- Что ты тут делаешь? - наконец спросила она.
- Петр пришел понаблюдать за завершением нашей с ним совместной работы, - отозвался вместо меня Часовщик. - Думаю, он это заслужил.
- Что ты наделал! - сокрушалась отступившая в тень Арина. - Этот псих непременно уберет всех свидетелей. Он типичный маньяк.
Несмотря ни на что, я продолжил вразумлять Барышеву:
- Знаешь, для чего старик оживляет этих механических уродов? Думаешь, он бескорыстно предоставляет беспокойным духам "жилплощадь"? Мерзкие монстры будут бродить по городу и калечить наших друзей. Ожившие автоматы сделают со всеми то, что они уже проделали с Танькой, Сережкой и Денисом. Ты служишь злу!
- Я не знаю, зачем Дмитрий Дмитричу манекены, и меня это не касается! - Барышева зажала уши ладонями. - Он обещал исполнить мою заветную мечту, и за это я помогу ему.
- Вика! Вика!
Виктория залпом выпила содержимое чаши, пошатнулась, но не упала, в последний момент опершись на краешек стола. Ее глаза были широко раскрыты и неестественно блестели.
- Уходим… - потянула меня за рукав Арина. - Пока Часовщик занят своими делами, у нас есть шанс смыться.
Она была права, но я все никак не отходил от решетки, желая увидеть, что же произойдет дальше.
- Не знающие покоя духи, услышавшие меня, заклинаю вас явиться ко мне! - торжественно произнес старик.
Раскрыв лежавшую на столе книгу, он начал нараспев читать длинное заклинание. Виктория послушно повторяла вслед за Часовщиком фразы на каком - то древнем, непривычном для слуха языке. Тревожно замигали огоньки свечей, в подземелье заметно похолодало.
- Ты чувствуешь их присутствие? - Дмитрий Дмитрич отложил книгу. - Они собрались, они готовы одушевить металл. Помоги им, Виктория. Твоя кровь и твое дыхание оживят автоматы.
- Не делайте мне больно! - отшатнулась боявшаяся уколов и зубных врачей Барышева.
- Во имя всепобеждающей любви… - Старик схватил Вику за руку и притянул к чаше, а затем провел кинжалом по Викиной ладони. - Имя…
- Что? - не поняла Вика.
- Имя человека, чью душу ты хочешь пригласить в это тело.
- Он так и не пожелал представиться. Для нас он был Незнакомцем в Черном, - сообщила Барышева, искоса рассматривая пораненную руку.
- Властью, дарованной Кристаллом Ночи, повелеваю - дух, именующий себя Незнакомцем в Черном, и вы, свободные духи, пришедшие на зов, - войдите в новые тела! - Часовщик простер руку, указывая, куда следует направляться привидениям. - Теперь, Вика, нанеси по капле крови на бронзовые тела, поцелуй каждого в лоб и произнеси: "Дарую тебе облик человеческий и жизнь человеческую".
Вика подошла к помосту, поднялась на цыпочки, поочередно целуя восковые лбы истуканов, и трижды дрожащим от волнения голоском повторила:
- Дарую тебе облик человеческий и жизнь человеческую…
Часовщик взял ключ, которым обычно заводил свои автоматы, приблизился к куклам и с лязгом завел их пружины.
- Сердце бьется, жизнь идет… - пробормотал он.
Стоявшие по краям помоста манекены преобразились. Они были все так же неподвижны, но теперь я бы мог поклясться, что вижу не кукол, а повернувшихся ко мне спинами живых людей. Только центральный автомат по - прежнему выглядел как грубо сделанная игрушка. Барышева тоже заметила неладное:
- А как же он? Тот, ради которого я помогала вам?
Часовщик подошел к манекену, внимательно осмотрел его, постучал пальцем по лбу, поднял и уронил безжизненную руку:
- Не пожелал. Глупец! Лучше иметь хотя бы такое тело, чем болтаться по миру привидением. - Ожившие автоматы согласно закивали головами. Помолчав, старик добавил: - Я повелеваю только душами тех, кто отдался моей власти добровольно.
- Вы обманули меня!
- Нет. Ты сама знаешь, что это клевета. Обвиняй во всем своего Незнакомца.
Барышева расплакалась, утирая нос рукавом шикарного платья. Часовщик погладил ее по голове и заговорил вкрадчивым, просительным тоном:
- Сочувствую тебе, Виктория, но надо уважать чужой выбор. Впрочем, из - за строптивости нашего гордого призрака я тоже оказался внакладе - получилось, что мы с Петром зря собирали сложнейший механизм. Давай - ка, Вика, повторим ритуал и пригласим в металлическое тело какого - нибудь более сговорчивого духа.
- Нет-нет! - она энергично замотала головой. - Я больше не могу. Мне и так очень плохо… Почему бы вам не повторить все без меня?
- Для одушевления "слуги" нужен живой человек, его горячая кровь, его дыхание, его страсть. Сперва я выбрал в помощники стоящего сейчас у двери юношу, но когда понял, что в его душе слишком много рационального спокойствия, то решил найти более тонкую натуру, одаренную талантом страстно желать. На эту роль могла бы подойти и ваша подружка Света, но ей не требовалась помощь, а ты в ней нуждалась.
- Почему мне так не везет в жизни!
Барышева попыталась подойти к манекенам, но неожиданно пошатнулась и вновь уцепилась за край стола. Ее взгляд затуманился, а ноги ослабли.
- Что со мной? Что?! Зачем я выпила эту гадость? - Вика медленно опустилась на пол. - Я не хочу, не хочу… помогите…
Подхватив бесчувственное тело, Часовщик водрузил его на стол и начал читать заклинания. Потом он поднес ко лбу Виктории засверкавший алыми всполохами перстень. Барышева вздрогнула, открыла глаза, поднялась со стола и походкой лунатика двинулась в сторону манекенов. Заметив множество горевших у помоста свечей, она остановилась, встрепенулась и с неожиданным энтузиазмом начала быстро открытой ладонью гасить трепетные огоньки. Старик наблюдал за Викой, не скрывая торжествующей улыбки:
- Отныне наша связь неразрывна, и ты, Виктория, поведешь меня дорогой, по которой не ступала нога смертного!
Разделавшись со свечами, Барышева вновь рухнула на пол. Сошедший с помоста манекен подхватил ее и понес в соседнюю комнату. Я понимал, что нам с Ариной давно пора уносить ноги из подземелья, но все медлил, дожидаясь, когда манекены посмотрят в мою сторону. Врага надо было знать в лицо - это существенно облегчило бы поиски и позволило бы не тратить время на фотосъемку. Однако ожившие автоматы и не думали оборачиваться, зато Часовщик все чаще поглядывал в сторону решетки, за которой скрывались мы с Ариной.
- Уходим, - решительно сказала она и устремилась в непроницаемый мрак подземного хода.
Мы двигались в абсолютной темноте, то и дело спотыкаясь и замедляя шаг. Напряжение возрастало, и я каждую секунду ждал зловещего скрежета решетки, представлял, как по нашему следу бесшумно крадется один из механических слуг Часовщика. Впереди забрезжило светлое пятно выхода…
- Почему нет погони? - недоумевала шагавшая впереди Арина.
- Не знаю. Мне кажется, просто так Дмитрий Дмитрич нас не отпустит. Но он очень хитер и выберет для ответного удара самый неожиданный момент.
День девятый. Возвращение незнакомца
Воспоминания о ночных похождениях не давали сосредоточиться на сегодняшних проблемах. Сидя за столом, я рассеянно жевал яичницу, представляя бледное, с огромными глазами лицо Барышевой, спины превратившихся в людей автоматов и вечную ночь подземелья.
- Петя, ты сегодня плохо спал? - мама положила мне на лоб руку, с тревогой посмотрела в глаза. - Ничего не болит?
- Нет, все нормально. Просто засиделся допоздна с алгеброй.
Интересно, что происходило сейчас в доме Виктории Барышевой? Может быть, мама Вики точно так же, сидя за обеденным столом, интересовалась ее самочувствием, а возможно, испуганная и встревоженная, обзванивала больницы в поисках пропавшей дочери? Решив, что разузнать подробности легче всего будет в школе, я торопливо оделся и вышел из дому.
До начала уроков оставалось еще минут сорок, и в школьном вестибюле тихонечко копошились только самые прилежные малолетки из младших классов. Я поднялся на третий этаж, швырнул у кабинета химии сумку с учебниками и уселся на подоконник. В коридоре не было ни одной живой души, и казалось, что школа опустела навсегда, оставленная утратившими интерес к жизни людьми. Шаги на лестнице отвлекли от грустных фантазий - по ступенькам неторопливо поднималась сама Виктория Барышева.
- Буон джёрно, - поздоровался я, желая проверить ее реакцию на итальянское приветствие.
- Сальвэ, - как ни в чем не бывало улыбнулась она. - Я думала, что пришла первой.
- Не спалось.
- Мне тоже.
Мы замолчали. Я искоса разглядывал Вику - тени под глазами, заспанный взгляд, немного растрепанные волосы, но при этом вполне нормальное поведение и улыбка на лице… Интересно, почему, увидев меня, Барышева ничуть не смутилась, ведь произошедшее в мастерской вполне могло вогнать в краску такую чувствительную девчонку, как она. Я хотел заговорить с Викой о ночных приключениях, но не успел - к кабинету химии подошли две неразлучные подружки - Рита Савина и Юля Никитина.
- Приветик, Толкачев! Знаешь, Вика, с нами случилось загадочное происшествие, - с ходу сообщила Юля, - и теперь мы не знаем, смеяться нам или бояться.
В самом деле, несмотря на напускную веселость, девчонки выглядели смущенными и немного напуганными. Хотя они собирались обсуждать происшествие с Барышевой, я спрыгнул с подоконника и подошел поближе, готовясь услышать скверные новости. Так оно и оказалось.
- И что с вами произошло?
- Странная встреча. Возле школы к нам подошла молоденькая девушка и спросила: "Хотите погадаю?"
- Нет, она сказала: "Желаете узнать свою судьбу?" - перебила подругу Рита.
- Неважно. Короче, мы согласились. Она начала рассматривать наши ладони. Смотрела-смотрела, а потом как проведет по ним ногтем, прямо по линии жизни, да так, что кровь выступила и у меня, и у Риты.
- Юля, ты самого главного не сказала! Про то, как гадалка рассмеялась и заявила: "На ладонях написано - ваши тела переживут ваши души". Потом она вытерла кровь носовым платком и пошла своей дорогой. Это она так пошутила?
- Конечно… - вмешался в разговор я. - Сейчас модно так прикалываться. Кстати, как выглядела эта гадалка?
- Обыкновенная девушка… постарше нас. Волосы пышные, завитые, каштанового цвета… - Юля задумалась. - Джинсы, куртка от спортивного костюма - синяя с красной полосой. Короче, самая обычная девчонка, не какая - нибудь цыганка.
Несомненно, речь шла об Амалии, которая была одета именно так, как описала Никитина. Я перевел взгляд на Вику - она восприняла рассказ девчонок совершенно спокойно, будто не принимала деятельного участия в кознях Часовщика. Расспросив Юлю и Риту о том, где они повстречались с необычной гадалкой, я опрометью через три ступеньки сбежал с лестницы и бросился на ее поиски.
Обнаружить Амалию так и не удалось - ребята тонкими ручейками стекались к школе, но никого похожего на коварного механического монстра среди них не было. Зато я нос к носу столкнулся с Ивойловым, и эта коротенькая встреча произвела на меня жуткое впечатление. Сергей как столб стоял посреди тротуара, глядя себе под ноги потухшими безжизненными глазами.
- Ивойлов, привет! Спишь на ходу?
- Здравствуйте, - он поднял голову. - Если вы меня знаете, подскажите, куда я иду.
- В школу… Это же я - Петька!
- Очень приятно.
Мне захотелось схватить Сережку за плечи и трясти до тех пор, пока он не станет прежним: веселым, неунывающим фантазером, любителем гонконгских боевиков и таинственных историй. Ивойлов все так же неподвижно стоял на дороге, а потом равнодушным тоном спросил:
- Вы утверждаете, что люди моего возраста должны посещать школу?
- Конечно!
- Тогда я пошел…
- Постой! Ты же живой человек, значит, ты должен жить!
- Зачем? - спросил он и, не дождавшись моего ответа, пошел в сторону школы.
До звонка оставалось совсем мало времени, и я торопливо последовал за Сережкой. У расположенного на первом этаже медпункта собралась небольшая толпа. Стоявшая в дверях врач говорила с завучем:
- Это какая - то крайне опасная игра! Они режут друг другу руки, а потом жалуются, что не могут остановить кровотечение. Ко мне обратилось уже восемь человек!
Не задерживаясь, я поднялся на третий этаж. Было понятно, что с появлением новых автоматов Часовщик стал действовать более масштабно, неудержимо приближаясь к какой - то известной только ему цели.
Игнорируя объяснения исторички, я оглядывал класс - вот опустевшее место Татьяны Панкратовой, которая так и не пришла в школу, вот равнодушно смотрящие поверх пустых тетрадей Ивойлов и Подбельский, вот встревоженные необычными царапинами Савина и Никитина… Внезапно на мой стол упала аккуратно свернутая записочка. В ней Акулиничева предлагала встретиться на большой перемене у здания школы и обещала сообщать очень важную информацию. Слово "очень" было дважды подчеркнуто красным фломастером, и эта мелочь неожиданно разозлила - неужели Светка, или та, кто выдавала себя за Акулиничеву, надеялась таким образом повлиять на мое решение?! Возможно, это была обычная, подстроенная Часовщиком западня, но я подумал, что лучше встретиться с врагом лицом к лицу, чем трусливо бежать от него. Вскоре прозвенел звонок, и мне ничего не оставалось, как идти на опасное свидание.
Светка стояла у низкорослой, с перекрученным стволом яблони и нервно обрывала ее молоденькие листочки. Я предложил Акулиничевой перейти в более людную часть школьного двора и все время следил за тем, чтобы она не подходила ко мне слишком близко.
- Петя, почему ты мне не доверяешь? Этой ночью я отважилась в одиночестве погадать по стеклу…
- Опять заглядывала в кастрюлю?
- В аквариум. Не смейся - Вика в большой опасности.
- Это в воде плавало или Часовщик рассказал?
- Знаешь, Толкачев, я бы не стала говорить с таким грубияном, как ты, но… С тобой хочет повидаться один человек. До сих пор ему это не удавалось, и вот он попросил меня свести вас вместе.
Акулиничева обернулась, указывая на середину залитого солнечными лучами двора, - там стоял тот самый черный человек со жгучим, пугающим взглядом. Как и обычно, он возник непонятно откуда и, ко всем прочим странностям, не отбрасывал тени.
- Кто это? - я невольно отступил к забору.
- Как?! Ты его не узнал? Ведь вы же встречались, тогда, прошлой зимой…
И тут с моих глаз будто упала пелена. Несомненно, это был он - тот самый горячо любимый Барышевой призрак, из - за которого она и связалась с Дмитрий Дмитричем! Теперь Незнакомец в Черном уже не казался таким страшным, особенно когда он улыбнулся своей характерной невеселой улыбочкой.
- Проблема в том, что в контакт с призраками вступают только те, кто в них верит. Для остальных мы просто не существуем, - вместо приветствия произнес он. - Мне потребовалась помощь этой очаровательной сеньориты, дабы достучаться до тебя, Петр.
- Но я же вас видел.
- Подсознательная связь. Кстати, чем больше ты меня боишься и недолюбливаешь, тем более жуткое я буду производить впечатление. В этом мире все держится на субъективных оценках, и при общении с призраками это особенно хорошо заметно.
- Я вас оставлю… - Акулиничева быстренько исчезла из поля зрения.
- А я думал, что после похорон на освященной земле вы наконец - то обрели покой.
- Увы. - Незнакомец развел руками. - Кое на кого я произвел слишком сильное впечатление. Вика мечтает обо мне, тем самым вызывая в мир живых. Да и мои чувства еще не угасли, мешая думать о покое. Я попытался предупредить тебя о нависшей над Викой опасности, но не успел, и теперь бедная девочка оказалась во власти Часовщика.
Школьный двор опустел. Я искоса посмотрел на часы - с начала урока прошло уже четыре минуты.
- Знаешь, почему Часовщик посвятил тебя в свои тайны? Дело не в умении ловко закручивать гайки - он почувствовал сходство характеров и потому вместо уготованной роли жертвы сделал Петра Толкачева своим помощником. Ты ему нравишься. Когда - то он и сам был таким - рассудительным, пунктуальным, верящим только в силу человеческого разума и никогда не останавливающимся на полпути.
- Будь я таким пунктуальным, не пропускал бы занятия в школе, болтая с призраком.
- Прости, что задерживаю тебя. Сила, которой я противостою, очень велика, она не позволяет указать верный путь, и все же кое - что из моих речей может пойти на пользу.
- Короче, мне во всем придется разбираться самому.
Обойдя Незнакомца в Черном, я направился в сторону школы.
- Вспоминай обо мне, и тогда я приду вновь.
- Может быть…
Признаюсь, меня и раньше раздражал этот любивший глубокомысленные рассуждения унылый призрак, а теперь, когда стало понятно, что помощи от него не дождешься, и вовсе обидно было тратить на него время. Представляя его бледное худое лицо, я просто диву давался, что нашла в Незнакомце вообще - то совсем не глупая Барышева.
- Часовщик - не тот, за кого себя выдает, ищи разгадку в старых камнях, - послышалось за спиной, но я даже не обернулся.
Выйдя из школы, я сразу увидел стоявшую у ворот Арину.
- Что с Викой? - поинтересовалась она.
- Трудно сказать. На вид Барышева не изменилась, будто и не было сегодняшней ночи.
- А если чары Часовщика дали осечку?
- Вряд ли.
Я собирался рассказать о своей встрече с призраком, но в последний момент передумал, представив, как нелепо буду выглядеть в глазах здравомыслящей Арины. Тем временем мы прошли в соседний дворик и устроились на стоявшей там карусели.
- Амалия покалечила как минимум восьмерых ребят, две пострадавшие - девчонки из нашего класса, - делился я неутешительной информацией. - Ивойлов забыл мое имя, а Панкратова вообще не пришла в школу. Такое с ней редко случается, значит, произошло что - то очень серьезное. Амалия смеялась над…
- Подожди, Петька, не об этой ли особе ты говоришь? - Арина указала на стоявшую поодаль девушку.
Сделав вид, будто увлекся катанием на карусели, я проехал несколько кругов и остановился точно напротив подозрительной девицы. Одетая в джинсы девушка с пышными каштановыми волосами ростом и телосложением очень напоминала любимое детище Часовщика. Правда, на ней не было спортивной куртки, но это ничего не доказывало - солнце припекало все ярче, и она вполне могла раздеться, делая вид, что страдает от жары. Стоя у подъезда, подозрительная особа пристально наблюдала за нами, точнее, за Ариной, с которой не сводила глаз.
- Я должен остановить ее.
- Петя, ты же сам говорил, что сперва подозреваемых надо фотографировать и только потом переходить к решительным действиям.
- За это время она покалечит десятки людей. Это Амалия, я уверен.
- Ты стал слишком крутым. - Арина подняла свои белесые брови и скептически улыбнулась. - Для начала просто уйдем отсюда. Если девчонка подослана Часовщиком, она наверняка отправится за нами.
Не дожидаясь ответа, она поднялась с карусели и неторопливо пошла прочь. Не успела Арина сделать несколько шагов, как девица встрепенулась, будто увидела что - то интересное, и быстро пошла ей навстречу. Заметив валявшийся под ногами булыжник, я подхватил это оружие, и когда прикидывавшийся девчонкой автомат поравнялся с каруселью, схватил его за руку и занес камень:
- Сгинь, Амалия!
- Папа! Папа! - взвизгнула она.
Шедший по дороге мужчина с овчаркой резко окликнул меня:
- Стой! Иначе… - и потянулся к карабину поводка.
Я отпустил девушку, и она, рыдая, подбежала к отцу: