной врагами территорией Франции установился воздушный мост: на аэростате, кроме писем, были корзинки с голубями. Выпущенные затем на свободу, они устремились домой, унося привязанные шелковыми ниточками к хвостам специальные капсулы с письмами. Всего за время осады парижане выслали шестьдесят четыре воздушных шара с голубями и получили обратно по одним данным около 200 тысяч писем, по другим - более миллиона. Но даже если и значительно меньше - это был огромный успех, ведь благодаря особому способу печати и фотосъемке на небольшом листке бумаги, которую нес на себе голубь, помещалось 70 тысяч слов. Вскоре осаждающие Париж поняли, что происходит, и стали охотиться за голубями. Их подкарауливали специальные снайперы, дрессированные соколы и ястребы. И все-таки голуби регулярно продолжали доставлять письма. Голубиная почта оказалась настолько надежна, что сами немцы через некоторое время организовали у себя специальную службу - военно-голубиную почту, вывели даже специальную породу - "германский военный голубь" - и с немецкой точностью регистрировали все "клювы", состоящие на военной службе. А их было в германской армии перед первой мировой войной 300 тысяч (во время войны, возможно, и больше). Во всяком случае, в Бельгии числилось в это же время до миллиона военно-почтовых голубей.
В 1887 году появились голуби и в русской армии.
Но голуби были не только "военнослужащими" - были и "цивильные" почтальоны. Причем еще в прошлом веке почтовые голуби использовались настолько широко, что в некоторых странах, например в Новой Зеландии, выпускалась особая бумага для голубиной почты.
Существовала официальная голубиная почта и в России. Она была организована в 1891 году по инициативе профессора Московского университета А. П. Богданова и связывала Москву с Петербургом (с остановкой в Бологом). Потом появилась голубиная почтовая линия Киев-Одесса.
Но настало время, и, казалось бы, голубиной почте пришел конец. Как железные дороги, которые, по выражению Генриха Гейне, "убили пространство и вытеснили лошадей", так появившаяся почтовая связь, телеграф и телефон вытеснили голубей. Но голубиный род, как это ни покажется странным (не только декоративные голуби, на которых изобретение телеграфа и телефона никак не повлияло, но и почтовые), не прекратил существования - и после появления гораздо более совершенных средств связи голубей продолжали использовать.
Говорят, крупнейший банкир Н. Ротшильд разбогател при помощи голубей: получая шифрованную информацию с голубиной почтой, он опережал своих конкурентов и успевал вести финансовые операции, которые приносили ему огромные доходы. Это похоже на истину - не случайно же в 1962 году агентство Рейтер, одно из крупнейших телеграфных агентств мира, вновь вернулось к голубиной почте: когда улицы забиты автомобилями и постоянно возникают пробки, когда телефонные линии перегружены, лучше и надежнее связистов, чем голуби, трудно найти. Это знают и японские журналисты, которые тоже используют голубей для передачи срочных сообщений. Причем в штате японских газет, которые пользуются голубиной почтой, есть специальные сотрудники, постоянно дежурящие на редакционной голубятне.
Почта, как известно, доставляет не только письма, но и посылки. А раз так, то это должна делать и голубиная почта. И она делает - голубь способен без труда нести "послание" весом в 75 граммов. Во время Олимпийских игр в Токио в 1964 году голуби доставляли в редакции газет фотопленки - прямо со стадиона в фотолабораторию - за несколько минут. А если бы фотокорреспондент захотел это сделать сам, наверное не один час потратил бы, добираясь по забитым улицам города до редакции.
Еще более ответственные и важные задания выполняют голуби в английском городе Плимуте. Они используются для срочной переправки анализов крови. Голубь, к лапке которого привязана ампула с кровью, доставляет эту ампулу в четыре-пять раз быстрее, чем автомобиль. А ведь часто жизнь человека зависит от считанных минут!
Как голуби находят дорогу к дому - вопрос особый, и мы еще будем об этом говорить. Сейчас скажем лишь, что не одни они обладают способностями безошибочно прилетать к дому. Люди давно заметили, что и ласточки, взятые из гнезда, прилетают обратно. Во всяком случае, известно, что один римский патриций использовал ласточек как связистов. Отправившись на Олимпийские игры, он взял из гнезд, находившихся под крышами домов его друзей, ласточек. Патриций повязал на шею птицам голубые ленточки, ибо принадлежал к партии "голубых", и если побеждали представители его партии, выпускал ласточек, и те несли весть (голубую ленточку) друзьям.
Изобретение (если это было его изобретение) патриция понравилось, и ласточек пытались приспособить для передачи сведений. Однако из этого ничего не получилось. Хоть ласточки и быстролетнее голубей, хоть они и более ловкие и поэтому имеют меньше шансов попасть в когти хищной птицы, приручить и использовать их для связи не удалось.
Попытки приручить ласточек делались не только в античные времена, но и гораздо позже. И в отдельных случаях ласточки действительно становились почтальонами и даже спасали людей, как это было с американским натуралистом Геллером. Он заблудился в горах Худу, находящихся в Южной Америке, и использовал единственный шанс на спасение - ласточку, которая принадлежала его другу, жившему в Нью-Йорке, и которую Геллер взял с собой. Конечно, у Геллера было очень мало надежд: сумеет ли ласточка преодолеть расстояние более чем в 3 тысячи километров, а если и сумеет, избежит ли она опасностей, подстерегающих ее по дороге, наконец, найдет ли она свой дом в Нью-Йорке?
И тем не менее помощь пришла: ласточка не только прилетела в Нью-Йорк, не только нашла свой дом, но и сделала это в рекордно короткий срок - за пять дней, пролетая в среднем по 600 километров в день.
Но все-таки ласточка не смогла заменить почтового голубя. Не смогли заменить его и другие претенденты на эту "должность". И до сих пор единственным крылатым почтальоном остается голубь, если не считать морских птиц - фрегатов, которых используют для доставки почты на островах Тихого океана.
Но фрегаты-почтальоны - явление местного порядка.
Правда, недавно американский зоолог Ли Фармер предложил использовать в качестве крылатых почтальонов дрессированных диких уток. В течение нескольких лет Фармер работал с утками, которые регулярно доставляли в отдаленные районы страны научную информацию и фотопленки в редакции газет. Фармер на основании опытов утверждает, что утиная почта намного лучше голубиной: утки и летят быстрее, и ориентируются лучше, и не боятся темноты, и не страшатся непогоды. Может быть, Фармер и прав и уток тоже станут со временем использовать в качестве почтальонов. Пока же только голуби служат человеку почтальонами. Впрочем, теперь уже не только почтальонами: недавно, например, голуби начали осваивать специальность контролеров.
Медленно движется лента конвейера. На ней однородные предметы. Это могут быть пуговицы, гайки, детали приборов, коробочки, детские игрушки или шарикоподшипники. Все они одинаковые. Однако не все сделаны безукоризненно, без изъяна. Но если щербинка на пуговице не беда, то бракованная деталь машины или прибора, даже если на ней пустяковая царапина, может привести к серьезным осложнениям. На одном из заводов в США, например, из-за едва заметных царапинок на краске, покрывающей детали, вышла из строя очень дорогая электронно-вычислительная машина.
Вот почему существуют специальные люди - контролеры, которые проверяют изготовленные детали. Контролеры, как правило, люди внимательные. Но ведь бывает изъян настолько маленький, что его не увидишь, особенно после нескольких часов работы, когда перед глазами уже прошли сотни, а то и тысячи предметов или деталей.
Американский психолог, профессор Колумбийского университета Вильям Камминг, предложил использовать контролеров с более крепкой нервной системой, чем у человека. Он имел в виду не машину, не автомат, а живое существо - голубя.
Предложение американского профессора казалось странным, но лишь до тех пор, пока люди не познакомились со "способностями" голубей.
И вот на одной из фармацевтических фабрик появились необычные служащие - голуби. Они внимательно следили за движущейся лентой, на которой лежали небольшие кружочки - облатки. Голуби сидели спокойно до тех пор, пока одна из облаток не показалась им подозрительной. Что их смутило, цвет или размер, - неизвестно, но бракованный предмет был немедленно сброшен с конвейерной ленты. И тотчас же голубь получил награду - несколько зерен. Быстро проглотив зерна, голубь снова уставился на движущуюся ленту.
Так началась карьера голубя контролера. Поначалу люди, даже видевшие работу голубей, не очень верили, что их можно использовать всерьез: все-таки они существа безответственные, мало ли что может быть? Но в конце концов убедились: голуби очень добросовестные работники - за все время, что находятся они у конвейера (а это не один час), не пропускают ни одного бракованного предмета или детали. Мало того, обладая более острым зрением, чем человек, голуби обращают внимание на такие погрешности, которые люди бы и не заметили.
Добросовестность голубей сказывается и в том, что они не пытаются жульничать: никогда не бракуют хорошие детали, чтоб получить несколько зерен за найденный брак.
Обучить голубя нетрудно: обучение длится пять-шесть дней, а через две-три недели голубь становится уже высококвалифицированным специалистом.
Суждено ли голубям со временем сменить свою профессию - сказать трудно. Но пока еще они остаются верными помощниками человека - почтальонами. И не случайно на одной из площадей Парижа стоит памятник голубю. Парижане уже привыкли к нему и спокойно проходят мимо. А несколько десятилетий назад, когда этот памятник открывали, площадь была запружена до отказа, у памятника застыли в почетном карауле солдаты, играл военный оркестр… Так торжественно открывают памятники лишь национальным героям. Но голуби заслужили такой почет. Многие из них так отличились во время первой мировой войны, что были награждены боевыми орденами Франции. Достаточно вспомнить голубя под номером 183, который во время Верденского сражения, несмотря на ураганный огонь, трижды доставлял важнейшие донесения. Достаточно вспомнить другого голубя, раненного в голову, потерявшего глаз, но продолжавшего выполнять задание. Третий был ранен шрапнелью, однако пролетел еще несколько километров и сумел доставить письмо. Четвертый… Впрочем, были и пятые, и шестые, и десятые, и сотые.
Всем голубям - и живущим и погибшим - был поставлен в Париже памятник.
Однако памятник в Париже - не единственный памятник голубям.
Бронзовый памятник голубю (точнее, голубке - он поставлен конкретной птице) есть и в Англии.
Это произошло в 1942 году. Английскую подводную лодку атаковали фашистские самолеты и повредили ее. Лодка вынуждена была опуститься на дно. Гибель лодки казалась неминуемой - из строя вышли рули и система всплытия. А вместе с людьми и боевым кораблем должно было погибнуть ценнейшее оборудование, впервые испытывавшееся на этой лодке.
На борту корабля имелось два голубя. Они были последней, хотя и слабой надеждой моряков. К лапкам птиц прикрепили записки с указанием координат - местонахождения лодки, - поместили птиц в специальную капсулу и через торпедный аппарат выбросили капсулу наружу. И помощь пришла. Люди могли только догадываться, что пережили птицы, когда разыгрался жесточайший шторм. Голубь погиб, но голубка сумела долететь до базы. За этот подвиг она была удостоена высшей военной награды Великобритании, и ей был поставлен памятник.
Впрочем, этот памятник - знак благодарности и уважения и тем 200 тысячам крылатых связистов, которые "служили" в английской армии во время второй мировой войны, и тем голубям, которых посылали с донесением разведчики, и тем, которые осуществляли связь советских партизан с Большой землей или поддерживали связь между отрядами французского Сопротивления.
И не только им. Памятники во Франции и Англии - это, пожалуй, памятники всем голубям, которые вот уже много столетий верно и добросовестно помогают людям.
Голуби, так же как куры и гуси, не единственные наши пернатые соседи по планете, с которыми человек издавна имеет прочные взаимоотношения. Несколько позже, но тоже в далекие времена человек приручил утку (точнее, два вида уток). Еще в Римской империи были широко распространены домашние птицы - цесарки. Разводили их кое-где и в Западной Европе. Но в середине века эти птицы почему-то там исчезли. Лишь в 1415 году они были снова завезены в Европу португальцами из Северной Африки, где живут дикие цесарки, и вторично одомашнены.
Однако взаимоотношения человека с птицами не исчерпываются лишь приручением и одомашниванием наших пернатых соседей по планете. Не исчерпываются они и почитанием и поклонением. Взаимоотношения гораздо сложнее и многограннее. Опуская сейчас вопрос об охоте и истреблении птиц (это хоть и относится к взаимоотношениям, вопрос настолько большой и сложный, что его необходимо выделить в особый раздел), скажу лишь, что человек использовал птиц и как охотничьих животных. Достаточно вспомнить соколиную охоту и охоту с другими хищными птицами, которая издавна была популярна во многих странах мира. Охотничьих птиц приручали смолоду, но они не были домашними (в неволе не размножались). Однако занятие это оставило значительный след в памяти людей. (Сейчас еще в некоторых странах и, в частности, в нашей стране - в среднеазиатских республиках, существует охота с беркутами, а в центральных районах нашей страны делаются попытки возродить охоту с соколами.)
Охотились и охотятся люди не только с хищными птицами. Так, кое-где существует охота, точнее, рыбная ловля (это ведь тоже охота!) с бакланами.
Бакланы, как известно, не одомашнены. А "охотничьи" бакланы, если говорить в общепринятом смысле, даже не приручены.
Из гнезд бакланов, живущих на воде, забирают яйца и подкладывают курам. Появившиеся на свет бакланчики сразу становятся ручными - они не боятся человека, знают хозяина, послушны. Когда птенцы подрастают, их начинают обучать "ремеслу". Собственно, обучать баклана ловить рыбу, конечно, не надо. Надо лишь сделать так, чтобы, поймав, он ее не проглотил. Для этого птице надевают на шею кольцо, мешающее проглотить добычу. Баклан ловит рыбу и не глотает ее, а относит хозяину, которого хорошо знает.
Можно привести еще множество примеров самых разнообразных взаимоотношений человека со своими пернатыми соседями по планете. Но и сказанного достаточно, чтобы понять, что, как пишет профессор Т. К. Отрыганьев, "в истории человеческого общества птицы играли большую и разностороннюю роль. Их использовали не только для получения мяса и яиц, но и для почтовой связи, для охоты, для производства одежды, украшений и спальных принадлежностей и как будильник, как исполнителей красивых мелодий. Мы иногда забываем, что перья птиц и перья авторучек, которыми мы пишем, не случайно носят одно и то же название. До изобретения стальных перьев писали гусиными"…
Но это далеко не все - круг вопросов, связанных с птицами, гораздо шире. И проблем - решенных и еще не решенных - множество.
Проблемы узнавания
Стремление человека, начиная с самого первобытного его существования,
под влиянием самых первобытных религий (или под влиянием магий)
выражалось в стремлении овладеть двумя драгоценными дарами -
даром чудодействия и даром пророчества. Эти два дара приносит ему наука.
К. А. Тимирязев
"Всегда яйцеродные", "Бернакальские гуси" и бинарная номенклатура
Знаменитый английский биолог Томас Гекели как-то полушутя, полусерьезно заметил: трагедия науки состоит в том, что часто прекрасная гипотеза разбивается безобразным фактом.
Эта мысль вполне справедлива и в нашем случае: прекрасные, удивительные легенды о птицах в конце концов были опровергнуты "грубыми", но неоспоримыми фактами. Правда, до определенного времени (очередной парадокс науки, которыми она так богата!) легенды и факты мирно уживались, не мешали друг другу. Впрочем, это не так уж и парадоксально, как может показаться, - ведь науке понадобился немалый срок, чтобы накопить достаточно фактов для опровержения всевозможных домыслов.