Но Лермонтов этим упоминанием вовсе не оправдывает Дантеса, справедливо полагая, что на его совести остаётся гибель гениального русского Поэта. Однако люди, которые разжигали конфликт между Пушкиным и Дантесом, хорошо отдавали себе отчёт в том, что на кон поставлена жизнь человека, успевшего прославить русскую литературу. Поэтому именно их Лермонтов считает истинными убийцами Поэта. Вторая часть заметно отличается от первой настроением и стилем. В ней главной выступает скорбь о преждевременной смерти Поэта. Лермонтов даёт волю глубоко личному чувству любви и боли.
Третья часть, последние шестнадцать строк стихотворения, – это гневное обвинение, перерастающее в проклятие. Перед нами монолог с риторическими вопросами и восклицаниями, в котором проявляются черты сатиры, памфлета. И этот монолог можно назвать продолжением неравного поединка – одного против всех.
Светская "толпа" обличается трижды: в начале, ближе к концу стихотворения и в последних строках. К фигуре непосредственного убийцы автор обращается лишь один раз. Описывая убийцу Поэта, Лермонтов даёт точные приметы Дантеса:
…издалёка,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока…
Чужестранец, не знавший русского языка и презрительно относившейся к стране, в которой жил, не задумываясь, выстрелил в Поэта. Лермонтов, используя приём антитезы, противопоставляет Поэта убийце: у того "пустое сердце", он, "подобный сотням беглецов", охотник за счастьем и чинами, презирающий чужую культуру и обычаи.
Вся последняя часть звучит как политическая декламация. Лермонтов предрекает палачам Поэта гибель и выносит им страшный приговор:
И вы не смоете всей вашей чёрной кровью
Поэта праведную кровь!
Важно, что Поэт – это не только Пушкин. Оплакивая Пушкина, Лермонтов размышляет о судьбе Поэта в обществе. Лермонтов уверен, что Пушкин погиб не от пули, а от равнодушия и презрения общества. При написании этих строк Михаил Юрьевич даже не подозревал, что сам погибнет так же – на дуэли – всего через несколько лет.
Средства художественной выразительности, которые выбирает Лермонтов, помогают ему передать пафос стихотворения, выразить возмущение и гнев в адрес убийц и горечь личной потери. Вот какие эпитеты найдены для этого: свободный, смелый дар; пустое сердце; дивный гений; миг кровавый; глухая ревность; чёрная кровь; жалкий лепет; коварный шёпот; ничтожные клеветники.
Лермонтов использует сравнения: Поэт "угас, как светоч"; увял, как "торжественный венок"; погиб, "как тот певец… воспетый им…" (сравнение с Ленским – персонажем из романа в стихах "Евгений Онегин"). Можно отметить также перифразы (Угас… дивный гений, / Увял торжественный венок), метафоры (на ловлю счастья и чинов; Свободы, Гения и Славы палачи; жалкий лепет оправданья; злобно гнали… дар; И прежний сняв венок – они венец терновый, / Увитый лаврами, надели на него); ассонансы (поникнув гордой головой) и аллитерации (пал оклеветанный молвой).
В стихотворении много риторических вопросов. Такие вопросы ставятся не для того, чтобы получить на них ответ, а чтобы заострить внимание: "Зачем… / Вступил он в этот свет завистливый и душный / Для сердца вольного и пламенных страстей? / Зачем он руку дал клеветникам ничтожным, / Зачем поверил он словам и ласкам ложным, / Он, с юных лет постигнувший людей?".
В этих строчках использован и другой стилистический приём – параллелизм, то есть одинаковое синтаксическое построение соседних предложений, что придаёт поэтической речи особую выразительность. Не случайно повторение слова зачем в начале предложений. Этот приём, называемый анафорой, также усиливает эмоциональность.
В стихотворении есть литературные реминисценции. (Реминисценция – это воспроизведение автором образов, отсылающих читателя к другому, известному ему произведению). Так, начало стихотворения Лермонтова: "Погиб Поэт! – невольник чести…" – напоминает читателю о строках из пушкинской поэмы "Кавказский пленник": "Когда я погибал, безвинный, безотрадный, / И шёпот клеветы внимал со всех сторон…". Другая строчка ("Поникнув гордой головой") напоминает о стихотворении Пушкина "Поэт" ("не клонит гордой головы").
Стихотворение написано четырёхстопным ямбом, во второй части – вольный ямб. Использованы различные способы рифмовки: перекрёстная, кольцевая, парная.
"Когда волнуется желтеющая нива…" (1837)
Когда волнуется желтеющая нива,
И свежий лес шумит при звуке ветерка,
И прячется в саду малиновая слива
Под тенью сладостной зелёного листка;Когда, росой обрызганный душистой,
Румяным вечером иль утра в час златой,
Из-под куста мне ландыш серебристый
Приветливо кивает головой;Когда студёный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он, -Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе, -
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу Бога…
Стихотворение написано М. Ю. Лермонтовым в феврале 1837 года, когда поэт находился под арестом в здании Главного штаба в Петербурге за стихотворение "Смерть Поэта". К нему пускали лишь камердинера, приносившего обед. Хлеб ему заворачивали в серую бумагу. На этой бумаге с помощью спичек и печной сажи было написано это произведение.
У стихотворения нет названия, но уже его первая строчка заинтересовывает читателя: что же происходит, когда "волнуется желтеющая нива"?
Всё стихотворение состоит из одного предложения. Первая, вторая и третья строфы – это всё придаточные предложения времени, причины и условия (когда), которые раскрывают значение одного главного предложения.
Композиционно стихотворение делится на две части. В первой части изображены картины природы – каждая строфа начинается со слова когда. Во второй части описаны чувства лирического героя – они возникают тогда.
Изображая природу, поэт рисует не одну, а несколько поэтических взаимосвязанных картин. Он рассказывает, как "волнуется желтеющая нива" при лёгком звуке ветерка, как свежий лес задумчиво шумит, как "прячется в саду малиновая слива", как "студёный ключ играет по оврагу". В этих пейзажных зарисовках Лермонтов олицетворяет природу: ландыш "приветливо кивает головой", ключ лепечет "таинственную сагу".
Изображая любимые пейзажи, поэт рассказывает о бесконечно обновляющейся природе – о разных временах года. Это и осень (желтеющая нива), и весна (свежий лес; ландыш серебристый), и лето (малиновая слива).
Стихотворение богато художественно-выразительными средствами. Поэтические эпитеты создают атмосферу лирической таинственности (тень сладостная; румяный вечер; смутный сон; таинственная сага). Лермонтов использует характерные для его творчества цветовые эпитеты (желтеющая нива; малиновая слива; зелёный листок). Из художественных средств поэт использует также анафору (И счастье я могу постигнуть на земле, / И в небесах я вижу Бога…).
В первой строфе дана широкая пейзажная панорама: поле, лес, сад. Затем поэт суживает художественное пространство, остаются только слива, куст, ландыш. Но потом пространство снова расширяется – оно вместе с бегущим студёным ключом прорывается за горизонты:
Когда студёный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он…
Художественное пространство становится бесконечным. Эта картина – кульминация стихотворения.
В заключительном четверостишии поэт говорит о чувствах своего лирического героя. Четыре стиха – и четыре важных преображения в человеке:
"Тогда смиряется души моей тревога" – преображение внутреннего мира; "Тогда расходятся морщины на челе" – изменение внешнего облика; "И счастье я могу постигнуть на земле" – возможность восприятия ближнего мира; "И в небесах я вижу Бога…" – возможность восприятия дальнего мира, мироздания. Ощущение покоя, безмятежного счастья, гармоничности мира даёт лирическому герою природа. И эта сопричастность с природным миром позволяет поэту сказать:
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу Бога…
Первая строфа стихотворения – шестистопный ямб, во второй и третьей строфе чередуются шестистопный и пятистопный ямб, последняя строфа – шестистопный ямб, но последняя строка укорочена (четырёхстопный ямб). Лермонтов использует перекрёстную и кольцевую (в последней строфе) рифмы.
Бородино (1837)
– Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спалённая пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, ещё какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!– Да, были люди в наше время,
Не то что нынешнее племя:
Богатыри – не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то Господня воля,
Не отдали б Москвы!Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
"Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?"И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки -
Французы тут как тут.Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдём ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
"Пора добраться до картечи!"
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.Прилёг вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.И только небо засветилось,
Всё шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рождён был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражён булатом,
Он спит в земле сырой.И молвил он, сверкнув очами:
"Ребята! не Москва ль за нами?
Умрёмте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!"
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.Ну ж был денёк! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пёстрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась – как наши груди;
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны -
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри – не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не Божья воля,
Не отдали б Москвы!
В 1837 году Россия отмечала юбилей – 25 лет победы над армией Наполеона в Отечественной войне 1812 года. В церквях шли молебны в память о погибших, состоялась торжественная закладка Храма Христа Спасителя в Москве. К этой знаменательной дате М. Ю. Лермонтов написал стихотворение "Бородино". Впервые к этой теме поэт обратился ещё в раннем юношеском произведении "Поле Бородина" в 1830 году. Из этой первоначальной зарисовки и выросло знаменитое "Бородино".
В этом стихотворении Лермонтов использует нетипичную для того времени манеру изложения: о подвиге народа, о великом историческом сражении рассказывает простой солдат. Рассказ рядового участника Бородинской битвы можно назвать автобиографией народного подвига, потому что солдат говорит не только от своего имени, но и от имени всей армии, всей страны. Это закреплено в рассказе солдата еле уловимыми переходами от "я" к "мы". В этих переходах ощущается единство армии – полное взаимное доверие и ручательство одного за всех и всех за одного. И самое главное: солдат видит историю не с командного пункта и не с вершины вечности, а со своей боевой батареи.
Если сравнивать юношеское стихотворение Лермонтова "Поле Бородина" и "Бородино", то различий можно найти немало. Первое было написано в эффектной манере романтических поэм, второе изображает подлинно реалистическую картину. "Поле Бородина" создано 16-летним поэтом-романтиком и написано приподнято-возвышенным, эмоциональным языком. А в стихотворении "Бородино" звучит простая народно-разговорная речь, присущая русскому солдату, который и становится главным героем и рассказчиком, с точки зрения которого описывается великое сражение русской армии.
Структура стихотворения проста: первая строфа – вступление, в котором молодой солдат задаёт вопрос ветерану – участнику сражения. Вторая строфа выражает главную мысль произведения. Третья – тринадцатая строфы – это описание битвы. Последняя, четырнадцатая строфа почти точно повторяет вторую строфу.
Стихотворение построено в форме своеобразного диалога поколения Лермонтова с поколением героев войны 1812 года.
Интересно раскрывать содержание этого произведения, оценивая при этом использованные поэтом художественные средства языка.
Лермонтов часто употребляет восклицательные предложения, которые помогают ему передать чувство гордости и восхищения русской богатырской силой и удалью ("Недаром помнит вся Россия про день Бородина!"; "Вам не видать таких сражений!").
Метафоры делают текст ярче и выразительнее, создают звуковые ощущения, образно показывают грандиозность сражения, а также ужасающее количество жертв: "звучал булат"; "картечь визжала"; "залпы тысячи орудий слились в протяжный вой"; "гора кровавых тел". Образные выражения ("Не смеют, что ли, командиры / Чужие изорвать мундиры / О русские штыки?") сменяются гиперболой ("И ядрам пролетать мешала / Гора кровавых тел").
Использованные сравнения помогают нам увидеть несметные полчища врага, передают динамичность боя, показывают грандиозность и тяжесть сражения (французы двинулись, как тучи; носились знамена, как тени; земля тряслась – как наши груди).
А вот эпитеты автор выбирает самые обычные, это приближает повествование к народному говору (зимние квартиры; схватки боевые; большое поле; синие верхушки; избитый кивер).
Стихотворный размер произведения – разносложный ямб (четырёхстопный ямб чередуется с трёхстопным) – тоже вызывает ощущение свободной разговорной речи ветерана.
Автор включил в рассказ солдата просторечные высказывания и фразеологические обороты: "ушки на макушке"; "полковник наш рождён был хватом"; "что толку в этакой безделке?". Но они прекрасно сочетаются с возвышенными, патетическими оборотами: "молвил он, сверкнув очами"; "носились знамена, как тени"; "сражён булатом"; "поле грозной сечи".
Так, в стихотворении "Бородино", с одной стороны, звучит речь простого солдата, насыщенная просторечиями, а с другой стороны, присутствуют высокий стиль и яркая образность, призванные подчеркнуть особую значимость изображаемых событий.
Некоторые строчки из стихотворения стали крылатыми выражениями. Например: "Да, были люди в наше время…". А слова: "Ребята! не Москва ль за нами?" – приобрели особенно актуальное значение во время битвы под Москвой в Великую Отечественную войну 1941–1945 гг.
В "Бородино" поэт рисует войну справедливую, национальную, освободительную. Это определяет все пропорции изображения и все его краски, целое и детали. В стихотворении много раз повторяется слово русский: русские штыки, русский бой удалый и т. д.
Стихотворение завершается перекличкой второй и четырнадцатой строф, в которых сопоставляются два поколения русских людей: прежних "богатырей", одержавших великую победу на Бородинском поле, и современников Лермонтова, ничем на них не похожих.
"Бородино" Лермонтова – подлинный шедевр русской поэзии. Оно не только отразило патриотические чувства Михаила Лермонтова, но и стало настоящим гимном русскому народу.
Поэт (1838)
Отделкой золотой блистает мой кинжал;
Клинок надёжный, без порока;
Булат его хранит таинственный закал -
Наследье бранного востока.Наезднику в горах служил он много лет,
Не зная платы за услугу;
Не по одной груди провёл он страшный след
И не одну прорвал кольчугу.Забавы он делил послушнее раба,
Звенел в ответ речам обидным.
В те дни была б ему богатая резьба
Нарядом чуждым и постыдным.Он взят за Тереком отважным казаком
На хладном трупе господина,
И долго он лежал заброшенный потом
В походной лавке армянина.Теперь родных ножон, избитых на войне,
Лишён героя спутник бедный;
Игрушкой золотой он блещет на стене -
Увы, бесславный и безвредный!Никто привычною, заботливой рукой
Его не чистит, не ласкает,
И надписи его, молясь перед зарёй,
Никто с усердьем не читает…В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,
Своё утратил назначенье,
На злато променяв ту власть, которой свет
Внимал в немом благоговенье?Бывало, мерный звук твоих могучих слов
Воспламенял бойца для битвы;
Он нужен был толпе, как чаша для пиров,
Как фимиам в часы молитвы.Твой стих, как Божий дух, носился над толпой
И, отзыв мыслей благородных,
Звучал, как колокол на башне вечевой
Во дни торжеств и бед народных.