Лилит де Гуль была точной копией Мими де Гуль, вплоть до мехового манто и сумочки. Это сходство Филиппу нисколько не обрадовало. Она подумала, что Лилит похожа на мать, как собака на свою хозяйку (или как хозяйка на собаку, такое часто бывает).
- Лилит, познакомься с моей племянницей, Филиппой Гонт, - сказал Нимрод.
- Привет, - сказала Филиппа.
Лилит едва улыбнулась Филиппе - надменно, даже саркастически - и продолжила жевать жвачку.
- Лилит - действующая чемпионка по джиннчету среди джинниоров, - добавил Нимрод.
- Верно-верно, - оживилась госпожа де Гуль. - И в этом году она снова выиграет чемпионат. Вот увидите.
- Лилит, - сказал Нимрод, - может, ты попробуешь убедить Филиппу, чтобы она подала заявку на участие? А то она никак не решится, я уверен, что пара-тройка ободряющих слов от тебя сыграют свою роль.
- Шутите? У вашей пигалицы нет шансов! - с издевкой сказала Лилит, которая была немногим старше Филиппы. - Играй в песочек, детка. Я еще не вышла в тираж.
Нимрод нервно хмыкнул, а Филиппу обуял настоящий гнев, и щеки ее запылали. Лилит же продолжала презрительно ее разглядывать.
- Послушайся моего совета, крошка, - продолжала издеваться Лилит. - Возвращайся к своим куколкам и бантикам. А джиннчёт - игра для взрослых.
Госпожа де Гуль улыбнулась слегка смущенно, но скрыть гордости не могла:
- Она просто шутит. Верно, радость моя? У нее трудный возраст, Нимрод.
- Да уж, вижу, - сказал Нимрод. - Очень трудный.
Нимрод увел Филиппу подальше, к столу с книгами господина Ракшаса.
- Что ж, твоя взяла, - твердо сказала Филиппа. - Я непременно буду участвовать. Хотя бы ради того, чтобы обыграть эту противную девчонку.
- Именно поэтому я и хотел, чтобы ты с ней познакомилась, - усмехнулся Нимрод - Тебе ведь сразу стало понятно, что пора сменить ее на джинниорском пьедестале почета, верно?
- Ты действительно думаешь, что я могу победить?
- Если б я думал иначе, я не стал бы знакомить тебя с Лилит де Гуль.
- А как же насчет леопарда и его пятен?
Нимрод улыбнулся:
- В такие преображения я, конечно, не верю. И отлично представляю, чего добивается Мими де Гуль. Она полагает, что сможет кое-кого убедить, что способна встать над схваткой между добром и злом, которую испокон веков ведут джинн. Вопрос - кого именно она хочет убедить.
- Не тебя?
- Запали мою лампу! Нет, конечно. Мое мнение Мими нисколько не волнует. Нет, я думаю, она пытается очаровать Синюю джинн Вавилона, и - как это ни печально - кажется, почти преуспела. Существует серьезное подозрение, что Мими будет следующей Синей джинн, ей осталось только получить официальное предложение от самой Айши, когда та прибудет на чемпионат по джиннчёту как верховный рефери. Айша - настоящее имя нынешней Синей джинн. Она ищет себе преемницу. Эти поиски несколько затянулись. Но известно, что саму Айшу провозгласили Синей джинн именно на чемпионате по джиннчету в тысяча девятьсот двадцать восьмом году.
- В двадцать восьмом году? Так давно? - воскликнула Филиппа. - Она, должно быть, очень старая?
- Ей почти двести лет, - сказал Нимрод. - Но не забудь, Филиппа, что мы, джинн, стареем намного медленнее, чем люди. Айше с виду никак не больше девяноста.
- Но кто такая эта Синяя джинн? Чем она знаменита? - спросила Филиппа.
- Синяя джинн - символический лидер всех джинн, хороших и плохих. Она способна занимать это положение, потому что сама по себе не хороша и не плоха. Айша, да пребудет она в мире с собой, уже давно выше зла и добра как таковых и потому может вершить справедливый суд над обеими сторонами. Да-да, она не только отвечает за благоденствие всех джинн, она еще и высший вершитель джинн-правосудия. Она выносит приговоры тем, кто преступит Багдадские законы.
- Какие приговоры? И кто эти преступники?
- Именно Айша приняла решение отправить флакончик, в который мы с тобой и Джоном заточили Иблиса, в такое место, откуда он наверняка не сможет убежать в течение десяти лет. Это кара за убийство бедняги Хусейна Хуссаута в Каире.
Иблис был предводителем клана Ифрит, самого злобного из всех кланов джинн. С помощью своих племянников Нимрод заманил Иблиса в ловушку, и тот оказался в старинном стеклянном флаконе из-под духов, который - как полагала Филиппа - до сих пор спокойно хранился в холодильнике в каирском доме Нимрода.
- А куда она хочет его сослать? - спросила девочка.
Нимрод смутился:
- Она посылает его на Венеру на борту европейского космического корабля.
- На Венеру! - сказал Филиппа. - Вот ужас-то.
- Полагаю, Венера - не курорт, - согласился Нимрод. - Но с Иблисом все будет в порядке. Лет через десять следующая экспедиция вернет на Землю большую часть оборудования, посланного на Венеру на первом исследовательском корабле. Вернется и контейнер с флаконом, содержащим Иблиса.
Филиппа нахмурилась:
- Я знаю, что он убил Хусейна Хуссаута. Знаю, что у Хусейна был сын, который теперь остался сиротой… Но все-таки изгнание на Венеру на десять лет - не слишком ли жестокий приговор? Разве мы не имеем права вступиться за Иблиса?
- Если честно, я уже пробовал, - печально сказал Нимрод. - Но Синяя джинн, да будут благословенны ее дни, уже вынесла приговор.
- Тогда она, должно быть, совсем бессердечная.
- Чтоб меня в бутылку упекли! Ты права моя девочка. Так оно и есть. Ты, в своем неведении 4 наивности, попала в самую точку. У Синей джинн не сердце, а сущий камень. Иначе она не могла бы творить суд над злом и добром. Все это означает что джинн-правосудие сродни человеческому правосудию. Оно тоже порой кажется слишком суровым. - Нимрод взял из стопки экземпляр "Краткого курса Багдадских законов" и принялся листать. - Если тебе интересно, здесь довольно подробно написано о Синей джинн. Почитай.
Филиппе было действительно интересно. Ей просто необходимо было узнать о Синей джинн все, что только возможно, а почему - она и сама толком не понимала. Тем более удивительным оказалось событие, случившееся с ней на следующий день: она увидела Синюю джинн во плоти. Неужели простое совпадение?
Поиграв в джиннчёт с папой и его другом Буллом Хакстером, Филиппа шла по Пятой авеню, как вдруг увидела своих собак, Алана и Нила, застывших в терпеливом ожидании у входа в гостиницу "Пьер". Миссис Гонт часто пила здесь с подругами чай. Филиппа вошла, надеясь получить от мамы кусок торта. Однако сегодня Лейла была здесь не с друзьями, а с какой-то старухой, и Филиппа внезапно поняла, что если внешность в этой жизни хоть что-нибудь значит, то перед ней не кто иной, как Синяя джинн.
На старухе был небесно-голубой костюм и синяя блузка с большим бантом. Голову - с идеально уложенными, похожими на пирожное "безе", седыми с синим отливом волосами - венчала синяя шляпка. На пальцах старой дамы красовались несколько сапфировых колец - под стать серьгам, которые то и дело поблескивали, поскольку она раздраженно дергала головой. Похоже, между старухой и мамой разгорелся спор. И, вместо того чтобы подойти и поздороваться, Филиппа спряталась за мраморную колонну и стала слушать.
- Нет, нет, нет, нет, нет, - повторяла старуха с четким британским акцентом. Голос ее был тверд и совершенно лишен эмоций. Филиппа даже вздрогнула. Она решила, что эта старуха - с жестким взглядом узких глаз и маленьким морщинистым ртом - больше похожа на какую-нибудь жуткую вдовствующую китайскую императрицу, чем на пожилую леди из Англии. Вскоре, однако, выяснилось, что подслушать ничего не удается: Айша понизила голос и говорила почти шепотом. Поэтому через некоторое время Филиппа решила убраться отсюда подобру-поздорову. Синяя джинн, если это действительно была она, выглядела слишком строгой, и Филиппа не рискнула прерывать ее, чтобы сказать "здрасте".
Вечером, после ужина, Филиппа все-таки решилась расспросить мать.
- Я сегодня ходила играть в джиннчёт к Буллу Хакстеру, - начала она.
- Правда, дорогая? Очень хорошо.
- Я возвращалась по Пятой авеню и увидела Алана и Нила. Я вошла, думала - ты там чаи с друзьями пьешь. А оказалось, ты говорила со старой дамой. Она была вся в синем. И я подумала, может, это и есть Синяя джинн Вавилона?
- Так и есть, милая. Она здесь судит турнир по джиннчёту в гостинице "Алгонкин". Что ж ты не подошла? Не поздоровалась? Я знаю, что она хотела бы с тобой познакомиться.
- Я и хотела подойти, - призналась Филиппа. - Только она какая-то страшная. Кроме того, вы с ней как будто ссорились.
Миссис Гонт покачала головой:
- Нет, милая. Ты ошибаешься. Мы не ссорились. Просто Айша очень стара и уверена, что она всегда и во всем права. Из-за ее положения в мире джинн она привыкла указывать окружающим, что и как им надо делать. Поэтому общаться с ней порой трудновато. Вообще, ей не позавидуешь. Быть Синей джинн - работа не из легких. Поэтому, когда кто-нибудь смеет выражать несогласие, она может ответить немного… нелюбезно. Вот и все.
- Ты выражала несогласие?
- Мы несколько разошлись во мнениях. Но это не ссора. Вовсе не ссора.
- Но разве ты не обязана подчиняться ей беспрекословно? Ведь она - Синяя джинн?
- В джинн-суде ее решение обжалованию действительно не подлежит. Но в обычной жизни, в мундусянском мире это не так.
- А где этот суд? В Вавилоне?
- Раньше был в Вавилоне. Много веков назад. Теперь все изменилось. К ней теперь ездят в Берлин, что для большинства джинн намного удобнее. Только один раз в год положение обязывает Аишу посетить Вавилон. Это делается, чтобы закалить сердце. Закалки хватает на год.
- Что значит закалить сердце? Я слышала, что закаляют здоровье…
Миссис Гонт вздохнула.
- Помни, что мы, джинн, на людей не похожи. Точнее, именно похожи - чисто внешне. Или они на нас. Но есть глубокие различия, на уровне молекул и атомов. И даже частиц атомов.
- А Синяя джинн… она очень жестока?
- Очень. - Миссис Гонт улыбнулась, но Филиппа подумала, что улыбка получилась грустная. Ей даже показалось, что, выходя из комнаты, мама смахнула слезу. Тут уж Филиппа окончательно уверилась, что между ее матерью и Синей джинн произошло что-то серьезное. И от нее, Филиппы, это скрывают. Поэтому она решила безотлагательно обсудить это дело с братом.
Глава 5
Джиннчёт и порочный круг
Сопротивляясь неодолимому желанию сделать из своего мучителя, Гордона Бородавчинса, настоящего бородавочника, Джон пытался придумать способ наказать его так, чтобы мама - узнай она об этом - не имела веских возражений. Превратить в животное? Натравить на него элементиша? Не годится… Наконец Джон решил, что лучше всего самому стать сильным настолько, чтобы победить этого гада в честном бою. Единственная неприятность состояла в том, что уже после пятиминутной тренировки с самыми легкими отцовскими гирями Джон чувствовал себя выжатым как лимон. Как же счастлив он был, обнаружив, что в жаркой сауне он может качать мышцы почти без устали. Его молодое тело обретало здесь силу и выносливость просто невиданную. Довольно скоро он нарастил вполне ощутимые мускулы и решил, что сможет справиться с Бородавчинсом самостоятельно, не прибегая к джинн-силе, а благодаря простой силе кулака. Однако, когда Филиппа выяснила, почему брат целыми днями пропадает в сауне, и выслушала его план, она отнеслась к нему скептически.
- Это тот мальчишка, у которого дядя работает на Си-эн-эн? Такой крутой парень, да? С угрями по всему лицу?
Джон кивнул и плеснул воды на горячие камни, чтобы увеличить температуру в сауне. Филиппа обернула голову полотенцем, решив, что почувствовать себя полноценным джинн, конечно, неплохо, но сушить волосы после каждого посещения сауны - это уж слишком.
- Неужели нет другого способа его проучить? Полегче? И поприличнее?
- Например?
- Например, найти какой-нибудь психологический ход. Ты хоть задавался вопросом, почему он все время достает именно тебя?
- Потому что он прыщавый ползучий гад, вот почему.
- Но что в тебе такого? За что он тебя так не любит?
Джон пожал плечами:
- Я не думаю, что ему нужны особые причины. Хулиган и есть хулиган. Работа у него такая.
- А когда он начал к тебе приставать?
- Да как учебный год начался, так и начал.
Филиппа на миг задумалась.
- Может, он злится, потому что он прыщавый, а ты - нет? - Филиппа оживилась. - Слушай уверена! Все дело в прыщах.
- Не понимаю, - растерялся Джон.
- Помнишь, ты раньше тоже был весь в прыщах? А потом, как только нам удалили зубы мудрости и ты обрел джинн-силу, прыщи тут же исчезли?
- Разве такое забудешь? Это был один из лучших дней в моей жизни. С тех пор я могу спокойно смотреть в зеркало и не хочу броситься под поезд.
- Так почему же ты сам не дотумкал, что он измывается над тобой из зависти? У тебя больше нет прыщей, а у него есть!
- Пусть так, - задумался Джон. - Но что из этого? Прикажешь завести прыщи обратно? Ни за что! Даже если этот Бородавчинс будет колотить меня всю оставшуюся жизнь.
- Тебя никто не заставляет заводить прыщи. А вот вывести прыщи у этого парня мы очень даже можем.
- Как? С помощью джинн-силы?
- А ты думал? Послать ему тюбик с мазью от угрей?
- Знаешь, даже если мама согласится, чтобы я очистил Бородавчинса от прыщей, у меня, боюсь, ничего не получится. Я ему скорее ногу сломаю, чем доброе дело сделаю.
- Тебя никто не заставляет, - повторила Филиппа. - Я все сделаю сама.
Джон видел, что сестра настроена очень решительно, и знал, что, находясь в сауне, она вполне способна выполнить задуманное.
- Разве ты не хочешь сначала спросить у мамы разрешения? - спросил он.
- У нее что, других забот нет, кроме прыщей на лице твоего Бородавчинса? - сказала Филиппа. Она заметила, что в последнее время, а именно после встречи с Синей джинн, миссис Гонт стала какой-то молчаливой и сосредоточенной.
Филиппа собралась с мыслями. Сейчас ей предстоит воспользоваться своей джинн-силой.
- Не думаю, что мама станет возражать, - добавила она. - Во-первых, ему от этого будет только лучше. Тебе тоже. А главное, тебе не придется драться с ним в школе.
Филиппа представила себе Гордона Бородавчинса, представила прыщи на его лице, потом представила, как на следующее утро он просыпается, а они исчезли! Еще она представила, как он в результате станет приличным человеком… И произнесла свое слово-фокус:
- ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОФАНТАПРИСМАГОРИЯ!
Джон вежливо выжидал.
- Ну что, вышло? - не выдержал он наконец.
Филиппа кивнула:
- Сам увидишь. Думаю, классно получилось.
Джон хлопнул ее по плечу:
- Спасибо, Фил.
Он нежно улыбнулся сестре. Внешне близнецы были совершенно разными. Джон, высокий худой, темноволосый, пошел в мать, а Филиппа маленькая и очкастая - в отца. Но внутренне они походили друг на друга как две капли воды. Джон готов был ради Филиппы в лепешку расшибиться и сейчас почувствовал, что хочет ей об этом сказать. А как только почувствовал, она это, разумеется, сразу поняла.
- Я знаю, - ответила она. - Я знаю.
До Рождества оставалось совсем немного дней, и Филиппа проводила их в тренировках. Она играла в джиннчёт с Нимродом, господином Ракшасом, с отцом или Буллом Хакстером.
Канадец по происхождению, родом из Торонто, Булл Хакстер сменил немало профессий: был адвокатом, рекламным агентом, журналистом и даже профессиональным игроком в покер. Теперь он руководил отделом маркетинга и общественных связей в Европейском космическом агентстве. Булл утверждал, что перепробовал в жизни все и знаком с каждым, кто из себя хоть что-то представляет. Филиппе казалось, что он мало подходит для таких серьезных начинаний, как космические программы, пусть даже европейские. Она несколько раз заговаривала с ним о космических полетах в надежде выведать что-нибудь об Иблисе и его ужасной судьбе, поскольку корабль, которому предстояло доставить его на Венеру, должен был стартовать со дня на день. Но Хакстер мгновенно менял тему, и Филиппа быстро пришла к выводу, что, будь она управляющим в отцовском банке, этот человек не получил бы от нее ссуду даже в пять долларов. Еще он был немного глуховат, потому что, как он сам объяснял, часто стоял недалеко от стартующих ракет. Зато Хакстер превосходно играл в джиннчёт. Нимрод говорил, что Булл Хакстер - лучший игрок в астрагалы среди мундусян и искуснее него не блефует никто. Играя с ним регулярно, Филиппа освоила многие премудрости блефа.
В отличие от сестры, Джон совсем не увлекался джиннчётом. Он совершенно не понимал, о чем сыр-бор, и предпочитал проводить время за чтением "Краткого курса Багдадских законов". По правде говоря, сами законы его не очень интересовали, зато интересовали всевозможные факты, связанные с джинн. Миссис Гонт называла такие факты пустяками, но Джона это нисколько не расхолаживало. Ничто в те праздничные рождественские дни не занимало его больше, чем толстенный том, вышедший из-под пера господина Ракшаса.
Например, он выяснил, почему ему так сильно не нравится вкус соли и запах смолы. Оказалось, мундусяне когда-то использовали их, чтобы изгонять джинн. Согласно книге, джинн должны были также ненавидеть громкий шум (что был разумеется, верно в отношении Филиппы) и избегать контакта с железом и сталью - потому-то ни Лейла Гонт, ни Нимрод не терпели прикосновения никаких металлов, кроме золота.
Филиппа тоже с любопытством читала книгу. Особенно ее привлекла информация о клане Гуль, к которому принадлежала Лилит. Женщин этого клана называли пишачи, и были они традиционно злонамеренны и отвратительны на вид. Филиппа с ужасом листала страницы, где описывалось, как джинн из клана Гуль ели человечье мясо. К счастью успокаивала себя Филиппа, все это происходило в старые времена и эти обычаи давно забыты. Теперь для удовлетворения кровожадных желаний есть Макдоналдс. В "Кратком курсе" также объяснялось, что представителя клана Гуль можно убить одним-единственным ударом по лицу, а второй удар - как ни странно - возвращает его к жизни.
- Если я когда-нибудь ударю Лилит, - предупредила Филиппа брата, - пожалуйста, перехвати мою руку, чтобы я не ударила ее снова и она не ожила.
Кожаный переплет ККБЗ, как вскоре прозвали творение Ракшаса, был сделан из расписанной вручную верблюжьей шкуры, а если потереть большим пальцем серебряный овал на обложке, на нем явственно проступало миниатюрное трехмерное изображение самого автора. Этот мини-джинн, до мельчайших деталей похожий на оригинал, тут же принимался рекламировать свою замечательную книгу или излагать истории из жизни джинн. Рассказ искусственного господина Ракшаса о Синей джинн Вавилона привлек особое внимание Джона.