Глава 7
Королевский венгерский экспресс
- Вы-то мне верите? - в слезах воскликнула Филиппа. Она сидела в гостиной, возле самого камина, близко-близко к огню, разве что не влезла в камин целиком. С ней были Джон, мама, дядя Нимрод и господин Ракшас, который, будучи в гостях, одновременно оставался и у себя дома - в лампе, лежавшей в кармане Нимрода.
- Конечно верим, - сказал Джон и повторил идею Нимрода о том, что Филиппа не имеет обыкновения обзывать старушек.
- Тогда почему вы за меня не заступились? - спросила сестра.
- Это не помогло бы делу, - ответил Нимрод. - Тот, кто подставил тебя, Филиппа, продумал все досконально. Для начала он изготовил хрустальную коробку для джиннчёта, точную копию той, что используют на турнирах. Настоящие коробки делают, конечно, не из хрусталя, а из флюорит материала, обладающего термолюминесцентными свойствами. Когда на него воздействует джинн, сила, флюорит нагревается, начинает светиться и меняет цвет. А та коробка, с которой играли вы была сделана из лешательерита - дешевого некристаллического минерала, который с виду и на ощупь напоминает флюорит, но ни светиться, ни нагреваться не может вовсе. Кроме того, кто бы ни был этот злоумышленник, он прекрасно знал, что должен продержаться в твоем теле ровно до того момента, пока Синяя джинн не вынесет свой приговор, поскольку после этого никто уже не осмелится с нею спорить.
- Тут опять что-то не так, - возразил Джон. - Если Айша действительно использовала власть Иштар, чтобы заставить Филиппу сказать правду, то джинн, завладевший в это время Филиппом, тоже был обязан подчиниться этой власти.
- Ты прав, Джон, - согласился Нимрод. - Поэтому я и утверждаю, что тот, кто это сделал, весьма умен и все отлично продумал. Джинн, который сидел внутри Филиппы - кто бы он ни был, - говорил сущую правду, когда "признавался", что подменил коробки и использовал джинн-силу, чтобы перевернуть астрагалы. А в результате все решили, что это признание сделала Филиппа. Чисто сработано. Весьма квалифицированно.
- Вот что случается, когда связываешься с джинн, - сказала миссис Гонт. - Среди них есть сущие дьяволы. Мерзкие, отвратительные существа. Потому-то я и приняла когда-то решение не иметь с ними и с их идиотскими выдумками ничего общего. Может, вы хоть теперь поймете, почему я старалась держать вас подальше от всяких джинн. Я так хотела уберечь вас обоих. В частности - от эпизодов, подобных сегодняшнему.
- Лейла! - мягко остановил сестру Нимрод. - Если бы все джинн последовали твоему примеру, где был бы теперь мир? Хотим мы этого или не хотим, но мы, джинн, - хранители удачи во вселенной. И обязаны поддерживать гомеостаз.
Гомеостазом джинн называют шаткое равновесие между добром и злом, между удачей и неудачей. Количество удач и неудач в мире измеряется особым прибором, фортунометром. Самый большой и точный фортунометр находится в Берлине, при дворе Синей джинн Вавилона.
- Мы обязаны уберечь мир от несчастий, которые посылают людям злые джинн, и уравновесить эти несчастья истинной удачей. Это по силам нашему клану и другим добрым джинн-кланам, - добавил Нимрод.
Снова вспомнив, как обидела ее Айша, о которой она была столь высокого мнения, Филиппа опять заплакала, на что ее мать сердито вздохнула.
- Это было так унизительно, мама, - сказал Филиппа. - И там было столько народа!
- Я знаю, дорогая. Но Нимрод прав. Мы действительно ничего не можем поделать. Айша приняла решение, а она не из тех, что меняют решения по десять раз на дню. Она принимает их раз и навсегда.
- Я не говорил, что мы ничего не можем сделать, - возразил Нимрод. - Я сказал лишь, что Дубовый зал - это не то место, а чемпионат - не то время, когда пристало препираться с Синей джинн. Но я уверен, что убедить Айшу отменить дисквалификацию Филиппы и таким образом восстановить ее репутацию в джинн-обществе вполне можно. Не исключено, что Айша сама захочет это сделать - для сохранения собственной репутации.
- Ты о чем, Нимрод? - спросила миссис Гонт.
- Например, о том, что кто-то украл "Гримуар Соломона".
- Но это невозможно! - потрясенно воскликнула миссис Гонт. - Каким образом?
- Я рад, что ты понимаешь всю серьезность ситуации, Лейла, - сказал Нимрод. - Представляешь, что случится, если книга когда-нибудь попадет в руки джинн из кланов Ифрит, Гуль или Шайтан?
- Нимрод, если я предпочитаю не влезать в дела джинн, это еще не значит, что я последняя идиотка. "Гримуар", попавший в дурные руки, принесет множество бед и несчастий. Ни один джинн, не важно - хороший или плохой, не сможет чувствовать себя в безопасности.
- Даже если он или она не желает влезать в дела джинн, - вставил Нимрод.
- Намек понят, - сказала миссис Гонт.
- Нимрод, я помню, ты рассказывал нам с Джоном о книге-копилке царя Соломона, - сказала Филиппа. - Это она пропала?
- Увы, речь не о ней, - сказал Нимрод. - Пропала намного более важная книга, в которой описаны различные заклинания, позволяющие обрести безграничную власть над всеми джинн. Любой из нас может навсегда оказаться в услужении у обладателя этой книги. Это означает бесконечное рабство. Не говоря уже о полнейшей утрате гомеостаза. Мир, который мы знаем, будет разрушен. Воцарятся хаос и анархия.
- Но как же это случилось? - спросила миссис Гонт. - Ведь предполагается, что Айша хранит "Гримуар Соломона" в условиях абсолютной безопасности и недосягаемости для других джинн. В специальном небьющемся сейфе, разработанном каким-то известным немецким ученым. Я помню, как она сама об этом рассказывала… Но почему Айша никому не сообщила о пропаже? Как она может тратить время на какой-то дурацкий чемпионат по джиннчёту, если произошла такая беда?
- Она пока о пропаже не знает, - объяснил Нимрод. - Так меня, по крайней мере, уверили.
- Кто?
- Изаак Балай-ага.
- Никогда о таком не слышала, - удивилась миссис Гонт.
- Он - джинн-хранитель во дворце Топкапи в Стамбуле, - ответил Джон матери. - Да, теперь я понимаю, почему он так рвался говорить с Ним родом. И вправду - вопрос жизни и смерти.
- На самом деле даже важнее, - откликнулся Нимрод.
- Но откуда он знает, что "Гримуар" украден? - спросил Джон. - Он же работает в Стамбуле, а не в Берлине.
- Изаак Балай-ага и есть тот джинн, который украл книгу, - сказал Нимрод. - Айша взяла книгу из электронного сейфа Гейзенберга, чтобы научить Изаака заклинанию, с помощью которого кинжал Топкапи традиционно оберегают от любого джинн, который захочет завладеть им или алмазными ножнами. По словам Изаака, Айша взяла книгу из сейфа, а затем просто забыла положить ее обратно.
- Тогда этот Изаак - просто идиот! - сказала миссис Гонт. - Что, спрашивается, на него нашло? Почему он вздумал украсть книгу?
- Искушение оказалось для него слишком велико, - сказал Нимрод. - Конечно, теперь он сожалеет об этом. Он взял книгу без злого умысла, но теперь не может вернуть ее на место, потому что не может открыть сейф. Никто не может открыть сейф, кроме Айши. И он боится, что, если признается в содеянном, Айша поступит с ним так же сурово, как она поступила с Иблисом. Поэтому он просит меня ходатайствовать за него перед Айшой.
- Она и вправду слишком стара, - сказала миссис Гонт. - Смешно, что не существует закона, по которому Синяя джинн должна была бы вовремя уйти на покой. Чем скорее она назначит преемницу, тем лучше. Даже если преемницей окажется Мими де Гуль. Айша уже объявила имя?
Нимрод покачал головой:
- К счастью, пока нет.
- Но как вся эта история может помочь Филиппе? - спросил Джон.
- Да, объясни-ка, Нимрод, а то я что-то не улавливаю связи, - призналась миссис Гонт.
- Попробую. Во-первых, - начал Нимрод, - Айше совсем не на руку, если джинн-общество узнает о краже "Гримуара". Разумеется, сам я не собираюсь рассказывать об этом никому, кроме вас троих и самой Айши. Но есть и более важный момент. Изаак не доверяет мне настолько, чтобы передать "Гримуар" в мои руки. Он сказал, что готов вручить книгу только Джону и Филиппе. Очевидно, рассчитывает, что вы не закатаете его в лампу или бутылку. Возможно, надеется, что у вас пока недостаточно джинн-силы.
- Где и когда он предлагает передать книгу? - спросила миссис Гонт.
- В поезде между Стамбулом и Берлином, - сказал Нимрод. - Через два дня.
- Это может оказаться ловушкой, - сказала миссис Гонт. - И ты это понимаешь не хуже меня. В это время года в поездах холодно. У близнец действительно не будет никакой джинн-силы, и они окажутся совершенно беззащитны. Полагаю, этот ваш Изаак Балай-ага об этом прекрасно осведомлен.
- Ты права, - сказал Нимрод. - И я уже при думал способ защитить близнецов.
- Дискримен? - спросила Лейла.
Нимрод кивнул.
- Что такое дискримен? - спросила Филиппа.
- Желание на особый случай, - сказал Джон. - Я читал о нем в ККБЗ.
Джону ужасно хотелось попасть в Берлин и в Стамбул, и он решил подождать, пока Нимрод изложит свой план, а уж потом рассказать о дискримене, который дал ему мистер Водьяной. Но потом Джон отвлекся и просто забыл рассказать о дискримене. Так вот и получилось, что о нем ни кто не узнал.
- Лейла, мы просто не можем упустить такой шанс, - сказал Нимрод. - "Гримуар Соломона" надо вернуть в Берлин во что бы то ни стало.
- И что тогда? - спросила миссис Гонт.
- За участие в операции по вызволению книги Филиппа удостоится бесконечной благодарности Айши. - Нимрод посмотрел на близнецов. - Если, конечно, вы оба готовы мне помогать. Хорошо зная вашу отвагу, я, естественно, предполагаю, что вы не откажетесь.
- Конечно не откажемся! - воскликнул Джон. - Правда, Фил?
Филиппа уверенно кивнула.
- Правда, - сказала она. - Тут и спрашивать незачем.
- Я всегда хотел попасть в Стамбул, - добавил Джон. - И в Берлин.
- Помни, Джон, это не турпоездка, - предупредил Нимрод. - Нас могут подстерегать опасности. Слышали, что сказала ваша мама? Возможно, это западня.
- Если это западня, - размышляла тем временем миссис Гонт, - я пока не понимаю, в чем ее суть. Если бы ифритцы уже завладели "Гримуаром", они, конечно, не преминули бы использовать его против нас. И лучшее место для этого - чемпионат по джиннчёту. Ведь там собирается так много джинн. - Она глубокомысленно сдвинула брови. - Пока не чувствую, чтобы Ифрит, Шайтан или Гуль были здесь действительно замешаны.
- Я правильно понимаю, что ты согласна отпустить детей в Стамбул? - спросил Нимрод.
- Я должна спросить их отца. - Лейла поймала на себе насмешливый взгляд Нимрода и пожала плечами. - Будь ты женат, Нимрод, ты бы знал, что брак - это прежде всего товарищество. Важные решения должны приниматься сообща.
- Несчастливых браков нет, - подал голос сидевший в лампе господин Ракшас. - Ссоры возникают только во время совместных завтраков.
- Если муж согласится, - громко, специально для господина Ракшаса сказала Лейла, - близнецы, поедут.
Но мистер Гонт не согласился. Во всяком случае поначалу. Пришлось уговаривать его целый вечер. Впрочем, он был человеком проницательным и понимал, что миссис Гонт не стала бы так настаивать на поездке близнецов в Стамбул вместе с дядей, если бы не считала их миссию жизненно важной.
- Это действительно столь необходимо? - спросил он наконец.
- Да, - сказала миссис Гонт. - Боюсь, что да.
- И опасно?
- Не исключено, - честно призналась Лейла. - Но в этом случае надо идти на риск.
- Если они не раздобудут эту книгу - как там ее? "Гримасы Соломона"? - наша семья может пострадать?
- Да, Эдвард, - сказала миссис Гонт. - И не только наша. Могут пострадать очень многие, и джинн и люди.
В отличие от своей статной красавицы жены, мистер Гонт не обладал выдающейся внешностью. Невысокий, с длинными седыми волосами, в дымчатых очках, он был похож на гениального ученого или университетского профессора. И он никогда не принимал важных решении, не продумав всех возможных последствий. Их-то он теперь и принялся обсуждать с Нимродом и Лейлой, что заняло еще больше времени, чем сами уговоры. Наконец, он согласился отпустить детей с дядей в Турцию.
- С одним условием, - объявил он. - Состоит оно в следующем. Вас будут сопровождать Алан и Нил. Эти собаки - лучше любых телохранителей.
- Я и сам хотел это предложить, - оживился Нимрод.
- Слушай, Нимрод, а как вы доберетесь до Стамбула? - спросил мистер Гонт. - Я не хочу, чтобы дети летели на какой-нибудь развалюхе.
- Можешь на меня положиться, - заверил Нимрод. - Даю слово, что мы выберем самый безопасный транспорт.
- Да? И какая авиакомпания?
- Это будет частный чартерный рейс, - ответил Нимрод. - Полностью за мой счет.
Мистер Гонт одобрительно кивнул.
- Хорошая идея, - сказал он. - И с собаками будет попроще, без лишней волокиты.
- Верно, - согласился Нимрод. - Во всем есть свои плюсы.
Эдвард Гонт, естественно, полагал, что, говоря о частном рейсе, Нимрод имеет в виду самолет: "Гольфстрим IV", "Фалькон" или, по крайней мере, "Лирджет". И вряд ли он воспринял бы идею чартера с таким энтузиазмом, если бы Нимрод откровенно признался, что восемь тысяч километров отделяющих Нью-Йорк от Стамбула, он собирается пролететь с двумя детьми, двумя собаками и лампой, содержащей господина Ракшаса, внутри, собственноручно созданного им смерча.
- Лететь регулярным рейсом просто нет времени, - сказал Нимрод близнецам, когда на следующий день, на рассвете, они готовились стартовать с крыши знаменитого Музея Гуггенхайма. - Кстати, по дороге мы должны подхватить Джалобина. Он уже наверняка вернулся в Лондон из своего манчестерского отпуска. Правда, бедняга терпеть не может летать на смерче. Но тут уж я ничем не могу ему помочь.
Джалобин - однорукий дворецкий и шофер Нимрода - был всем всегда недоволен и постоянно жаловался, что, впрочем, не мешало ему быть довольно изобретательным и храбрым человеком. Кроме того, он очень любил Джона и Филиппу.
Алан и Нил опасливо выглянули за край крыши и заскулили протяжно и тоненько, потому что смерч, которому предстояло перенести их через Атлантику, уже полз вверх по спиралевидному фасаду музея - одного из шедевров архитектора Фрэнка Ллойда Райта. Было ясно, что псы совершенно солидарны с Джалобином в неприязни к таким нетрадиционным воздушным путешествиям. Филиппа поняла, что сама она тоже не слишком рада предстоящему приключению и предпочла бы летательный аппарат, который можно хотя бы увидеть.
- Почему мы вылетаем с Гуггенхайма? - спросила она Нимрода.
- Чтобы сделать по-настоящему большой смерч, лучше здания не придумаешь, - ответил Нимрод. - Я всегда вылетаю отсюда, если оказываюсь в Нью-Йорке. Перевернутая спиральная форма самого здания помогает быстренько закрутить доброкачественный смерч. Кроме того, Музей Гуггенхайма сам по себе - культурное явление, и благодаря ему наше путешествие будет более запоминающимся. Ты не согласна?
- Согласна. - Филиппа нервно сглотнула. - А мы там точно не замерзнем?
- Мы используем исключительно теплый воздух, - сказал Нимрод, осторожно опуская лампу с господином Ракшасом в просторный карман своего пальто. - Неужели вас в школе не учат физике? Вверх поднимается только теплый воздух.
- Расслабься, Фил, - посоветовал сестре Джон, ощущавший себя ветераном путешествий на смерчах. - Тебе понравится.
- Допустим, - с сомнением пробормотала девочка.
Едва появившись над краем крыши, смерч тут же окутал их струями мягкого теплого воздуха, и через несколько секунд Филиппа поняла, что они, вместе с багажом, уже покинули вершину Музея Гуггенхайма. Алан и Нил растерянно тявкали, поскольку крыша в буквальном смысле слова ушла них из-под ног. Наконец они не выдержали и улеглись, закрыв глаза огромными передними лапами.
- Ну, что стоите? - спросил Нимрод у близнецов. - Если вы не видите, на что можно сесть это еще не значит, что надо всю дорогу стоять.
Джон усмехнулся и плюхнулся в подобие огромного невидимого кресла. Заметив, что брат скинул обувь и задрал ноги, Филиппа сделала то же самое. Она оказалась в преудобнейшем кучевом облачке, которое поддерживало ее, какую бы позу она ни вздумала принять. Девочка с облегчением вздохнула. Никогда прежде ей не сиделось так удобно.
Поднявшись над Пятой авеню, Джон понял, что этот смерч несколько отличается от того, который создал мистер Водьяной, отправляя его домой из "Дакоты". Во-первых, он был много больше и мощнее, во-вторых, путешественники оказались не на вершине, а внутри самого смерча.
Словно на воздушном шаре, наполненном горячим воздухом, проплыли они над Манхэттеном и устремились на юго-восток - над Ист-Ривер, Бруклином, проливом Рокэвэй и Парком Джекоба Рииса… Теперь под ними простирался Атлантический океан. Здесь смерч начал набирать высоту и скорость. Нимрод объявил, что сейчас они двигаются со скоростью примерно тысяча двести километров в час и вот-вот поднимутся на высоту в полтора километра, где их ждет реактивный поток который позволит им нестись на восток со скоростью тысяча триста километров в час.
- Это означает, что всего через четыре с небольшим часа мы окажемся в Лондоне, - сказал Нимрод. - А спустя еще несколько часов - в Стамбуле.
- Четыре часа? - простонал Джон. Они как раз влетели в облако, распугав стаю чаек, собравшихся поразмять поутру крылышки. - Что тут, спрашивается, делать целых четыре часа?
Алан устало вздохнул и перевалился на другой бок, точно всецело разделял недовольство Джона.
- В тебе нет ни капли поэтичности, мальчик, - заявил Нимрод. - Уильям Вордсворт отдал бы правую руку, чтобы оказаться на твоем месте.
- Какой еще Уильям? - спросил Джон.
Нимрод печально покачал головой. Он вынул из кармана пальто медную лампу с господином Ракшасом и прокричал:
- Вы только послушайте! Этот мальчик впервые пересекает Атлантику на смерче и спрашивает, как ему скоротать четыре часа.
- Слышу-слышу, - отозвался господин Ракшас из своей теплой и надежной темницы. - Похоже, в школах теперь вовсе не преподают ничего толкового. Помни, Джон, чернила ученых - материал более стойкий, чем кровь мучеников.
- Воистину, - сказал Нимрод. - Запали мою лампу, Джон, все-таки летать на смерче куда лучше, чем страдать от клаустрофобии на борту реактивного самолета. - Он шумно, со смаком вдохнул. - Один воздух чего стоит. Словно стоишь на вершине Швейцарских Альп.
- Вы меня не так поняли, - возмутился Джон. - Я тут тоже кайф ловлю. Только я привык, что в полете показывают кино и кормят. Даже два раза за рейс.
- И еще чтобы был мини-бар с водой и шоколадками, - добавила Филиппа. - Как в бизнес-классе. - Она на мгновение задумалась. - И хорошо бы свежие журналы.
- Не сердитесь на них, Нимрод, - захихикал господин Ракшас. - Право же, собака, которая не чешется, - плохая собака.
Но Нимрод смотрел на племянников с явным разочарованием. Наконец он обвел рукой полупрозрачное нутро смерча.
- Что ж, не стесняйтесь. Создайте здесь все, что вам нужно для комфортного путешествия, - сухо сказал он.
Джон кивнул:
- Мы бы с радостью. Только, боюсь, тут слишком холодно, и мы не сможем воспользоваться джинн-силой.