Джон попытался возразить, сказать, что он очень рассчитывает пробраться домой тайком, а смерч - такая штука, что мама наверняка обратит на нее внимание. А заодно и на него самого. И потребует объяснений, потому что, скорее всего не поверит, что этот смерч - результат нью-йоркских холодов. Но он не успел произнести ни слова: воздух под ним закрутился на бешеной скорости и сформировался в маленький, но вполне отчетливый смерчик - и вот Джон уже мягко оторвался от устланного коврами пола. Стараясь сохранить равновесие, Джон взмахивал руками то сзади, то спереди, точно клоун на канате.
- Не пробуй устоять, мальчик! - вопил мистер Водьяной, открывая окно на своем седьмом этаже. - Сядь, а то упадешь. Неужели ты никогда раньше не летал на смерче?
- Никогда, - крикнул Джон и резко сел. Но получить дополнительные наставления он уже не успел. В смерче, точно в удобном кресле, он устремился прочь из здания "Дакота" и прямиком через парк. Джон закрыл глаза и решил просто словить кайф, поскольку подумать о вероятных последствиях этого путешествия он еще успеет.
Не прошло и нескольких минут после вылета из квартиры мистера Водьяного в здании "Дакота", как смерч уже спикировал к родному дому Джона, причем ровно в тот момент, когда миссис Трамп открыла парадную дверь, чтобы посыпать каменной солью лежавший на тротуаре снег. Она громко вскрикнула, но Джона не разглядела, потому что смерч, собравший по пути изрядное количество снега, сбил ее с ног, влетел в прихожую и пронесся вверх по лестнице. Одолев шесть лестничных маршей, он мягко опустил Джона на кожаное кресло в его собственной спальне.
В любое другое время это было бы для Джона очень кстати, но так получилось, что в спальне его поджидала мама. Она только что поговорила по телефону с разъяренной миссис Сахерторт, которая обвинила близнецов в том, что они пошли на поводу у Дыббакса и напустили на Надию, новую жену мистера Сахерторта, водяных элементишей. И теперь, увидев, каким способом прибыл домой ее любимый сын, Лейла Гонт окончательно убедилась, что он пользуется джинн-силой без спросу.
- Я надеюсь, миссис Трамп не видела, что ты прилетел на смерче, Джон, - процедила миссис Гонт.
- Э-э-э… Не думаю. - Джон был в некотором замешательстве. - Смерч сбил ее с ног и ослепил колючим снегом, так что вряд ли она заметила меня внутри.
- Не заметила - уже легче.
В дверь робко заглянула Филиппа.
- Теперь, раз уж вы оба здесь, - начала мать, - не соблаговолите ли объяснить, что, собственно, происходит? Я полагала, мы заключили договор - причем по вашей собственной инициативе - о том, что без моего согласия никто из вас джинн-силу не применяет. Но сейчас я вижу, что Джон влетает в дом на смерче, а тем временем миссис Сахерторт обрывает мне телефон с дикими обвинениями. Похоже, кто-то наслал на Надаю, новую жену ее бывшего мужа, водяного элементиша. Последние двенадцать часов в их только что отремонтированной квартире льет дождь. Да-да, самый настоящий дождь. Ливень. Миссис Сахерторт уверена, что Дыббакс в этом деле не обошелся без вашей помощи.
- Это неправда, - сказал Джон. - Мы к этому не имеем никакого отношения.
- Сам Дыббакс этого сделать не мог, она это знает точно. Пока она не снимет с него заклятие, у него не хватит джинн-силы даже шнурки завязать. Если он вообще считает нужным их завязывать. Но меня этот мальчик нисколько не волнует. Меня волнуете вы. Видимо, надо было попросить Нимрода и на вас наложить заклятие.
- Мы к этому дождю не причастны. Честное слово, - настаивал Джон.
- Как я могу верить тебе, Джон, если ты позволяешь себе являться в собственный дом на смерче?
Пришлось Джону рассказать матери о квартире миссис Трамп в здании "Дакота" и как она боялась собственной домработницы, мисс Пикинс, и как он вынудил эту тетку убраться восвояси, а потом встретил мистера Водьяного, который оказался очень мил и отослал его домой на смерче прежде, чем Джон успел отказаться.
- Мама, ты же сама видишь, что я не использовал джинн-силу для себя, - покаянным тоном сказал мальчик. - Я помогал ближнему.
- Это не объясняет ливень в новой квартире Надии Тарантино, - сухо сказала миссис Гонт.
Пока Джон объяснял матери, как он боролся с мисс Пикинс, Филиппа размышляла о Дыббаксе Сахерторте и эпизоде в сауне.
- Кажется, я понимаю, как все это произошло… - проговорила девочка и сняла очки. Она всегда снимала очки, когда хотела, чтобы мама смотрела ей прямо в глаза и верила, что она, Филиппа, говорит правду. Даже когда она говорила неправду. - Дыббакс рассказал нам, что, погревшись в сауне, можно вернуть себе джинн-силу даже зимой. И мы, в благодарность, решили ему что-нибудь подарить. С помощью джинн-силы. Он захотел компьютерную игру. Только мы эту игру не знали и поэтому не могли сделать ее сами. Так что все мы взялись за руки, и он использовал нашу силу, чтобы сосредоточиться на игре, о которой он так мечтал.
- Ага, так и было, - сказал Джон. - Только в первый раз это не сработало. Я и забыл об этом.
- Но я почувствовала, что в первую попытку мы все-таки потратили немного силы. - Филиппа задумчиво покачала головой. - До этого он действительно попросил нас наслать элементишей на его мачеху, но мы отказались. Теперь я думаю, что он нас попросту обманул и первая попытка ушла именно на это - а мы и не знали.
- Разве Нимрод вас летом ничему не научил? - вздохнула миссис Гонт. - Никогда не беритесь за руки с другим джинн, если он хочет использовать вашу силу. Это называется джиннитический сеанс, и именно отсюда люди усвоили дурацкую привычку держаться за руки во время своих так называемых спиритических сеансов. Они воображают, что у них от этого умножаются силы. Кстати, если вы должны пожать кому-то руку, не забудьте согнуть средний палец, чтобы линии жизни на вашей ладони не соприкоснулись с чужими линиями. - Тут Лейла продемонстрировала, как следует сложить пальцы перед рукопожатием. - Но раз вы не знали даже этих простейших правил, я вряд ли могу вас в чем-то обвинять… Только, пожалуйста, дети будьте в следующий раз поосторожнее.
- Ты не сердишься за то, что я сделал с мисс Пикинс? - спросил Джон.
- Я вполне понимаю твое желание помочь миссис Трамп, - ответила мать. - Но помни; эта история может иметь самые непредвиденные последствия. Использование джинн-силы в мире людей порой кончается непредсказуемо, поскольку таит в себе элемент случайности. Я очень надеялась, что Нимрод объяснил вам это предельно ясно. - Тут она наконец улыбнулась. - Но я не сержусь. Наверно, вам даже повезло. Потому что я бы очень расстроилась, если бы мне пришлось запретить вам пойти на презентацию книги господина Ракшаса.
- Что такое презентация? - спросил Джон.
- Праздник по случаю выхода книги, тупица, - сказала Филиппа.
- Старина Ракшас написал книгу? Какую? - Джон пропустил мимо ушей грубость сестры.
- "Краткий курс Багдадских законов", - ответила миссис Гонт.
- Н-да, по телеку вряд ли покажут, - сказал Джон.
- А когда презентация? - спросила Филиппа. - И где?
- Сегодня вечером. Здесь, в Нью-Йорке, в магазине "Книга за семью печатями", на Западной Пятьдесят седьмой улице.
- Сегодня вечером? - сказал Джон. - Но почему ты нам раньше не сказала? А дядя Нимрод тоже будет?
- Конечно будет. И именно поэтому я и не сказала вам заранее. Он хотел сделать вам приятный сюрприз.
Магазин "Книга за семью печатями" вполне соответствовал своему названию, поскольку в нем вовсе не было дверей. Имелось только окно, размером и формой напоминавшее корабельный иллюминатор, да на кирпичной стене рядом с окном висела медная табличка с красиво выгравированным названием и адресом магазина. Но все-таки трудно было заподозрить, что он здесь действительно есть.
- Ты уверен, что мы пришли куда надо? - спросила Джона сестра.
- Так указано в приглашении. - Он протянул ей карточку с названием книги и маленькой схемой, на которой был изображен отрезок Западной Пятьдесят седьмой улицы, соединявшей Бродвей и Шестую авеню.
- Может, туда ведет потайной ход? - предположила Филиппа и начала читать подсвеченное объявление, выставленное в круглом окне магазина.
- Я бы сказал, что нас ждут, - заметил Джон. - Причем ждет сильный и могучий джинн.
- С чего ты взял? - спросила Филиппа.
- Очень просто. Это - единственная улица в Нью-Йорке, где сейчас нет снега.
- Ой, и правда! На обоих концах улицы си есть, а тут нет.
- А воздух? - продолжал Джон. - Неужели не чувствуешь? Тут прямо жарища. Градусов на двадцать - тридцать теплее, чем на соседних улицах. Кто-то сотворил микроклимат. На это нужна недюжинная сила. Кто-то - или Нимрод, или сам господин Ракшас - решил сделать улицу более удобной для джинн. Ведь мы так любим жару.
Но Филиппа его не слушала.
- Тут загадка, - объявила она наконец, указывая на объявление, вывешенное в круглом окошке. - Наверно, мы сможем войти, если ее разгадаем. Слушай. "Начало начал. Конец времен. Начало надежд. Конец стран и племен".
Джон пожал плечами:
- Не понимаю.
- А я понимаю, - торжествующе сказала Филиппа. - Ответ - буква "н". С нее начинаются слова "начало" и "надежда", и она же стоит в конце "времен", "стран" и "племен".
- Ну и что это нам дает?
- А вот что, - сказала Филиппа и нажала букву "н" в слове "Книга", которое было выгравировано на медной табличке с названием магазина.
И тут же часть кирпичной стены, включая само окно, превратилась в дверь. Она распахнулась, и глазам близнецов предстало не какое-то темное и мрачное место, а светлый и просторный зал с винтовой лестницей, которая вела на другой этаж. Оттуда явственно доносились звуки праздника.
- Отлично сработано, сестренка. - Джон ступил на порог магазина. - Пошли, пока эта дверь снова не закрылась.
Филиппа последовала за братом - внутрь и вверх по винтовой лестнице, а потайная дверь действительно с грохотом захлопнулась. Вскоре они оказались в огромной комнате с высокими окнами, причем вид из них открывался вовсе не на Пятьдесят седьмую улицу и вообще не на город Нью-Йорк, а на пейзаж в какой-то более теплой стране. Из толпы вынырнул крупный мужчина в ярко-красном костюме и двинулся к ним с широкой улыбкой и столь же широко распростертыми объятьями. Это был их дядя Нимрод.
- Вот и они, - сказал Нимрод, нежно обнимая близнецов. - А мы уж начинали волноваться, не потерялись ли вы по дороге.
- Мы не сразу решили загадку с дверью, - сказала Филиппа.
- Неужели? Вы меня удивляете. В ней нет ничего сложного. Так, пустячок, чтобы не пускать в магазин всякую шушеру. А придумал эту загадку великий английский писатель Джонатан Свифт.
Вслед за Нимродом к ним подошел старик с белой бородой, в белом тюрбане и белом костюме. Он радостно обнял детей.
- Ну, от всей шушеры не избавишься - заметил господин Ракшас. - Никакой прием не обходится без непрошеных гостей.
Старый джинн был похож на индийского маха раджу, но по-английски говорил, как самый настоящий ирландец. Просто его когда-то заточили в бутылку на территории Ирландии, и он провел много лет наедине с ирландским телевидением - единственным развлечением, которое он мог себе позволить в плену.
- Поздравляем вас с выходом книги, - сказали господину Ракшасу близнецы.
- Верно-верно, тут есть с чем поздравить! - подхватил Нимрод. - Думаю, это самая важная книга после "Гримуара" царя Соломона.
Господин Ракшас слегка улыбнулся.
- Вы очень любезны, друг мой Нимрод, - сказал он. - Но, по правде говоря, моя книга - всего лишь новая застежка на очень старой обуви.
- Что такое гримуар? - спросил Джон.
- Пособие для людей-волшебников, которые хотят наложить заклятие на джинн, - сказал Нимрод. - Самый ранний и важный пример такого пособия - завещание царя Соломона. Короче говоря "Гримуар" - ценная книга. Именно поэтому я сравнил ее с "Кратким курсом Багдадских законов" господина Ракшаса.
- Не стоит, - заскромничал господин Ракшас. - Лесть - сомнительное кушанье.
- Мои похвалы идут от чистого сердца, - заявил Нимрод. - Господин Ракшас создавал эту книгу всю жизнь, - пояснил он близнецам. - За долгие века Багдадские законы необъятно разрослись, в них возникло множество противоречии и неувязок. Но теперь мы, во-первых, имеем однотомный свод законов, которые - благодаря господину Ракшасу - можно с легкостью изучать и уверенно применять. А во-вторых, все интересное, что известно о джинн, наконец собрано воедино, под обложкой одной книги. В сущности, господин Ракшас пересек-таки этот бескрайний океан и завершил работу, о которой все мы давно мечтали.
- А я теперь мечтаю ее прочитать! - воскликнул Джон.
- Обязательно прочитаешь, Джон, - сказал Нимрод. - Но сначала позвольте представить вас обоих джинн-обществу города Нью-Йорка.
Глава 4
Чемпионка среди джинниоров
Сказав, что на праздник в честь господина Ракшаса собралось джинн-общество Нью-Йорка, Нимрод погрешил против истины. На самом деле близнецы познакомились здесь с представителями всех континентов: Морган Мбулу прибыл из Южной Африки, Мод Мерроу из Ирландии, Уна Понатури из Новой Зеландии, Тосиро Тенгу из Японии, а Стэн Баньип - из Австралии. Несколько гостей были весьма известны и среди мундусян: Пери Банну - киноактриса, Джанет Джанн - президент одной из голливудских киностудий, Вирджинния Ниссе - знаменитый норвежский скульптор, а Дэвид Кабикадж - лауреат Нобелевской премии, энтомолог из Канады.
- Я полагаю, Фрэнку Водьяному тебя представлять уже не надо, - сказал Нимрод Джону, подводя близнецов к четырем джинн, стоявшим у большого стола, где лежали несколько экземпляров книги господина Ракшаса. - И конечно, вы оба знакомы с великолепной Дженни Сахерторт и ее сыном Дыббаксом.
Близнецы сдержанно кивнули Дыббаксу, а на его лице появилась знакомая издевательски-презрительная мина. Но мать тут же ткнула его локтем в бок.
- Дыббакс хочет вам кое-что сказать, - произнесла доктор Сахерторт, ласково улыбаясь близнецам. - Верно, милый?
Дыббакс закатил глаза и фыркнул.
- Извините, - выдавил он наконец.
- Ваша мама объяснила мне, что произошло, - сказала миссис Сахерторт. - Как Дыббакс хитростью заставил вас напакостить новой жене моего бывшего мужа. На самом-то деле Дыббакс - хороший, добрый джинн. И он обещал, что никогда вас больше не обманет. Правда, сынок?
- Да, - простонал Дыббакс. - Не стану связываться. Ни за что.
- Иначе ему не поздоровится: он в полной мере почувствует на себе мою джинн-силу. Правда, дорогой?
- Я, миссис Сахерторт, часто говорю, что сила, как пуля, дырочку все равно найдет, - высказался господин Ракшас. - А как же без этого? Кот-то мурлычет неспроста, а для себя, родного, в утешенье. Как вы думаете, Нимрод?
- Главное, что все устроилось наилучшие, образом, - сказал Нимрод. - Новой миссис Сахерторт уже привели в порядок квартиру, да и Дыббакс начинает новую жизнь. Верно, Дыббакс?
- Я - Бакс, - сказал юный Сахерторт, снова закатив глаза. Эта его привычка ужасно раздражала Филиппу. - Просто Бакс. Договорились?
- Джон, - сказал Нимрод. - Возьми-ка… э… Бакса да раздобудьте себе поесть, а я пока кое о чем поговорю с Филиппой.
- Ладно, - сказал Джон, и мальчики направились к столу, где официант уже раскладывал по тарелкам исходящий душистым паром карри из огромного чана. Они тут же принялись соревноваться: кто съест больше острых перцев.
- Скажи-ка, - сказал Нимрод, отведя Филиппу в сторонку. - Как нынче ложатся астрагалы?
Филиппа пожала плечами:
- Скажем так: кое-что выпадает. Но не особо.
Словами "астрагалы" и "тессерэ" джинн обозначают игральные кости. За долгие века джинн выдумали множество разных игр в астрагалы, но самая распространенная называется джиннчёт или, более правильно, джинн-чёт-нечет-восемь-в-круг. В круглую хрустальную коробку бросают семь восьмигранных астрагалов, которые от обычных костей отличаются именно тем, что имеют не шесть, а восемь граней. Восемь сторон астрагалов символизируют Дух, Пространство, Время, Огонь, Землю. Воздух, Воду и Удачу. Применять джинн силу во время игры в джиннчёт строго запрещено (хрустальная коробка устроена так, чтобы обнаружить любое незаконное использование джинн-силы). Смысл игры состоит в том, чтобы - благодаря искусству блефовать или попросту надувать противников - свести на нет эффект случайности.
Филиппа играла в джиннчёт всего несколько месяцев, но опыта уже поднабралась. Играла она главным образом с отцом и с одним из его друзей, Буллом Хакстером, который был, как и отец, мундусянином, причем одним из немногих посвященных в тайну происхождения близнецов. Филиппа знала, что Нимрод сейчас спросит, собирается ли она участвовать в чемпионате мира по джиннчёту, который ежегодно проводится между Рождеством и Новым годом. Но Филиппа пока не приняла решения. Она была тихой, скромной джинн и, в отличие от брата, не любила выпендриваться и не стремилась что-то доказывать - ни себе, ни другим.
Нимрод закурил большую сигару. Он прекрасно понял, о чем думает племянница.
- Запали мою лампу! - воскликнул он. - Разумеется, ты будешь участвовать в чемпионате, Филиппа. Кто, если не ты - с твоим мастерством и способностями?! Чтоб меня в бутылку упекли! Не смей даже думать о том, чтобы отсидеться дома! Об этом не может быть и речи. Совершенно джиннеприемлемо. - Он выдул огромное облако дыма в форме восклицательного знака. - Уж прости, что я так разволновался.
Филиппа пожала плечами и решительно сменила тему разговора.
- Я вижу, ты по-прежнему обожаешь длинные толстые сигары? - сказала она.
- Не увиливай. Ты подала заявку на участие в чемпионате по джиннчёту или нет?
- Нет, дядя. И, честно говоря, я не уверена, что хочу играть.
- Что ж, тебе решать. - Нимрод на мгновение задумался. - О, пойдем-ка, я познакомлю тебя с твоей ровесницей, Лилит де Гуль. Занятная семейка эти де Гули. Они из клана злых джинн, но пытаются убедить всех, что они добрые. Или, по крайней мере, не такие злые, как принято считать. Именно это и привело сюда Лилит и ее мать, Мими. - Нимрод снисходительно улыбнулся. - Кто знает? Возможно, леопард действительно способен свести со шкуры пятна, а горбатый - выпрямить спину.
На Мими де Гуль было меховое манто и большие серьги. В руке она держала дорогущую кожаную сумочку, похожую на гигантский висячий замок. Она беседовала с Фрэнком Водьяным и зевала в голос, даже не скрывала, что ей безумно скучно.
Филиппа посмотрела на Мими де Гуль и вздрогнула. Было в ней что-то, что девочке совсем не понравилось. Нечто большее, чем то, о чем говорил Нимрод. Тут Мими взглянула на нее в упор, и Филиппа почувствовала, как в ней поднимается волна самой настоящей ненависти, настолько сильной, что она даже отшатнулась.
- Мими, - любезно произнес Нимрод, - неплохая презентация, верно?
- Отменная, - процедила госпожа де Гуль, почти не открывая рта. - Я не пропустила бы ее ни за какие блага мира.
Филиппа видела, что говорит она совершенно неискренне. А еще девочка заметила, что губы госпожи де Гуль точно надуты велосипедным насосом, а нос - вылепленный лучшим пластическим хирургом и безупречный сам по себе - явно мал для ее лица, отчего голова ее казалась похожей на голый череп.
- А это, должно быть, ваша прелестная дочь Лилит? - произнес Нимрод.