- Миссис Трамп, близнецы простудились, - сказала миссис Гонт. - Надо развести огонь посильнее, чтобы они быстро согрелись. Вы не могли бы принести еще немного угля, а я займусь дровами.
- Хорошо, миссис Гонт.
Женщины отправились за дровами и углем, а близнецы все теснились поближе к огню. Спустя мгновение в комнату вошли две огромные собаки. Быстро поняв, в чем проблема, они ненадолго исчезли и возвратились с большими поленьями, зажатыми в мощных челюстях. Собаки опустили дрова на угли и замерли по обе стороны камина, охраняя детей, точно часовые.
Джон с трудом улыбнулся; зубы его клацали от холода, как кастаньеты. Поверить в то, что Алан и Нил были когда-то людьми, - еще куда ни шло, но то, что они когда-то пытались убить их отца, было выше его понимания. Ведь с самого рождения близнецов собаки заботились о них так истово, что если во что-то можно было верить до конца, так это в их бесконечную преданность семье Гонтов. Как-то Джон и Филиппа спросили маму, нельзя ли - учитывая столь длительный период верной службы - превратить Алана и Нила обратно в людей. Но миссис Гонт сказала, что сделать этого, увы, не сможет, поскольку приговор был пожизненным. Кроме того, она ведь дала клятву больше никогда не применять свою джинн-силу.
Тогда Джон спросил, может ли он сам возвратить Алану и Нилу человеческий облик. Хотя бы летом, когда станет намного теплее и он вновь обретет джинн-силу. Миссис Гонт ответила, что, к сожалению, невозможно и это, поскольку такого рода заклятие может снять только тот джинн, который его наложил. Весь этот разговор побудил Филиппу задать матери еще один вопрос. Возможна ли такая ситуация, когда она, Лейла Гонт, будет снова готова применить свою джинн-силу?
- Только в одном случае, - ответила мама. - Если вам или вашему отцу будет грозить опасность.
В гостиную вернулась миссис Трамп и подкинула в камин угля. Следом вошла и миссис Гонт с поленьями, и скоро огонь разгорелся вовсю. Довольные близнецы по-кошачьи позевывали, жар пламени проникал до самых костей, и от него внутри у них потихоньку разгорался тот огонь, который горит во всяком джинн, не важно - молодом или старом.
Миссис Гонт сняла телефонную трубку и начала набирать номер.
- Кому ты звонишь? - спросила Филиппа.
- Джинн-доктору.
- Вот уж незачем, - сказал Джон, который ненавидел не только зубных, но и всех прочих врачей.
Но на другом конце уже ответили, и мама начала с кем-то беседовать.
- Какая удача! - воскликнула она, закончив разговор. - В Нью-Йорк как раз приехала Дженни Сахерторт вместе с сыном Дыббаксом.
- Кто такая Дженни Сахерторт? - спросил Джон.
- Миссис Сахерторт - джинн-доктор. Она заправляет целым спа-курортом в Палм-Спрингс куда ездят исключительно голливудские звезды хотя большинство практикуемых там методик были изобретены для джинн. Оказывается, Дженни открывает здесь, в Нью-Йорке, новую клинику. Именно поэтому они и приехали. Ну, есть и другая причина - миссис Сахерторт рассталась с мужем и во время каникул вынуждена привозить сына для встреч с отцом. Вы уж будьте с мальчиком поласковее, ладно? Он, наверно, еще не вполне оправился после развода родителей. Одним словом, они будут здесь с минуты на минуту.
Не успела она договорить, как позвонили в дверь.
- Вот это скорость, - сказал Джон.
- Миссис Сахерторт не верит в мундусянский транспорт, - объяснила миссис Гонт. - Она по-прежнему путешествует традиционным для джинн способом.
- А именно? - поинтересовалась Филиппа, но миссис Гонт уже пошла открывать дверь.
- Небось на ковре-самолете. - Джон наконец согрелся и сбросил с себя последнюю куртку.
В гостиной появились дама и мальчик. Их сопровождала миссис Гонт, объяснявшая, что в дополнение к зимнему ступору у близнецов есть и другая сложность: они дали обещание не использовать джинн-силу без материнского разрешения. Миссис Сахерторт серьезно кивала, в то время как ее сын, Дыббакс, хоть и пытался сдерживаться, все время хихикал.
- Дети, знакомьтесь, это - миссис Сахерторт, джинн-доктор, о которой я вам рассказывала. Дженни, это - Джон и Филиппа.
Миссис Сахерторт сняла большие черные очки и тепло улыбнулась близнецам. Ее длинные волнистые волосы сияли и были тоже черны, словно сделанные из той же пластмассы, что и очки. В синем брючном костюме с нашитыми на нем голубоватыми стразами и в синих туфлях на высоких каблуках доктор джинн-медицины Дженни Сахерторт была, пожалуй, даже более блестящей дамой, чем сама Лейла Гонт: она будто только что сошла со сценических подмостков.
- Очень рада с вами познакомиться, - сказала миссис Сахерторт. - Это мой сын, Дыббакс. Он - ваш ровесник, так что не позволяйте ему вами командовать. Дыббакс, поздоровайся с Джоном и Филиппой.
Длинноволосый Дыббакс захрипел утробно, как фагот, и манерно закатил глаза. На нем была рокерская рубашка, джинсы, кожаный пиджак и мотоциклетные ботинки, которые выглядели так, будто сами, без хозяина, проехали всю трассу международного ралли в Дайтоне. Филиппа подумала, что Дыббакс выглядит старше, чем на двенадцать лет. Но у нее было не много времени на размышления, потому что миссис Сахерторт уже схватила ее за запястье и начала водить маленьким маятником над пульсирующей веной. Потом она проделала то же самое с Джоном. Больше всего ее интересовало, куда именно отклоняется маятник. Наконец она удовлетворенно кивнула.
- Джинн немного похожи на ящериц, - сказала она тихо. - Для жизни нам необходимо тепло. Я приготовлю для вас специальную пищевую добавку, которая избавит вас от дискомфорта. Но это средство подействует не сразу, оно должно накопиться в организме. Поэтому сейчас мы просто должны поддерживать в ваших телах максимально высокую температуру. Для этого я с собой кое-что принесла. Дыббакс, дай-ка мой чемоданчик.
Дыббакс снова закатил глаза, поднял с пола небольшой кожаный походный чемоданчик цвета морской волны и подал матери. Миссис Сахерторт извлекла из его недр три глиняных сосуда.
- Это наш джинн-тоник, - сказала она. - Так тонизирует, прямо к небесам возносит. Вулканическая вода из горячего источника на моем курорте "Путь к совершенству" в Палм-Спрингс. - Она вручила одну бутылку Джону и одну Филиппе, а третью протянула миссис Гонт. - Это тебе, Лейла, - сказала она не терпящим возражений тоном. - Мой левитатор тебе тоже не повредит. - Тут она подмигнула близнецам. - Левитатор - это такое ученое слово у джинн-докторов, означает "поднимающий вверх". Короче, наш добрый джинн-тоник.
- Там внутри горячо, - сказала Филиппа, погладив бок бутылки. - И словно что-то шевелится, прямо как живое. Или закипает. Как вода в чайнике.
- Теперь пейте все до дна, пока не остыло, - сказала миссис Сахерторт.
Увидев, что мама выпила свой левитатор без колебаний, близнецы сделали то же самое. Оказалось вкусно. Но самое главное - они мгновенно почувствовали себя лучше. Однако миссис Сахерторт на этом не успокоилась. Она достала из кожаного чемоданчика два плоских гладких камня, круглых, величиной с блюдце, и вручила их близнецам.
- Ой, - воскликнул Джон - Они тоже горячие.
- Это - саламандровы камни, - сказала миссис Сахерторт. - Они исторгнуты из самого центра Земли и никогда не утратят своего тепла. Ну, по крайней мере, в течение лет шестидесяти-семидесяти точно будут горячими. Держите камень в кармане, когда гуляете по городу, а ночью кладите в кровать. Вместо грелки. Вялости и квелости - как не бывало. Вы всегда будете бодры и энергичны.
- Спасибо, Дженни, - сказала миссис Гонт, нежно обнимая миссис Сахерторт.
- Не за что, Лейла. Я рада, что смогла помочь.
Миссис Гонт посмотрела на близнецов.
- Дети, - сказала она, - нам с доктором надо обсудить кучу новостей. Сходите-ка с Дыббаксом на кухню и попросите миссис Трамп сделать вам всем по бутерброду.
- Пусть миссис Трамп не кладет Дыббакс даже крошки соли, - вставила миссис Сахерторт и поглядела на Филиппу. - Проследи, пожалуйста. Соль вредна для его нервной системы, верно, Дыббакс?
Дыббакс опять закатил глаза и последовал за близнецами на кухню.
Они нашли миссис Трамп в плохом настроении. В последнее время она часто бывала ворчлива, и близнецы прекрасно знали почему. Часть своего выигрыша в нью-йоркской лотерее миссис Трамп потратила на покупку квартиры в знаменитом здании "Дакота" на Семьдесят второй улице. Туда она наняла уборщицу по имени мисс Пикинс, которая работала очень мало, а получала очень много. Самой миссис Трамп весь день дома не было, поскольку она вела хозяйство в доме Гонгов, а мисс Пикинс тем временем с утра до вечера смотрела телевизор и пила кофе в ее квартире. Миссис Трамп давно бы уволила ленивицу, но она знала, что мисс Пикинс подала в суд на своих предыдущих хозяев за якобы несправедливое увольнение - и выиграла дело. Бедная миссис Трамп так боялась оказаться в суде, что ее нерадивая уборщица жила припеваючи.
Джон намеревался разобраться с мисс Пикинс первым делом, как только в Нью-Йорк вернется тепло, а с ним и его джинн-сила. Вторая проблема, которую ему пришлось отложить до весны, была связана с его одноклассником, мерзким типом по имени Гордон Бородавчинс, который постоянно издевался над Джоном в школе. Джон неотступно размышлял: что бы такое с ним сотворить? Конечно, если у человека такая фамилия, сам бог велел превратить его в бородавочника, но Джон не надеялся, что миссис Гонт на это согласится. Порой Джону казалось, что ему жутко не повезло родиться в клане добрых джинн. Будь он ифритцем, то есть злейшим из злейших джинн, этот Бородавчинс уже давно глотал бы термитов и валялся в грязи посреди африканской саванны, как и подобает свинье с огромными бородавками.
Глава 2
"Imagine"
Перекусив, Джон и Филиппа повели Дыббакса наверх, показать свои комнаты. Среди немногих знакомых им джинн пока не попадалось ровесников, и Дыббакс очень интересовал близнецов. Во всяком случае, больше, чем они его. Он-то, как выяснилось, вообще плевал на них с высокой башни.
- Что за бред несла ваша мать? - спросил он. - Вы чего, правда не пользуетесь своей джинн-силой из-за какого-то дурацкого обещания?
Джон ощетинился:
- Ну, я бы так не сказал…
- Обещание мы действительно дали, - твердо сказала Филиппа.
Дыббакс расхохотался:
- Ну, чуваки, вы даете!
- Но на улице-то все равно мороз, - сказал Джон. - Даже если бы мы захотели нарушить обещание, все равно ничего не выйдет.
- Во салага! - хмыкнул Дыббакс. - Предкам удобно, чтобы ты в это верил. На самом деле силу вернуть - без проблем. Ходы надо знать. - Гость вальяжно откинулся в кресле Джона.
- Ты хочешь сказать, что даже сейчас, в холод, ты можешь использовать свою джинн-силу? - уточнила Филиппа.
- Ну… не совсем. Но со мной - особый случай. На меня мать заклятие наложила. Я вообще не могу пользоваться джинн-силой, пока она не убедится, что я, как она выражается, нахожусь в здравом уме и твердой памяти.
- А почему она это сделала, Дыббакс? - поинтересовался Джон.
Гость поморщился:
- Называй меня просто Бакс, ладно? Ненавижу свое полное имя. Меня один парень в школе доставал из-за имени с утра до вечера. Мол, ведьмак я с Лысой горы. Ну, я не выдержал и превратил его в таракана. Ненадолго. Но моя мать так рассердилась - страшное дело. За это и еще за учителя математики. Ему от меня тоже досталось.
- Здорово! - выдохнул Джон. Он пребывал в совершеннейшем восхищении, поскольку и сам давно мечтал примерно наказать свою математичку. - А что ты с ним сделал?
Дыббакс ухмыльнулся. Ему нравилось купаться в лучах собственной славы.
- Этот учитель, мистер Стрихнин, ко мне все время вязался. За то, что я не разбираюсь в его квадратных уравнениях и прочей ерунде. Ну, я и решил: пусть почувствует, каково мне на его уроках. Когда ни в зуб ногой. И вот целых два дня этот болван даже два плюс два сложить не мог, не говоря уж о квадратных уравнениях. Он совсем загоревал, решил, что спятил.
- Потрясающе, - прошептал Джон.
- Но тут мать возьми да и спроси, чего это нам по математике ничего не задают. Я и выболтал ей все как есть. И очень зря. Потому что она наложила на меня заклятие, чтоб джинн-силой пользоваться не мог. Не навсегда, конечно…
- А как оно действует, такое заклятие? - спросила Филиппа.
- Очень просто. Она заставила меня забыть мое слово-фокус.
- А ты не мог другое придумать? - удивился Джон.
Дыббакс покачал головой и откинул волосы со лба.
- Все не так просто, салабон. Слово-фокус для джинн - все равно что пароль для компьютера. Сменить пароль можно, но только - зная старый.
- А на сколько времени мама тебя выключила? - снова спросила Филиппа.
- Пока домой не вернемся. Здесь, в Нью-Йорке, я должен в основном с отцом общаться. И мать боится, чтобы я против его новой жены чего-нибудь не учинил. Эта Надия, мачеха моя, не джинн. Она человек, художник по интерьерам.
- А ты бы правда что-нибудь с ней сделал? - спросила Филиппа. - Если бы мог?
- А то как же? - осклабился Дыббакс. - Если бы тебя отец бросил и нашел себе новую жену?
Филиппа задумалась.
- Я, наверно, превратила бы ее в летучую мышь. По-моему, хуже ничего не придумаешь. Я этих тварей терпеть не могу.
Дыббакс пожал плечами:
- Пожалуй… Но я, если бы мог и если бы мне попался под руку гад, которого я и правда ненавижу, напустил бы на него элементишей. Это похуже любых летучих мышей.
Джон и Филиппа растерянно переглянулись.
- Вы чего? И про элементишей не знаете? Чему же они вас тут учили? Прописи писать? Элементиш - это мини-демон, который живет в одном из восьми элементов, в стихиях, которые нас окружают. Ну, четыре основные стихии вы знаете: земля, воздух, огонь, вода. Есть еще благородные - дух, пространство, время и удача. Поскольку Надия сейчас занимается благоустройством новой квартиры, я бы напустил на нее водяного элементиша, чтоб он там все затопил. Так, для прикола. - Он положил руки на плечи близнецов. - Слушайте, народ! Помогите мне это обстряпать. Вы ведь можете вызвать элементишей не хуже меня.
- А как? - удивился Джон. - Сейчас ведь слишком холодно. Наша джинн-сила вернется только к лету, я же говорил.
- А я говорил, что взрослым просто удобно чтоб вы так считали. Им так спокойнее, чтобы с вами ничего не стряслось. Я вполне могу научить вас пользоваться джинн-силой в зимнее время. Только пообещайте, что напустите элементиша на мою мачеху.
Филиппа решительно замотала головой:
- Боюсь, в этом мы тебе не помощники. К тому же, даже если бы мы согласились, мы не знаем, как это делается. Правда, Джон?
- Правда, - повторил Джон, но не так уверенно, как сестра. Его не слишком заботила мачеха Дыббакса, зато ему ужасно хотелось поквитаться с этим поганцем Гордоном Бородавчинсом. Будь у Джона хоть капля джинн-силы, уж он бы ему задал! А как бы он наказал эту лентяйку мисс Пикинс - домработницу миссис Трамп. Короче, джинн-сила ему бы совсем не помешала. - Мы не знаем, как это делается.
- Да бросьте. Это же пара пустяков. - Дыббакс встал и подошел к окну. На улице снова валил снег, и тротуары уже почти занесло. - Н-да, проблема, конечно, есть, - вздохнул он. - Я и забыл, какая холодрыга бывает у вас в Нью-Йорке. У нас-то в Калифорнии и зимой тепло. Пустыня рядом. Жить куда легче. Для джинн. Потому-то я вас во всем превосхожу - и в силе, и в джин-интуиции.
- Еще бы! - Джон и сам был не прочь перебраться из Нью-Йорка в Палм-Спрингс.
- Ладно, ребята, - произнес Дыббакс. - Вы мне нравитесь. И я вас сейчас всему научу. Чтоб вы смогли нарыть себе немного джинн-силы и не сидеть в этом дурацком климате, как в холодильнике. Вы, хоть один из вас, ходите в спортклуб? И есть ли в этом спортклубе баня или сауна?
- Да у нас дома есть сауна, в подвале, - сказал Джон.
- Тогда вообще нет проблем! - просиял Дыббакс. - Вам надо сесть там и прогреться до мозга костей. И сила на какое-то время обеспечена. Станете полноценными джинн с нормальными способностями. - Он презрительно засмеялся. - И как это вы сами не додумались?
- Мы туда никогда не ходим, - сказала Филиппа. - Поэтому не сообразили. Там слишком тесное помещение, и у нас сразу начинается приступ клаустрофобии.
- Тогда примите угольку - и вперед. Проще простого.
Джинн принимают угольные таблетки в любом маленьком помещении, а главное - в лампе или в бутылке, чтобы справиться с приступами боязни закрытого пространства.
- Все понятно, Бакс, - сказал Джон. - Кстати, зимой у нас сауна ближе к вечеру включается автоматически, чтобы папа мог пойти туда сразу приедет с работы.
- Ты хочешь сказать, что там уже жарко? - спросил Дыббакс.
Джон взглянул на часы:
- Думаю, да.
- Так чего ж мы ждем? - воскликнул Дыббакс. - Одолжи мне плавки, и айда!
Они переоделись, проглотили угольные таблетки и отправились в подвал.
Сауна мистера Гонта походила на бревенчатую избушку. Внутри по периметру стояли лавки, а в середине возвышалась печь, на которой лежали раскаленные камни. Судя по висевшему на стене градуснику, температура была почти сто градусов по Цельсию - вдвое жарче, чем в любой пустыне, которую довелось посетить близнецам. Не пробыв в сауне и нескольких минут и едва начав потеть, они уже почувствовали, что к ним возвращается джинн-сила. Джон сперва ощутил, как зарождается внутри особый жар, как проясняется голова, точно он выздоровел после сильной простуды. А Филиппе показалось, что она просто очнулась от долгого освежающего сна.
Когда близнецы были с дядей Нимродом в Египте и учились азам джинн-мастерства, он немало беседовал с ними о главенстве духа над материальным миром. За последние несколько месяцев они, конечно, утратили некоторые навыки, но вскоре Джон смог использовать вновь обретенную силу, чтобы сотворить себе два диска, которые он безуспешно искал уже несколько недель, а Филиппа создала для себя толстый махровый халат, в который она намеревалась облачиться, выйдя из сауны. Оба эти "творения" были сущей ерундой, и просить у мамы разрешения на то, чтоб их сделать, казалось смешным.
- Надо подарить что-нибудь Баксу, - сказал Джон сестре. - Он нам так помог!
- Вообще-то есть одна игра, компьютерная, которую я был бы не прочь получить, - кивнул Дыббакс. - Если вам не жалко… - Он назвал игру, но Джон знал о ней только понаслышке. Поэтому сам он ее сотворить никак не мог, тем более в одиночку - силы бы не хватило. - А давайте возьмемся за руки, и я сотворю себе игру с помощью вашей силы?
- Неплохая идея, - согласилась Филиппа. - Мы так уже делали, помнишь, Джон, в Каире? С господином Ракшасом. Чтоб сотворить тот розовый "феррари".
- Да уж, разве такое забудешь!
Джон взял за руку сестру и Дыббакса.
Сначала у них ничего не вышло. Во всяком случае, ничего не появилось. Филиппу это несколько удивило, потому что какое-то количество силы она точно израсходовала - уж это-то ощущение трудно с чем-то спутать. Но со второго захода Дыббакс получил вожделенную игру. Он благодарил их так горячо, что Филиппа быстро забыла о первой неудачной попытке.